Плен, превратившийся в удовольствие.

Проснулся Рокэ раньше хозяина. Осторожно, тихо выскользнул из кровати, привел себя в порядок и оделся, скомандовал слугам организовать завтрак. Когда проснулся Окделл, все было готово: на накрытом небольшом столике дымились чашки шадди, горячий завтрак манил ароматом аппетитной надорской кухни, а сам Рокэ, сияя свежестью и спокойствием, взялся с энтузиазмом помогать Ричарду с завтраком, нарезая хлеб, намазывая масло, режа фрукты и вообще всячески ухаживая за раненым. — Ты очень заботлив, мне приятно, — благодарно улыбнулся Ричард. — Я очень волновался за тебя, — признался Рокэ. — Боялся, что со мной что-то случится?.. Учитывая, как мы расстались — мог бы и порадоваться, — невесело усмехнулся Окделл. — Не говори так, — нахмурился Алва. — Даже будь я таким мудаком, который мог бы порадоваться смерти того, кому стольким обязан, я же не идиот. Думаешь, я хочу вернуться к Ракану?.. — Но… Почему вернуться? — не понял Ричард. — Если я умру — ты получишь свободу, жемчужина моя. — Ты можешь передать права на меня кому-то другому, — тускло отозвался Рокэ. — Я скорее умру, чем так с тобой поступлю, — ровно отозвался Ричард. — И к Альдо права на тебя никогда не вернутся — он подарил тебя мне собственной волей, как жест благодарности за то, что я позволил ему жениться на моей сестре, и благословил их с Айрис брак. Так что в моей смерти — только твоя свобода, но никак не угроза тебе, сокровище моей. — Зачем ты мне это говоришь?.. — прошептал Алва. — Потому что это правда. У тебя есть причины желать мне смерти, родной мой. — Нет. Этого не будет, — отрезал Рокэ. — Ты вел себя, как человек чести, так что смерти я тебе не желаю. И все же… Зачем ты сказал мне это? Моя жизнь и свобода принадлежат тебе. Не боишься, что я захочу… Ну… Причинить тебе вред? То есть я не захочу, само собой. Только не тебе. Но если ты думал, что я могу радоваться твоей смерти — почему сказал?.. — Ты не сможешь причинить мне вред, даже если бы захотел, — отозвался Окделл. — Твоя клятва не причинять вреда Раканам и их близким — она ведь распространяется и на меня, жемчужина моя. Моя сестра — жена Альдо, а теперь еще и мой будущий племянник — Ракан. Айрис носит ребенка. Так что я вхожу в круг самых близких. Твоя клятва не позволит тебе причинить мне вред. Но я бы все равно сказал тебе правду, родной. Не хочу, чтобы ты каждый раз нервничал и переживал о своей судьбе, если я где-нибудь задержусь. Поверь, если я умру — ты просто почувствуешь, как рвутся наши узы. И больше ничего. И будешь свободен от меня и от Надора. — Я не желаю больше слышать о твоей смерти, — резко оборвал его Рокэ. — Слышишь меня, Ричард Окделл? Не смей и думать об этом! Ты нужен мне живым! — Серьезно? Зачем это? — улыбнулся Окделл. Рокэ выдохнул. Вот как ему объяснить, если и сам Алва не до конца себя понимал?.. — Ты многому обещал меня научить. В том числе тому, что еще можно сделать с твоей прекрасной задницей, — хмыкнул он, решив в какой-то мере отшутиться, хотя это тоже было немалой частью правды. — Я не забыл, не думай. Ричард рассмеялся, и Рокэ — следом за ним. Отсмеявшись, он вновь стал серьезным, подал Дикону бокал вина. Заглянул в глаза. — Дикон… Нам надо поговорить. О том, что случилось до твоего отъезда. — Видя, что Ричард собирается его прервать, он поднял ладонь. — Нет, прошу, выслушай меня. Он помолчал, собираясь с мыслями. К этому разговору он давно готовился, и все же было тяжело. Но поговорить было по-настоящему необходимо, и он это понимал, так что пришлось себя заставить. — Дикон, я не собирался лгать тебе. Мне важно, чтобы ты это знал. Я просто неправильно тебя понял, не сообразил, что твой приказ означал буквально «ни шагу за вешки», а не просто не отдаляться от поместья. Поэтому и вышло это… Недоразумение. Клянусь тебе, Ричард Окделл, клянусь честью, все именно так. Я понял, почему ты так разозлился, когда увидел карту. Понял, что ты испугался за меня. Понял, и не держу зла за то, что случилось. Хотя обиду чувствовал, не скрою. Обиду, боль, унижение… Но мне важно, чтобы ты знал — я не лгал тебе. И точно не собирался предавать. Просто не думал, что твоим слугам достаточно увидеть мой шаг за вешки, чтобы ты решил, что я намеренно нарушаю приказ. — Никакие слуги ничего мне не говорили, — хмуро отозвался Окделл. — Рокэ… Мы связаны. Твоя свобода принадлежит мне — буквально, по слову клятвы. Я просто почувствовал, что ты уходил за вешки. Я сам, не кто-то еще, не с чьих-то слов. Я знал, что именно я тебе запретил, и почувствовал натянувшуюся связь, когда ты нарушил запрет. Только и всего. — Вот оно что… — Рокэ вздохнул. — Что ж… Так даже понятнее. И все же — я правда просто тебя недопонял. Поверь, я сейчас тебе не лгу. — Я знаю, — отозвался Окделл. — Я обычно неплохо чувствую ложь. Скалам трудно врать, даже таким сильным людям, как ты, Рокэ Алва. — Я и не стремлюсь, эр Окделл. И мне важно, что ты все еще считаешь меня сильным, несмотря ни на что. Спасибо за это. Я просто пытаюсь объяснить… Тогда, с картами — это скорее был каприз, глупость, смущение, но точно не желание что-то всерьез от тебя утаить. Я просто так по-дурацки защищал какие-то свои внутренние границы. Это было глупо, но точно не со зла. Ты говорил, из маленькой лжи родится большое предательство. Я не намерен предавать тебя, Дикон, слышишь? Мне есть за что быть тебе благодарным. — Предательство, или опасность, — Ричард вздохнул. — В случае вешек — была опасность для тебя, и я сорвался. Рокэ, я видел, как умирают в трясине. Нет почти ничего страшнее такой смерти. — Я догадался, что в этом и было дело, и потому ты и был так жесток, — тихо отозвался Рокэ. — И не отрицаю, что заслужил наказание — в конце концов, глупость тоже наказуема. И еще… — Он замялся, покраснел. Заставил себя продолжить: — Ты говорил, что я… Ну, про то твое желание. Самое первое. Проигранный спор. Что я обещал научиться… Без рук. Знаешь… Тут ты в какой-то мере прав, меня есть в чем упрекнуть. Я действительно избегал в некоторых случаях твоих долгих ласк, когда мы пытались — ведь это правда мучительно. Но это не потому, что я намеренно солгал, или собирался отвертеться от выполнения этого твоего желания. Спор есть спор, проигрыш есть проигрыш. Просто… Я не спешил, думая, что чем больше привыкну ко всевозможным вариантам секса, тем проще будет научиться всему, что ты от меня ждешь. Мне казалось, у нас еще море времени, и мы никуда не спешим. Признайся, Дикон, ты же потому и загадал именно такое желание, что этому учатся долго, разве нет? — Ну… В определенном смысле — да, — улыбнулся Ричард. — Ну вот. И я не торопился. Думал, когда привыкну к долгим ласкам, когда научусь терпеть, научусь со временем и этому. Я не собирался отвиливать. Но теперь… Теперь хочу продолжить… Тренировки. Научи меня. Я больше не буду останавливать тебя столько, сколько вообще смогу терпеть. Ричард потянул его к себе здоровой рукой, прижался губами. — Ты такой сладкий. Тебя так хочется бесконечно долго мучить ласками, слушать, как ты стонешь, пытать удовольствием, Рокэ Алва. Я схожу с ума, когда слышу, как ты умоляешь — продолжать или прекратить, трахать тебя сильнее или пощадить. Я хочу от тебя всего, жемчужина моя. Но главное — я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. — Мне хорошо с тобой, Ричард, — улыбнулся Рокэ. — Я хочу научиться всему, чему ты хочешь меня научить, и получить от тебя все, что ты хочешь мне дать. И дать тебе столько же в ответ. Мне это нравится. Мне это нужно. И лишь произнеся это вслух, Ворон понял, что говорит самую что ни на есть истинную правду.