Старец под луной

      Шэн Юй уже вторую партию в го проигрывал сидящему напротив за гобаном Линсюаню и полностью сосредоточенному на рисунке игры. Чистый, как лед, и прекрасный, словно нефрит. Мужчина напоминал божество, который позволяет преклоняться себе: нежная ткань ярко-красного халата с идеально собранными складками плотно стягивалась расшитым сложной вышивкой поясом, украшенным агатовой подвеской тонкой работы в виде символичного дракона. Темные волосы лишь частично заколоты шпилькой с жемчугом, а остальные пряди красиво струились по плечам. Шэн Юй, который любил и ценил свою яркую красоту, даже немного завидовал. Линсюань сейчас выглядел настоящим Небожителем, оставаясь невозмутимым, размеренным, отстраненным. Аура спокойствия плотно окутывала его, заставляя Шэн Юя в нетерпении стискивать руки, желая разрушить эту стену почтительной холодности, разбудить спящее сердце, не знавшее любви. В итоге, у Главы никак не получалось сосредоточиться на стратегии своих юньцзы.       Шэн Юй оказался в непривычной для себя ситуации. Впервые он был готов умасливать, соблазнять и искать чье-то внимание. Мужчина привык, что выбранные люди всегда сами падали к его ногам. Шэн Юй знал, что он привлекателен и желанен как для демонов, так и для людей. В его длинной череде любовников были даже Небожители, которые не смогли устоять перед распутным искушением и страстной аурой. Это было так давно, мужчина не запоминал имен... Но отчетливо помнил то, что в весенних забавах эти совершенствующиеся были на редкость скучны и скупы. Слишком правильные, с комплексом вины за свою похоть. Шэн Юй быстро терял интерес. Он бы убил этих лицемерных нытиков, если бы мог. Но высокородные святоши стояли на гораздо более высокой ступени развития силы. Орден Золотого Дракона даровал ему разнообразные возможности, но не даровал Небесные своды. Шэн Юй хотел вознестись, вступить в небесные персиковые рощи, и теперь при возможностях и силе Линсюаня, которая нарастает непомерно быстро, словно прорыв плотины, Глава был уверен в успехе. Пара совершенствующихся имеет гораздо более быстрые пути для обретения бессмертия и вознесения. Шэн Юй хотел стать Небожителем, но теперь хотел этого с Линсюанем.       Продолжая рассматривать сосредоточенный образ, Шэн Юй непроизвольно облизывал губы. Кто знал, что после того, как Лань Ванцзи станет Линсюанем с чистой памятью от всех земных привязок, его черты характера настолько обострятся? Желанный мужчина, кажется, полностью ушел в себя, оставался замкнутым и отказывался верить на слово Шэн Юю. Но Глава хотел этого упрямца и только его! Прежде всего, он хотел показать Линсюаню, что значит страсть... Насколько его тело может быть отзывчивым. Этого мужчину нужно раскрепостить и соблазнить. И вот здесь Шэн Юй раз за разом терпел неудачу. Кажется, Линсюань соблазнялся только мечом и поединком. Иногда он подолгу рассматривал рукоять меча в своей ладони, словно вспоминая что-то... Глава прикрыл глаза, впечатывая совершенный облик в свое сознание. Однажды этот путь будет пройден. Сопротивляться Линсюань долго не сможет. И тогда Шэн Юй получит тот огонь, который таился за равнодушными заслонами. Когда Линсюань откроет плотскую сторону отношений, он станет зависимым от нее и покорным страсти своего Главы.       Распорядок в ордене был довольно свободным. Занятия носили лишь комментирующий и установочный характер. Каждый адепт совершенствовался сам, опираясь на подсказки У Чэня или самого Главы. Избранных тренировали, исходя из теории у-син. На первом этапе обучения выявлялись доминирующие первоэлементы в даньтянях. После этого адепты долго работали над развитием спящих, неразвитых начал. И только на третьем этапе начиналась глубокая практика единения всех первооснов для построения совершенно нового мощнейшего корня духовной силы, который подавлял все более слабые энергии, помогал развитию выносливости и мощи, давал избранному неограниченные возможности самосовершенствования для достижения бессмертия. Каждый ученик шел своим темпом, не считая чужие успехи. Весь процесс контролировал молчаливый У Чэнь, который и докладывал Главе о способностях и успехах новичков. Бессмертия жаждали все, и такая тяга периодически приводила к ошибкам в практике, к фатальной спешке. В лучшем случае эти прыткие ученики выжигали свои силы полностью, рассеивая золотое ядро или разрывая все восемь необычных меридианов, которые отвечали за развитие и рост ядра.       Линсюань показывал поразительные результаты в обучении по сравнению с остальными избранными в этот раз новичками. Он до многого доходил сам, неустанно практиковал новые техники, пытался развить в себе скрытые грани силы. В его духовном корне на данном этапе преобладал металл и огонь, которые питали его сильную ян-ци, но практически не был затронут древесный элемент. На сегодняшний день Линсюань сумел пробудить в себе недостающие основы, поэтому его личная сила начала очень быстро расти. Этот прекрасный нефрит хорошо понял разницу между возможностями, которые у него были, и возможностями, которые есть сейчас в руках. Шэн Юй усмехнулся своим мыслям. - Ты полностью освоил технику у-юнь? - Не совсем. Не могу сказать, что моя единая ци сбалансирована должным образом. Работа с усилением первооснов идет у меня хуже, чем практика с мечом. - Так и должно быть. Ты раньше следовал Пути меча и цитры. Они очень отличаются. Те, кто развивает тело, могут достичь высоких результатов в здоровье и долголетии. Те, кто следует Пути меча, хороши в обращении с оружием и инструментами. Но это лишь одна из частей общей силы. Сложнее всего работать с энергиями. Ты должен для начала укрепить духовный корень, дабы потом воздействовать на энергии внешние. Это непросто, ведь они могут быть и темными. Все энергии должны в итоге работать на тебя, подчиняться тебе. А земные кланы, идущие праведным Путем, вместо этого борются с темными энергиями, поддерживая в себе лишь светлые. - Линсюань благодарит наставника за совет, - мужчина сдержанно поклонился. - Ты можешь спрашивать у меня все, что захочешь. - Да. - Но ты даже не хочешь взглянуть на своего шифу при этом, - хитро улыбнувшись, укорил Глава.       Линсюань медленно поднял свои светлые красивые глаза, и Шэн Юй сразу почувствовал их холодное прикосновение. Не делая никакой попытки поддержать разговор, Линсюань пристально смотрел на своего Главу. Такая сдержанная реакция не остудила пыла наставника, Шэн Юй все равно чувствовал прилив возбуждения. Видимо, придется вновь впустить в свою спальню Ли Дэфу. Хотя этот ученик стал просто невыносимым в последнее время: все ноет и скулит о милости, пытается выделиться на занятиях, подкарауливает, а потом падает на колени, целуя руку. Шэн Юй в какой-то момент осознал, что ему даже противно. Но как будущий полноценный адепт ордена Ли Дэфу мог стать верным и преданным псом, ведь у парня отличные навыки и способности от природы. - Линсюань, кого бы ты выделил из новых учеников? Вы немного времени проводите вместе, и ты не ищешь их компании, но можешь дать свою оценку, - красивые тонкие пальцы любовно оглаживали чашку с остывшим чаем. – Эй! – вдруг громко крикнул Шэн Юй, обращаясь к кому-то за дверями и не сводя взгляда с прозрачно - голубых глаз. – Принесите новый чай. - Закончим партию, наставник. На сегодня у этого ученика запланирована практика Пяо Да Цзинь. Никак не могу усилить удар в точке соприкосновения с объектом. Ваш ученик подводит Вас, - в голосе послышался тонкий налет издевки. – Ли Дэфу справляется лучше?       У Шэн Юя все сладко обмерло внутри. Как бы Линсюань не сдерживался, только что он обнажил свою ревность, пусть и неосознанно. Глава улыбнулся, затем легко поднялся с подушки и подошел к кровати. На ней лежала жадеитовая изумительная подвеска в виде бутона почти распустившегося цветка. Лепестки были вырезаны как живые. Мужчина бережно взял хрупкую ценность в руку, рассматривая блики света в насыщенном зеленом цвете. Шэн Юй совершенно не обращал внимания на вошедшего слугу, который принес новый поднос с чаем и на мгновение застыл в дверях. Засеменив мелкими шажками к гобану с опущенной вниз головой, юноша с подносом опустился на колени рядом с маленьким чайным столиком, немного замедленно и нерасторопно меняя чашки и наливая в них свежий чай. Шэн Юй обернулся с подарком в руках, покровительственно глядя на своего избранного мужчину. Их взгляды встретились, и в этот момент глаза Линсюаня слегка расширились, выдавая секундную неконтролируемую реакцию. Сердце Шэн Юя забилось с удвоенной силой - ледяная броня этого человека трескается. Его любимый ученик только что выдал себя с головой... Линсюань же медленно перевел взгляд на склонившего голову слугу, который торопливо раскладывал посуду на подносе. Неловко поднявшись, юноша еще раз поклонился и спешно ретировался за двери. В комнате повисла звенящая тишина. Внезапно Шэн Юй подошел к гобану и положил сверху подвеску в виде цветка для Линсюаня, который продолжал невидящим взором смотреть в пол, думая о чем-то своем. - Я хочу, чтобы ты принял его. Эта жадеитовая подвеска подчеркнет твой статус. Этот камень достоин Небес! - Мой статус? У меня он есть? – тон голоса был абсолютно равнодушным. - Есть, дорогой мой Линсюань, есть. Ты – мой любимый ученик и моя пара. Мы связаны. Ты любил меня, и я верю, что это чувство вернется. Мы скоро соединимся. Ты – мой. И пусть все об этом знают. - Я могу отказаться? Линсюань – всего лишь обычный адепт. Нет смысла в таких дорогих подарках, господин Шэн Юй, - уважительный тон исчез. Сейчас Линсюань говорил неформально и свободно. - Нет, не отказывайся, мой красивый мальчик. Сделай это для меня. Хочу увидеть тебя с ней, - жесткое нетерпение отчетливо угадывалось в голосе. Линсюань немедленно поднялся с колен и с чинным поклоном принял украшение, возвращаясь к холодному официозу: - Этот скромный совершенствующийся сделает так, чтобы наставник остался доволен. Я прошу позволения вернуться к практикам. Эти переходы в тоне Линсюаня провоцировали самые темные эмоции в душе Шэн Юя. С ним словно играли. А реакция на такой дорогой подарок оставила привкус недовольства на кончике языка. - Да, иди, мой Линсюань. Ты всегда так далек от меня, - Шэн Юй тяжело и показательно вздохнул. – Не боишься, что твоя холодность толкнет меня в другие объятия в поисках тепла? - Не боюсь, - лаконичный и однозначный ответ оставил мужчину в растерянности.       Молодой слуга тем временем дошел с подносом до ближайшего поворота и резко замер. Слабость в руках нарастала с огромной скоростью, и вскоре поднос уже мелко затрясся, а еще через минуту полетел вниз, выпадая из ослабевших пальцев. Юноша припал спиной к холодной сырой стене и медленно сполз вниз. Плечо все еще адски беспокоило. На лбу выступила испарина. Закрыв лицо руками, молодой человек не шевелился некоторое время, а затем, словно взяв себя в руки, принялся немного дрожащими руками собирать разбитые осколки посуды. - Вы поранитесь, - спокойный голос раздался где-то совсем рядом. Юноша вздрогнул, но глаз не поднял, лишь замер на секунду с осколком в руке, а затем вновь вернулся к своему занятию. К нему присоединилась еще пара мужских рук, аккуратно складывая разбитые части на поднос. Слуга чувствовал пронзающий взгляд, внимательно рассматривающий его с головы до ног. Не смотря в сторону господина, юноша недовольно пробормотал: - Любимый ученик Главы не должен касаться такой низкой работы и разговаривать с ничтожными слугами. Господин, не тратьте на это свое время. - Любая работа достойна уважения. А нуждающийся в помощи ее получит. Слуга вздрогнул, быстро схватил поднос и резко поднялся. Он торопливо склонился в глубоком поклоне, пряча глаза. - Господин... Благодарю. Не говорите Главе о моей оплошности, иначе меня накажут.       Поспешно развернувшись, молодой человек почти бегом кинулся в спасительную темноту коридора, ведущему на кухни. Проплутав еще минут десять, юноша, наконец, вынырнул в нужный проем.       Кухня в ордене Золотого Дракона была сделана таким образом, что напоминала обветшалый постоялый двор. Старая мебель, хотя и добротная, немного посуды, обилие полезных трав на стенах. Адепты ордена не должны были придавать важного значения пище. Работа с энергиями и первоэлементами позволяла достигать совершенства человеческого организма, приближенного к божественной сущности. Повар здесь был один - это хмурый уставший немолодой мужчина, который точно так же когда-то был подающим надежды избранным, взятым в орден пятьсот лет назад. Его погубила собственная строптивость. Шэн Юй наказал его, запечатав даньтяни и ограничив развитие ядра. Так избранный вмиг стал рабом. Мужчина мог бы умереть с честью, но выбрал долгую ограниченную жизнь. Пусть даже такую жалкую. Прошло достаточно времени, и он привык к своей тюрьме. Все, что ему оставалось – срывать злость на более слабых. В кухню вошел запыхавшийся юноша и осторожно поставил поднос, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания. Но не получилось. Тяжелая рука смачно отвесила ему подзатыльник: - Мелкий паршивец! Посмотри, что наделал! Ты думаешь, у меня здесь посуды много? Из чего господа будут чай пить? Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают за это? Парень потер ушибленное место, обиженно смотря на разъяренного повара. - Да ничего не сделают. Никто не знает. - Убирайся к черту отсюда! Ты, видимо, недавно здесь. Уже успел что-то натворить? Разжаловали из избранного в слуги? Ничего, получишь пару плетей, мигом «переобуешься» в своих высказываниях!       Юноша проворно нырнул обратно в темный коридор. Странный орден, жуткие темные лабиринты ходов, промозглые маленькие комнатушки, пустынность, тишина пространства и как будто остановившееся время сводили его с ума. Он задыхался от чувства обреченности.