Старец под луной

      Поздно ночью Лань Ванцзи подошел к своей комнатушке с небольшой узкой кроватью, своему убежищу, где он хотя бы иногда мог побыть со своими мыслями, надеждами и опасениями. Перед входом он вдруг остановился и задумался. Еще одна часть жизни, которую ему пришлось менять – после первой встречи с Ма Цзиньлуном теперь по ночам он учился, насколько хватало сил. Открывать свои запечатанные или не проявленные духовные основы оказалось трудно до холодного пота. Держать в руках незнакомый клинок, отражая выпады Шэн Юя после бессонных ночей, было проигрышным делом. Осваивать новые и новые техники вне поля зрения У Ченя вообще не представлялось возможным. Но он справился. Самое тяжелое – привести энергию в баланс, стабилизировать ее. Заклинателю постоянно казалось, что время шутит с ним – оно то тянулось еле-еле, то пролетало мгновением. Милостивые Небеса, все же, не отвернулись от их пары. Сейчас, когда Вей Ин здесь, рядом с ним, его душа стала спокойнее. Лань Чжань знал, что на каком бы этапе жизни оба не остановились, руки они не разожмут до самого конца. Однако с Вей Ином никогда не бывает просто или, тем более, скучно. Темная энергия в его супруге сейчас слишком остро резала по нервам, разрушая границы выдержки. Лань Чжаню все еще было сложно соединять ее в себе, разбавляя огненную ян-ци. Только теперь заклинатель, идущий всегда праведным путем, сам понимал, как чувствовал себя Вей Ин после принятия темной силы. Все виделось и ощущалось ярче, острее, желания стали глубже и разрушительнее, эмоциональные порывы сдерживать стоило огромных усилий. Но сегодня... Кажется, сегодня ему удалось взять эту силу под контроль ненадолго и не набрасываться на своего супруга с желанием разорвать, сломать, раскрошить тело под ним, навсегда присваивая его себе.       Лань Чжань, продолжая стоять перед дверью, задумчиво прикоснулся к своим все еще припухшим губам, которые немного пульсировали от силы поцелуев, кончиками пальцев. Вей Ин слишком жадно облизывал их мягкость, хозяйничал в сладкой глубине рта, заставляя языки снова и снова сплетаться в нежном противостоянии. Лань Чжань все еще удовлетворенно ощущал витавший вокруг него запах «ветра и луны», хотя они оба столько времени провели в теплой воде. Покинув комнату Главы, Вей Ин, не спрашивая, потащил его в купальню, которую давно облюбовал, исследуя орден. Мог ли этот отчаянный человек упустить такую возможность заполучить на несколько часов оставшейся ночи своего Хангуан Цзюня? Конечно, нет. И вот размеренный и степенный Лань Чжань, всегда обстоятельно подходивший к вопросам ежедневных удовольствий, предпочитавший удобную кровать и много времени в запасе, как зеленый юнец, пробравшийся ночью к предмету своего обожания, крепко прижимал Вей Ина к стене в купальне, дрожа, словно в лихорадке, от сжигавшего желания, погружался внутрь горячего податливого тела глубокими и быстрыми толчками. На мягкой коже бедер, там, где пальцы впивались в разгоряченную плоть, уже обозначились следы от крепкого захвата сильных рук. Вей Ин, прижавшись пылающим лбом к холодной стене, со всей силы сжимал во рту стиснутый кулак, стараясь не создавать лишнего шума. И хотя появиться здесь сейчас в это время вряд ли бы кто мог, но сочетание чего-то опасно - запретного с желанием заполучить Лань Чжаня прямо сию же минуту сводили с ума. Вей Усянь наслаждался этими ощущениями со свойственным ему авантюризмом. Они заставляли чувствовать себя настолько живым, что хотелось кричать от разрываемых эмоций. Когда его, ослабевшего и разомлевшего, развернули как куклу сильные руки и легко подняли, Вей Ин моментально ухватился за белоснежную шею, а ноги прочно сцепил на талии Лань Чжаня. Тот осторожно опустил свое сокровище в большую каменную чашу, наполненную водой, служившую источником омовения адептов, стирая белесые следы поспешного и жадного обладания. Вей Усянь обессиленно откинул голову на широкий бортик, позволяя счастливой улыбке обнажить очаровательные ямочки на щеках, которые так нравились всегда Хангуан Цзюню. Зачарованно уставившись на яркие зацелованные губы, Лань Чжань через мгновение опустился рядом с ним в воду и вновь широко развел слегка дрожащие бедра. Сила, с которой Вей Ина насадили обратно, снова глубоко заполняя крепкой и горячей плотью, отозвалась не сдерживаемым стоном и попыткой хоть немного ослабить захват. Такие действия моментально будили в Лань Чжане собственнические инстинкты. Руки только крепче сжимались, вминая в себя расслабленное тело, не давая возлюбленному даже дернуться, проникновение становилось острее, болезненнее. Вей Ин, как правило, долго не выдерживал такой силы присвоения, начиная просить о пощаде, хотя знал, что ее не получит. Сейчас все повторялось. Когда крики сдерживать уже стало невозможно, Лань Чжань накрыл искусанные им же губы, полностью вбирая эти стоны в себя. Только через время, когда жадный эмоциональный порыв обоих был утолен, а вода растворила все следы, Вей Ин, наконец, прислонив Лань Чжаня к теплому каменному бортику широкой чаши бассейна, принялся очень нежно выцеловывать каждый цунь прекрасной, словно белый нефрит, кожи, успокаивая, подтверждая свое присутствие и реальность происходящего. Руки черпали прозрачную теплую воду и омывали широкие крепкие плечи, проводили по контуру скул, сменяя прикосновения на легкие и быстрые поцелуи. - Лань Чжань, - прошептал Вей Ин, прикусывая розовую мочку, - тебе хорошо? Ты успокоился? - Мгм, - только и смог через мгновение произнести разбалованный и залюбленный мужчина. Впервые за все время здесь Лань Чжань чувствовал себя настолько спокойно и умиротворенно. Сквозь прикрытые веки он ощутил, как Вей Ин приложил ухо к грудной клетке, туда, где ровно и спокойно билось сердце. Видимо, результат Вей Ину понравился. Он отстранился и спросил: - Сейчас уже не страшно? Лань Чжань открыл свои прекрасные глаза персикового цветения и встретил темноту бездонного омута взгляда напротив. Признавать свои чувства или переживания – этому тоже он учился, разделив свою жизнь с любимым человеком. Лань Чжань слегка улыбнулся.       Мокрые черные волосы Вей Ина покрывали плечи, щеки алели румянцем после активных любовных игр, губы манили влажным блеском, всем этим создавая уникальное чувство красоты. Лань Чжань молча притянул его к себе и аккуратно обнял. Железные тиски на сердце ослабли. И теперь их любовный поединок был неспешным и нежным.       Выныривая обратно из приятных воспоминаний и открывая дверь в свою комнатушку, Лань Чжань все еще был расслаблен. Удовольствие плескалось чувствительными отголосками по всему телу, однако реальность диктовала свои условия. От ночи осталось всего несколько часов. Необходимо восстановить силы. Движение рядом Лань Ванцзи почувствовал за несколько секунд до того, как сбоку вспыхнул небольшой огонек жемчужины. И хотя Лань Чжань был готов к отражению возможной атаки, он не двинулся с места. Знал, кто это. - Ты был у него? – тихий злой шепот сонного Ли Дэфу сочился ревностью. Видимо, он долго ждал, пока не заснул. Лань Ванцзи не удостоил никаким ответом, лишь молча сел в надлежащую позу для восстановительной медитации. - И как, понравилось? – голос все еще продолжал настойчивый допрос. Откровенное игнорирование в виде безразличного молчания вывело молодого мужчину из себя окончательно, и он, сорвавшись, занес вдруг появившийся в руке кинжал с намерением выплеснуть всю свою удушающую ярость и злость, засадив этот острый клинок в ненавистного соученика. Лань Ванцзи перехватил запястье за несколько цуней от своего плеча. Спокойный взгляд различал в сходящем с ума мужчине то ли боль, то ли одержимость. Лань Ванцзи с силой отбросил атакующую руку. Жемчужина дрогнула и потухла, расколовшись на две половинки от глубины использованной внутренней энергии. Ли Дэфу упал, ударившись спиной о каменную стену, пораженный примененной силой. В темноте было слышно лишь его тяжелое надсадное сбивающееся дыхание. Грубые и темные эмоции, завладевшие сейчас Ли Дэфу, казалось, можно потрогать руками. Он тоже пока не справляется с влиянием инь-ци. А Шэн Юй лишь еще больше разжигает это негативное воздействие своим пренебрежением. - Нет, - в итоге ответил Лан Ванцзи. – Я не спал с Шэн Юем. Мы просто пили чай. Потом я был занят своими делами. Тренировался.       Ли Дэфу еще какое-то время просидел на полу в той же позе, боясь поверить в эту чушь. Но верить хотелось. Владыка не отпустил бы его, слишком красноречивые взгляды он бросал на эту «ледяную статую». Но Линсюань никогда не врал, сколько Ли Дэфу его знал здесь... Как тогда он просто смог покинуть покои Главы? - Врешь, - прошипел мужчина. - Проверь сам, - только и был ответ. Ли Дэфу нерешительно поднялся, обдумывая странные слова, но потом вдруг резко бросился бежать по полутемным коридорам до заветной двери. На него резко накатила волна страха и холода, но он не обратил на это внимание. Осторожно открыв одну из створок, молодой человек увидел Шэн Юя, лежавшего в самой что ни на есть благопристойной позе, одетого и безмятежно спавшего. Ли Дэфу осторожно приблизился, рассматривая прекрасное лицо, которое являлось его болезненной одержимостью. Мужчина не помнил своего прошлого, не помнил, есть ли кто у него в этом мире, потому что сейчас основным и главным человеком являлся Владыка, который одновременно мучил и привязывал этого ничтожного ученика к себе. Прекрасный и порочный. Ли Дэфу нежно касался шелковистых длинных волос, линии носа и губ. Затем он прилег с краю кровати, положив руку под голову. Так, наблюдая за спящим объектом своего обожания, он и уснул.       На следующее утро, беседуя с немногочисленными оставшимися избранными на тренировке, Шэн Юй то и дело останавливал свой взгляд на спокойном и расслабленном лице Линсюаня. Тот же был полностью сосредоточен на своих мыслях. Шэн Юй не мог понять, как он уснул вчера, да еще и так крепко? Он задал этот вопрос перепуганной Го Минчжу, которая отвечала за состав чаев и травы. Девушка, безошибочно уловив в холодном голосе угрозу, упала на колени, низко склонив голову: - Владыка, чай был заварен по всем правилам. Возможно, такой эффект дала свежесрезанная валериана, которую я кладу в вечерние сборы к чаю для успокоения тела и духа. Если она подарила такой целительный сон Владыке, значит, Ваш организм очень нуждался в нем. Если господин считает, что это вина Го Минчжу, прошу, накажите ее...       Линсюань только спокойно отметил, что теплый лунцзин с добавлением целебных трав и хорошая беседа имели положительный эффект для Главы, а его сон был лечебным. Шэн Юй, и впрямь, чувствовал себя прекрасно. - Этот избранный тоже уснул после насыщенной энергетической практики, когда ночью вернулся в комнату, - добавил бесстрастно Линсюань. - Прошу простить меня за недостаточное усердие.       Ли Дэфу рассказал Шэн Юю такую же концовку, но... Интуиция Главы упорно говорила, что что-то не так. Что изменилось в его Линсюане. Изменилась...энергия? Его сила? Он стал словно спокойнее. Кожа как будто излучала слабое сияние. Можно ли быть еще красивее? Обычно такой эффект дают весенние забавы... Или его любимый ученик достиг очередной ступени в своем стремительном развитии...       Как Шэн Юй и предполагал, уже сейчас из всех новых учеников оставалось только четверо. Закрытые техники, новые силы, иногда темные и бесконтрольные, которые не давались так просто для подчинения, постепенно косили количество оставшихся адептов. Не выдерживали изменяющего воздействия. Как результат – разорванные меридианы, вырванные в приступе безумия собственные сердца или глаза, превращения в демонических существ. Конечно, гораздо безопаснее работать со светлыми силами. Но пока не возьмешь под контроль темное, светлое будет всего лишь поверхностным знанием. Так учил его Ма Цзиньлун... Шэн Юй перевел взгляд на Цзяо Бовэя. Надо же, мальчишка еще держался. Высох совсем, кажется, стал прозрачным, но держался. После занятия и Ли Дэфу, и Линсюань обратились к Главе с одной и той же просьбой помочь доброму парню. - Можно запечатать его силу. Но тогда он станет совершенно бесполезен, - задумчиво рассуждал Шэн Юй. - Даши, Вы можете сделать его сильнее, а затем вернуть, разблокировать силу? - воодушевленно предложил Ли Дэфу, но Линсюань бросил на него строгий взгляд. - Тебе еще многому учиться, мой дорогой, - почти нежно пропел Шэн Юй. – Дело ведь не в физической слабости, а в его внутренней энергии, которая не справляется. Я запечатаю эту силу, но его ядро тоже не будет расти. Даже если он проживет еще пятьдесят или пятьсот лет как развитый, но обычный человек, возвращенная сила все также будет истощать его. - Тогда оставьте его обычным человеком. Пусть живет здесь с нами... - И что мне с ним делать, мой жалостливый Ли-гунцзы? – снисходительно поинтересовался Шэн Юй. - Этот ученик бы хотел попросить разрешение Главы для Мо Сюаньюя помогать мне в учебе как личному слуге. Сортировать записи, выбирать нужные трактаты, подготавливать необходимые условия для практик. Он смышленый и уже знает, что обычно мне необходимо. Цзяо Бовэя поставьте вместо него в услужение. Сотрите его воспоминания еще раз, Глава. Этот мальчик молод, он может служить долго и преданно, - Линсюань отошел, вытянул руки в почтительном поклоне, официально и торжественно завершая свою просьбу. – Я прошу даши проявить великодушие и мудрость. Сохраните жизнь Цзяо Бовэю.       Ли Дэфу удивленно смотрел на соученика. Как же поразительно ловко он сумел подобрать верный ключ в общении с таким непростым человеком как Шэн Юй. Линсюань сегодня сказал, наверное, самую длинную речь, которую Ли Дэфу доводилось слышать от этого замкнутого и отстраненного человека. Его стремление сохранить жизнь Цзяо Бовэю не могло не вызвать невольное уважение в сердце.       Имя «Мо Сюаньюй» резануло слух Главы ордена, но мужчина тут же понял, что ревность смешна к такому убогому мальчишке, к тому же, Линсюань мог снова уйти в замкнутое состояние. После вчерашнего признания, Главе точно не хотелось сдавать такие тяжело достигнутые позиции. Шэн Юй безразлично взмахнул рукой. Широкий красный рукав шелковых одеяний красиво взметнулся птицей и снова лег на опущенную руку изящными складками. Свое усердие в учебе Линсюань проявил уже не раз. Ли Дэфу зло задохнулся, но промолчал, помня, что речь идет о спасении их друга, даже если такой ценой.       Сам же Мо Сюаньюй выразил полную готовность всецело помогать молодому господину в его занятиях и даже пообещал позаботиться о растерянном Цзяо Бовэе, который на следующий день вошел в сад «Неземной обители» адептом ордена Золотого Дракона, а проснулся слугой, родившимся здесь, без всяких сил. Потерю памяти растерянному мальчишке Го Минчжу объяснила просто – упал по неосторожности и сильно ударился головой. Вей Усяню было от всей души жаль парня. И он делал все, чтобы смягчить его ужас и панику от осознания пустоты в своих мыслях. Сжимая кулаки от переполнявших эмоций, Вей Усянь молча пообещал себе, что непременно вытащит мальчика из нескончаемого кошмара. Но пока ему надо просто остаться в живых, ведь осуществить задуманное можно только так.       Невероятно раздражал Вей Ина и тот факт, что Шэн Юй постоянно старается находиться рядом с его Лань Чжанем. Они вели долгие разговоры о взаимодействии сил, о возможностях и совершенствовании тела... Улучить время и полноценно заняться вечно ускользающим и неприметным У Чэнем практически не было возможности. Злость вперемешку с ревностью соединялась в удушающее темное чувство, которое грозило вырваться из-под контроля. Поэтому Вей Усянь иногда доставал Чэньцин и играл «Покой», заставляя темные голоса в голове умолкнуть на время. А когда Хангуан Цзюнь выходил из-под постоянной опеки Главы ордена, Вей Усянь зажимал его в первом попавшемся темном углу и откровенно обнюхивал, стараясь уловить любой чужой или незнакомый запах на теле и одежде, который бы говорил о каких-то близких взаимодействиях его супруга с этим похотливым неприятным Шэн Юем. Лань Ванцзи спокойно пережидал эти вспышки, не делая попыток вырваться или отстраниться. Когда его возлюбленный успокаивался, не находя ничего подозрительного, он разжимал руки, позволяя вернуть невозмутимому Хангуан Цзюню благопристойный вид. Помог Ма Цзиньлун, оповестивший, что Шэн Юй вскоре отправится медитировать на вершину Белых Снегов и Туманов, где концентрация силы была невероятно высокой. Обычному человеку достаточно было провести там некоторое время, что бы стать дисянем. «Главе показало это видение Зеркало, - ухмыльнулся господин Ма. – Но учтите, после этой медитации в пять дней, он вернется с гораздо большими силами и прекрасным самочувствием. Шэн Юй часто бывает там».

***

      Глава исчез тихо, никого не оповестив и не предупредив в ордене - о делах и планах Владыки никто не имел права спрашивать. В тот же вечер, когда по внутренним ощущениям минул Час Кабана, Линсюань вместе со своим новым «помощником» зашли в ту часть помещений в горе, где располагались закрытые покои У Ченя. Их устройство напоминало хороший и богатый дом статусного человека. Господин У был погружен в книгу и крайне удивился визиту Линсюаня, да еще и со своим новым слугой. «Смело и нагло», - подумал раздраженный наставник. Сейчас У Чень явственно ощущал некую ауру опасности, что исходила от Линсюаня. И, надо признать, силы этого парня возросли в разы. Шэн Юй еще не понял, что стоит бояться? Так увлекся своими низменными эмоциями и не видит, что вчерашний сломленный, казалось, тигренок сегодня - полноценный взрослый тигр, ставший таковым пугающе быстро. Но еще У Чень знал, что так не бывает. Это просто невозможно. В такой короткий срок этот парень не просто вернул свою уверенность, он еще и удвоил свои силы. Адепту, которому стерли память, так себя вести просто не положено. Невольно У Чень задался вопросом – а ставил ли Шэн Юй его на колени? И терял ли Линсюань, вообще, свою уверенность? Мог ли он обойти это? - Я прошу не удивляться столь позднему визиту, наставник У. Вы ведь давно состоите в ордене Золотого Дракона? - Очень, Линсюань, - У Чень не видел смысла в вежливости, надеясь подчеркнуть разницу в их статусе. – Слишком давно. И поэтому научился видеть истинную сущность людей. Слуга, сопровождавший Линсюаня, вдруг усмехнулся. У Чень сердито нахмурился. - Что смешного я сказал? Как ты смеешь вести себя так развязно, паршивец? Я даже не помню твоего лица, хотя ты служишь в ордене. Владыка, видимо, правильно сделал, что дал тебе облачение слуги и раба. - Так разглядите его, мое лицо, господин У Чень. Вдруг оно Вас удивит? – ни капли подобострастия и робости, которая должна быть у находящихся в страхе слуг. У Чень почувствовал недоброе. - Не обращайте внимания на моего помощника, - тихо попросил Линсюань. – У меня к Вам небольшая просьба. Ваш меч очень красив, и я давно хотел узнать его историю. Наставник У согласится поведать мне ее? - Ты слишком любопытен, Линсюань. И говоришь как равный. Я давно наблюдаю за тобой. Зачем тебе мой меч? - Ваш? Я слышал, что этот меч принадлежал Ма Цзиньлуну, основателю ордена Золотого Дракона. У Чень слегка побледнел. Конечно, он слышал историю Ма Цзиньлуна и знал о нем от Владыки, но Шэн Юй вряд ли бы стал рассказывать новому адепту об этом... Или же... - Кто ты такой? – севшим голосом произнес мужчина. - Избранный адепт ордена Золотого Дракона, - был дан спокойный ответ. - Врешь, Линсюань. - Я хочу увидеть этот меч, наставник У, - в спокойном голосе угадывался приказ.       У Чень понял, что сейчас произойдет. Этот мальчишка решил, что знает достаточно и сможет занять его, У Ченя, место? А потом, возможно, и Главой ордена захочет стать? Человеческая жадность необъятна! Все же, он глупец, судорожно размышлял У Чень. Надо было обрубить крылья этому Фениксу, когда он только возрождался из пепла. Но глупый Шэн Юй вечно защищал его и не хотел видеть нарастающую угрозу... У Чень уверенно усмехнулся. Как бы не был силен этот адепт, он сам гораздо сильнее и опытнее. Пусть это вызовет гнев Главы, но Линсюань сам пришел к нему. Он имеет право прикончить этого зарвавшегося ученика... Неспешно обнажив меч, У Чень с недоброй улыбкой сделал резкий выпад в сторону Линсюаня. Тот спокойно увернулся от атаки, а когда У Чень развернулся, в руках у Линсюаня он увидел вдруг внушительный меч с серебряной рукоятью изумительно тонкой и сложной работы, от которого исходило слабое холодное свечение. Изумленный У Чень застыл, неотрывно смотря на устрашающее лезвие. Меч явно был духовным оружием и мощным по своим силам. Невозможно приручить такой клинок, не имея сильного сформированного ядра. Откуда он в руках этого человека? - Ученикам запрещено иметь свои мечи, пока они не докажут свою верность ордену Золотого Дракона, - слова заученным текстом вдруг вырвались помимо воли. – Где ты его взял? Линсюань молча вытащил мешочек Цзянькунь, пристально смотря в глаза наставника. - Невозможно! Не может быть! Откуда он у тебя? Ученикам запрещено... Да и кто бы тебе его оставил? - Я прошу Вас дать мне меч Главы Ма, - снова очень спокойно повторил мужчина с обнаженным клинком. У Чень нервно рассмеялся, понимая, что ему придется нелегко в этом поединке: - Ты невероятный, Линсюань. Впервые за все время, что я здесь, мне не по себе. Ты получишь меч, если победишь меня. Но учти, если проиграешь, будешь молить о смерти много – много лет... Вечность.       Мечи резко пришли в движение и скрестились. У Чень, хоть и владел клинком Тенгконг Цзянь, но так и не стал его истинным хозяином, ведь сила основателя ордена Золотого Дракона была несоизмеримо выше той, что была у наставника У. И ему не подчинялась. Однако мощь и очевидная статусность этого оружия не давали У Ченю возможности отказаться от его использования хотя бы иногда. Бичень, словно чувствуя эту слабость, вдруг с силой прижал клинок к земле и вновь скользнул в руку к Лань Ванцзи. Он лег легко и правильно, обдавая силой и мощной энергией своего владельца. Лань Чжань остро осознавал, насколько неразрывна их связь. У Чень, распрямившись, снова кинулся в атаку, стараясь использовать кинжал, который был зажат в другой руке. Но Линсюань, этот странный тип, владел мечом настолько искусно, что не оставлял У Ченю даже малейшего пространства для маневра. И данный факт сильно пугал не ожидавшего такого мужчину, привыкшего к более слабым противникам. Меч в руках У Ченя больше отягощал, нежели помогал. Потративший много энергии и тяжело дышавший, наставник решил повременить пока с использованием клинка. Надо экономить силу. Выплюнув скопившуюся во рту кровь от прошлых атак, мужчина только собирался использовать боевую технику одновременных ударов на все цзицяо, но Линсюань опередил его. Словно предугадав атаку, мужчина нанес наставнику мощные энергетические удары единовременно по нескольким жизненно важным органам, с силой откидывая поврежденное тело на стену просторных пещерных покоев. Рухнув от удара, словно подкошенный, У Чень захлебнулся собственной кровью, понимая, что внутренние повреждения нешуточные. Боль оглушала, скручивала все нервные окончания разом. У Чень с ужасом смотрел на собранного и сосредоточенного молодого мужчину с абсолютно бесстрастным лицом, легко державшего в руке мерцающий холодным отблеском клинок. - Откуда... ты..., - не останавливающаяся кровь мешала говорить. У Чень снова сплюнул кровавый сгусток. - Кто научил тебя этим техникам? Откуда ты о них знаешь? Шэн Юй не показывал их тебе, я уверен... Техника Дунцзинь под запретом для адептов, но ты владеешь ей идеально. Молчание. - Просто отдайте нам меч, господин У. Ну и помогите нам заодно, - звук чужого голоса, раздавшегося откуда-то из угла, резанул слух У Ченя. Он был настолько сосредоточен на их зрительном поединке с Линсюанем, что совершенно забыл про его служку. А этот наглец вдруг высунулся и вполне игривым тоном сейчас позволял себе ставить условия. У Чень готов был разорвать их обоих, будь у него возможность. Даже ему, верному У Ченю, Владыка не разрешил изучение высших техник... От удушающей ненависти потемнело в глазах.       В следующую секунду Тенгконг Цзянь метнулся в сторону мальчишки – слуги с явным желанием проткнуть его насквозь. Одновременно Линсюань играючи отбил почти долетевший меч от парня, а сам юноша – слуга вытащил из-за пазухи какой-то обрывок с каракулями и швырнул его в У Ченя. Обрывок оказался талисманом, припечатавшим наставника к полу намертво. Все его попытки оторваться или пошевелиться провалились с диким ревом злости и неверия. - Ко мне, схватите их... – ревел задыхающийся от бессилия мужчина, словно отдавая приказ. И в помещении разом начала сгущаться тьма. Она уплотнялась, принимая очертания пугающих сен-мо. Вот она, стража ордена Золотого Дракона. Темная энергия и злая воля в плотной концентрации... Вей Ин, не раздумывая, схватился за Чэньцин. Сила, что собиралась быстро в пещере, растворила за секунды защитный маскировочный образ, позволяя человеку на полу изумленно разглядывать совершенно другого мужчину с изящной черной флейтой, на конце которой болталась ярко-красная кисточка. - Хангуан Цзюнь... - отрывисто бросил Вей Ин. Лань Чжань через миг занял место рядом с ним, разместив свой боевой гуцинь, и пальцы легко коснулись струн, отправив рябь дрогнувшего звука от первых нот. - Чего вы ждете? Уничтожьте их, - разъяренно кричал утративший контроль наставник. В следующую секунду его губы оказались намертво склеены. У Чень, выпучив глаза, силился разомкнуть их, но наносил себе только еще больше вреда. Сен-мо окончательно проявляясь, слегка замедлились, чувствуя не менее сильные вибрации от самого Вей Усяня такой же инь-ци, из которой были сотканы они сами. А зазвучавшая мелодия гуциня и флейты вдруг дезориентировала в движениях. Сен-мо, казалось, пытались перебороть музыку и вырваться, но песнь усмирения слаженно сжимала и сдавливала силу, не позволяя приблизиться к цели и заставляя хаотично метаться по замкнутому пространству. Как только мелодия затихла, Вей Усянь снова поднес к губам флейту и отдал через резкую пронзительную мелодию приказ остановиться. От силы концентрации со лба Вей Ина стекал ручьем пот, напряжение сказывалось в сведенных мышцах, но он упрямо повторял приказ раз за разом. Мелодия гуциня в унисон продолжала усмирять темную энергию. В конце концов, сен-мо, подчиняясь, стали успокаиваться и рассеиваться.       Когда все было кончено, Вей Усянь, тяжело дыша, неспешно подошел к поверженному израненному У Ченю и осторожно взял упавший меч Главы Ма. Тот задрожал в чужих руках, но никакой темноты или заклятий не проявил. У Чень лишь сдавленно мычал. - Хангуан Цзюнь, пусть наш собеседник отомрет, нам еще говорить с ним надо, - почти капризным тоном произнес человек в грубом хлопковом облачении. В следующую секунду наставник У почувствовал, что его губы вновь могут двигаться. - Кто вы? – уже напрямую прохрипел израненный мужчина, с ужасом понимая, что обречен. Как глупо! Он считал себя неуязвимым... И достойную угрозу видел лишь в лице Шэн Юя... Статный мужчина в одежде слуги и с красной лентой в волосах резко хохотнул. - Лучше спроси, чего мы хотим. Так ли важно знать кто мы? - Очень важно... Ему стерли все воспоминания. Дали новое имя, - У Чень глазами указал на невозмутимо стоящего молодого мужчину, гуцинь которого ловко оказался за плечами. Надломленный хриплый голос наставника звучал еле слышно. – А в итоге этот заклинатель не изменился вообще. И все помнит, я так полагаю. Невозможно... Как ты смог обмануть Шэн Юя? Как смог обмануть магию сада? - Я не терял память.       Вей Усянь тем временем связал за спиной руки поверженного наставника У, снимая действие талисмана. Подняв его, он прислонил израненного мужчину спиной к стене, нажав на точки, останавливающие внутреннее кровотечение. У Чень тяжело кашлял. Он вдруг перевел пронзительный взгляд на мужчину, который еще утром казался незаметным слугой. - Но самое поразительное – ты... Кто ты? И КАК здесь появился? Тебя не может быть в этом месте... - Как видите, я здесь... – легко поправил Вей Усянь. - Меня и не было бы в этом месте, если бы ЕГО здесь не было, - он указал пальцем на своего спутника. - Моего Хангуан Цзюня я никому не отдам, - он улыбнулся прохладно. – А вы попытались забрать его у меня... - Что значит твоего Ханьгуан Цзюня? Вы что, братья? Вей Усянь лишь поднял брови с недвусмысленной улыбкой, а потом захохотал от души. На сосредоточенном и серьезном лице Линсюаня вдруг скользнула легкая, почти неуловимая улыбка в ответ на этот яркий и громкий смех. - Вы украли моего супруга и спутника на тропе совершенствования, - сквозь смех выдавил слова Вей Ин. – Сами посудите, как же я без него?! И за это волнение ваш орден ответит мне в любом случае.       При слове «супруг» У Чень изумленно дернулся и стрельнул взглядом в Линсюаня. Но тот лишь молча бесстрастно наблюдал за происходящим. Вот так история! Наставник У с трудом оторвался от этого неосознанного гипноза светлых глаз, под который все время попадал. Аура подавления этого мужчины слишком велика. Он будет достойным соперником Шэн Юя. У Чень понимал, что, скорее всего, не выживет... Но вот насколько сам Глава ордена сейчас одержим этим красивым и холодным мужчиной, который был в такой паре? И почему Шэн Юй не знал о настолько важном моменте биографии этого мужчины? - Ты не сказал, как вошел... Это не постоялый двор, чтобы легко сюда проникнуть. - Я и не говорил, что это было легко, - улыбка померкла, стоило Вей Усяню вспомнить бледное лицо Цзэу Цзюня без сознания на руках у Ки Аня. – Но меня бы ничего не остановило. А теперь Вы с вашим орденом будете платить по счетам. Почему бы просто было не помочь? – легко продолжил Вей Усянь. – Это не стоило бы Вам такого унижения. - Что вы от меня хотите? - Меч мы уже получили, - в ладони заклинателя в грубой робе слуги внезапно вспыхнула красным пламенем хорошо известная для У Ченя Печать подчинения, вызывая ужас, отразившийся в обезумевших глазах. - Теперь мы хотим Ваше тело...