***
Сокка не должен так сильно радоваться переходу к работе с двенадцатилетками, но он в восторге. Пожалуй, взбудоражен так же, как и Катара прошлым вечером, только без прыжков. Другие ученики в группе по оружию приглядываются к нему с хмурым видом, ухмылками и выпяченной грудью, а Сокке до этого нет дела, потому что ему удалось. Он учится, старается изо всех сил, у него есть потенциал, и однажды, возможно, появится талант. Его усмешка становится малость дикой. Эта возрастная группа приступает к поединкам, а не простому обучению. Никто из этих детишек не принимал участие в настоящей битве, как Сокка. Ему не терпится заставить попотеть это небольшое скопище засранцев.***
Направляясь на повседневную работу, Сокка наслаждается морозным утренним воздухом и спокойной компанией Юи возле него. Она вновь обрела самообладание и невозмутимость, а если и осторожничает рядом с ним, то вместе с тем улыбается легче и вполголоса высказывает остроумные замечания настолько тихо, что можно подумать, будто она и вовсе ничего не говорила, если бы не блеск её глаз. Тишина между ними уютная, и вопрос Сокки вырывается против его ведома, заставая их обоих врасплох: — Ты умеешь готовить? Юи искоса смотрит на него с морщинкой растерянности на лице. — Да, — неспешно отвечает она. — Мне не приходится часто готовить, но все женщины Северного Племени Воды учатся. — А можешь научить меня? Юи молчит дольше, чем того заслуживает вопрос Сокки. Он снова неосознанно угодил в гнездо паукоос? — Почему ты хочешь научиться? — тактично спрашивает она. Наступает очередь Сокки мешкать и пытаться выразить свою причину так, чтобы мало что раскрыть и не разжечь приглушённо кипящую на задворках сознания злость — достаточно тихую, чтобы большинство дней не замечать её, покуда не думает о ней. — Как по мне, важно уметь делать разные вещи, — в результате говорит Сокка. — Не хочу, чтобы только одна Катара готовила. Вдруг она заболеет или каким-нибудь вечером не пожелает заниматься готовкой? — Это женская работа. Сокка отмахивается от слов. — Да что это вообще значит? Работа есть работа. К тому же, разве с момента моего прибытия я не занимаюсь с тобой «женской работой»? — Совсем нет! — возражает Юи, но её глаза опять сужаются. Что бы Сокка ни сказал, он дал тот ответ, который требовался ей для расслабления. — Юи, вчера мы плели браслеты. — Туи и Ла, Сокка, мы изготавливали художественные переплёты, у которых… — …глубокое духовное значение и ценность, — заканчивает с ней Сокка и улыбается, когда она фыркает. — Я помню. Но они всё равно браслеты. Ладно, хватит менять тему. Научишь меня? — Конечно. — Юи поглядывает на него уголком глаза с лёгким румянцем на щеках. Ему всё ещё нравится вызывать его, даже если они будут всего лишь друзьями. — Я научу тебя готовить.***
Поскольку теперь Катаре нет необходимости обучаться тайно, Сокка гораздо чаще видит её и Аанга. Он по-прежнему просыпается в одиночестве, и это хорошо, учитывая его состояние после пробуждения. Но обедает он снова вместе с ними, рассказывает истории о тренировках, делится сожалениями о странностях Северного Племени Воды и засыпает под успокаивающий ритм их дыхания. Сокка и не подозревал, как по-настоящему сильно ему всего этого не хватало, пока он не получил это обратно. По вечерам они любят растянуться на мехах перед очагом, придвинувшись к нему, словно к их походному костру. При отсутствии планов и с хорошим освещением Сокка наконец-то учит Аанга читать карту без отвлекающих факторов в виде Аппы, ветра и побочных заданий. Также он объясняет Катаре соотношение монет и мешков риса, потому что знание не повредит. И потому что она, возможно, до сих пор не станет доверять ему деньги.***
— Почему от тебя несёт водорослями? Сокка отрывает взгляд от выбора тренировочного оружия и видит толпу мальчиков из возрастной группы, опережающей его двенадцатилетних товарищей. Они глазеют на него, преувеличенно сморщив носы. — Я помогал очищать собранные вчера водоросли, чтобы их приготовили? Сокка не собирался придавать ответу вопросительных интонаций. Юи не выдвигала никаких оснований, по которым он не должен был помогать ей этим утром, а ещё наконец начала хотя бы подмечать различия между обычаями Северного и Южного Племени Воды, так что она наверняка сказала бы что-нибудь. — Фу. — Один из мальчиков кривит лицо. — Зачем тебе это? — Потому что это надо было сделать? — Сокка в замешательстве хмурится. Да, запах не очень, но никто и словом не обмолвился, когда он провёл всё утро у кожевников, а пахло тогда намного хуже. — Этим занимаются наши мамы. — Мальчик закатывает глаза, усмехаясь. Сокка недоумённо моргает. Здесь много женщин-матерей, но обычно они встречались там, где он был с Юи. — Вы никогда не помогаете своим мамам? В послеобеденное время мама Сокки, когда он был изворотливым и пока не мог бегать за отцом, усаживала его рядом с собой и давала ему любое задание, которое выполняла тем днём. Но мальчики только недоверчиво смеются, и даже младшие дети из группы Сокки хихикают, заслышав вопрос. — Зачем? Для этого и нужны сёстры. Сокка хмурится. — А если у кого-то нет сестры? Мальчик пожимает плечами. — У меня есть, так что не о чём беспокоиться. Таркик орёт им встать в строй, и Сокка, мотнув головой, откладывает разговор в сторону. Он не понимает этих детей. Они почти его ровесники, но кажутся такими юными и задиристыми. Вот что происходит, если вырастаешь за стенами и не задумываешься о мире снаружи? Он припоминает серьёзный характер и спокойную решимость Юи. Нет, быть может, это происходит, если вырастаешь с пониманием, что за тебя всегда выполнит работу кто-то другой.***
— Ты уверен, что это хорошая идея, Сокка? Он поднимает взгляд на Юи, в руке нож, а перед ним — множество корнеплодов. — Ты сказала, что сперва я должен научиться готовить овощи, а уже потом мы приступим к мясу, так? — Да. — Её губы изгибаются, после чего улыбка исчезает с лица. — Я просто… Я имею в виду это. Такое времяпровождение. Он вздыхает, жмёт плечами и выдаёт свой теперь уже привычный ответ: — Мы всего лишь чем-то занимаемся. Необязательно придавать этому значение. Хотелось бы, чтобы всё было легко. — Такое чувство… — Невозможно контролировать то, что ты чувствуешь. И это тоже стало привычным, как и слышать её «Сокка из Южного Племени Воды» по утрам. И каждый раз говоря это, Сокке кажется, что внутри себя он проводит небольшую черту между Юи и своим сердцем. Между тем, что может быть и чего он хочет. Между тем, кем он был раньше, и своими ожиданиями того, каким должен быть теперь. — Я помолвлена. — Её слова тихие, предупреждающие, но она тянется к своему ножу и показывает ему что надо делать. К этому моменту они оба знают, что напоминание об её помолвке знаменует окончание беседы. Сокка лишь мычит, сосредотачивается на её словах и руках и думает, что это здорово — учиться, быть в одном ритме с кем-то, чувствовать себя спокойно. Безопасно. Сокка способен жить так, зная, что ограничения и запреты оградят его от всего, что ему не позволено иметь. Понимая, что он чётко видит границы и правила. Что расстояние между ними было отчётливым с самого начала, и он не может — не должен — пытаться пересечь его. И что она не будет тянуться в ответ или вселять в него надежду.***
Когда Сокка неизвестно зачем попросил Аанга научить его чему-то — у него выдалась плохая ночь, нужна была какая-нибудь физическая или умственная концентрация, чтобы отгонять горестные мысли, — у него не было чего-то конкретного на уме. Вероятно, вот здесь он и ошибся, потому что неким образом обнаруживает себя стоящим на подлокотнике дивана на одной ноге. На противоположной стороне Аанг отражает его позу. Тот сказал что-то о «равновесии» и «стремлении», и Сокка отключился прежде, чем успел сказать нечто вроде «контроль дыхания». Сейчас же у него создаётся ощущение, что это была ошибка, ведь ситуация подозрительно смахивает на тот раз, когда Аанг развёл его на игру в аэробол. Сокка мог бы заметить, если бы в самом деле обратил внимание. От стука в дверь он едва не валится с подлокотника на пол, но благодаря бешеному размахиванию руками ему удаётся восстановить равновесие. Аанг даже не покачивается, поэтому Сокка изолируется от смеха Катары и фокусируется на одной точке перед собой, как говорил Аанг. Для этого требуется особое внимание, чтобы как минимум не рухнуть с дивана. — Ой, Юи! Сокка летит на пол. — Юи! — восклицает он, второпях подскакивает и наспех поправляет одежду. Тянется к распущенным, почти высохшим волосам и одёргивает руку, стоит Катаре ухмыльнутся ему. — Что, ах… Что ты тут делаешь? — Добрый вечер, Сокка из Южного Племени Воды. — Она моргает, переводит взгляд на всё ещё усмехающуюся Катару. — И Катара из Южного Племени Воды. И Аватар Аанг. — Вечер добрый! — в ответ щебечет Аанг, проворно спрыгивая с дивана. — Прошу прощения, если прерываю ваш отдых. Я знаю, что вы все ежедневно очень усердно тренируетесь. Юи знает, что он усердно тренируется? Сокка не особо много говорит с ней об этом. Она спрашивала про него? Мысль, что он тоже занимает место в её мыслях, вызывает улыбку. — Ты совсем не прерываешь нас, — заверяет её Сокка, подходя к застывшей в дверном проёме Юи и многозначительно отпихивая плечом Катару. — Совсем нет! — вторит Катара. Сокка протягивает руку назад и шлёпает её по плечу, не отводя взгляда от Юи. — Так что случилось? Зайдёшь? — О, я не хочу навязываться… — Глаза Юи переходят на проход, который Сокка освобождает перед ней, а затем на коридор с обеих сторон. — Ты никогда не будешь навязываться, — бездумно отвечает Сокка и краснеет, когда позади него прыскает Катара. — Для нас будет честью, если ты присоединишься, — приглашает Аанг с лёгким поклоном. — Правда, было бы замечательно в виде исключения пообщаться с другой девочкой! Глаза Юи перемещается на Сокку, сужаются в веселье — предназначенная лишь ему улыбка. — В таком случае, как я могу отказаться? Сокка чувствует жар на щеках, но отвечает ей своей улыбкой, и она заходит в комнату, неуверенно осматриваясь. Он пробует взглянуть на всё её глазами: две кровати — одна заправлена, вторая в беспорядке, — на диване груда мехов, одеял и подушек сбита в гнёздышко для него. Мебель отодвинута к стенам, чтобы создать больше свободного пространства для демонстрации танцев Аанга пару дней назад, и не придвинута обратно. Пылающий очаг, возле которого уже устроились Катара и Аанг, выжидающе поглядывая на них, словно кроме пола больше нет мест, куда можно присесть. Резко и интенсивно подскакивает тревожность. За работой в городе Юи приспосабливается к любой ситуации или человеку, но она остаётся принцессой. Она живёт во дворце, в этом дворце, с десятками комнат, садов и террас. Восседает на троне подле своего отца. Захочет ли она вообще… — Как чудесно, — шепчет Юи, охотно располагаясь рядом с Катарой, ни секунды не раздумывая. — Я всегда считала, что вид ночного неба в этой части дворца самый лучший. Она оглядывается и замечает, что Сокка до сих пор стоит, зависнув и гадая, стоит ли сесть возле неё или сбоку Аанга, а может… — Присоединишься к нам? — Ага, — отвечает Сокка, игнорируя усмешку Аанга. — Только возьму чего-нибудь перекусить. — Он хватает пакет тюленьего мяса, которое собирался съесть перед завтрашней тренировкой. — Если вдруг проголодаемся. — Сокка всегда очень внимательно следит за тем, чтобы не проголодаться. В путешествии это его главная проблема, — подначивает Катара, и Юи с любопытством поворачивается к ней. — Эй, — слабо протестует Сокка, опускаясь возле Аанга прямо напротив Юи, откуда ему проще видеть её мимолётные выражения лица. — Я позаботился о том, чтобы мы добрались сюда, Мисс «Не Буду Учиться Читать Карту». — Пф-ф. — Катара машет рукой. — Что в этом сложного-то? Да и ты сам умеешь. Юи расслабляется от их поддёвок, её глаза сужаются в улыбке. — Это важный навык! — Это картинки на бумаге. К тому же, ты сказал, что наши карты даже не в точности соответствуют текущей местности. Так в чём тогда смысл? — Даже Аанг научился! — Эй! — Юи, — чопорно произносит Катара, — как сестра из Племени Воды, ты умеешь читать карту? — Катара, — отзывается Юи с притворным сожалением, — я умею. Она улыбается на шуточный вид предательства Катары, и от этого раскованного выражения лица у Сокки перехватывает дыхание. — Как у вас получилось добраться сюда, если только один может читать карту? — О. — Улыбка Катара капельку злобная, когда она устремляет взгляд на Сокку. — Давай-ка я расскажу.***
— «Каменная конфета»?***
— Постой, но почему пираты гнались за вами? — Неважно. — Ну не знаю, Катара, по-моему, это очень важно. — Тогда хорошо, что не ты рассказываешь историю, Сокка.***
— Туи и Ла, ещё один вулкан?***
Радостно видеть Юи такой непринуждённой. Сокка бросает попытки говорить что-то, кроме ворчливых возражений на довольно-таки вольное толкование Катары их приключений. Он приходит к заключению, что его устраивает быть явной мишенью её поддразниваний в обмен на возможность видеть улыбку Юи и слышать её смех, который неизменно словно бы вырывается наружу прежде, чем его успевают сдержать. Здорово видеть всех близких ему людей вместе, здоровых, довольных и счастливых. Складывается впечатление, будто все на месте, а эта небольшая группа может стать так необходимой ему семьёй. Возможно, именно к этому он должен стремиться, цепляясь за своё счастье.***
— Мне пора, — говорит Юи, подавляя зевок. — Туи и Ла, я и не думала, что уже так поздно! — О, да, конечно. — Сокка поднимается на ноги и машинально протягивает ей руку, чтобы помочь встать с пола. — Мы не хотели задерживать тебя. Взгляд Юи быстро перебегает с протянутой руки на его лицо и обратно, и Сокка вдруг осознаёт, что его рука висит в воздухе, Аанг с Катарой наблюдают, а Юи медлит. Пальцы, едва коснувшиеся его кожи, холодные и гладкие: она поднимается на ноги, лишь слегка коснувшись его руки. — Вы отнюдь не задерживали меня, — тихо произносит Юи, заглядывая ему в глаза. Его мозоли трутся об её ладонь. — Я замечательно провела время. — Это отлично, — шепчет Сокка, завороженный играющим на её чертах светом огня. Благодаря тому, как её лицо повернуто к нему, она выглядит уязвимой, какой он редко видит её. — Приходи в любой час! — весело говорит Аанг. — Ай… Катара, что… Юи вспыхивает и спешно отходит на шаг назад, склонив голову — волосы бледной шторкой прячут её лицо. Сокка роняет руку, словно она обожжена, и недовольно глядит на Аанга, который недоуменно хмурится на Катару и потирает плечо. — Аанг прав, — произносит Сокка, провожая Юи к двери и поворачиваясь телом так, как будто загородив ей обзор заставит Аанга с Катарой исчезнуть. — Приходи ещё. Мне было очень весело. — И мне. — Губы Юи изгибаются, взгляд дразнящий. — Я услышала о стольких приключениях. И все они были такими увлекательными. По его мнению, Катара внесла немало вольностей в своей повествование. Как и он сам, справедливости ради, но по совершенно другой причине. — Увидимся завтра? — Да… ой! Чуть не забыла. — Юи оборачивается, наполовину выйдя через дверной проём. — Ты не против… Могу я попросить тебя помочь мне завтра? Сокка удивлённо моргает. — Что… Конечно! — До этого Юи никогда не обращалась к нему за помощью, только ждала где-нибудь или он находил её. Он чувствует на лице глупую улыбку: она выбрала его для какого-то дела. — Чем? Где встретимся? — Завтра мне потребуется помощь донести кое-какие вещи, — серьёзно объясняет Юи, словно Сокка не помогал ей носить вещи дюжину раз и сейчас нуждается в особой просьбе. — Для себя, — добавляет она. — Не для кого-то из… — Она взмахивает ладонью, обозначая всех жителей Агне Кель. — Нет проблем. — Сокке интересно, будет ли завтра достаточно тепло для туники без рукавов. — Где встретимся? — Знаешь, где рынок? Мысли Сокки приостанавливаются. — Э-э, нет, — осторожно говорит он. — Я ещё не был на рынке. Не в этом состоял вопрос. Сокка в точности знает расположение рынка, учитывая ряд продавцов, ларьки с едой, жареное тесто и оживлённую толпу, из-за которой постоянно есть ощущение, что они что-то празднуют. Осведомлённость об этом помогала ему избегать его. — Что? — восклицает Катара, и Сокка морщится от напоминания, что за его реакциями следят два других зрителя. — Но ты обожаешь ходить по магазинам! — Ну да, — подтверждает Сокка, полуобернувшись к ним, но не встречаясь со взглядом Катары, вместо этого вперившись в меха. — Просто пока не было времени. — Но ты же… — Она осекается, и Сокка проклинает себя за нерешительность. Не стоило ему пытаться оправдываться или объясняться, он должен был просто смириться, ухватиться за возможность пойти с Юи и притвориться полным энтузиазма — не притвориться, он и так полон энтузиазма, но ещё… — а не размышлять над всеми поводами, по которым он желал держаться от рынка подальше. Юи встревает в неловкую тишину: — Разумеется, если ты занят, не нужно… — Нет-нет! — спешно откликается Сокка. — Нет, вовсе нет. Я… Я с удовольствием помогу тебе завтра утром. Он не намерен отвергать первую прямолинейную просьбу Юи, даже если сама мысль наполняет его ужасом. Он выдавливает улыбку и придаёт ей искренности. — Жду с нетерпением. Пойдём туда вместе? — Конечно, — через секунду отзывается Юи, изучая его глаза. — Звучит отлично. — Супер, — говорит Сокка. — Тогда до встречи? — До встречи. Он стоит в дверном проёме дольше нужного, наблюдая за уходящей по коридору Юи и всматриваясь в мерцающие тени факелов там, где она была. Он ощущает спиной взгляды Катары и Аанга, и на мгновение ему просто хочется простоять тут вечность и никогда не поворачиваться. Он не хочет видеть беспокойство Аанга. Не хочет отвечать на напряжённое смятение Катары о том, что он мог жаждать провести время с Юи, но всё равно… — Уже поздно, — нарушает гнетущее молчание Катара. — Думаю, пора ложиться спать. — Да, — глухо соглашается Сокка, закрывает дверь и смотрит в их сторону, по-прежнему избегая зрительного контакта. — Пора закругляться.***
На рынке следующим утром шумно и многолюдно, полно выставляющих товары продавцов, уличных музыкантов и ларьков, предоставляющих завтрак. Великолепно, захватывающе и так же паршиво, как того боялся Сокка. Он шарахается от каждого попадающего в поле зрения уличного артиста. Болтовня толпы действует на нервы, а от запаха жареной еды у него сводит желудок ещё до того, как они успевает подойти к первому магазину. Сокка пытается сконцентрироваться только на Юи и не замечать ларьков, товаров и людей. И пусть различия есть, но их недостаточно, и он чувствует, как Юи обеспокоенно поглядывает на него, как на ноющий синяк. Она выдвигает больше тем для разговоров, чем ему доводилось слышать от неё, но он впервые не способен забыться в её безмятежном голосе. Ношение мешков, сумок и пакетов не особо позволяют Сокке отвлечь себя работой, и он всеми силами старается сдержать всё то, о чём не желает думать, дабы надлежащим образом взаимодействовать с ней. — Сокка, — заговаривает Юи абсолютно нейтральным голосом с устремлённым вперёд взглядом, пока они движутся к её следующей остановке, — почему с момента приезда ты не ходил за покупками? — Просто не хотел, — вздыхает он и поправляет сумки, будучи признательным за то, что она позволяет ему увиливать от её льдистых глаз. В этот момент он не хочет посмотреть в них и рисковать увидеть золото. Не хочет ещё больше омрачать этот день негодованием и внезапной грустью. — Но тебе нравится? — Обычно да, — признаёт он. — Просто с нашего приезда у меня другое на уме. Например, тренировки, работа с ней и Катара, борющаяся с Пакку за своё место — и всё это веские причины, а также аккуратная оболочка, которой он окутал правду. — Ты не обязан рассказывать, если не хочешь, — мягко произносит Юи. — Нет, я… — Сокка поражённо вскидывает взгляд. Она всё ещё смотрит на торговцев справа вместо него. Он не привык, чтобы кто-то прямо затрагивал то, о чём он не хочет говорить, а не прикидывался, будто и вовсе нечего избегать. Словно их общепринятая решимость делать вид, что ничего не происходит, каким-то образом изменит реальность по их воле. — …Спасибо. — Хочешь уйти? Да. — Нет. — Её беглый взгляд говорит о том, что она уловила настоящий ответ Сокки, но не станет указывать ему на это. — А что мы вообще тут делаем? — спрашивает он, меняя тему. Её поднятая бровь намекает, что она видит его насквозь, но позволит ему это. — Мне нужно сделать личные покупки для быта. Обычно я прошу… — Юи морщится, и Сокка удивляется, но не собирается давить, раз она сама предоставляет ему пространство. — И мне показалось, что ты захочешь увидеть эту часть Агне Кель. — Расскажи мне, — говорит Сокка, ненавидя нотку печали в её голосе и понимание, что у неё на примете имелся для них досуг, из-за которого он в полнейшем раздрае не по её вине. — Как на рынке всё устроено? Кто решает, кому позволено продавать здесь товары? Ткачихи? Видно, Юи понимает, что он пытается отвлечься — может быть, всегда делал это, — и есть только облегчение от того, что она без возражений принимает его вопросы и отвечает на них. Он снова поправляет сумки и теряется в звуке и ритме её речи — лёгкой, спокойной и ясной. Он благодарен, признателен и донельзя рад, что она не тычет в те части него, которые до сих пор причиняют столько боли, сколько уже не должны.***
Сокка погружается в тренировку по оружию со всем имеющимся вниманием и энергией. Хорошее чувство. Это то, возможно, единственное, чему он способен целиком посвятить себя и при этом не сдерживаться. Именно в этом деле он может стремиться к успеху без надобности что-либо защищать, разве что только своё тело. Каждая форма, движение или стойка — новая возможность сосредоточиться разумом. Любой поединок требует его полноценного внимания. Сокка чувствует, как его тело и намерения всё легче объединяются, а воля и реакция в боях чаще проявляются при помощи умений, занятий и мышечной памяти. Это замечательно. Немного больно понимать это и признавать правдой, но от боли менее хорошо не становится.***
Сокка и Юи жмутся перед жаровней, сгибая окоченевшие пальцы, дабы в руки снова поступала кровь. Часами напролёт они замачивали шкуры, подготавливая их к дублению, и ввиду этого Сокка глубоко и чрезвычайно признателен, что дома ему не доводилось заниматься этим. В обычных условиях летний воздух не особо холодный, но, неоднократно погрузив руки в бочки с водой, Сокка стискивает зубы от болезненного возвращения чувствительности к конечностям. Огонь помогает, о чём ему в особенности не хочется думать, поэтому он сосредотачивается на ощущении случайно трущегося об его оголённую руку пальто Юи. Стало бы теплее, надень он свою верхнюю одежду столь же быстро, как она, но ему нравится полагать, что касание меха к его коже умышленное, а чтобы это случалось почаще, сам он возвращает чувствительность своим рукам слегка активнее необходимого. — Откуда это? — Что? — Сокка стряхивает с себя бессмысленные мечтания. — Твоя рука. Похоже на ожог. — Сокка пресекает инстинктивный порыв прижать предплечье к боку, схватиться за повязку, отшатнуться. Её голос полон любопытства. Праздного интереса — не более. — Что произошло? Опустив взгляд и специально повернув внутреннюю сторону руки на свет, Сокка удивляется тому, что дыхание остаётся ровным. Ожог превратился в шрам, стал лишь воспоминанием о боли, как бы сильно он ни давил. На его смуглой коже метка кажется бледным, слегка выпуклым пятном. Сокка вдруг осознаёт, насколько странно чувствуются касания воздуха на раскрытой, всегда спрятанной отметине. Он проводит пальцем по её краям, слабо вздрагивая от разницы в ощущениях. — Это от мага огня, — начинает Сокка, и у него тут же заканчиваются слова. Тепло жаровни похоже на скользящие по коже пальцы. Он медленно сжимает кулак, сухожилия вздуваются. Что ему сказать обо всём этом Юи? Кому угодно. Сокка так долго гнал от себя эти мысли, что теперь едва способен произнести их самому себе вне снов. — Наверное, было страшно, — тихо говорит Юи, вытягивая его из мыслей. Её глаза ясны, брови встревоженно нахмурены из-за его прошлых мучений. — Должно болеть. — Да. — Сокка опускает руку. — Но уже не так сильно. В основном это правда, зависит от настроения. Но сейчас чаще, чем раньше. — Это хорошо. — Юи убедительно кивает, довольная ответом. Повернувшись обратно к жаровне, она вновь протягивает руки к огню и хмурится. — Я никогда не встречала мага огня. — Сокка воздерживается от комментирования очевидного. — Мне рассказывали, что они внушают ужас. — Бывает такое, — бормочет Сокка и, отвернувшись, хватается за повязку, быстрыми автоматическими движениями обматывая её вокруг предплечья. — Но внушать ужас может любой, я считаю. — Не так, как они, — произносит Юи с внезапной сталью в голосе. Сокка поражённо вскидывает взгляд и успевает мельком заметить свирепость на её лице, прежде чем оно разглаживается обратно в спокойное, и лишь в её льдистых глазах задерживается жёсткость. — Но ты же никогда не встречала мага огня? — Мне и не нужно, — отрывисто говорит Юи, мотнув головой. В голос возвращается привычная уравновешенность. — Мы научены опытом и возвели стены неспроста. Но тебе известно об этом больше меня. Её глаза устремляются к ожогу, почти полностью скрытому под белой тканью. — Да, — через мгновение с горечью отвечает Сокка. — Пожалуй. Просто ему известно об этом не так, как она думает. Не так, чтобы он мог ей рассказать.***
Его взор сосредоточен на вычёсывании меха буйволо-яка для пряжи, в голове приятная пустота, не считая задачи перед ним и голоса Юи. Она осведомляется у других женщин об их семьях, работе, проживании и внимательно выслушивает ответы. Недавно Сокка подметил, что поверхностные перешёптывания были куда серьёзнее. Одна женщина упомянула сложности поисков какого-то хлеба на рынке, а на следующий день они помогали молоть муку из высушенных водорослей. Другая поведала, что её сыну нужна работа, и позже на той же неделе они буднично обсуждали период обучения с женой местного торговца. Швеям требовалась ткань — ткачихи её предоставили. Сокка даёт своим мыслям волю, задумываясь, все ли королевские особы занимаются этим. Или только принцессы? Он незамедлительно мысленно придумывает образ принцессы Народа Огня — у него же была сестра как-никак, — безмятежно восседающую подобно Юи, выделяющую утро на сортирование шерсти для пряжи на случай, если работающим с ней женщинам понадобится помощь ей под силу. Губы Сокки дёргаются. Он уверен, что нечто такое закончилось бы так же, как и недолгая работа принца в стирке. — Что смешного? — спрашивает Юи, подтолкнув его локтем. — Ничего. — Сокка качает головой, коротко улыбнувшись ей. — Вспомнил слова Аанга прошлым вечером. Слова беспрепятственно слетают с языка, как и при вранье принца Народа Огня — слишком легко. Улыбка Юи — яркая вспышка, глаза сощуриваются, а после она возвращается к разговору. Сокка пытается вновь позволить мыслям течь, но теперь, когда задумка привлекла его внимание, разум продолжает пробовать вписать в картину принца Зуко. Этого давно не происходило, и Сокка отметает эту мысль прочь. Он почти ощущает жар мага огня сбоку от себя, почти видит проблеск золотых глаз через тёмные ресницы по ту сторону стола. Он стискивает зубы, старается замечать лишь шерсть и светлые волосы Юи, возвращающие его обратно к тому, где он пребывает, кто он такой, с кем находится и что ему дозволено желать.***
Сокка держит голову опущенной, а взгляд — на продовольствии перед ним, и подавляет ухмылку. Он изображает сосредоточенность на поставленной Юи задачей и делает вид, что не замечает, как она преспокойно и решительно ставит на места мужчин, возглавляющих поход на охоту. — …и мы подумали, что восточные долины сгодятся для перевалочного пункта… — А мне нравится вид на долины с северной равнины, — говорит Юи с невинным взглядом. — Ну, — мужчина чешет затылок, — на северных равнинах и правда отличный вид на маршрут перемещений стада. — Там замечательно, — кивает Юи. — И ещё оттуда хорошо отслеживать буйволо-яков, — добавляет другой. — Вы любите только мясо буйволо-яков? — спрашивает Юи. — Мне оно нравится примерно так же, как филе арктической курицы. — О, мне тоже нравится арктическая курица! — Молодой парень глупо усмехается, когда Юи застенчиво улыбается ему. — Тогда будем присматриваться и к ним, — отвечает первый мужчина, пожав плечами. — Но нам нужны ловушки… — Не сомневаюсь, что они есть поблизости! — восклицает Юи и поворачивается к Сокке. — Сокка, это же ты говорил, что где-то неподалёку видел ловушки? — Ага, — кивает Сокка, закрепив на лице задумчивое выражение. — Вроде бы видел парочку. На самом деле он видел больше парочки. До прихода мужчин Юи лично попросила его разыскать и отсортировать все ловушки для арктических куриц. Юи деликатно и твёрдо ставит этих лидеров походов на свои места, а те даже не понимают. Наблюдая за её работой, Сокка вынужден сдерживать улыбку. Честно сказать, немного заводит то, как она управляется с целой экспедицией улыбкой, взмахами ресниц и знаниями, полученными от недель ежедневных бесед с женщинами Агне Кель по поводу их потребностей. У Сокки есть ощущение, что здесь Юи в своей стихии, и он испытывает тёплый прилив гордости, пока она тщательно и аккуратно занимается организацией по своему вкусу. Она полностью руководит этой сферой, и как же прекрасно наблюдать за тем, как она уверенно стоит с выпрямленной спиной и искрящимися глазами, каждым миллиметром олицетворяя принцессу. На краткий миг он позволяет себе представить, каково было бы оказаться в центре такого полномочия и стать объектом внимательного планирования и внимания. Хорошо было бы. Отличается от того, каково принимать вызов от Суюки или оказываться скованным невозмутимостью принца. Но не плохо. Может, в каком-то смысле даже лучше, ведь Сокка не чувствует себя совершенно легкомысленным, затаившим дыхание и неуправляемым. Ему нет нужды творить бестолковые вещи и оправдывать желание того, что желать нельзя. Медленное закипание, но всё ещё тёплое и приносящее облегчение от холода, приемлемо. — У тебя хорошо получается, — заговаривает Сокка, когда они оставляют мужчин заканчивать приготовления, чтобы и он сам подготовился к тренировке. Он удивился тому, что она всё равно состоится, но Юи объяснила: общая охота, включающая подростков и мальчиков помладше, произойдёт с похолоданием. — Что именно? — спрашивает Юи. На обратном пути во дворец в её походке нехарактерная и едва уловимая припрыжка. — Всё это. — Сокка указывает рукой за их спины. — Я видел, что ты сделала. — Я ничего не сделала, — бормочет Юи, слегка покраснев. — Всего лишь проводила мужчин. — Точно, всего лишь проводила мужчин, велела им, куда идти, что взять и принести, кто должен пойти с ними, а кому следует… — Я ничего не велела им. — Нет, просто в конечном итоге они делают всё, чего ты хотела, — иронично соглашается Сокка. — Да. — Улыбка Юи молниеносна и самодовольна, а затем её лицо разглаживается в привычную безмятежность, но в глазах сверкает веселье. Она прямо сияет. Сокка бережно припрятывает её мысленный образ в этот момент. — Ты хороша в этом, — серьёзно повторяет он. — Начнём с того, что быть лидером непросто. Особенно когда люди не хотят, чтобы ими руководили. На самом деле Сокка до сих пор не знает, разобрался ли он в этой хитрости. Порой ему кажется, что Катара и Аанг просто насмехаются над его крайним стремлением вносить свой вклад. — О, я не… — Юи выглядит необыкновенно растерянной, словно не привыкла, что кто-то признаёт её труд. — Кому-то ведь надо следить за тем, чтобы всё прошло без проблем. — Она пожимает плечами. — Отец мало что может сделать. — А он просил тебя помогать? — Сокка редко наблюдал общение Юи и вождя Арнука. Он видел их вместе только несколько раз в формальной обстановке, когда её маски были на месте. — …Не словами. — Ты много на себя взвалила. — Сокка не способен вообразить себя быть единственным ответственным человеком за все движущие элементы, на которые Юи влияет и справляется посредством улыбок, выслушивания и спокойных речей. — …Да. — Неужели справляться с ожиданиями легче, если это не… — Сокка взмахивает рукой, подыскивая слова, — официально? — Нет, — вздыхает Юи. — Другие могут не ожидать от тебя этого, но… — Но ты в любом случае взваливаешь всё на себя? — Да, — вырывается из неё. Голос грубее и отчётливее обычного, как будто она совсем не привыкла обсуждать это, что уж говорить о надобности скрывать эмоции. — Надо казаться сильной. — Ага. А если ты в это не веришь… — Тогда намного сложнее, да. — Катара и Аанг никогда не понимают, — признаёт Сокка, думая о той личности, которую по-прежнему старается преподносить им. — Когда ты пришла и Катара рассказывала все те истории, они были смешными, но… Ещё пугающими в тот момент. — Я понимаю. — Юи переводит на него взгляд. — Пираты. Два вулкана. Это не пустяк. Туи и Ла, вы все сами говорили мне о том же. Сокке чудом удаётся предотвратить укол вины на лице. Высказывание не резкое, пускай всё, что напоминает ему о принце Народе Огня, именно таким и кажется. — Наверное, хорошо, что они могут шутить об этом. В противном случае было бы гораздо хуже. Юи согласно мычит, и между ними повисает уютная, задумчивая тишина. Сокка не видит нужды нарушать её — его устраивают собственные мысли, и он оставляет Юи размышлять о своих. Как же здорово иметь такой момент согласованности. Приятно — и немного удивительно, хотя не должно быть — осознавать, что есть другой человек, который понимает его настолько хорошо, даже если Сокке не так просто быть с ней. — Тебя это не волнует? — Что? — Юи хмурится из-за его внезапных слов и оглядывается, будто бы выискивая источник его вопроса. — Необходимость придерживаться всего этого. Ты заставляешь других людей полагать, что это их идея, вместо того чтобы… — Он взмахивает ладонью в воздухе, вдруг ощутив недовольство от мысли, что Юи может работать лишь в той области, в которой ей позволяют ожидания всех остальных. — Вместо того чтобы что? — Её тон становится немного резче, острее, и это привлекает внимание Сокки. — Вмешиваться в разговор, когда пожелаю, кричать, вопить и вынуждать людей из кожи вон лезть в угоду мне, ведь они уважают и боятся меня? — …Типа того, — бормочет он, неловко затянув волчий хвост. — Всё так, как есть. — Её голос возвращается к обычному спокойствию, а лицо смягчается, за исключением маленькой складки между бровей. Иногда это умение пугает. Он завидует. — Нет смысла возмущаться по этому поводу. — Серьёзно? — Сокка одаривает её скептическим взглядом. — Как же всё изменится, если никому нет дела? Катара по сей день изучала бы магию воды под покровом тьмы, если бы не решила публично выказать своё возмущение касательно отношения Пакку к ней. — Я могу направить свою энергию на улучшение жизни для себя или могу сделать это для народа. — Её тон прозаичен. — Я всегда выбираю народ. — Но если никто не вкладывает свою энергию, разве это не трещина в фундаменте? — Сокке не понять, как она может мириться с этим. — Ты же всего лишь опираешься на разлом и надеешься, что он выдержит. — О чём ты? — хмурится Юи, и её замешательство служит достаточным потрясением, чтобы Сокка осознал: он погрузился в разговор так, будто беседовал с Зуко. Будто проверял слова и мысли перед написанием. — О, гм. Я имею в виду… фундамент твоего… сообщества? Общины? Она неспешно кивает, но от самой мысли, что Юи никогда не знала, не слышала подобного, что-то внутри него пошатывается. Они провели вместе столько времени и лишь теперь говорят о том, что так съедает его. Количество времени, проведённого Соккой за попытками быть сильным лидером для Катары и Аанга, порой по-настоящему зазорно признавать. Неужели он и правда сдерживал такую важную часть себя? Но у них именно такие отношения. Сокка искал Юи, потому что она не вынуждает его думать — или, скорее, следует его указаниям, отвлекает, когда ему это нужно, и никогда не выпытывает зачем. В желудке нечто тревожное делает кувырок. Он… использует её? Всего лишь принимает и ничего не отдаёт взамен? Тогда предложи ей что-нибудь. Ему странно вновь иметь надобность налаживать и выражать свои мысли, а ещё помнить, какие были его, а какие — из писем. Но предоставлять частички самого себя другому человеку и верить, что их не разрушат, не так ужасно, как он того опасался. Принимая частички его души, она делает это нежно.***
Этой ночью Сокке снятся сны о поражении, увесистых доспехах, открытых взглядах и напористых прикосновениях, от которых он задыхается, напрягается, падает. Ему снятся ласковые руки, успевающие схватить его до столкновения с землёй, и облегчение, столь слабое, что он почти не ощущает его.***
Помывшись после тренировки, Сокка не ожидает по возвращении в комнату увидеть сидящего на окне Аанга. Катары нигде нет. — Где Катара? — спрашивает он, откидывая влажные пряди волос с глаз. По бокам они уже отросли, придётся вскоре подстричь. — А сам как думаешь? — усмехается Аанг. — Занимается. — Сокка закатывает глаза. — Удивлён, что она находит время на еду и сон. — Она довольна. — Это точно, — соглашается Сокка, улыбнувшись. Для старшего брата замечательно знать, что его младшая сестра преуспевает. — А ты доволен? — У Аанга тот голос, который уже давно не доводилось слышать, и Сокка изумлённо поднимает взор, ловя проницательный взгляд. Он узнаёт его. Похоже, состоится разговор по душам. Пришло время. После случившегося с Джонг-Джонгом у них не было настоящих откровений. Сокке следовало ожидать, что Аанг припомнит их вторую ночь здесь, когда он честнее рассчитанного высказался о своём счастье — или его отсутствии. — Я… да? Ну… всё не так просто и очень запутано. Аанг понимающе кивает, и Сокке кажется, что этот столетний ребёнок кое-что смыслит в том, каким сложным может быть счастье. — Тебе нравятся тренировки? — Да. — Сокка располагается на полу, упёршись спиной в диван. — Остальные ученики впечатляют, так что… неважно. Но, могу заверить, я совершенствуюсь. Стараюсь изо всех сил, уже есть… заметный прогресс. Это здорово. — Так же с магией, — негромко произносит Аанга. — Быть способным сконцентрироваться, почувствовать своё тело и ци… — Точно, — отвечает Сокка, возможно, чересчур быстро, но он уже дважды проходил по тропе «магия, тело и ци» и ещё не готов обсуждать это с Аангом. Тот склоняет голову, наблюдая за ним, но, что бы он ни увидел на лице Сокки, решает оставить. — А что насчёт… — тянет Аанг, и Сокка поднимает бровь. Что насчёт чего? — Что насчёт Юи? — Он неясно указывает на весь дворец. — Ты проводишь с ней много времени. Сокка ощущает покалывающий щёки жар от вопроса, но не избегает взгляда Аанга. — Тоже хорошо. Я изучаю Агне Кель, а она рада составлять мне компанию, когда вы с Катарой тренируетесь. Прочих здешних людей я не особо понимаю. — А иногда даже саму Юи. — Они… другие. — Северное Племя Воды долго было отрезано от мира, — печально проговаривает Аанг с намёком Аватара во взгляде. Он мотает головой, прогоняя тоску. — Но Юи тебе нравится? А не просто… — Да, — признаёт Сокка с грустной улыбкой на лице. — Она мне нравится. Хотя это ни к чему не приведёт. Аанг изучает его лицо, медля. — Потому что тебе… до сих пор нравится Зуко? Сокка вздрагивает, услышав его имя вслух. — Я не об этом, — бормочет он, заставляя пальцы перестать дёргать края повязки на запястье. Повисает задумчивая тишина. — Но ты в самом деле всё ещё… Сокка вздыхает, трёт ладонями лицо. — Сомневаюсь, что это вот так исчезает, Аанг. Даже если тебе этого хочется. А ему хочется. Правда. Было бы гораздо легче, если бы принц Народа Огня перестал преследовать его мысли, а на задворках сознания больше не было неизменно кипящего сердитого, раздражённого напряжения. — Ты прав, — тихо говорит Аанг. — Людей нельзя заменить. Сокка опускает руки и хмуро смотрит на него. — Я не… Мне не кажется, что я пытаюсь сделать именно это. Он не хочет заменить принца Народа Огня, а просто желает вытолкнуть его из своей головы. По ряду причинам Юи отлично подходит для этого. — С ней всё по-другому, — пробует он объяснить без действительного объяснения. — Я не собираюсь повторить это снова. Он не знает, выдержит ли его бедное сердце всё заново. — Что-то другое может пойти на пользу, — аккуратно говорит Аанг, и Сокка кивает, ведь он много думал об этом, осознанно и нет. То, что у них с Юи — эта дружба, флирт, связь, чем бы это ни было, — оно более робкое и трепетное, чем было у них с принцем. Оно не всеобъемлющее и всепоглощающее, далёкое от ненасытности, когда что-то словно постоянно находится на грани закипания внутри него. И это хорошо. Здорово. — Сокка, — неохотный голос Аанга вытягивает его из мыслей, — ты ведь знаешь, что она обручена? — Знаю. — Сокка издаёт смешок. — Юи упоминает. Часто. — И тебя это устраивает? — Должно, разве нет? — Сокка пожимает. — Я не в силах изменить это. Быть может, внимание Юи на общее благо передаётся и ему. Катаре понравилось бы услышать, что он учится быть менее эгоистичным. Аанг задумчиво мычит. — А ты хотел бы изменить? — Всё не так просто, — вздыхает Сокка. — Речь не только о ней. Она так печётся об Агне Кель. Намного больше, чем о самой себе. Ей кажется, что она обязана поступить так. У Аанга вытягивается лицо. — Она хочет выйти замуж ради всех остальных? — Ага. — Сокка разделяет его недоверие. — Но я не знаю, как переубедить её, при этом не изменив… то, кем она является. Или так, чтобы не надломить её. Не хочу быть одним из тех, кто не поддерживает её. Несправедливо, но это её выбор. Сокка способен понять эту несправедливость. Она как слабая непрерывная боль, а не открытая, медленно заживающая рана. — Она очень любит Агне Кель, — произносит Аанг. — Вот бы и они любили её так же в ответ. — Считаешь, это не так? Сокка недоверчиво фыркает. — Сам же видел, как здесь обращаются с женщинами и с чем пришлось столкнуться Катаре. Пакку всё равно не открывает двери на обучение другим девочкам. — И любые женщины или девочки, умеющие применять магию, не ломятся в эти двери, которые приоткрыла Катара. — Юи предана им, но они никогда не будут ценить её так, как она того заслуживает, потому что они смотрят на неё и видят женщину. Вот и всё. Никто из них не позволит ей выйти за рамки того, что, по их мнению, отразится на ней. Едва ли. — Но ей даже так не всё равно. — Верно. Такая упрямая, — вздыхает Сокка, снова раздражившись тем, что она не попытается бороться за себя и смирится с этим спектаклем, в котором она ненастоящая. Его бесит, что она думает, будто перемены произойдут лишь для неё, а не для каждого в Северном Племени Воды. — Тебе нравится эта её черта. — Я… да, — отвечает поражённый Сокка и слегка краснеет под внимательным взглядом Аанга и его убедительной интонации. — Как ты догадался? Аанг только пожимает плечами с усмешкой на губах. — Похоже на то, что приглянулось бы тебе. Аанг бросает на него взгляд искоса, и Сокка вдруг вновь видит намёк на Аватара. — У тебя есть тип, Сокка. — Я… Нет… Никакого типа. Я… — Ты не обязан говорить об этом, не переживай, — невозмутимо отвечает Аанг, спрыгнув с подоконника. Благодарный за передышку, Сокка захлопывает рот. Он уже работает над тем, чтобы отделять принцессу и принца в своей голове. Он не может обсуждать сходства или общие черты и рисковать тем, что они займут одну территорию в его мысленном пространстве. Когда он хочет забыть принца Народа Огня и не вспоминать его ещё больше, он сосредотачивается на Юи. — Хочешь навестить Аппу? — Да, — хватается за предложение Сокка, вскакивает на ноги и завязывает влажные волосы в волчий хвост. — Пойдём. Звучит просто, незамысловато и чудесно — как раз то, что ему необходимо сейчас для расслабления.***
Если бы Сокка знал, что готовить настолько здорово, он бы давно замучил Пра-Пра просьбами научить его. Под тщательным наблюдением и тихими указаниями Юи он наконец-то достаёт из углей идеальные золотистые круглые лепёшки. Пахнут они аппетитно и выглядят как положено, их даже можно будет приготовить на костре, если — когда, им скоро понадобится учитель магии земли — они покинут Агне Кель. Для такого реального достижения его ощущение триумфа непомерно велико, но ему удалось. А на вкус вообще восхитительно. — Юи, это потрясающе! — восклицает Сокка, перекидывая лепёшку из одной руки в другую и улыбаясь, практически обжёгши рот. — Ты должна попробовать! — Пусть остынет, Сокка, — смеётся она на его выходку. — Я не собираюсь обжигаться. — Да нормально! — Снова перекидывает. — Уже почти не горячая. Давай, потом не будет такой вкусной. Она качает головой, а он без раздумий протягивает ей лепёшку, уговаривая: — Хотя бы кусочек? Её улыбка застывает, взгляд спускается к предложенной еде и поднимается обратно к его лицу. Сокка моргает от её нерешительности и вдруг осознаёт расстояние между ними и дежавю протягивания еды другому. Внутри него что-то леденеет. Она отступает на шаг. — Сокка… — Её голос ровный, это начало её привычного напоминания, но лицо морщится, прежде чем разглаживается обратно в спокойное. Чёрт. — Не уверена, что смогу продолжать так. — Что? Учить меня готовить? Ну, надеюсь, кто-то другой сможет, если ты занята. Он намеренно разыгрывает дурачка, и они оба знают это. Но если у него получится отложить это на чуть-чуть дольше, быть может, она передумает… — Сокка. — Он закрывает глаза, приготовившись. — Не думаю… Я не… — Она делает вдох, обретая своё формальное самообладание. — Я приняла решение больше не видеться с тобой. — Что? Почему? — Сокка усилием открывает глаза, выискивая на её лице признак того, где он ошибся. Это предложение еды сбило её с толку? Конечно, такое могло показаться интимным, но ещё это просто один момент из многих. — Мы просто друзья. Что не так? — Сокка. — Юи продолжает произносить его имя, и с каждым разом оно звучит всё хуже. — Ты же понимаешь, что мы не «просто» друзья. — Мы ничего не делали, никто… — Это моё решение, — прерывает его Юи, и в грудь ему будто впиваются осколки льда. — Ты слишком нравишься мне, Сокка. Быть рядом с тобой очень сложно. Я выхожу замуж за другого! У меня будет долг перед ним. Обязанности. Я не могу… Это будет несправедливо. — Кроме тебя никого не заботит справедливость, — срывается Сокка, его недоумение превращается в раздражение. — Ты его не любишь. Он тебе вообще нравится? Духи, Сокка даже не знает его имени. — Ты ни разу не говорила о нём или женитьбе. Ни о чём. Ты не показываешь своё обручальное ожерелье. Почему у него есть право… …отбирать тебя у меня. Даже если она не принадлежит ему. Дерьмо. — Но я люблю мой народ. — Ты не за народ выходишь замуж, — ворчит Сокка, потому как всё сводится к народу, народу, народу. Словно Юи не часть города. — Всё равно что за народ! — огрызается Юи. Её глаза холодны, и Сокка жалеет, что хотел на мгновение оказаться в центре её спокойного полномочия. — У меня есть обязанности. Я принцесса и не могу быть обычным человеком. Принцессам не позволено вести себя эгоистично. Сокка вздрагивает: её слова ранят глубже, чем она осведомляет. — У меня есть обязательства перед моим отцом, перед моим племенем. — И это значит, что твоим обязательством является разрыв дружбы со мной? Сокка может отступить. Может сделать так, чтобы рядом всегда был кто-то ещё, может перестать проводить с ней столько времени. Но окончательно потерять её… — Это значит надо перестать притворяться, что дела обстоят иначе, — тихо отвечает Юи. — Я не могу продолжать видеться с тобой и быть женой кому-то другому. У меня нет выбора. — Выбор есть всегда, — яростно шепчет Сокка со сдавленным горлом и всматривается в приготовленные лепёшки, а не в неё. Духи, он не сможет сделать это снова. Попросить выбрать себя, когда другой человек уже решил уйти. Потянуться, зная, что к нему не тянутся в ответ. Его мысли сейчас подобны тонкому льду над тёмными водами. — Не в этот раз, — мягко и горько проговаривает она, и он способен лишь прикрыть глаза от неизбежности в её голосе. — Прощай, Сокка, — шепчет Юи. Ещё секунду она стоит в ожидании, но Сокка не в состоянии заговорить и отвести взгляд от того, что они приготовили вместе. Он лишь вслушивается в шелест её платья, когда она выходит из небольшой кухни, которую нашла для них, и оставляет его одного. Аанг был прав. По всей видимости, у Сокки есть тип, и ему следовало набраться мужества рассмотреть такую вероятность пораньше. Возможно, тогда не казалось бы, словно под ним обламывается лёд, пока сам он наблюдает, как очередной его друг задумывается над «дружбой» и «чем-то большим», а в итоге выбирает «ничего». В конце концов, Юи и Зуко не так уж сильно отличаются, и от этого понимания горло жжёт кислотой и горечью. Они оба не подпускают к себе людей и настаивают на том, чтобы делать всё в одиночку, как будто помощь для других, не для них. Оба борются с миром ожиданий, в которых даже не сомневаются. Цепляются за долг и обязанности, даже если — особенно если — они противоречат их сердцам. Они бросают себе вызовы, но только если вызовом не оказывается Сокка. А когда так и происходит, избавляются от него в момент полного довольства и наслаждаются, чётко давая понять, что выбрать его изначально никогда не было вариантом. Духи, Сокка малость удивлён, что Юи не принялась говорить о своей чести. Ему хочется злиться, что Юи убегает и выбирает всех, кроме Сокки и себя самой, прямо как Зуко. Но он лишь расстроен. Настолько, что под весом печали упирается в кухонную стойку. Духи, почему же у него такой талант находить настолько удерживаемых ожиданиями и заключённых в оковы обязанностей людей, что они даже не видят других путей перед собой? Говорить о том, чтобы ступить на эти пути, и подавно не стоит.