Наша с тобой клетка

Когда ты лежала рядом со мной, Я посмотрел на тебя и влюбился. Тогда там, на улицах Лондона, Я взял твою руку, понимая, Что все в этом мире направляло меня к тебе. Так видишь ли ты звезды? (Ed Sheeran — All of the stars)

      Несбывшаяся детская мечта о карьере парикмахера получала свое воплощение забавным образом при помощи воображения, когда Микаса раскладывала на журнальном столе в гостиной всякие принадлежности для стрижки. Ножницы, коибинирваная расческа, круглая, фен. На том ассортимент заканчивался. Мастером Аккерман точно не являлась, но просто укоротить волосы наверняка ведь смогла бы. Должно быть несложно. Да и оставить Эрена лысым не удалось бы без машинки, а ею пользоваться она просто не рискнула. И лишать его красивых волос совершенно не хотелось, лишь подравнять, сделать прическу аккуратнее.       Спустя около получаса вода в ванной прекратила свой бесконечный поток, а за ним последовал щелчок и привычный шум колес.       — Что за салон красоты? — Эрен въехал в гостиную и остановился перед Микасой. Провёл ладонью по своим гладким щекам и тихонько засмеялся, замечая ее взгляд. — Ты будто не на меня смотришь. Кончай пялиться. — Стянув мокрое полотенце со своей шеи, Йегер откинул его на бельевую сушилку и вновь глянул на смутившуюся Аккерман.       — Ты помолодел сейчас лет на десять, — отметила Микаса, вновь заняв свое внимание упорядочиванием предметов на столе. Поправляла все, чтобы лежало ровнее. Только бы отвлечься от мыслей. Эрен ведь действительно выглядел гораздо опрятнее, хотя и раньше его было трудно назвать некрасивым. — Салон красоты, говоришь? Давай тогда на фон ещё включим какую-нибудь смазливую попсу или шансон, подпевать начнем. Обсудим всех подружек и их мужей. — Усмехнувшись, она выпрямилась и, взяв в руки плоскую расческу, подошла с ней ближе к Эрену, становясь за его спиной.       — Неужели? Теперь не похож на мужика за тридцать? — Эрен рассмеялся. — А я надеялся навсегда остаться в моем любимом клубе шахматистов для старичков. Разбиваешь мечты. — Он улыбнулся и прикрыл глаза, когда тонкие зубчики коснулись головы. Аккерман делала всё нежно, с особой заботой и аккуратностью. — Теперь я вступил в новый клуб? Будем обсуждать твоих подружек, а не играть в шахматы?       — Ну, пока у меня есть только дружок, о котором я и рассказывала. Можем ему косточки перемыть. Например, придумать идеальную жену. — Микаса рассмеялась, ведь на самом деле ничем таким заниматься не планировала как минимум из уважения к Армину. — Какая у тебя раньше была стрижка? — поинтересовалась она, аккуратно разровняв пробор на голове Йегера.       Эрен замолчал и ревниво нахмурил брови. Слушать про каких-то парней совершенно не хотелось, а представлять, что такой идеальной женой могла стать сама Аккерман, тем более. В груди от одной мысли просыпался неприятный зуд, сковывающий действия. В такие моменты хотелось только собрать Микасу в охапку и, словно сторожевой пёс, лаять даже на простых прохожих. Чтобы не возникало желания отобрать у него её.       — Короче немного, где-то так. — Йегер показал примерную длину волос, которая была с ним около года назад, и пожал плечами. — Но я обычно собирал их в хвостик. Не люблю, когда такая длина мешается.       — А с такой длиной тебе, значит, было удобно? — Выглянув из-за его плеча, Микаса улыбнулась и взглянула на лицо Эрена. Затем выпрямилась, тихо посмеиваясь, и продолжила раскладывать кончики его влажных волос на плечах.       — Ужасно неудобно. — Эрен слабо улыбнулся на ее смех и прикрыл глаза. — Я ненавижу мыть эти волосы. Кошмар какой-то. Сегодня ты просто спасла меня от ещё одного круга ада.       — Мне теперь придется всегда мыть тебе голову, чтобы ты опрятно выглядел?       Взяв ножницы со стола, Микаса не спеша отделила прядь волос от других с помощью расчески, прикинула длину, сравняв её с той, что ранее указал Йегер. Затем осторожно отрезала лишнее и расчесала прядь. Вышло даже ровно. Похоже, не такой она и плохой парикмахер.       — Я постараюсь делать это сам. — Он пронаблюдал за тем, как прядь упала на пол и глубоко вздохнул, возвращая взгляд на какую-то точку, которую нашел на стене. — Обещаю. Просто понимаю, как тебе неприятно находиться… ну, с таким неопрятным мной.       — Все не настолько плохо на самом деле. Но приятнее с чистым, конечно. — Микаса не хотела обидеть Эрена своими словами и не хотела, чтобы он загонял себя ещё больше. — И купать тебя было весело. Так что сможем повторить как-нибудь. — Сравнив длину прядки с предыдущей, она осторожно срезала лишнее и приступила к следующей.       Эрен промолчал, гуляя взглядом по стене. Позади него за окном снег падал красивыми хлопьями наземь, ветер изредка разгонял их, и на душе становилось тепло. Чувство спокойствия держало в плену, бессовестно скрывая его от глаз настоящего мира. И этим спокойствием распоряжалась Микаса.       — Я жалею, что мы не познакомились с тобой до травмы, — тихонько шепнул Эрен и кратко улыбнулся, ненароком вкладывая в свои слова всё тепло. Действительно жалел, что не встретил Аккерман раньше. Сколько бы всего он мог ей предложить, уверенно стоя на ногах и не боясь открыться.       — До травмы? — переспросив, Микаса свела брови и даже на момент остановилась. Смущение подступало к щекам яркой краской, ведь тон, с которым была произнесена эта фраза, заставлял сердце трепетать. Эрен так ловко пробрался к ее сердцу, вновь забирая его в свой плен. —Ну уж нет. Ты бы посчитал меня скучной. — Собравшись с мыслями, Аккерман продолжила понемногу стричь волосы, периодически отстраняясь, чтобы визуально оценить их длину.       — Не посчитал бы. Немного бы удивился твоему нежеланию активничать, но потом всё равно повез тебя на какой-нибудь горнолыжный курорт. — Эрен тихонько рассмеялся. — О, да. Поставил бы тебя на лыжи и наблюдал за тем, как ты едва перебираешься на лыжне.       — Ты садист. Это во-первых. А во-вторых, с чего ты вообще взял, что смог бы куда-то меня вытянуть? — Усмехнувшись, Микаса нарочно чуть дернула прядь волос Эрена как бы в отместку за мечты об издевательствах. — И на лыжи я бы точно никогда в жизни не стала. Разъедусь сразу, грохнусь. Оно мне надо?       — Ауч, — Эрен спародировал боль и состряпал такую страдальческую физиономию, отчего сам чуть не засмеялся и не выдал себя. — Ты жестока. И за твою жесткость я бы тебя даже на лыжню не ставил, без нее бы заставил ездить.       — Я жестока? Это тебе лишь бы поиздеваться надо мной. А если бы я вдруг упала с лыж и ушиблась?       Поскольку филировочных ножниц не нашлось, Микаса вспомнила один метод подравнивания кончиков, который когда-то слышала от подруги. Взяла ножницы вертикально и начала осторожно состригать волоски так, делая их более естественными на вид. Теперь зато прическа не подходила на неудачную работу газонокосилки.       — Не упала бы. Я бы рядом был. — Эрен улыбнулся собственным представлением о совместном времяпровождении, но спустя мгновение поник. И ведь не может уже предложить то, что есть лишь в мечтах. Иногда хорошее воображение — самое настоящее проклятие.       Микаса на момент замолчала и сама. Поджала губы, свела брови и старалась прогнать красивую картинку из своей головы. Эрен ведь мог бы лично показать ей, как кататься на лыжах. Мог бы держать ее, стоя рядом, хохотать с её неуклюжести. То, что больше все это Йегеру недоступно, не отталкивало от него. Он ни в чём не виноват. Хотелось винить только весь мир за эту несправедливость. Почему какие-то маньяки и насильники в реальном времени продолжают сбегать от наказания и жить на полную катушку, а такой жизнерадостный и открытый человек должен был оказаться именно здесь?       — Ладно, сегодня я оправдаю свою жестокость. — Подтянув уголки губ к верху, Аккерман обошла коляску и наклонилась к собеседнику, чтобы сравнить длину его волос по подбородку. — Сейчас высушим тебя и пойдем гулять. Я буду долго катать тебя по льду и сугробам, чтобы жизнь малиной не казалась.       — Я всегда знал, что ты самый настоящий изверг. — Эрен недовольно отвел взгляд, но всё-таки улыбнулся. — Это какая-то безысходность. Я надеялся, что ты хоть немного уважаешь мои желания засесть дома. — Переведя взгляд обратно к ее глазам, он расплылся в улыбке лишь шире и прыснул от смеха.       — Нет, ни капли не уважаю. — Микаса просто пожала плечами и отрицательно качнула головой. — Поэтому буду делать только то, что хочу сама.       Она улыбнулась, ведь все это было лишь шутками. Но вывозить Эрена из дома было просто обязательно, чтобы его здоровье не ухудшалось. И все, что Аккерман могла для него сделать — постараться скрасить эти прогулки позитивными эмоциями и отвлечь его от страхов.       — Я всё ещё витаю в догадках о том, почему мы не познакомились раньше. — Эрен чуть дернулся, когда шеи коснулась предательская прядь, неприятно защекотав. — Всю жизнь ненавидел парикмахерские за это. Всегда сидел и терпел это отвратительное чувство, но теперь выскажусь перед своим личным парикмахером, раз появилась такая возможность. Ради всего святого, убери эту волосинку с моей шеи.       — Потому что я безвылазно сидела дома, читала романы и смотрела фильмы. — Тихо посмеявшись, Микаса аккуратно сняла с шеи Эрена отрезанную прядь и сбросила на пол. — Прости, я не придумала, во что тебя завернуть. Простыни или полотенца стирать дольше, чем тебя. — Усмехнувшись, она стряхнула ещё пару локонов с плеч Йегера на пол. Крупные убирались очень даже легко.       — Меня купать дольше и опаснее. У меня ведь там есть куча шансов утопить тебя, вдруг воспользуюсь. Сама смотри. — Эрен оглядел хлопковую пижаму с сердечками и расправил неаккуратно лежащий воротник. — Милая. Мне нравится, тебе идёт. — Он выглядел так, будто правда заинтересовался предметом одежды. Рассматривал внимательно и запоминал детали.       — Мне утопить тебя будет проще, как не прискорбно. Окуну и все. — Усмехнувшись, Микаса вновь зашла за спину Эрена, так скрывая лёгкое смущение. В который раз за последние полчаса он вгоняет её в краску? Что это за наплыв вообще? — Специально для тебя выбирала. Хочешь, и тебе такую купим? — Она взяла со стола фен и круглую расческу, начиная аккуратно прочесывать ею волосы Йегера.       — Моя главная мечта. Хочешь предложить мне сидеть в этих пижамках, слушать Лану, есть пиццу и смотреть "Сплетницу"? — Эрен чуть запрокинул голову назад и поморщил нос, когда Микаса потянула излишне сильно. — Я чувствую, что ты хочешь чего-то подобного. У меня радар на такое.       — О, определенно. Пиццу в форме сердечка обязательно. — Кивнув, Микаса включила режим холодного воздуха на фене и дунула им в лицо Эрена, прежде чем начать просушивать его волосы уже горячим. Аккуратно вела фен с расчёской по всей длине уже совсем коротких волос. Затем отложила расческу и начала просто взлохмачивать волосы, досушивая их таким образом.       — О, да, я знал. — Эрен улыбнулся. — Только теперь я не понимаю прикола в этом. Может, понимаю, что всё это очень эстетично и нежно, и на это наверное очень приятно смотреть, — пояснил Эрен, рассуждая над желаниями Микасы. — Но это же всего лишь романтизация жизни. А ею я занимался лет в двадцать, когда загадочно сидел в метро, слушал Мака Демарко и листал книжки, особо не вдаваясь в смысл. Не ценил время, впустую тратя свои мысли на подобную ерунду.       — Ну, почему ты считаешь это ерундой? — Выключив фен, Микаса расчесала волосы Эрена по новой, уже оценивая проделанную работу. — Если это дарило тебе эмоции, что плохого? Я отношусь к такому позитивно, когда не на публику эстетичный образ, а для самого себя. Тогда ничего плохого ведь. — Она пожала плечами, укладывая волосы Йегера на две стороны.       — Потому что тратить на это время действительно глупо. — Йегер пожал плечами, сейчас представляя перед собой Микасу, увлеченную книгой, гончарным делом или просто готовящую вкусный ужин. Впервые так быстро менял мнение, когда в голове появлялся чей-то образ. — Но хочешь не хочешь, всё равно ненароком восхищаешься такими людьми. Ну, когда они действительно преисполнены всем этим и это завораживает. И делают ещё так красиво, естественно.       — Выходит, глупо, но не сильно глупо? — Микаса тихо посмеялась с противоречивости Эрена. — Тогда предлагаю сегодня потратить время так, чтобы нами начали восхищаться. После прогулки приготовим пиццу и будем смотреть фильмы. — Она взялась за ручки коляски и покатила её в коридор, где на шкафу висело зеркало. — А пока поехали лучше рассматривать нового тебя.       Эрен лишь коротко улыбнулся ее планам на сегодняшний день, решив промолчать и просто согласиться на совместное времяпровождение, а затем мысленно приготовился к тому, что предстоит увидеть ему в зеркале.       — Ахринеть, я действительно будто на лет десять помолодел, — прошептал Йегер, когда она остановила его напротив зеркала, и теперь появился шанс рассмотреть свой новый образ детально.       — Говорила же, что лучше будет. — Микаса довольно улыбнулась, положив ладонь на его плечо. — Такая у тебя прическа была раньше?       Как же приятно было угодить Эрену. Видеть его улыбку, счастливый блеск в глазах. Он так редко показывал искреннюю радость, что абсолютно каждый момент откладывался в памяти на года. А может, даже делай он это чаще, сердце все равно бы замирало каждый раз.       — Что-то подобное было. — Он сначала притронулся к коротким прядям, а затем завел их за уши и расплылся в улыбке. — Мне нравится.       — Рада, что получилось неплохо. — Улыбнувшись, Аккерман чуть сжала его плечо и рассматривала в отражении зеркала совсем нового Эрена, что был ничуть не хуже прежнего. Аккуратнее, ухоженнее, жизнерадостнее. Такой образ нравился ей гораздо больше. — Теперь поехали собираться и гулять?       — А если заболею? — Эрен всё-таки нашёл аргумент, но затем сразу же рассмеялся. Он совершенно не хотел отказываться от прогулки и перспективы провести время с Микасой. — Распаренный ведь. Заболею, потом и тебя утащу в плен антибиотиков. — Пожав плечами, Йегер стянул с вешалки свое пальто и вздохнул. — Ты не стирала мой свитер с горлом? Бордовый ещё такой.       — Не заболеешь, голову мы тебе высушили, времени достаточно прошло. Так что и не распаренный уже. — Микаса направилась в сторону своей комнаты, чтобы переодеться там. — В корзине его не было, так что нет. Если что-то нужно стирать — кидай к другому грязному белью. Я в твоих вещах рыться не буду. — По пути предупредила она, прежде чем скрылась за дверью.       — Можешь принести мне свитер, если нетрудно? Пожалуйста, — прикрикнул он ей вслед, провожая взглядом, а затем вновь возвращая к зеркалу и встречая перед глазами собственное отражение. Тихонько улыбнулся и будто перенёсся во времени, перед глазами увидев совсем другого человека. Счастливого Эрена Йегера, который всё ещё строит планы, мечтает и радуется своей прекрасной беззаботной жизни.       — Да, секунду, — отозвалась Аккерман, скидывая пижаму и одеваясь потеплее, ведь погода сегодня действительно не щадила. Затем Микаса прошла уже в комнату Эрена и выполнила его просьбу: достала из шкафа теплый свитер мелкой вязки и вынесла ему. — Держи.       — Спасибо, — поблагодарил Йегер и надел свитер, следом натянув пальто.       Микаса взяла из ванной веник и совок, подмела в гостиной после стрижки, убрала принадлежности на места, чтобы после прогулки не тратить на это время, и вернулась к Эрену, уже продолжая сборы.       — Оденься потеплее сегодня. И шапку с шарфом тоже возьми, иначе домой зайдём через первые пять минут. Я не хочу, чтобы ты заболела, и так здоровье свое вообще не щадишь. Йогурт холодный пьешь, на балкон без куртки выходишь, — проговорил Эрен и нахмурил брови, вызывая своим недовольством и своеобразной заботой лишь улыбку.       — Возьму, не бурчи. — Микаса хихикнула, взяла с прихожей шапку Эрена и натянула на его голову, бережно поправив края. Только после взялась за свою, дополняя образ пальто и подаренным шарфом, который просто не могла не надевать. Слишком значимым был такой заботливый жест.       — Я не бурчу, а правду говорю. Прекращай, пожалуйста. — Он вздохнул, а затем повернулся к зеркалу, уже самостоятельно поправляя шапку. — И вот будто и не было моей новой прически. Надо было ближе к весне стричься, чтобы видели хоть.       — К весне, если понадобится, ещё подстрижем тебя, это не проблема. Или начни вести какой-нибудь блог, в котором хвастайся новой прической уже сейчас. — Усмехнувшись, Аккерман застегнула свое пальто у зеркала и осмотрела свой внешний вид в его отражении. — Готов? — Она взглянула на Эрена.       — Ещё посоветуй мне все фотографии из архива вытащить и начать по новой вести свой аккаунт. Это будет слишком странно. — Йегер поморщил нос, представляя реакцию всех своих знакомых после таких новостей. — Готов, поехали.       — У тебя было много фотографий? — Микаса удивлённо подняла брови. Обошла коляску и осторожно повезла её к выходу из квартиры. — Почему скрыл их? Не хочешь вспоминать все происходящее или не хочешь, чтобы кто-то другой имел возможность вспоминать?       — Достаточно, — отстранено проговорил Йегер. — Не знаю на самом деле. Может и то, и другое. Просто понимаю, что какие-нибудь знакомые точно бы заходили на страницу и видели, что никаких фотографий я больше не выкладываю. Иногда пересматривать всё это даже забавно, будто и не я там вовсе.       — Покажешь их, когда вернемся? — осторожно спросила Микаса, вывозя коляску на лестничную площадку и закрывая за ними дверь. Ей было очень интересно узнать больше деталей о жизни Эрена до травмы. Но и давить на него не хотелось, если это было трудно для него.       — Может быть, — кинул Эрен и пожал плечами. — Сразу предупреждаю, что я был совсем другим. Может, даже симпатичнее. Ну, и по характеру лучше, ты бы не раздражалась, наверное, из-за моей вредности.       — Меня и сейчас в тебе все устраивает. — Она пожала плечами и вызвала лифт. — А раздражаюсь я не сильно и часто. Полезно иногда испытывать эмоции, я ничего плохого в этом не вижу. Поэтому прекращай уже загонять себя. Я ведь не совсем мазохистка, если бы все совсем плохо было, не сидела бы с тобой.       — О нет, ты самая настоящая мазохистка, — засмеялся Эрен, когда Микаса завезла его в лифт и выбрала нужный этаж. — Серьезно, таких мазохистов как ты я ещё никогда не встречал. Ты первая.       — Ну, может самую малость. — Аккерман рассмеялась, на время прикрыв глаза и опустив голову. — Приятно быть первой, даже в таком деле. Вообще ни о чем не жалею.       Эрен шумно вздохнул, когда Микаса умело вывезла его из лифта, а затем и из подъезда, как обычно, прекрасно справляясь с управлением. Свежий морозный воздух обдувал щеки, снег беспрестанно падал хлопьями, а прохожие всё спешили после работы, совсем не обращая своего внимания на Йегера. Теперь и его не так сильно волновал чужой косой взгляд или мнение, сейчас он концентрировал свое внимание совсем на ином. На собственных чувствах ко всему происходящему. Реабилитироваться из состояния беспомощной амёбы действительно стоило, хоронить свою жизнь уже не хотелось.       — Красиво. Мне даже нравится.       — Вот видишь, а ты отказывался. — Микаса улыбнулась, рассматривая усыпанные снегом дороги, большие сугробы, крупные снежинки, что сыпались с неба до сих пор. — Это так атмосферно. Снег поблескивает, хрустит под ногами, как в детстве. — Она восхищалась окружающей обстановкой, по которой успела соскучиться за теплые времена.       — В детстве папа водил меня на горку рядом с соседним двором. Но потом на том месте построили дома, а я вырос. Даже обидно, так классно кататься было. Один раз я уговорил его покататься со мной, и мы ледянку сломали. — Эрен улыбнулся, вспоминая приятные моменты из детства со своим покойным отцом. Их была куча, но сейчас пришел в голову именно этот. — Меня потом мама долго ругала. А папа выгораживал и говорил, что я не виноват.       — Звучит мило. — Микаса улыбнулась, представляя, каким Эрен был в детстве, как отец заботился о нем. Эти картины казались забавными и милыми. Такой маленький непоседа и его любящий отец. — Хочешь, сейчас спущу тебя с какой-нибудь горки? Не обещаю поймать, но в полете точно будет весело. — Она засмеялась.       — Нет, я точно себе что-нибудь переломаю. Серьёзно, потом парализует, и будешь кормить меня с ложечки. — Эрен спешно замотал головой, на всякий случай вцепившись в подлокотники.       — Зато точно уже никуда от меня не денешься, буду читать тебе сопливые романы, наряжать в свои платья и заплетать косички, — продолжила хохотать Микаса, ведь всего лишь шутила и не собиралась издеваться над Эреном до такой степени.       — Есть и плохая сторона медали. Будешь менять мне памперсы каждый день и выхаживать меня всего. Я сделаю милые глазки, и ты не сможешь отказаться от работы у меня. Погрязнешь тут на всю жизнь, — зловеще протянул Эрен, а затем засмеялся и повернулся в ее сторону. — Всё ещё хочешь этого?       — Тебе необязательно делать милые глазки, я и так, глядя на твою недовольную смазливую мордашку, не смогу отказать тебе. — Смеясь, Микаса подскользнулась на льду и едва не упала, все же успев удержать равновесие. — Вот видишь, какой ты сногсшибательный?       — Аккуратнее. — Он нахмурил брови, но затем улыбнулся. — Да ладно тебе. Я, конечно, понимаю, что побритый и стриженый, возможно, выгляжу немного лучше, но не настолько же, чтобы называть меня сногсшибательным.       — А почему нет-то? — Она склонила голову набок, осторожно обходя лёд, чтобы впредь не поскользнуться на нем на нем и не утащить Эрена за собой. — Что тебя сейчас в твоей внешности не устраивает?       Эрен вновь повернулся к ней и непонимающе свёл брови к переносице.       — Да не знаю. Я уже как-то о внешности особо не задумываюсь. Перестала волновать. — Он задумчиво отвел взгляд к стемневшему небу. — Я бы не сказал, что вообще плевать. Просто не до нее, наверное, было. Да и красоваться не перед кем, так что все равно.       — Красовался бы перед собой. А вообще, сейчас будет, перед кем. Я тебя на снегу нарисую, пусть весь мир увидит.       Микаса рассмеялась, ведь художницей не была явно. Она осторожно остановила коляску там, где та никуда бы не укатилась, а затем подняла с земли тонкую ветку и отошла с ней в сторону, начиная выводить на снегу что-то круглое, отдалённо напоминающее лицо. Аккерман улыбалась, ведь уже представляла, какой кривой и нелепой выйдет картина.       — Очень мило. — Эрен недовольно отвернул свое лицо, затем натянул варежки и собрал с оказавшихся рядом перил лестницы снег, начиная лепить снежок. Снег был ещё не мерзлый, мягкий и воздушный, словно белый пух. Смело прицелился в спину Аккерман и попал прямо в цель, победно вскинув кулак.       — Эрен. — Микаса рассмеялась, обернувшись к нему. — Взял и меня с вдохновения сбил. Я теперь шедевр не закончу. — Она собрала в руку снег, оставляя палку и переключаясь на новую забаву. — Смотри, ты первый начал эту войну. — Смеясь, она слепила снежок и бросила его куда-то в грудь Эрена.       — Это варварство — нападать на старых инвалидов, Вы дикая, мисс Аккерман! — Эрен оглянулся, но не увидел рядом с собой мест, откуда ещё можно было взять снег, потому поспешил как-то увернуться. Сквозь смех получалось делать это слишком плохо. — Бескультурщина! Вам бы манер набраться!       — Дикие старых инвалидов не слушают, не утруждайся чтением нотаций! — Смеясь, Микаса взяла ещё снега и поспешила кинуть его в Йегера. Снежок слепился не слишком хорошо, потому развалился в пути, но всё равно долетел до своей цели.       — Будь моя возможность я бы скинул тебя в тот сугроб. — Эрен ещё раз попытался увернуться от очередного снежка и засмеялся сильнее прежнего.       — Я сделаю это с тобой первая!       Аккерман в миг подбежала к коляске и взялась за подлокотники. Смех двоих и попытки Эрена остановить ее намерения мешали прилагать достаточно усилий, но она все равно старалась раскрутить его на льду, из-за чего только перевернула коляску в глубокий сугроб пушистого снега. Йегер, чуть ли не пыхтя от злости и едва сдерживая новую волну смеха, стал громко браниться и уворачиваться от рук Микасы, норовивших ущипнуть, защекотать. Опередив ее попытки сделать хоть что-то, он потянул ее на себя и завалил следом туда же.       — О Господи, Микаса, — громко засмеялся Эрен, просто раскинул ладони в разные стороны и поднял взгляд к верху.       Ночное небо открывало вид на взошедшую луну, что осыпала светом укрытые снежным покрывалом деревья и черепичные крыши домов. Природа замерла, полностью погружаясь в атмосферу, созданную этими двумя, зыбучее счастье поглотило полностью, и теперь выбраться из него не представлялось возможным. Да и не хотелось вовсе. Хотелось только навсегда застрять в этом контрасте холодного воздуха и теплого дыхания Микасы, которая все никак не прекращала хохотать, лёжа на его груди.       Аккерман перекатилась на спину, чтобы отдышаться и взглянуть на звезды, не скрывающиеся за тучами, как это происходило зачастую. Сейчас тысячи мелких искорок неба отражались в её глазах вместе с простым человеческим счастьем. Для него не нужно было большего, чем возможность вот так просто валяться посреди дороги в обнимку с приятным человеком, рассматривать созвездия и не думать о прохожих.       — Ты самая классная девушка, которую я когда-либо встречал. — Эрен улыбнулся звёздному небу, а затем на мгновение взглянул на Микасу, встретив ее взгляд. Открытый, восторженный и до жути родной. — Наверное, жизнь действительно круто романтизировать в такие моменты. Чувствую себя, словно в каком-то ванильном кино, но мне это так нравится. Не представляешь, — и вновь рассмеялся, возвращая взгляд к небу.       — Прямо самая классная? В это трудно поверить. Ты же стольких знал, наверное. — Аккерман усмехнулась и повернула голову к Эрену, после чего поправила свою съехавшую набок шапку. — Но слышать все равно приятно. Особенно от тебя. Злого и серьезного дядьки. — Рассмеявшись, она натянула на его лицо шапку и снова посмотрела на небо, сложив замёрзшие руки в замок на животе. — Мне тоже нравится это. Ни с кем ещё не сходила с ума до такой степени. И рада этому даже. Рада, что начала именно с тебя.       — Нет, я серьезно. Ты самая классная. — Эрен вновь рассмеялся. — Я общался со многими, но ещё ни одна не заставляла меня от смеха биться в конвульсиях. Правда, чувствую себя рядом таким свободным, будто весь мир по колено. Это, наверное, дорого стоит, что я нашел такого человека.       — А мне кажется, сам по себе человек не может иметь цену. Ты пережил очень много всего неприятного, поэтому теперь заслуживаешь быть счастливым снова. Но дело не в самом присутствии людей рядом, а в их действиях. Я действую только потому, что оно того стоит. Потому что ты достоин всех этих эмоций. Их хочется дарить тебе. Так что не обесценивай себя никогда. Только твой выбор влияет на твое состояние. И если чувствуешь себя хорошо, значит, делаешь все правильно в первую очередь сам.       Эрен не нашел в себе силы отвести взгляд после ее слов. Слишком притягательно выглядела она, умиротворённо глядя на ночное небо и говоря тихо, нежно и трепетно. На ее щеках горел яркий румянец, но так и не удавалось понять чем он был вызван. То ли его искренними словами, то ли морозным воздухом. Йегер таял от ощущения того, как сильно хотел доверить ей весь свой внутренний мир. Как сильно желал прижать ее ближе, ласково уткнуться носом куда-то в щеку и с заботой согреть ее холодные ладони. Смелости пока хватало лишь на последнее. Убрав свои варежки в карманы и тёплыми ладонями коснувшись рук Микасы, он пробурчал что-то про холод и вновь встретил ее нежный взгляд.       — Сейчас и свои остудишь. — Микаса усмехнулась и посмотрела на ладони Эрена. Но вот избегать их не спешила. Ей нравилось это тепло от прикосновений нежной сухой кожи к собственной.       — Ну, хотя бы ты одна не застудишь. — Эрен тихонько улыбнулся. — Если уж ходить без рук, то ходить без рук вместе. Чтобы не обидно было.       — И кто будет пиццу готовить, если оба останемся без рук? — Улыбаясь, она поднесла руки Эрена ближе к своему лицу и подула на них теплым воздухом, чтобы согреть. Не слишком эффективный способ, но такой забавный и приятный. Да и ничего лучше в голову не приходило.       — Высшие силы. — Эрен заулыбался шире, наблюдая за попытками Микасы согреть их сплетённые ладони. Получалось действительно плохо, но этот момент определенно должен остаться в его сознание как один самых лучших.       — В которые ты не веришь? — Взглянув на него, Микаса прислонила ладони к своей щеке, которая оказалась ненамного теплее. Но это тоже подразумевалось попыткой согреться.       — Тогда, звезды. — Эрен устремил взор на небо. — Или черные дыры какие-нибудь. В них я верю, может, помогут нам. Всё возможно. — Вернув взгляд к глазам Микасы, он пожал плечами и улыбнулся.       — Сами звёзды спустятся к нам, чтобы приготовить поесть? — Микаса засмеялась, взглянув на небо. — Мне кажется, у них своих забот достаточно. Указывать людям путь, дарить надежду на лучшее, — медленно протянула она, стараясь вообразить предназначение небесных тел. — Падать, в конце концов. — Аккерман усмехнулась. — Хочу быть звёздочкой.       — Потом через несколько миллиардов лет превратиться в красного гиганта, а из него и в сверхновую, — Эрен поддержал желания Микасы, возвращая глаза к небу. — А потом стать черной дырой. Можно, конечно, закончить другим исходом звёздной эволюции… Например, стать нейтронной звездой, но этот вариант меня мало привлекает. Хочется быть именно могущественной черной дырой.       — Черной дырой? — Микаса рассмеялась, представив Эрена таким большим и круглым, зависнувшим на небе. — Будешь поглощать в себя космические шаттлы и межгалактический мусор?       — Самое главное, что я буду поглощать — свет. Представь, как круто, что ничто не ускользнет от тебя. Буквально всемогущ. — Йегер вытянул одну ладонь, прикидывая где примерно мог находиться. — Главное, своей гравитацией не притянуть таких звёзд, как ты. Ну, если только ты не хочешь, чтобы я разорвал тебя в своей сингулярности.       — Звучит страшно. — Усмехаясь, Микаса чуть сморщила нос, ведь слабо представляла, как все это происходит так далеко от них. Она никогда особо не углублялась в изучение звезд, пусть и любила наблюдать за ними. — Мне кажется, если и выбирать, лучше быть разорванной тобой, чем кем-нибудь другим.       — А я считаю, что вполне мило. — Эрен засмеялся и пожал плечами. — Давай тогда будем звёздами из двойной системы? Будем крутиться вокруг друг друга, а потом все равно неизбежно столкнемся. — Он всплеснул руками, изображая взрыв. — Или нейтронными. Столкнемся и образуем одну черную дыру, будем вечно поглащать все существующее.       — Мне идея нравится. — Засмеявшись, она кивнула головой и прикрыла глаза. — Представь, будем висеть где-то среди тысячи звёзд, но ни одна из них не будет нас заботить. Какими бы гигантскими они ни были.       — Хотел бы я, чтобы меня ничего не беспокоило. — Эрен как-то грустно улыбнулся, а затем вновь повернулся к Микасе. Ее ресницы подрагивали от лёгкого морозного ветра, а губы были растянуты в улыбке. Самая красивая. — С тобой это почти возможно.       — Почему почти? Что беспокоит тебя сейчас? — Аккерман осторожно погладила запястье Эрена и взглянула на него, так намереваясь снять напряжение и ободрить. — Здесь же так красиво и тихо. Все проблемы слишком далеко, чтобы думать о них.       — Не знаю, двоякое чувство какое-то. Будто всё это испарится, скажи я какое-нибудь кривое слово. — Йегер удобнее устроился в сугробе и прикрыл глаза. На душе все равно комом стояло что-то недосказанное. — Тут я уже виноват в своих чувствах.       — Можешь покрыть меня трехэтажным матом и убедиться, что я не уйду. — Микаса придвинулась чуть ближе к Эрену и положила голову на его плечо. — Останусь здесь и буду делать все, чтобы эта атмосфера никуда не исчезла. Чтобы всегда было так спокойно, чтобы эти звёзды светили вечно.       Йегер без слов притянул ее к себе, поправил выбивающийся локон волос обратно под шапку, кончиками пальцев провел по щеке, а затем задержался на виске поцелуем. Мягким и нежным, вкладывая в него всю свою благодарность.