***
Пятый отсиживался на кухне, попивая давно остывший чай, который он***
Феликс подготовился. Ему нужно избавится от Вару, ведь теперь он знает. Знает про состояние Феликса, о котором он умалчивал. Вару стал в разы спокойнее, но, кажется это заметил лишь Феликс. Ведь только он внимательно следил за ним, что бы тот никому не рассказал про его секрет. Они не разговаривали с того случая, хотя с него прошло уже пару дней. Раньше казалось что это обыденность, но теперь...Между ними ужасное напряжение. Это самое напряжение пробивается под кожу, невольно заставляя съёживатся. В руках бита. На улице десять вечера. Вару выходит из дома что бы покурить. Он выходит из дома, опираясь об ограду крыльца, достает пачку. Тихо, без лишних звуков, сзади подкрадывается Феликс. Кудрявый даже не успел оглянутся, как его лицо накрывают тряпкой. Чем от неё пахнет?.. Это снотворное. Феликс думал что тот будет сопротивлятся, но кажется, блондин переборщил с порошком.***
Открывая глаза, Вару почувствовал ужасную боль в голове. Что это вокруг?.. Сыро, холодно, больно. Это подвал.Но, Вару никогда его не видел. Это странный подвал... Осматривая неизвестное место, взгляд Вару упал на стол. На нем были разные оружия. Огнестрельное, биты, ножи. В его только протрезвевшую голову начали приходить воспоминания. О нет... Вару попытался что то сказать, как понял, что на нем ужасно-неудобный кляп, в котором острое лезвие. Он вскрикнул от боли. Лезвие прошлось по языку, оставив глубокий порез. На глаза накатились капельки слез от боли. Вару понял, что ещё ни разу не встал с места, и понял почему. Его руки туго связаны сзади стула, на котором он сидит. С ногами та же ситуация. Дверь со скрипом открывается. В комнату входит яркий лучик солнца, а потом дверь закрывается. И перед ним стоит Феликс. Бледный, с глубокими синяками под глазами, и с тисаком в руке. -Привет, Вару, как у тебя дела? - Дружелюбно-издевательский спросил Феликс. Он взял его за подбородок, и начал набережно рассматривать лицо особы, предоставляя тому ещё порезы на языке. По щекам зелёного покатились слезы от боли. Феликс положив свои холодные руки на щеки Вару, лёгким движением пальца смахнул маленькие кристалики слёз. Четвёртый улыбнулся, и отпустил Вару, сменив тисак на иголку. Подойдя сзади, блондин взял запястье пятого. –Давай напишем на твоей руке про то, какие мы друзья? –Сказал парень, с радостью в голосе. Вару замычал, и в попытке крикнуть оставил ещё порез на языке.Феликс начал аккуратно писать на запястье Вару надписи. "Вару и феликс = лучшие друзья!" Глаза Вару заполнились слезами, в которых была боль и беспомощность. Мычание Вару заполнил весь подвал, когда Феликс начал глубокими ранами расцарапывать надписи. -Ой, я написал свое имя с маленькой буквы...Надо бы переписать. Сказал Феликс, а Вару тихо плакал. -Ужасно осознавать свою беспомощность, да?–Сказал Феликс, переписывая ту же надпись на другую руку. Из неудавшийся надписи хлестала кровь фонтаном, но потом перестала.Как и Вару перестал плакать.Теперь он лишь всхлипывал от боли. Закончив, Феликс поднялся с колен, и встал перед зелёным. Руки первого были в крови второго, а на лице красовалась широкая улыбка. –Жаль что ты не увидишь что я написал...–Сказал Феликс, сделав наигранно-грустное лицо. Но потом, его лицо засияло от радости, что напугало кудрявого.–давай что бы ты не скучал по нам, я напишу имена всех клонов на твоём теле?Начнём, пожалуй, с ног! Сказал Феликс, сменив иголку на острый нож. При написании имени Фёдора, Вару уже был без сознания. Феликс, что бы тот не умер раньше времени, взял аптечку. Ему нравится ухаживать за людьми. Он взял бинты, и завязал ошибочную надпись на руке Вару, естественно обработав её. Так же, Феликс протер вспотевший лоб Вару влажной салфеткой, и развязал его руки что бы тот при пробуждении смог сходить в туалет, что был в маленькой комнате в подвале. Открыв эту комнату, Феликс прикрепил цепями Вару к трубе, что бы тот не дошёл до оружий и выхода. Закончив все дела, Феликс спокойной душой принял душ в ближайшей бане, где никто не обратил внимание на то, что он был насквозь пропитан потом и запахом крови, и пошёл домой.