Лагерь

Окончательно отлегло у Лены только после сон-часа, когда официальное время приема родителей закончилось. Разумеется, мама с Кириллом все еще могли приехать, да и сам Кирилл мог заявиться в любой момент, но теперь, аж до следующих выходных, распорядок дня в лагере был забит под завязку, и сбежать можно было бы в любой момент. На самом деле Лена понимала, что если Кириллу приспичит, она не сбежит — снова будет сидеть и трепетать перед ним, во всех подробностях представляя то, о чем бы и думать не хотела, и даже не надеяться на спасение. Просто шансов, что ее кто-нибудь выдернет из его лап, теперь было сильно больше. Только вот потом все равно в город… Лена тряхнула головой, решив, что лучше противостоять реальным проблемам, чем готовиться к гипотетическим. Сейчас все относительно спокойно — вот так пусть и будет. А до города еще десять дней — даже одиннадцать, если считать сегодняшний. Мало ли, что за это время может случиться. Правда, и в лагере все было спокойно с натяжкой. Что-то очевидно ужасное произошло за ночь, из-за чего Никиты не было со всеми добрых полдня, а Серого и до сих пор, и о чем никто не хотел говорить. Дарья пропадала вместе с парнями у директора, Виктор ходил мрачнее тучи, а все остальные были предоставлены себе — якобы готовились к вечернему «показу мод», украшая одежду картами, чтобы Ксюха и Миха — самые мелкие из отряда, могли в них продефилировать, но на самом деле больше в эти самые карты играя, чем пришивая их куда-то. — Надоело «очко»! — пожаловалась Ира, в очередной раз перебрав карт. — А ты играй в «двадцать одно», — беззаботно посоветовал Миха. — Может, запомнишь, сколько набирать надо. — Давайте в мафию? — предложила Женя. Соня, не пойми каким чудом оказавшаяся здесь, а не под дверью Виктора, выясняя, что стряслось и как помочь, молча положила карты на выдвинутую в центр комнаты тумбочку. Олег, обычно бойкий и шумный, так же тихо повторил за ней. — Да че вы как на похоронах! — возмутилась Лена. — Да нормальные мы, — отмахнулся Миха. — Че привязалась? Лена прищурилась, прикидывая, как бы так ответить, чтобы последнее слово уж точно было за ней, и мило улыбнулась: — Ладно. Пусть будет мафия — но с условием! Если мафию находят, она получает поджопник! В школе они вечно играли на пинки, и всех это устраивало. Девчонки в большинстве своем знали, что в любой момент смогут соскочить, а если не захотят — пацаны их все равно не тронут, сами парни же так увлекались игрой и отстаиванием своего достоинства, что и вовсе про них забывали. — С ума сошла! — возмутилась Соня. Лена почти ждала, что вот теперь-то она точно кинется на поиски Виктора, чтобы все-все ему доложить, но Соня только скрестила руки на груди, выражая протест, и поджала губы. — Я пас, — сказал Семён, откладывая карты. — Я тоже, — тут же буркнул Олег. — Трусы! — фыркнул Миха, и Лена довольно вздернула подбородок — хоть кто-то нормальный, знает толк! Олег стушевался, заерзал на покрывале, будто боясь упасть с кровати. Семён закатил глаза, поднялся и стал обуваться. — Да эй, чего ты, — позвал Миха. — Я ж шучу. — Играйте, — отмахнулся Семён. — Пойду посмотрю, че там Тихон, пока он нам всю комнату не прибрал… Все понимающе заулыбались. О привычке Тихона прибирать все и за всеми не поговорили разве что те, кто ни разу его не видели, хотя и такие, пожалуй, присоединялись к чужим сплетням и разговорам. Лене это не нравилось. Одно дело ставить на место задир и отстаивать свое «я», и совсем другое — вот так втихаря травить кого-то за то, что он просто иначе воспитан. Мало ли, почему он так. Лена вон себя трогать не дает, разве что за руку взять, если идти куда-то надо по двое, и что… — Ты ничего не попутал? — рыкнула она, когда Семён уже почти вышел из комнаты. Семён остановился, обернулся, вперился в нее полным возмущения взглядом, но сказать ничего не успел — Женька заржала первая: — А че, тебе идет. И цвета так хорошо сочетаются! Другие тоже поняли, в чем дело, стали лыбиться и хихикать. Семён проследил за их взглядами, опустил глаза и выругался. — Я не специально, — буркнул он, скидывая Ленин правый тапок и нагибаясь, чтобы вытащить из-под кровати свой. — Нормально нельзя сказать? — Я и сказала, — отрезала Лена, точно зная — правда на ее стороне, это не она чужие тапки тырит. Семён не ответил — ушел в гордой тишине. Мафия не задалась — места было мало, их — много. Стоило мафии проснуться, как все сидящие рядом тут же понимали, кто есть кто, стоило шерифу показать на осужденного, как тот тут же орал, что не виновен. — Да играйте вы молча! — возмутилась Ксюша, взявшая на себя роль ведущего. — Рассаживайтесь нормально, — вздохнула Лена, поднимаясь с кровати. — Я потом приду. Из комнаты она выбралась без проблем — даже тумбочку обходить не пришлось, ее перед мафией как раз задвинули на место, чтобы не мешалась. Сначала хотела просто уйти к себе — побыть в тишине, может, музыку послушать, пока Сони нет, потом решила сходить до кулера. А то подумают еще, что она проиграть испугалась, так хоть причина есть выйти. На Семёна, сидящего в холле, она даже не посмотрела. И так ясно было, что ни к какому Тихону он не пошел, просто соврал, чтобы отвязались. А вот он на нее посмотрел — внимательно так, будто решаясь на что-то. Встал со скамейки, подошел ближе, неуверенно заговорил: — У тебя сороковой? — В смысле? — Размер ноги у тебя сороковой? Лена, все детство выслушивавшая, какая огромная у нее лапища, смутилась и буркнула: — Ну? — Слушай, тут такое дело, — снова замялся Семён. — У меня же тоже, я понял, когда тапки перепутал… Но я правда случайно, ты не думай! — Короче, — попросила Лена. — Короче, — согласился Семён. — У тебя кроссовок запасных нет?