Лагерь

Серый разлегся на казенной лагерной кровати, прочувствовав при этом каждый катышек в матрасе и стык двух досок под ним, оглядел побеленный прямо поверх шелушащейся известки потолок, не поднимая головы попробовал подбить в общий ком тощую перьевую подушку, дотянулся и сквозь арку железного изножья тронул носком малюсенькую фанерную тумбочку. Если не считать отсутствия вечного надзора и того факта, что кроватей в комнате всего две, тот же детдом. Разве что игрушек не мало, их совсем нет. А в остальном, даже привыкать не к чему… От этой мысли стало особенно тоскливо. Если посчитать, в семьях и в детдоме он провел примерно поровну, только вот семьи-то вечно менялись, и квартиры у них были разные, с разными кроватями, комнатами и условиями, а детдом один, даже кровать в нем одна и та же — то ли совпадало так, то ли директриса просто не верила, что он хоть где-то приживется и новеньких на нее не селила. Вот и выходит, что «как дома» — это не как у родителей. Серый с нескрываемым отчаянием шарахнул ладонью по стене. Все уже, нет у него никаких родителей, закончились! Есть другие дети и вожатые, потом будут еще дети и воспитатели, а родители… Не так уж они и нужны. Ему уже двенадцать, до выпуска всего-то четыре года, потерпит. Только вот родители были нужны — Серый это понимал, хоть и не хотел признавать. Нужна была мама с ее вечными напоминаниями про душ и чистое белье, нужен был папа с его усмешками, гордыми улыбками, нужны были они оба с их «наш Сережа» в рассказах про него кому-то. «Наш», не просто «Сережа», не чей-то там, а их! Он был ИХ Сережей! Почему теперь-то нет? Стоило Серому попробовать перевернуться со спины на бок, чтобы пинать и бить стену было удобнее, дверь комнаты открылась. Пацан на пороге едва не споткнулся об оставленную Серым прямо на пороге сумку, небрежно отпихнул ее ногой, глянул на вторую кровать и спросил: — Свободно? — Че, больше некуда? — в тон ему отозвался Серый, тут же соскакивая со своего лежбища. Вот че ему приспичило идти именно сюда? Че бы было не дать Серому спокойно пережить эти две недели, прежде чем отправляться восвояси? А с другой стороны — бить придурка, пусть и почти на голову выше его, все равно будет приятнее, чем стену. — Некуда, — из-за спины пацана констатировал вожатый. Серый помнил его, это он встретил их с родителями у ворот, он оформил документы, он бросил сумку Серого в коридоре и велел выбирать комнату. — У остальных все занято, только ты остался. — Какая радость, — фыркнул Серый. — Это Никита — твой сосед, — поперек ему объявил вожатый. Серый смерил его презрительным взглядом, заметил бейджик на груди, расплылся в притворной улыбке: — Как скажешь, Витя. — Повернулся к Никите, не меняя лица продолжил: — Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. — Меня зовут Виктор, — чуть ли не по слогам выговорил Витя. — Раскладывайте вещи, минут через десять будет сбор. Никита показал закрывшейся за вожатым дверью фак, и Серый фыркнул. — Че ржешь? — тут же вздыбился Никита. — Ржут кони, — сжимая кулаки огрызнулся Серый. — Распаковывайся, тебе же сказали. — Или тебе. Я тут ненадолго. Свалю, как шанс будет. Серый еще раз окинул его взглядом, в этот раз оценивая, уточнил: — А че не щас? — Народу полно, все ходят. Серый кивнул. Окно комнаты выходило на забор и растянувшийся за ним лес, но под ним все равно то и дело кто-то топал и шуршал — что уж говорить про остальной лагерь? — Серый, — представился он, протягивая руку. — Куришь? В целом, этот Никита не так уж и плох, раз тоже не в восторге от этого места. Если не врет, можно будет даже вместе дернуть — ну а что? Правда, идти особо и некуда, но че теперь… Придумается по дороге, город не близко. — Не курю, — помотал головой Никита, отвечая на рукопожатие. — Ну и не кури, — кивнул Серый. Он подошел к своей сумке, расстегнул ее, опустил руку на самое дно, под кучи вещей и пакетов, выудил пачку сигарет и зажигалку, которые прикупил в городе буквально в последний момент. — От тебя же вонь на весь корпус будет! — изумился Никита. — Спалят. — Воняет говно, — отрезал Серый, дергая шпингалет на окне. Подошвы глухо стукнулись о гравий, стоило ему приземлиться, но шуму особо не наделали — по крайней мере никто не примчался смотреть, кто это тут. Серый глянул по сторонам, понял, что выбор небольшой, потянулся к забору, планируя через него перелезть. Гравий за спиной зашуршал снова, и Никита позвал, не давая даже шанса подумать, что это кто-то другой: — Пошли, там на углу в заборе прута одного нет, можно пролезть.