***
В этом походе за покупками Сокка узнаёт много чего нового. Во-первых, он узнаёт, что Аанг не способен быть ответственным за деньги. Мальчик излишне простодушен и доверчив. А ещё легко отвлекаем. Три монеты за свисток, который даже не свистит? За них можно было купить… где-то половину мешка риса? Сокка до сих пор не слишком уверен, каково надлежащее соотношение медняков и риса, что уж говорить об обменном курсе монет и имеющихся у них денег. В связи с этим Сокка узнаёт, что мешок — весьма расплывчатое понятие для обозначения количества риса. Он повидал целую кучу мешков самых разных размеров. Даже прилично выглядящие ранцы. Но ни один из них не выглядел как мешок общепринятой меры величины. Сокка также узнаёт, что в деревне такого размера поход за покупками может превратиться в нечто… дикое. Помимо необходимых продуктов и сломанных свистков продаются оружие, сумки, резные фигурки и так много вещиц, которые он мог бы приобрести всего за несколько монет. Включая штуковины для секса. Скорее всего. Сокка точно не уверен. Но тот ларёк… — Так что там с рисом? — преувеличено громко спрашивает Сокка, когда Катара поворачивается в левую сторону. Ей нельзя туда смотреть. — То же, что было пять минут назад. — Она переводит на него озадаченный взгляд, что прекрасно, просто отлично, если его младшая сестра продолжит смотреть на него и не обратит внимания на ларёк через дорогу с привлекательной шторкой. — А… с остальным? — выпаливает Сокка, стараясь удерживать её взгляд на себе, а свой не отрывая от её лица, когда они собираются перейти дорогу. Если он будет пялиться, тогда она обязательно повернётся посмотреть. — Сокка, о чём ты? У тебя всё нормально? И нет, нет, она останавливается, а это плохо, потому что теперь прямо за её плечом находится… — Катара, посмотри сюда! — зовёт Аанг с того места, куда упорхнул от них. Идеальный момент, Сокке вдруг очень нравится, как легко отвлечь этого ребёнка. Лучшая черта Аватара, если так подумать. — Да, ого, пойдём глянем, — рьяно соглашается Сокка, распахнув глаза в нетерпеливом восторге при виде ленточек — ленточек? — на которые смотрел Аанг. Катара недоумённо оглядывает его, слабо качает головой и направляется к их другу, улыбаясь заинтересованности Аанга. Сокка остаётся на месте. Потому что теперь ему открывается беспрепятственный обзор на тот ларёк. И, что ж… Снаружи не на что смотреть, примечательны лишь свисающие у входа шторки, а не колоритная витрина товаров, как у торговцев. Но на шторах вышиты довольно наводящие на размышления узоры: оголённые конечности, нагие тела, мужчины и женщины, и мужчины, мужчины, и… целая куча людей, как вообще можно… Изначально внимание Сокки привлекла развевающаяся шторка, но сейчас его определённо удерживает на себе владелица магазина. Со своей объёмной фигурой и испещрённом от улыбок морщинами лице она могла быть благопристойной женщиной. У неё яркий макияж, как и расцветка одежды, а платье… с очень откровенным вырезом. Она ловит взгляд Сокки, с лёгкой усмешкой наклоняется вперёд, упираясь локтями в стойку, и манит его пальцем. Не отдавая себе отчёта, Сокка движется к ней, неспособный оторвать взгляда от внезапно раскрывшейся перед ним… благодати, стоило ей изменить положение. С каждой секундой она выглядит менее благопристойной. — Ищешь что-то конкретное, сладенький? — Её томительная манера речи вырывает Сокку из ступора, и он вскидывает взгляд к её лицу. Щёки горят под её понимающим взглядом. Сокка старается обратить внимание на нечто другое, но куда бы он ни посмотрел… повсюду… Что ж, шторки на близком расстоянии не оставляют места для размышлений. Пожалуй, безопаснее всего будет смотреть ей в лицо. — Нет, я, э-э… Просто я… Я не… — Просто осматриваешься? — Она усмехается. — Ага. — Он сглатывает. — Просто, э-э… — Изучаешь ассортимент? — Она однозначно насмехается над ним. — Да, — отвечает он чуть увереннее, глубоко вздохнув. Он взрослый парень, а парни не краснеют и не теряются перед… изобретательным выбором украшений и по-настоящему громадной демонстрацией достояния. — Я… ознакомляюсь с товаром. — В таком случае, — очарованно смеётся она, наконец выпрямляясь — Сокка не знает, радоваться этому или расстраиваться, — не мне останавливать тебя. Она проскальзывает пальцем за шторку и отодвигает одну сторону, открывая поразительно уютно освещённое помещение для изучения внутри. — Не торопись. Тщательно осмотри товар. Снова смех, и Сокка чувствует ползущий к лицу румянец. — И обязательно позови, если понадобится что-нибудь. В наших правилах никогда не оставлять клиента неудовлетворённым. — Она подмигивает. Сокка готовится умереть от стыда, но владелица магазина выжидающе смотрит на него, и он не может вынести мысль уйти прочь под этим многозначительным взглядом. С показной смелостью он ступает в мягкое освещение и… вау. Сперва происходит перегрузка чувств, пока Сокка силится оценить по достоинству всё за раз. Челюсть отвисает, кровь очень быстро закипает, и его реакция может стать совершенной постыдностью. Вдоль одной стены выставлены закруглённые стержни самой разной толщины и длины, которые точно… ага, их кончики имеют весьма соответствующий вид с точки зрения анатомии. Сокка смутно задумывается над навыками резьбы, которые понадобились для создания чётких и таких плавных линий вен. Следующая выставка выглядит немного безопаснее: маленькие флаконы разных форм и размеров, содержащие на вид масла или духи. Когда он начинает задумываться над предназначением всех этих масел… Нервозность возрастает ещё больше, стоит Сокке перейти к последующей полке с изящными кованными наручниками, шёлковой веревкой, кожей, ремнями и застёжками, которые не получается до конца осмыслить. Обычно он быстро догадывается, каким образом всё взаимодействует, но в этот момент он не функционирует в полном объёме. Посчитал бы, что недостаточно крови прилило к мозгу, но прежде его лицо никогда не пылало так, как прямо сейчас. Сокка чувствует, как румянец ползёт вниз по груди, животу, жар скапливается в самом низу. С трудом сглотнув, он разворачивается к последней стене свитков и иллюстраций. Наверняка живопись будет не такой смущающей, как все остальное. Сокка просто сосредоточится на мазках кисти, а не на… Он склоняет голову вбок. Не совсем понимает, что изображено на картине, кроме большего количества оголённых конечностей, чем должно иметь одно тело. А место, где расположена голова человека… Он смотрит на вторую картину — с гораздо лучшей работой кистью, слабо подмечает он, — где утонченно нарисована выгнутая в экстазе женщина, между чьих ног находится голова ещё одной дамы. На другой иллюстрации — сочные округлые бёдра раздвинуты для огромного члена. А на следующей изображён мужчина с откинутой назад головой и рукой между собственных разведённых ног, ублажающий себя пальцами. На очередной картине девушка увлечённо седлает поистине гигантский искусственный член. Ошеломлённый Сокка тяжело дышит, взгляд мечется от рисунка к рисунку, от полной груди к мускулистым бёдрам, к телам в тех позах, в которых он даже не представлял, что тело может изогнуться… Его глаза возвращаются к самой первой стене с выставленными членами. Желудок сжимается, и он вдруг задыхается от волны желания, оглядывая наручники, свитки, напряжённые тела. Сокка не уверен, чего именно жаждет, но… Он зажмуривается, с глубоким вздохом пробуя держать себя в руках. От этого становится практически хуже. Сокка повидал так много изображений, что разум воспроизводит их, а благодаря воображению они теперь перестают пребывать в неподвижном состоянии и оживают, используют масла, наручники, искусственные члены и тысячи других способов, которыми всё это можно объединить. Духи, ему надо взять себя в руки. Намного страшнее будет выйти из магазина в таком виде — покрасневшим, дёрганым и несомненно возбуждённым, — чем было бы струсить в самом начале. Сокка понятия не имеет, как собирается успокаиваться, окружённый, ну, всем этим. Спасение приходит с неожиданной — хотя, оглядываясь назад, с довольно предсказуемой — стороны. Безмолвие за шторками магазина нарушается привычным возгласом: — Это же Аватар! Сокка замирает, настороженно прислушиваясь к прочим звукам с рынка. Может, он ослышался. Может, это… — Аватар! — Это Аватар! Хор голосов подхватывает вопль, и Сокка ненадолго прикрывает глаза: напряжение предшествовавшего момента спадает, когда он насильно включается обратно в работу. Аанг и Катара где-то снаружи, делают покупки продуктов или занимаются невесть чем, поскольку очевидно, что они нажили себе проблем. — Уже уходишь, сладенький? — спрашивает владелица магазина, когда Сокка выскакивает из помещения, прорывается через шторы с непристойными узорами, что могло быть неловким, если бы она наблюдала за ним и если бы Сокка не был намерен вмешаться в какое бы сумасшествие ни поднял Аанг до того, как оно обострится. Но перегнувшаяся через стойку женщина отвлечена попытками разглядеть причину переполоха. Сокка вяло машет ей рукой, следя за людьми, стекающимися в другую часть рынка. Рукой он касается бумеранга, кинжала из челюстной кости, сильнее затягивает волчий хвост — ритуал, возвращающий его в образ лидера. Затем срывается с места, проскальзывая между покупателями, словно текущая вода огибает речные камни. Он отметает все мысли о том, что находится за шторами, и готовится к любому риску их сегодняшнего похода, в который на этот раз Аанг и Катара сами себя втянули.***
Сокка не позволяет себе чересчур задумываться над тем, чем занимается позже этим же вечером, когда удаляется от лагеря в лесную тьму. Отчуждённо он понимает, что довольно преуспел в сбегании, при этом даже не потревожив сон Катары и Аанга. Сокка больше не мог лежать, вслушиваясь в их дыхание, созерцая ночное небо, чтобы видения иллюстраций не вставали перед внутренней стороной век каждый раз, как он прикрывал глаза. Его тело взвинчено, беспокойно и ломит — он возбуждён так, как не был очень долгое время. Сокка осторожно пробирается через заросли, стараясь не спотыкаться, не спешить и не позабыть обо всём, что знал о скрытности в лесу, пока ищет укромное место… — Да, — выдыхает он, заприметив подходящий выступ камней, деревьев и кустарников. Руки трясутся, когда он валится на землю, выгибается, чтобы стянуть с бёдер штаны, второпях сбрасывая ткань лишь с одной ноги. Он настолько возбуждён, что знает: долго не продержится — и даже не смущается по этому поводу. Сокка издаёт низкий горловой стон, обхватывая скользкой от слюны ладонью член, бедра вздёргиваются вверх навстречу. Вторая рука свободно блуждает по телу, он ни о чём не думает, кроме того, насколько приятны ощущения, прикосновения, исследования, попытки и о чёрт, о Духи, это… этого… Он кончает с задушенным всхлипом, сдерживая звук стиснутыми зубами до тех пор, пока не перестаёт дрожать и не падает безвольно на землю. Изнурённый, он очищает себя, натягивает одежду и унимает дыхание. К лагерю Сокка возвращается на ватных ногах, но ему удаётся совладать с собой к тому времени, когда он выходит из-за лесного покрова прямиком в сгусток света их костра. Забравшись в спальный мешок и не потревожив Аанга с Катарой, Сокка протяжно медленно выдыхает. Впервые с начала сегодняшнего дня у него создаётся ощущение, что он может расслабиться. Они сытно поужинали, закупились припасами — обменный курс денег на монеты, а после на рис оказался крайне выгодным — и не попались на глаза бандитам Народа Огня. Погружаясь в сон, Сокка поздравляет себя с успешной миссией. И всецело познавательной.