Плен, превратившийся в удовольствие.

— Дикон… Ты ранен. Тебе сейчас будет сложно… — А я и не собираюсь, — легко отозвался Окделл, и Рокэ почувствовал невольное разочарование, однако Ричард добавил: — Ты сделаешь все сам. Он не глядя потянулся к полке, достал флакон с маслом, протянул Алве. — Ты же уже вполне опытный любовник, Рокэ. Так что отлично справишься с подготовкой и растягиванием сам. Давай, сокровище мое, займись мною. Рокэ решил, что ослышался, не сообразив, что имеет в виду Ричард. — О чем ты? — Ну, ты же сам сказал — я ранен, и мне самому что-то делать будет сложно. К тому же я чудовищно устал с дороги. Так что сегодня ты сверху. Управляй и властвуй, жемчужина моя. — Ты хочешь, чтобы я… — потрясенно выдохнул Рокэ. Ричард рассмеялся, согнул ноги в коленях, развел, подставляясь. — А почему нет? Я тебе доверяю, Рокэ Алва. Рокэ сглотнул. — Дикон… — Ну же, эр Алва. Не медлите. Я, признаться, вообще удивился, что ты не попробовал именно это, когда выиграл свою ночь в карты. Рокэ понял, что ему действительно не приходило в голову взять Ричарда, даже притом, что по условиям их игры он мог потребовать что угодно. Он мимолетно удивился этому, но сразу забыл обо всем, уставившись на открывшуюся ему картину. Он никогда не смотрел на Ричарда так — как на человека, с которым мог бы заняться любовью в активной позиции. Создатель, почему он не замечал, какая у Ричарда прекрасная, манящая, аппетитная подтянутая задница? Как восхитительны его длинные, крепкие ноги? Как волнительно выглядит идея закинуть эти ноги себе на плечи, и… — Ау, мой замечтавшийся друг, — окликнул Ричард со смехом. — Очнись, ты так смотришь на меня, словно собрался съесть, а не отлюбить. Давай уже, действуй! И учти, если кончишь слишком рано, перевозбужденный мой, больше наверх тебя не пущу. Рокэ досадливо поморщился, ощутив укол стыда — Ричард был прав, от одного вида доступной, подставленной его ласкам промежности, Алва и правда возбудился буквально до боли. Он мягко провел ладонями по бедрам Ричарда, огладил и покрыл поцелуями низ живота, приласкал жарким ртом член, добившись такой же впечатляющей эрекции, как та, которую испытывал сам. Затем, обильно смочив пальцы маслом, осторожно обвел тугое колечко мышц внизу. Плеснул еще масла, с трепетом и каким-то внутренним страхом медленно толкнулся внутрь. Ввел лишь фалангу, глянул Ричарду в глаза — все ли в порядке? Тот мягко кивнул в ответ. Это сон, думал Алва. Сон. Ричард позволил мне… Позволил взять его. После нашей ссоры. После наказания. Он доверяет мне. Доверяет. Он безумно боялся что-то сделать не так. Причинить дискомфорт, а то и боль. Ведь Ричард не делал ему больно — даже тогда, в самом начале, когда Рокэ был испуган и зажат, и считал секс с мужчиной лишь способом пытки, Ричард оставался нежным, терпеливым, и боли не причинял. И теперь хотелось отплатить ему тем же. Чистым удовольствием, внимательностью, лаской. Рокэ повертел пальцем, медленно проникая все глубже и глубже. Еще масла. Еще чуть вглубь. А вот теперь можно даже добавить еще палец. Ричард был тугим, горячим, жарким — Рокэ невольно завелся еще больше, растягивая его, толкаясь внутрь пальцами, исследуя бархатистые стенки изнутри. Он сам не замечал, как нетерпеливо кусал губы, мечтая оказаться там — в этой манящей глубине, войти, проникнуть, присвоить себе это сильное, крепкое тело, этого волевого, жесткого человека, так щедро позволяющего ему, Рокэ, творить то, что он сейчас творил. — Дикон!.. — выдохнул он, вводя два пальца уже до костяшек. — Ничего, хороший мой, все в порядке, — хрипло отозвался Ричард. — Мне не неприятно и не больно, ты был аккуратен. Не волнуйся. Успокаивающие слова хозяина подействовали, Рокэ расслабился, неуверенно улыбнулся. — Иди сюда, — позвал Ричард. — Поцелуй меня. Рокэ послушно высвободил пальцы, потянулся губами к губам Дикона. Как же ему нравились требовательные, горячие, жадные поцелуи Окделла, от которых кружилась голова! — А теперь давай-ка чуть поменяем дислокацию, — прервал его грезы Дикон. Он привстал, попытался подтянуть повыше подушку. Рокэ помог, видя, что самому Ричарду тяжело управляться одной рукой, а резкие движения причиняют боль из-за раны. Устроившись полусидя, Ричард потянул Рокэ к себе, заставил устроиться практически верхом на его груди. — Давай, хороший мой. Дай приласкать тебя. Иди ко мне. Рокэ привстал над ним, позволяя Ричарду взять в рот его настырно торчащий, жадно сочащийся предсеменем член. Выдохнул с облегчением — он, конечно, мечтал бы уже оказаться по-настоящему внутри, но и минет дарил такую желанную ласку, принося огромное удовольствие. Ощущения были непривычными: обычно, если Ричард ласкал его орально, он при этом укладывал Рокэ на спину и сам управлял процессом, не позволяя ему дергаться. Сейчас же Рокэ мог осторожно толкаться Ричарду в рот, и тот вполне подбадривал его к активным действиям, похлопывая здоровой рукой по бедру. Эта возможность — проявить активность, действовать на свое усмотрение, брать этот невероятный рот в том темпе, в котором ему самому хотелось, — была такой сладкой, такой упоительной, что Рокэ закрыл глаза, целиком погрузившись в процесс. Ему казалось, они парят над кроватью, и в мире не осталось ничего кроме него и хозяина, который так старательно, так умело и горячо ему сейчас отсасывал. Шутливый, но ощутимый хлопок по ягодице вывел его из грез, заставив спуститься на землю. Ричард выпустил из жаркого плена губ его член, и насмешливо смотрел на него внизу вверх. — Эр Рокэ, ты сейчас кончишь, так и не добравшись до моей задницы. Давай уже, трахни меня, сокровище мое, не филонь! Рокэ не заставил просить себя дважды: плеснул для верности масла на член, подложил под поясницу Ричарда подушку, чтобы приподнять бедра, и наконец приставил головку к растянутому, подготовленному заду. Приноровился, толкнулся внутрь. Протолкнув массивную головку, замер. И медленно надавил, прожимая тугие мышцы, прокладывая себе путь внутрь. — Подожди… — тихо позвал Ричард, совсем как когда-то Рокэ просил его. — Не торопись. Дай мне привыкнуть. Рокэ был готов дать ему все время мира за возможность побыть сверху, которую предоставлял ему Ричард. Он и не предполагал, что так этого захочет, а оказалось — просто не хватало опыта понять, что ему это тоже нужно. Дав Ричарду обвыкнуться, он снова надавил, прижался бедрами, входя наконец на всю длину. И снова замер, внимательно следя за лицом Дикона — не поморщится ли, не покажется ли расстроенным или недовольным. Но нет, Дикон улыбался ему, и Рокэ задвигался, совершенно теряясь в восхитительных ощущениях. Ричард был внутри таким тесным, тугим, горячим, так обхватывал, словно был создан для чистейшего удовольствия Рокэ. Словно сливался с ним в единый, неразделимый организм. Рокэ даже не слышал, не осознавал, что стонет в голос, потонув в потоке ощущений. Он двигался и двигался, толкался и толкался в самую глубину, вбивал Ричарда в кровать, едва заставляя себя помнить, что надо быть аккуратным с его рукой, пока не закричал на выдохе, растворяясь в остром, всепоглощающем оргазме. Ричард поймал Рокэ в объятья, позволил упасть на себя, лишь сдвинув вбок так, чтобы не придавить пострадавшую руку, гладил по спине, успокаивая, пока Алва пытался восстановить дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. — Я сейчас… Я сейчас, Дикон, дай мне минутку, — хрипло попросил он, привставая. Окделл улыбнулся, не торопя, но Рокэ уже устыдился того, как быстро кончил сам, так и не доведя любовника до оргазма. И даже расстроился тому, что теперь его наверх больше не пустят — и поделом. Стоило срочно исправлять ситуацию, и он скользнул внутрь Дикона пальцами, одновременно забрав глубоко в рот его член. И почему мне раньше не приходило в голову ласкать Дикона сзади во время минета?.. — думал Рокэ. Ведь он же так со мной делал, и я знал, как это чудесно, как приятно. Да потому, что я считал его задницу неприкосновенной, — ответил он сам себе, удвоив усилия и старательность. Дикон сладко выгибался в его руках, вскрикивал, когда чуткие пальцы Алвы нащупывали самые правильные, чувствительные точки, стонал, когда тот надевался умелым ртом глубоко на его член. Его здоровая рука металась, то комкая простыни, то вплетаясь в волосы Алвы. Рокэ давно уже не боялся того, что Дикон иногда управлял им, придерживая за затылок, когда он ему сосал — это было совсем не похоже за все, что творил в свое время Альдо, а благодарный Ричард всегда потом говорил что-то приятное и искренне хвалил за старания. Рокэ нравилось доставлять ему удовольствие, так как и сам Ричард всегда заботился о его желаниях, и умел сделать ему бесконечно приятно. Вот и сейчас Алва позволил Дикону намотать свои волосы на кулак и насаживать себя ртом на его член. От ласк внутри его плоть пульсировала, ритмично сжимаясь вокруг пальцев Рокэ. Дикон вскрикивал, выдыхал его имя, стонал, пока, наконец, не взорвался, кончая, прижав Рокэ к себе тесно-тесно, и правда — как сокровище. — О-о-о… Это было чудесно, жемчужина моя!.. Довольный Алва улегся рядом, уложил голову на здоровое плечо хозяина, восстанавливая дыхание и откашливаясь. Тихо вздохнул. — Я переборщил? — заботливо спросил Ричард, заглядывая ему в лицо. — Прости, хороший мой, увлекся — было слишком хорошо. — Нет, что ты, все в порядке. Я рад, что тебе понравилось, — искренне отозвался Рокэ. — Мне показалось, ты от чего-то грустный? — Не грустный, скорее, сожалею. Я все-таки и правда слишком быстро кончил. Так что твой экзамен я провалил, и наверх ты меня больше пускать не захочешь. — Дурак, — рассмеялся Ричард. — Ты был великолепен, жемчужина моя. А длительность, как и все остальное — дело практики. Ну а так как я как минимум еще неделю, но скорее две, а то и больше, буду беречь руку, чтобы не сорвать еще сильнее поврежденные мышцы, времени для этой самой практики у тебя будет более чем достаточно. И попробовать нам стоит самые разные позы. Так что это — только начало, сокровище мое. — Тебе правда понравилось? — Конечно. Ты же знаешь — я всегда вполне с тобой правдив. Рокэ вздохнул. О правдивости им стоило поговорить, но портить момент ему точно не хотелось. Так что, расцеловав и бережно затискав Ричарда, он помог тому устроиться поудобнее, и наконец, впервые за эти долгие недели, уснул спокойно и счастливо у него на груди. Впрочем, сам Ричард отрубился еще раньше — усталость, ранение, а потом и бурный секс доконали Вепря, так что спали они до самого следующего обеда, и никто не решился тревожить их покой.