***
На одно ужасающее мгновение кажется, что Катара мертва. Она лежит на траве как тряпичная кукла и никак не реагирует, когда Сокка выкрикивает её имя и спрыгивает со спины Аппы прежде, чем летающий бизон полностью достигает земли. Он неуклюже приземляется, пошатывается и падает на руки, приказывая уставшим ногам бежать, бежать, бежать. — Катара, — шепчет он, проехавшись на коленях рядом с ней. — Катара. Руки не в силах сократить расстояние и дотронуться до неё, он боится коснуться и ощутить холод тела. Духи, он не способен ассоциировать бодрую, жизнестойкую, воинственную Катару с подобной безвольностью, которую Сокка упорно игнорировал, вытаскивая вчера людей — тела — из-под завалов. Не способен. Набравшись смелости тронуть её плечо и обнаружив его тёплым, он чуть ли не плачет. Уже увереннее осторожно опускает на её руку ладонь, издавая надрывный смешок, когда Катара тихо стонет и поворачивает лицо вверх, как делала всегда дома, если он будил её посреди ночи, чтобы поделиться какой-то шалостью. — Катара, — выдыхает он, судорожно осматривая её на признаки видимых повреждений, — всё хорошо, ты в порядке. Я рядом. — Она цела? — спрашивает Юи, и Сокка оглядывается через плечо — она замерла с тревогой на лице, заламывая руки. — Да. То есть, не знаю, но… она жива. Кажется, приходит в себя. — Хорошо. — Услышав серьёзный тон, Сокка вопросительно смотрит на неё, и Юи прикусывает губу, повторяя то выражение лица, означающее, что ей придётся поделиться плохими вестями, прямо как в пекарне всего… два дня назад? Три? Чёрт. — Сокка, ты видишь Аанга? Секунду он тупо глядит на Юи, затем подскакивает в страхе, крутится, обозревая оазис. Зелёная трава, испускающие пар горячие источники, славные мостики, бассейны, вмятины в грязи, выжженые отметины и абсолютно никакого Аватара в помине. Зуко — пожалуйста, пусть это будет он — выиграл гонку. — Чёрт.***
Катара приходит в сознание после того, как Сокка и Юи проводят быстрое бессловесное обсуждение насчёт неотложности ситуации, пожимают плечами и выливают содержимое бурдюка ей на голову. Сокка испытывает облегчение, ведь она кажется самой собой: возмущённо отплёвывается, стирает воду с глаз и сердито взирает на него. — Сокка, какого х… — Что случилось? — прерывает Сокка. — Где Аватар? — добавляет Юи. Мгновение Катара лишь смотрит, после чего её лицо суровеет — она вспоминает, где она и как сюда попала. — Тут был Зуко. — Её глаза сощуриваются на облегчённый выдох и совершенное отсутствие удивления Сокки. — Аанг был в Мире Духов. Мы дрались, я… У меня не вышло остановить его. Я пыталась, но не смогла… — Ничего, — успокаивает Юи. — Ты сделала всё возможное. Катара отмахивается от слов, поднимается на колени и принимает помощь Сокки, вставая на ноги. — Мы должны догнать его. — Мы вернём его, — соглашается Сокка и возводит глаза к небу, где сквозь тяжёлые облака пробивается утренний свет. — Приближается снежная буря. Катара шумно выдыхает, а Юи обеспокоенно шепчет: — Ты сможешь выследить их? — Её слова решительны, целеустремленны. — Да, — отвечает Сокка с гораздо большей уверенностью, чем чувствует. Медленно оборачивается, разглядывая полосы сажи и примятую траву, выискивая различия между следами отступления и борьбы. — Они не могли уйти далеко. До встречи с тобой Зуко уже был искалечен. Возможно, контужен, и я сомневаюсь, что ты улучшила его состояние. — …Сокка. — От интонации Катары он бросает взгляд через плечо и замечает строгость на её лице. — Откуда ты знаешь? — Не надо, — предупреждает Сокка с хмурым от её подозрения видом. — Даже не начинай. Я пришёл прямо к тебе. Доложил первому встречному и побежал искать тебя. Он отзеркаливает её недовольный взгляд, не упоминая, что сперва провёл длительную беседу с Зуко. Это была его — их — минутка вне всего этого, которой он не собирается стыдиться. Она ведь не принесла вреда. Пожалуйста, пусть она не принесёт вреда. — Что происходит? — тихо спрашивает Юи, хмуро мечась между ними взглядом. Тишина противостояния затягивается. Никто из них не отвечает, но Сокка отступает на шаг назад, отрывая от Катары взгляд и снова глядя на поляну. — Надо идти, — говорит он. — Нельзя терять время. — Ладно, — чеканит Катара, тяжело выдыхает и поправляет одежду. — Тогда вперёд.***
Снег метёт сильнее прежнего, когда Аппа оставляет тёплый купол оазиса позади. Плотный влажный воздух холодит оголённую кожу Сокки, и они втроём теснее прижимаются друг к другу на спине Аппы. Летят на запад — туда вела дорожка следов из оазиса. Аппа движется медленно и низко к земле, а Сокка не может заглушить свои страхи. Зуко был одет в бело-серое, его довольно просто было пропустить в тундре и без пасмурного полумрака снежной бури. Куда он вообще идёт? На западе нет ничего, только долгий путь к пустынному побережью. Сокка видел его, видел отсутствие продовольствия. Пытаться пересечь тундру при нормальном летнем периоде было бы безрассудно опасно. В бурю, с пленником и травмой головы, да ещё и после битвы? Сокка знает, что Зуко не был к такому готов, и существует высокий риск, что принц собирается погубить Аанга вместе с собой. — Не переживайте, — пытается заверить их Юи мягким, но убедительным голосом. — В такую погоду они далеко не уйдут. — Я волнуюсь не о том, что они уйдут, — бормочет Катара, не сводя взгляда с земли. — Как раз наоборот. Юи молчит, затем понимающе мрачно кивает. Даже выросши в защите стен Агне Кель, любой человек из племени знает об опасности тундры и снега. — Они не умрут, — говорит Сокка, питаясь чистой верой и решимостью. — Зуко никогда не сдаётся. Они выживут, и мы найдём их. Катара оглядывается, закусив губу со смесью надежды и озадаченного гнева на лице. — Поверь мне, Катара. Я-то знаю. Она медлит и вынужденно кивает, пока что принимая, что это ещё одна тема, которую они не хотят затрагивать по причинам. Однако сейчас сохранять видимость сложнее. Сокка чувствует, как теряет хватку. Все безудержные эмоции, которые он намеренно не замечал неделями, выливаются наружу, просачиваются на его лице, пробираются в слова. Больше всего в этот момент ему необходимо доверие Катары, но он прекрасно понимает, что образ надёжного брата начинает давать трещину и разлетаться под грузом всего, что больше не может оставаться несказанным.***
— Это всё моя вина, — немного позже бормочет Катара, скривившись от тревоги и раскаяния. Хлёстким движением она убирает со всех скопившийся снег. — Нет, Катара, — угрюмо отвечает Сокка. — Не твоя. Он не допустит, чтобы его младшая сестра сомневалась в самой себе, особенно что касается противостояния с Зуко. Только не когда у самого Сокки было множество возможностей — ещё до прибытия на Северный Полюс — избежать всего этого, если бы он знал, как поступить. Кажется, Катара слышит это в его голосе, потому что вздыхает и прислоняется к его плечу своим. Её тело остаётся жестким от напряжения. — Мы оба сделали всё, что могли, — твёрдо говорит Сокка, не отрывая взгляда от дороги под ними. — Хорошо? Мы сделали всё от нас зависящее с имевшимися у нас на тот момент знаниями. Это правда, и важно, чтобы они вдвоем поверили в это. — Можно вечность думать о том, как всё могло обернуться. — Сокка… — Катара замолкает, качает головой и возвращается к обозреванию земли. Пропасть из-за Зуко между ними пуста, беспредельна и огромна. Они оба знают, как Сокка мог поступить и что должен был не делать — как показывает история, это одно и то же, если речь идёт о принце Народа Огня. — Я сразу же пришёл к тебе, — шепчет Сокка. Буря уносит его слова и внезапную влагу в глазах. Он промаргивается — сейчас зрение должно быть чётким. — Клянусь. — …Я знаю, — выдыхает Катара столь тихо, что Сокке могло показаться, если бы ладонь в рукавице не сжала его руку. — Знаю. Сокка крепко прижимается к сестре и берёт протянутую с другой стороны руку Юи. Принцесса не слышит их переговоров, но она явно догадывается, что что-то происходит. Сокка охотно принимает утешение, черпает тепло по бокам от себя и не обращает внимания на факт, что ему требуется двойное утешение, потому как он удвоил опасения.***
На фоне прокрадывающейся в мысли безнадёжности Сокка стискивает зубы, как вдруг возле него подпрыгивает Юи. — Там! — восклицает она, нагнувшись вперёд так, что Сокке приходится схватиться за шиворот её пальто, чтобы она не вывалилась из седла. — Видите? Она указывает вдаль на столп чистого, яркого, блестящего белого света, описавшего дугу над тундрой. — Аанг, — выдыхает Катара. — Это Аанг. — Аппа! — кричит Сокка, натягивая скользкие от снега поводья. — Хип-хип!***
Наконец различив в буре вспышку оранжевого одеяния, Сокка и Катара выпускают одинаковые звуки мучительного страха. Низко рыча, Катара рассекает руками воздух и раскидывает в стороны кружащийся перед ними снег. Аппа снижается к земле, а Сокка замечает борющихся в сугробе Зуко и Аанга. Извиваясь в верёвках, Аанг с широкой улыбкой смотрит в его направлении, даже несмотря на то, что Зуко тащит его за ворот рубахи назад к небольшому ущелью в снегу. К пещере, с облегчением и волнением осознаёт Сокка. Благодаря своей слепой удаче Зуко во время бури наткнулся на хорошо защищённое укрытие. Катара с яростным криком спрыгивает с седла, что не так уж малозаметно — впрочем, как и летающий бизон, так что это не имеет значения. Зуко оступается, и Аанг падает в снег. Маг огня разворачивается к Катаре. — Пришла за реваншем? — хрипит Зуко и поднимает руки — каждая клетка его тела вопит об истощении и решительности. Сокка видит на его лице безумную, грозную сосредоточенность. — Поверь, Зуко, — огрызается Катара, поднимая вокруг себя снег, — это продлится очень недолго. Стоит первому огненному снаряду и воде столкнуться в облаке шипящего пара, как Сокка задушено вскрикивает в испуге. От этого звука принц заметно вздрагивает, внимание устремляется к нему. Зуко удивленно распахивает глаза, глядя на него, и в этот момент отвлечённости Катара наносит удар: снежным столбом она поднимает Зуко вверх и свирепым взмахом руки обрушивает его на землю. Его тело обмякает. Катара осторожно подкрадывается к поверженному магу огня, а Сокка судорожно втягивает воздух и заставляет себя отвести взгляд. — Пойдём, — бормочет он, помогая Юи слезть с седла Аппы и пробраться через сугробы снега к Аангу. — Ты как? Сокка осматривает его на наличие травм и онемевшими пальцами возится с разбухшими от влаги и заледеневшими от холода верёвками на нём. — В норме! — отвечает Аанг, изворачиваясь так, что не оказывает никакой помощи, поэтому Сокка бросает развязывать узел и разрезает верёвку. — Но нам нужно вернуться в оазис, Духам грозит беда! — И туда быстрее добраться, чтобы согреться, — говорит Юи, растирая оголённые участки кожи Аанга и предлагая ему своё пальто. Тот отказывается, поднимается на ноги и бежит к Аппе. — Взлети! — предлагает Сокка, пока Юи старается протащить Аанга по снегу, и не оборачивается взглянуть, что вызвало у неё испуганный визг. Взгляд цепляется за чернильное пятно волос Зуко на снегу, исчезающее в белом. Падающий снег тает на тёплой коже мага огня, но Сокка видит, как он скапливается на ботинках и местах с плотной тканью. Сейчас Зуко не вырабатывает столько же жара, как когда источал видимые волны тепла. Сокка размышляет о перенаправлении тепла, дыхании, намерении, контроле и осознаёт, что Зуко умышленно грел себя. А теперь, когда он без сознания… — Сокка, — слышатся резкие слова Катары позади, — мы должны идти. — Верно, — соглашается Сокка, стискивая пальцами края верёвки, которая до сих пор в его руках. Иди. Поднимайся. Иди. — Сокка? — робко и озадаченно зовёт Юи, когда он не двигается и продолжает стоять коленями в снегу. — Сокка. — Голос Катары суров, уже отказывает, но Сокка всё равно испытывает удачу. — Нельзя оставлять его здесь в таком состоянии. — Почему нет? — Юи звучит поражённо и растерянно. — Разве он не из Народа Огня? — Если бросим его, он умрёт, — настаивает Сокка, проигнорировав вопрос. Не Юи ему надо уговорить. Не с ней ему нужно спорить. — Меня он бросил, — рычит Катара, и Сокка вздрагивает от тона, покачнувшись от тяжести её гнева. — Ты же видел, что он сделал со мной! Сокка не отвечает, не пытается оправдать, потому что он действительно видел. Было ужасно и страшно, но он всё равно… — Кем бы он ни был, он сам навлёк на себя свою судьбу, — тихо и уверенно проговаривает Юи. — Мы его сюда не вели. — Катара. — Его голос надламывается, и он наконец отводит взгляд от медленно исчезающей фигуры Зуко — ему нечем дышать от самой мысли — и смотрит на неё. — Пожалуйста. Сокка вышел далеко за рамки того, чтобы быть способным притворяться, словно он не чувствует всего находящегося внутри него, и по её лицу видно, что последствия будут колоссальными. Он разберётся с ними. У него получится справиться с последствиями, если только будет знать, что не бросил Зуко замерзать в одиночестве с потухающим огнём. — Серьёзно, Сокка? — шипит Катара, стиснув кулаки. — Сейчас? После всего, что он… Ты шутишь? На её ярость и боль Сокка прикрывает глаза, надрывно выдыхает и готовится отмести всякую крупицу беспристрастности, которую всегда пытался обрести, если дело касается Зуко. Он не хочет ссориться с ней, не хочет вступать в конфликт со своей младшей сестрой, но она просит о той единственной вещи, которую он не может предоставить ей. — Так будет неправильно, — тихо, неохотно произносит Аанг, опустив глаза на ноги. — Нельзя вот так оставлять его, если можем спасти. — Эй! Именно так он обошёлся со мной! — Это вовсе не значит, что мы должны уподобиться ему, — упрямо говорит Аанг, хмуро глядя на тело Зуко. — Его это не оправдывает. — Вот. Решено. Двое против одного, — с неприкрытой надеждой и дрожащим голосом объявляет Сокка, пытаясь выровнять тон и вести себя так, словно он не стал бы сопротивляться, если бы двое против одного было не в его пользу. Все пропускают смущённое «эй!» Юи мимо ушей. — Ладно, — ворчит Катара, скрещивает руки и сердитым взглядом скрывает выражение предательства. — Хорошо. Делайте то, что считаете нужным. От облегчения Сокка проседает. Затем бросается к Зуко, стараясь быть осторожным, бережным и не прижиматься отчаянными пальцами к тёплой шее принца, чтобы ощутить ровное и быстрое биение пульса. Пытается держаться по-деловому, но не уверен, что ему это удаётся, когда он торопливо проводит по телу Зуко ладонями, выискивая повреждения. — Давай, — бормочет Аанг, опускаясь рядом с местом, где Сокка неуверенно согнулся над Зуко в попытках придумать, как дотащить того до Аппы. — Я помогу. — Спасибо, — бурчит Сокка, избегая его всезнающего взгляда и сдвигаясь, чтобы схватиться за плечи Зуко, в то время как Аанг поднимает его ноги. Для них Зуко грузный, удивительно тяжёлый из-за мускулов и отсутствия вечно бурлящей энергии. Слава Духам, на нём нет доспехов. — Всё будет хорошо, — глухо произносит Аанг, пока они несут Зуко по снегу. — Не будет, — цедит Сокка, стараясь сфокусироваться на стоящей перед ним задаче и заткнуть часть разума, переживающую за последствия, пока другая запоминает ощущение Зуко в его руках, вес и жар прислонённого к нему тела, какими бы странными ни были условия. Приблизившись достаточно, Аанг поднимает магией воздуха вялое тело Зуко в седло, и Сокка усилием воли не морщится и подавляет встревоженный возглас, когда принц падает клубком конечностей. Сокка получил то, что хотел. Ему лишь надо принять, с чем придётся работать, и не заставлять Аанга с Катарой относиться к Зуко с осторожностью вдобавок ко спасению его жизни. Сокка забирается в седло, усаживается возле Юи напротив Аанга и Катары. Игнорирует то, как подчёркнуто Катара отказывается смотреть на него, растерянные взгляды Юи и беспокойство Аанга. — Кто он? — наконец спрашивает Юи, когда Аппа снова взлетает, унося их через бурю обратно к Оазису Духов. Все трое переглядываются, затем глядят на безвольное тело в конце седла. Сокке интересно, как натянутая тишина до сих пор может ощущаться как пропасть в виде Зуко, если сам Зуко здесь. Заговаривает именно Сокка — информативным и не более голосом. — Наследный принц Зуко из Народа Огня. Юи порывисто втягивает воздух, с недоверием взирает на Сокку, после чего наклоняется завороженно и в то же время напуганно взглянуть на Зуко. Это напоминает Сокке взгляд на бешеное животное. Он неуютно сдвигается от порыва загородить собой Зуко, пока тот настолько уязвим и все смотрят на него таким образом. — Он маг? — спрашивает Юи, хмурясь. — Да. Её лицо морщится в отвращении, и Сокку мгновенно застаёт врасплох вид, как её обычно спокойные черты лица искажаются в неприятии. Его плечи приподнимаются в защитном жесте, в горле зарождаются слова протеста, и он удерживает их. — Он ответственен за всё это, — злобно говорит Юи, махом головы умудрившись охватить весь Агне Кель и напавший флот. — Нет, Джао… — Он наследный принц, — резко обрывает Юи. — Он ответственен за свой народ так же, как и я — за мой. Сокка молчит, выбитый из колеи её разительным чёрно-белым видением, в то время как его собственный мир представляется размытым серым. Раньше он всё разделял, чтобы отгораживать часть себя, поглощённую Зуко, от всего остального. Вряд ли это сработает снова, не после того как он основательно и открыто разрушил хрупкие границы. Духи, ему кажется, это не работало уже долгое время. — Не думаю, что в Народе Огня всё устроено так, — в конце концов отвечает Сокка, глядя на кружащийся снег, раз не может смотреть на Зуко и не хочет обращать взгляд на Юи или Катару. — К тому же, он изгнан. — Что? — восклицает Катара, ошеломление нарушает её холодное безмолвие. — Он изгнан? — Тогда он должен быть худшим из них, — угрюмо отмечает Юи. — Если Народ Огня изгоняет своего наследного принца, то он по-настоящему чудовищен. — Нет… — Сокка немедленно затыкается, но теперь три пары глаз пригвождают его различной степенью недоумения и огорчения. — Ты знаешь почему его изгнали? — рискнув нарушить тонкую тишину, осторожно интересуется Аанг. — Да, — бормочет Сокка, всматриваясь в свои ботинки и надеясь, что слои одежды спрячут прокрадывающееся в него напряжение. Духи, почему он хоть раз не может не усложнять себе жизнь? — И ты не сказал нам? — Катара звучит так, словно не знает, расстраиваться ей или обижаться, но отсутствие удивления по поводу того, что он утаил информацию, бьёт Сокку под дых. — Откуда ты знаешь? — хмурится Юи. Ответа на её вопрос автоматически не следует: все трое возвращаются к привычке не замечать и отказываются озвучивать напряжение из-за принца Народа Огня, словно его тут нет и он не дышит им в затылок. — Это последние сведения, — вздыхает Сокка, проводя ладонью по волосам. — Они не показались мне важными. — Как они могут быть не важными? — срывается Катара. — Любая информация могла помочь спланировать наше… — Я был слишком занят, предупреждая всех о попытках Зуко проникнуть в город, — огрызается в ответ Сокка. — Извини, что мне в голову не пришло рассказывать историю его жизни. Катара размеренно вдыхает с бледнеющим лицом, и Сокка осознаёт: только что он раскрыл, что не просто видел Зуко за стенами, а ещё разговаривал и проводил вместе с ним время, раз выведал этот кусочек личной информации. Сокка пытается набраться сил и встревожиться реакцией Катары. Но, Духи, он не спал сутки, а каждый час ощущался как целая жизнь. Он полностью перешёл грань, когда можно было приложить усилия, скрыть это и притвориться, что всё обстоит иначе. Что бы Катара ни собиралась сказать, её прерывает внезапно покачнувшаяся Юи, резко завалившаяся на бок. — Юи! — Сокка хватает её за руку и тянет в вертикальное положение рядом с собой. — Что такое? Тебе больно? — Что-то не так… — задыхаясь и тяжело дыша, говорит Юи с зажмуренными глазами, приложив ладони к вискам. — Это Дух Луны, — отвечает Аанг, подрагивая от напряжения и беспокойства. — Почему… — Я обязана Духу Луны жизнью, — шепчет Юи, словно в этом есть хоть какой-то смысл. — …Что? Юи заставляет себя открыт глаза — их льдистая ясность заполнена болью, и Сокке хочется прижать её к своей груди. — В детстве я была больна. Говорят, я практически не издавала звуков. Целители сделали всё, что могли, но они понимали, что я не выживу. Мой отец… Он умолял Духов спасти меня. Он принёс меня в Оазис Духов, и Дух Луны спас меня. Мои волосы побелели, я заплакала, и стало ясно: я буду жить. Но я ещё никогда не чувствовала такого… Она морщится от некой внутренней боли, дышит прерывисто и неглубоко. — Всё в порядке, — машинально тупо утверждает Сокка и обхватывает её руками, когда она поворачивается к его груди, ненавидя омрачающий черты лица Аанга страх. — Всё будет хорошо. Дерьмо. Её коснулся дух. Духи не позволяют Сокке влюбляться в кого-то обычного и простого с человеческими проблемами и потребностями, с которыми он мог бы помочь, как самый обычный простой человек. После слов Юи воцаряется гнетущая тишина, наполненная раздумьями и волнением. Сокка удобнее размещает её на себе, шепчет заверения и старается сосредоточиться на ней, пока глаза продолжают находить путь к распластанному телу Зуко. Сокка хотел бы, чтобы и он держался за него. Он не в силах оторвать взгляд от беззащитной путаницы рук и ног. Ему остро хочется подвинуться, сгрести Зуко ближе и убедиться, что с ним всё хорошо; одновременно с тем другая часть него желает остаться на месте и держать Юи вечность. Его словно разрывает пополам. Но, Духи, Сокке ненавистны старые и новые синяки, портящие бледное лицо Зуко. Ненавистно, какой уязвимой выглядит лысая кожа его черепа в таком положении. Сокка лишь хочет заслонить его, защитить от всего, что пытается навредить ему, как он притворяется с Юи. Он ощущает тяжёлый взгляд Катары и понимает, что всё желаемое чётко написано у него на лице. Однако перестать желать он не может.***
Граница Оазиса Духов поражает их стеной влажности и жара. Сокка вбирает воздух, как только к онемевшей коже начинает возвращаться чувствительность, а кровь — снова поступать. Скопившийся на их волосах и одежде снег тает, и Катара быстрым движением убирает всю влагу. Не дело носить мокрую одежду, если им понадобиться возвращаться на мороз. Сокка замечает, что для Зуко она ничего не делает. — Это Народ Огня, — злится Катара, стоит центру оазиса попасть в поле зрения, являя скопище фигур в красно-чёрном, на фоне травы напоминающее брызги старой крови. — Это Джао, — угрюмо подмечает Сокка. Расстояние стремительно сокращается, и он отчётливо видит совершаемые адмиралом величественные жесты во время его монолога. — Это луна! — в ужасе вскрикивает Аанг, широко раскрытыми глазами глядя на Джао. Сокка в замешательство поднимает взгляд на небо. — Это Туи, — тихо стонет Юи, содрогаясь всем телом, когда Джао торжественно поднимает что-то над головой. — Это… мешок? — В мешке луна, Сокка, — второпях говорит Катара, стягивает с себя верхнюю одежду, проверяет бурдюк, готовясь к битве. — В мешке… луна? Луна точно на небе. — Рыба и есть луна, — беспокойно поясняет Аанг, приближаясь к краю седла. — Рыба и есть луна. — Да! — И рыба… в мешке? — Это связано с Духами, Сокка, — кричит Катара, перелезая через седло Аппы, когда они оказывается низко к земле. Аанг летит вперёд на планере. Видимо, скрытая атака исключена. — Просто спаси рыбу! — Точно, ладно, спасти рыбу, — бормочет Сокка и проверяет оружие, прежде чем вслед за ними спрыгнуть на землю. — Легкотня. У них троих не лучшая позиция для нападения: сзади крепкие скалы, впереди солдаты Народа Огня, вставшие в стойки. Джао разворачивается взглянуть на новых зрителей, и лицо его расплывается в обезумевшем, ликующем выражении триумфа. Сокка абстрагируется от бредовых заявлений Джао и оперативно перебирает возможные тактики заполучить рыбу из его руки — или хотя бы отнять её от угрожающего кулака пламени, который адмирал подносит к мешку. Слава нешуточной способности Аанга тянуть время болтовнёй и спасибо за то, что Джао такой самовлюблённый и позволяет растянуть этот момент перед своими врагами. — Моё предназначение — уничтожить луну и покончить с Племенем Воды раз и навсегда! Может, Катара заморозит Джао? Ей придётся действовать быстро, чтобы он не успел поджечь рыбу. В приступах бешенства Зуко выплёвывает искры… а вдруг и Джао умеет плеваться огнём по сигналу? — Уничтожив луну, вы навредите не только Племени Воды! — восклицает Аанг. — Для равновесия луна необходима всем! Мир погрузится в хаос! Старый принцип метнуть бумеранг и сделать вид, что промахнулся, является классикой, и его Сокка ещё не применял в отношении Джао. Но если швырнуть что-то, то существует риск привести адмирала от разговоров к действию. — Он прав, Джао. Сокка удивлённо вздрагивает от знакомого голоса, и на поляну ступает Айро. Мужчина грозен, решителен, и впервые Сокка безусловно видит за любящим чай дядей Зуко генерала. — Генерал Айро, — скалится Джао, переключая всё своё внимания на прибывшего. О, это может сыграть им на руку. — Почему меня не удивляет ваше предательство? Это очень сыграет им на руку. — Я не предатель, Джао! — Айро превосходно справляется с отвлеканием адмирала, и Сокка с Катарой, негласно сговорившись, принимаются подступать ближе. — Народу Огня тоже нужна луна! Если у Сокки будет ракурс получше, он сможет метнуть бумеранг в руку Джао, при этом не находясь в поле зрения адмирала. — Что бы ты ни сделал этому Духу, я отплачу тебе десятикратно. Отпусти его! Тяжело вздымающаяся грудь Джао моментально успокаивается, и по спине Сокке пробегает холод. Чёрт. Айро стоило перестать говорить. Сокка практически видит кровоточащую рану на гордости Джао по его напрягшимся плечам. Быть может, наедине с генералом адмирал бы сорвался, но перед солдатами… Сокке знаком этот взгляд человека, руководимого лишь одержимостью и гордыней. Джао опускает мешок к воде. Действовать нужно сейчас. — Катара, — шипит он, — иди, иди, иди! — Что? — шепотом переспрашивает она, и Сокка в страхе оглядывается, замечая, как она и Аанг расслабляются, словно высвобождение рыбы в воду будет концом. Словно это не ещё один способ для садиста нанести последний, более мучительный удар. Будто ведомый этой мыслью, Джао издаёт разъярённый рёв и обрушивает на воду поток пламени. Аанг кричит, и сквозь внезапный звон в ушах Сокка слышит возглас Юи вдали. Всю его голову словно прознает мощный высокий шум, источник которого он не может найти. Он пошатывается — земля кренится под ногами, колышется, и никто кроме Катары этого не чувствует. Она сильно покачивается, падает на колени, а весь мир становится серым, помимо кроваво-красных сгустков пламени магов огня, проносящихся по оазису. Айро — слишком поздно, слишком поздно — вступает в бой. Сокка смутно понимает, что Айро не удалось настигнуть Джао, что адмирал отступает позади обороны своего взвода. Но сосредоточиться на этом он не способен, пока всеми силами старается не замечать, как из-за тусклого серого света его подвигает вырвать. В конце концов у него получается шагнуть вперёд к бассейну и не упасть. Идя и спотыкаясь, Катара тоже заставляет себя двигаться к нему. Оазис темнеет, как только генерал позволяет своему пламени погаснуть и длительные секунды смотрит вслед Джао, а затем обретает понимание и торопится к ним с серьёзным выражением лица. — Не подпускай его, — задыхается Катара, с гораздо большим трудом выдерживая прямой маршрут к цели, нежели Сокка. Она хочет занять боевую стойку, но не может достаточно долго удерживать равновесие и не падать на колени. — Стой, — зовёт Сокка, вскидывая руку в её направлении и тут же заваливаясь в бок, — всё нормально! — Он из Народа Огня! — кричит Юи, и Сокка поворачивается, едва не падая от вращающегося мира. Видит, как Аанг помогает ей идти к центру оазиса. — Он знает о Духах и сможет помочь! — Что? — спрашивает Катара, рухнув возле него на колени у кромки воды. — Откуда ты знаешь? — Почему ты продолжаешь спрашивать это? — выдыхает Сокка, испытывая головокружение, когда пробует потянуться к воде к безвольно плавающему телу и не упасть в неё. В таком состоянии он не доверяет себе плавать. Впрочем, другая пара рук добирается первой, бережно обхватывает кои и поднимает её из воды. — Вы сможете помочь? — шепчет Сокка, прослеживая линию аккуратных ладоней и плотных рук к расстроенному лицу Айро. — Нет. Но, дитя, — немедленно говорит Айро, повернувшись к Катаре, — ты маг воды. Ты умеешь исцелять? — Да, но… не могу, — всхлипывает Катара. Руки поднимаются, совершают резкий жест и трясутся над неподвижной водой. — Я не чувствую воду! Ничего не происходит! Я не чувствую её! — Значит, уже поздно, — бормочет Айро, понурив голову. В полумраке по его щеке тусклой серой полосой сбегает одинокая слеза. — Даже в случае с Великим Духом, если душа была отвязана, её нельзя вернуть. — Тогда всё кончено, — ахает Юи и оседает рядом с Соккой. — Нет никакой надежды. Её убитые горем глаза зафиксированы на безжизненном теле Туи, но Сокка с зарождающим ужасом способен только невидяще смотреть прямо. Если луны нет, а вместе с ней и магии воды… Если всё Племя Воды в том же состоянии, что он, Катара и Юи… А Джао уже в городе… — Нет, — рычит Аанг, в словах перекликаются тысячи голосов. Вдоль его татуировок течёт сияние, заполняет глаза. — Не кончено. Когда он ступает в воду оазиса, Сокка отшатывается и неуклюже тянет за собой Катару и Юи. Аанг светится ярче, вода вспыхивает полосами бело-голубой энергии, неким образом подражающей целительству мага воды. На одно дикое мгновение Сокке кажется, что он сможет покорить стихию, в то время как Катара не смогла. Каким-то чудом овладеет целительством прямо на месте, вернёт к жизни Туи и утихомирит лихорадочное верчение Ла. Но вместо этого Аватар исчезает под непрозрачной водой, которая не должна быть настолько глубокой, чтобы скрыть его. В воздухе над прудом потрескивает энергия. — Ложитесь, — спешно призывает Айро, припав к земле. — Ложитесь! Оазис взрывается. Вода с гулом, подобным тысяче разбивающихся волн, взметается вверх, а из пруда выходит гигантское нечто — водное существо? Дух? — громадное, созданное из гораздо большего количество воды, чем способен вместить оазис. Сокка слабо различает очертания Аанга, размещённого в подсвеченном центре. Руки его двигаются в такт с существом, когда оно с очередным сокрушительным, яростным воем вытягивает невероятно огромные руки вперёд. — Ла, — с трепетом и страхом в голосе шепчет Юи. С предупреждающим грохочущим рёвом существо направляется в сторону Агне Кель, оставляя за собой вибрирующую тишину. — Это Ла. — Но Туи всё ещё мертва. — Катара вытирает слёзы, машинально и бесполезно шевеля руками в узнаваемых приёмах. — Я до сих пор не могу… Юи всхлипывает и вжимается в грудь Сокки, прячась от вида бездыханного тела Туи. Плавающий в воде Великий Дух выглядит таким маленьким, таким обычным. Всего лишь рыбка кои. Оцепеневший Сокка притягивает Юи ближе. Даже дышать трудно, словно в грудь вонзили осколки льда, которые ни за что не извлечь. — Великий Дух жаждет возмездия, — печально проговаривает Айро. — Но возродить дух Луны не способна и вся сила океана. Даже Ла не может даровать жизнь, что уже отняли. Всхлипы Юи стихают, тело замирает в руках Сокки. Он испытывает страшное ледяное предчувствие, когда она медленно и осторожно отстраняется, смахивая слёзы, чтобы взглянуть на Айро. — А если жизнь была дарована? — Что ты имеешь в виду? — хмурится Айро, выпрямляясь на её спешность. — Юи, нет, — умоляет Сокка, но она без единого взгляда стряхивает его протянутую ладонь. — Что, если жизнь не была отнята, — повторяет Юи, — а дарована. В таком случае её можно возродить? Айро открывает рот, медлит над ответом и внимательнее осматривает Юи. В блёклой серости неба без луны сложно многое распознать. Но белые волосы и льдистые глаза Юи будто бы ярко сияют даже сейчас, в темноте. Светятся изнутри. — В тебе есть часть Духа Луны, — заключает Айро. Слова отягощены осторожной надеждой и растущим пониманием. — Да, так и есть. — Нет, — возражает Сокка. Сердце колотится в горле, гудящая паника вновь выбивает его из хрупкого равновесия. — Нет, нет, нет. Ты не обязана делать это. Юи, пожалуйста. Прошу. — Это мой долг, Сокка, — непоколебимо произносит принцесса, делает глубокий вдох, вытирает с щёк слёзы и расчёсывает волосы, словно именно сейчас внешность имеет значение. — Кого волнует долг! — выкрикивает Сокка, страх и беспомощность превращаются в отчаянный гнев. — Почему всех заботит только он? В жизни есть нечто большее, чем исполнение роли! Но остальные слова он глушит порывистым звуком, потому что Юи качает головой. — Я должна, — со спокойной уверенностью говорит она, берёт его ладонь в свои и ищет в глазах понимание, которое он никогда не сможет дать ей. — Это моё предназначение. — Твоё предназначение не в том, чтобы пожертвовать собой, — просит Сокка. Её фигура размывается из-за слёз, пальцы судорожно сжимают её ладонь, словно у него получится образумить её, если будет крепко держать. — Это не жертва, Сокка, — мягко молвит она и, отступая к пруду, удерживает с ним зрительный контакт. — А борьба. Не отпуская его ладони, Юи тянется к кои, которую Айро осторожно подносит под её прикосновение. Она не отводит от него взгляда, даже когда в оазисе всё окончательно затихает, из-за чего сердце Сокки бешено стучит от ужаса. Когда тело Туи начинает светиться, сперва приглушённо, а затем постепенно сияя ослепительно ярче, она продолжает поддерживать зрительный контакт и смотреть ему в глаза. Её тело дёргается, сжимается, а белизна волос, ясность глаз и сияние кожи тускнеют, передаваясь рыбе. Юи задыхается в нехватке воздуха, который больше не поступит. Пальцы в хватке Сокки холодные, в широко распахнутых глазах — смесь решимости, уверенности и глубочайшего страха, которого ему никогда не забыть. Последняя прядь белых волос темнеет, и она валится вперёд, отрывая от него взгляд закатившихся глаз. Она падает Сокке на грудь, воздух, за который она так боролась, покидает её беззвучным, ледяным шёпотом ему на шею. Её тело становится бесчувственным, и Сокка знает, что ему ни за что не забыть этот момент, как и ощущение умирающей у него на руках Юи. — Нет, — рвано шепчет он, вжимаясь лицом в её непривычно тёмные волосы. — Нет, нет, нет, нет, нет. Его сердце словно разрывается, разбивается целиком. Единственное, на что он способен — причитать, ведь ему больше никогда не удастся увидеть её остроумие в деле, выманить короткий смешок, работать рядом с ней в лёгком ритме. Ему больше никогда не вернуть Юи из этого заключительного добровольного долга. Сокка пытается прижать её крепче, словно сможет передать ей часть своего тепла, если только приблизит к себе. Однако чувствует лишь как она исчезает из его рук. Он пошатывается, в панике распахивает глаза, изо всех сил судорожно пытаясь удержать её, но с каждым движением она будто пропадает больше из его объятий. Он не хочет отдавать её воде, только вот это не её ослабевающее тело ускользает в пруд. Вся она увядает, растворяясь, распадаясь на частицы света, всё быстрее и быстрее, устремляясь к подрагивающему телу рыбки кои. — Нет, — молит Сокка, когда последняя её крупица исчезает из его рук. В горле давится и умирает жуткий звук, и он сгибается, утыкаясь лбом в колени, сворачиваясь на том месте, где была она. — Нет! — Сокка, — спешно произносит Катара рядом с ним. Он не обращает на неё внимания, потому что не желает ничего слышать, даже… — Сокка. Он вскидывает голову на голос, после недель выслушивания почти такой же знакомый, как и его собственный. Какое-то мгновение он не понимает. Он смотрит в лицо Юи, снова сияющей, с белыми волосами, льдистыми глазами, изогнутыми в печальной улыбке губами и морщинками в уголках. — Сокка, — снова произносит она близким, но далёким голосом. Личным, но громким. Знакомым, но чуждым. Она парит. Светится. Дух. — Это не прощание. Я всегда буду с тобой. Он лишь молча смотрит в оцепенении, а она тянется и кладёт на его щеку ладонь — иллюзорную, прозрачную и покалывающую подобно тысячам мелких иголок. Она склоняется, мягко касаясь его губ своими. Они ледяные, невесомые. Её ослепительная яркость вызывает слёзы из-под закрытых век. Этот момент будет запечатлён в его разуме навечно, и он никогда не сможет его забыть, даже если захочет. Когда он открывает глаза и видит небо с ясной луной и возвращающиеся миру краски, ощущение её пропадает: Дух, не предназначенный для этого мира, оставляет его ни с чем — даже без её тела на руках. — О, Сокка. — Катара стоит рядом на коленях, увлекает к себе, заставляя ватные конечности двигаться. — Мне очень жаль. Она хватается за его плечи и смотрит на его лицо, пока по её собственному катятся слёзы. — Мне очень жаль, что всё так сложилось. Сокка чувствует, как искажается его лица, и с хрипом отворачивается от Катары, от всё ещё находящегося здесь замершего Айро, который будто только что не позволил юной девушке покончить с собой. Он невидяще смотрит в пространство, игнорируя слова Катары, потому что не хочет слышать бессмысленную чушь о судьбе, предназначении, неизбежности или как всё сложилось. Словно на каждом шаге пути, который привёл ко всему этому, не было никакого выбора. Катара пытается утешить его, Айро на заднем плане что-то бормочет, а Сокка безучастно смотрит, застыв от нереальности происходящего, пока его смятенный разум вдруг не даёт понять, на что он смотрит: Аппа, пустое седло, лужа в форме мага огня, где лежал Зуко. От вида пустующего места, послужившего последней каплей, из горла вырывается жуткий крик. Он валится на Катару, зарывается лицом в её плечо, а она смыкает вокруг него руки, заключая Сокку в тепло, уют и бесполезные слова, которые никак не затрагивают холодную пустоту в его груди. Из него выскальзывает рыдание, и Сокка наконец позволяет боли нахлынуть, сокрушить и разорвать себя на части в одиночестве объятий сестры.