Кот по имени Сон

Следующее утро принесло с собой новое приключение. Хоб встал и хлопал дверями и шкафчиками до тех пор, пока не разбудил дремлющего у камина Сна.       — Доброе утро, Морфи. Хорошо спалось?       Он вежливо ответил, даже несмотря на то, что Хоб вряд ли сможет понять его мяуканье.       — Так, лоток чист, и сейчас я положу тебе завтрак… Черт, куда же он делся? — Хоб бросился к кабинету, попутно осыпая ругательствами стопку книг, так не вовремя подвернувшуюся ему под ноги. Спустя пару минут он возвращается с пухлым портфелем под мышкой. — Вынужден откланяться, котёнок, сегодня утром у меня лекция, и я опаздываю. Веди себя хорошо, пока меня не будет, и, ах, ничего не сломай! — небрежным жестом Хоб захлопнул за собой дверь, прежде чем с громким топотом сбежать вниз по лестнице.       Сон так и сидел посреди гостиной, чинно обвив лапы длинным хвостом. Для еды было ещё слишком рано — равно как и для бодрствования. Как бы банально это ни звучало, но сны приходят только к тем, кто спит, и всем стало бы лучше, если бы люди больше отдыхали ночью. Возможно, он не сможет получить прямой доступ к Грёзе, но это ведь не отменяет животворящую функцию сна, верно?       Тем более, учитывая специфику кошачьего тела, ему следует хорошенько отдохнуть перед очередным днём в новом обличье. Держа эту мысль в голове, Сон вновь свернулся калачиком.

***

На завтрак — снова рыбные консервы: не вожделенный голубь, но тоже неплохо; игрушки тоже можно с чистой совестью игнорировать, когда Хоба нет рядом. Закрытая дверь рабочего кабинета манит заскучавшего в одиночестве Сна, и он, поддавшись любопытной кошачьей натуре, ловко прыгает на ручку, отпирая её.       По полу были разбросаны книги — точно та стопка, о которую Хоб запнулся пару часов назад. Сон изящно перепрыгивает через них на ящик. Но, как оказалось, это была коробка, всего лишь накрытая куском плотной ткани. Удивлённо мяукнув, Сон провалился внутрь, но как только его лапы коснулись содержимого дна, он пулей вылетает обратно.       Не успев хорошенько примериться для повторного прыжка, он приземлился на другую ненадёжную кучу. Стопка книг опасно накреняется, и Сон в последний момент успевает спрыгнуть, прежде чем она падает, едва не погребя под собой его хвост.       К тому моменту, когда Сон благополучно приземляется на стол, его бока трясутся от напряжения, а кабинет выглядит так, словно по нему прошёлся маленький ураган. Большинство высоких стопок вещей превратились в развалины, и его вины в этом практически нет: если Хоб так переживает за сохранность собственного скарба, то ему не следовало строить из него такие вавилоны, да ещё и так близко друг от друга. Кажется, Сон оставил клочок шерсти под частью упавшего рыцарского доспеха в углу комнаты, но в остальном он невредим.       Но смотря на устроенный кавардак, Сон против воли чувствовал иррациональную вину. Что, если Хоб разозлится? Да настолько, что вышвырнет его, как надоевшее животное, обратно на промозглую улицу. А зная, насколько рассеянной бывает Смерть, она может так и не узнать, что её застрявший в кошачьем теле брат потерял жилище.       Эта мысль ранит больше, чем он ожидал. Сон находился под присмотром Хоба всего один день, но уже успел отметить его невероятную заботу; особенно учитывая, что он вообще не особо жалует кошачьих.       У него нет рук, чтобы навести порядок, поэтому всё, что Сну остаётся делать, — это покорно ждать Хоба и неумолимое наказание, вызванное его спонтанным желанием сунуться в рабочий кабинет.       Ближе к вечеру с неумолимым скрипом открылась входная дверь.       — Я вернулся!       Хоб раздевается под аккомпанемент приветственного мяуканья Сна, но стоит ему направиться в сторону кабинета, как кот как-то слишком суетливо удаляется, чтобы погреться у окна в лучах заходящего солнца. Тихое фырканье — ничто иное, как аллергическая реакция на шерсть, а не попытка скрыть смех.       — Надеюсь, ты не сильно скучал в моё отсутствие, — взгляд Хоба скользнул по девственно чистой гостиной. — Хм, а ты не так-то уж и плох для кота, особенно учитывая россказни про неугомонность вашей братии. Давай-ка я положу бумаги на место, и мы…       Что они сделают так и осталось загадкой, потому что именно в этот момент Хоб распахнул настежь дверь в кабинет. Гонимый нездоровым любопытством Сон осторожно подкрался сзади. Крайне неосмотрительно решение, особенно учитывая, что Хоб в порыве ярости вполне мог швырнуть в него чем-нибудь увесистым. При этой мысли уши сами собой прижались к голове.       В гробовой тишине Хоб осмотрел развернувшуюся перед собой картину, прежде чем повернуться ко Сну. Он прижался к полу, изо всех сил стараясь выглядеть меньше и жальче, чем есть на самом деле, в надежде уменьшить гнев. Бесконечный не должен трусить перед человеком! Но… он устроил довольно сильный беспорядок в комнате, в которую в принципе ее должен был входить. Это… Сон что, правда чувствовал себя виноватым?       — Морфи… — Хоб сделал шаг к нему, и Сон боязливо отшатнулся. Слишком сильны в памяти цепкие человеческие пальцы и болезненный пинок под рёбра. Но тут Хоб со вздохом присел на корточки и понукающе протянул руку. — Да не сержусь я. Коты есть коты, что тут поделаешь.       Сон подкрался ближе, уши всё ещё плотно прижаты, но ладонь лишь мягко потрепала его голову.       — Все в порядке, любовь моя, я не причиню тебе вреда.       Про себя Сон не мог не отметить странный трепет где-то в груди, вызванный ласковым прозвищем.       После нескольких минут нежных почёсываний Хоб подхватывает его на руки и вносит в кабинет.       — Ну и беспорядок, котёнок. Хотя я и так уже давно собирался здесь прибраться, и, кажется, время наконец-то настало, — Сон осторожно устроился на пяточке свободного пространства письменного стола, за что мигом заслужил очередную порцию поглаживаний. — Хочешь посмотреть, как работает спец по уборке?       «Спец по уборке», как же. Настоящий спец никогда бы не запустил свой кабинет до такого состояния, но Сон оставляет веское мнение при себе и удобно устраивается на краешке стола. Хоб не замолкает ни на секунду во время муторного процесса наведения порядка, то и дело отвлекаясь, чтобы поведать Сну историю той или иной антикварной вещицы. Иногда Хоб даже сует их своему молчаливому компаньону под нос, словно правда считает, что коту может быть подобное интересно.       — Знаешь, я встречался с самой королевой. Она и вручила мне этот кубок… Разве он не прекрасен? Я пытался рассказать об этом своему Незнакомцу, но, похоже, его таким не впечатлить. И вообще той ночью ему было интереснее строить глазки одному полоумному драматургу, — криво усмехнулся Хоб. — Что за пиздец. Променял меня на какого-то там Шекспира. Сто лет я ждал этого обеда! Хотел закатить настоящий пир, не меньше! Обмыть кубок королевы и всё такое. И тут появился этот выблядок Шекспир, Морфи, и пиши пропало. Из всех полудурков мира выбрать именно его…       Сон с жадным интересом ловил каждое слово Хоба. Рассказ чрезмерно экспрессивен, но от этого не менее увлекательный. И то, что подобные истории имелись у Хоба практически для каждой вещи… Сон был готов узнать каждую из них.