Старец под луной

      Вей Ин по настоянию Лань Чжаня целыми днями проводил в медитативной практике аккумуляции жизненной ци, заставляя свой небольшой пока даотай, который заменил разрушенное золотое ядро, укрепляться и вплетаться во внутренние меридианы все сильнее. Хотя он уже буквально чувствовал, как сила возвращается, делая зрение острее, краски ярче, а движения быстрее. Говорить что-то конкретное было рано, да и боль, пусть и ослабла, но не отпустила до конца, оставаясь ноющей и раздражающей. Лань Чжань как-то спросил, неторопливо помешивая питательную кашу, заботливо приготовленную Го Минчжу: - Ты вернешься на Путь меча? Возьмешь в руки Суйбянь? Вей Усянь задумался, погладил флейту, но затем неуверенно кивнул и улыбнулся: - Моему славному гэгэ придется повозиться со мной в обучении. Он - признанный мастер Хангуан Цзюнь, а я теперь напрошусь к нему в личные ученики.       Лань Чжань лишь ожидаемо и серьезно кивнул. Вей Ин впервые за много лет, в новом воплощении, находясь в холодной сырой пещере, чувствовал себя опьяненным какой-то той смутной надеждой, о которой уже и не мечтал. Посмотрев в любимое спокойное лицо Хангуан Цзюня, который принес ему какие-то новые пилюли и рисовой каши, Вей Усянь в который раз ощутил, как защемило сердце. Просто до остроты. Его милый Лань Чжань, который всегда помогал, всегда был рядом, столько сделал для него, столько вытерпел ради него... День за днем и год за годом, что они прошли по жизни как спутники и супруги, стали единственной цельной и верной жизнью Вей Усяня. Той абсолютной точкой, вокруг которой вращался остальной мир. Сила любви к этому человеку могла напугать, если бы Вей Ин чего-то еще боялся. Хотя... Нет, он боялся. Конечно, боялся. Потерять то, что у него есть сейчас. Потерять человека, которого Небеса подарили ему. И еще теперь боялся, что Лань Чжань может остаться без него. Умирать совсем не страшно. Страшно – видеть боль и отчаяние в глазах любимого человека, осознавая удушающее бессилие.       Доев гадкую на вкус кашу и проглотив послушно все пилюли, попутно игриво облизывая тонкие белые пальцы, которые вкладывали их ему в рот, Вей Ин наслаждался разгоравшимся румянцем на бледных нефритовых щеках. Даже мочки ушей стали розовыми. Степень внешней невозмутимости и непорочности Хангуан Цзюня в сочетании с полной потерей контроля в их любовных играх сводила темного заклинателя с ума. Недолго думая, Вей Усянь пробрался сквозь складки одежды, ловко проникая через преграду нижних штанов и отыскивая теплую плоть своего партнёра, тут же отозвавшуюся на дерзкое прикосновение. - Вей Ин... – строгий голос никак не остановил наглые руки. – Ты еще не здоров... - По-моему, я абсолютно здоров, Хангуан Цзюнь. Скоро возвращается этот смазливый Глава, ты уйдешь к нему и будешь разыгрывать паиньку Линсюаня перед ним. А я останусь один... - Ты же знаешь, что это необходимость, - участившееся дыхание говорило Вей Ину, что тот на правильном пути. – Этот человек не может быть ничьим Главой, тем более, он не достоин называться учителем или наставником... Но нам нужно выбраться отсюда... Вей Ин... – сорвавшийся в полушепот голос словно одновременно просил прекратить и в то же время умолял продолжать. - Когда Ма Цзиньлун восстановится, нам придется выбираться отсюда, ты прав. Именно поэтому, Лань Чжань, - мужчина смело потянулся губами к любимому лицу, пока одна рука хозяйничала под одеждой, а другая обнимала за шею, - именно поэтому, мой гэгэ, нам надо быть вместе при любой возможности. Скоро будет очень непросто...       Светлые глаза недоуменно вспыхнули, вопросительно заглядывая в соблазняющую темноту откровенного и чувственного взгляда Вей Ина. Наслаждение, которое уже охватывало тело от умелых манипуляций, сбивало связные мысли. Лань Чжань не мог не признать правоту его слов, но, тем не менее, заклинатель твердо и убедительно заверил: - Ничего не бойся. Я буду с тобой.       Схватив вдруг обеими руками стройное тело, Хангуан Цзюнь крепко прижал мужчину к себе в объятия, накрывая все еще бледные губы нежным поцелуем и развязывая пояс темного ханьфу, в которое переодел Вей Ина после ритуала. Он аккуратно поглаживал знакомые изгибы, целовал шейную впадину, ключицы, плечи. Вей Ин, расслабляясь и отпуская ноющую боль, принялся нетерпеливо и совершенно неаккуратно срывать уже порядком набивший оскомину красный богатый халат Избранного Главы. Обычно на этом этапе сдержанный Хангуан Цзюнь становился не менее нетерпеливым, но сегодня Лань Чжань, как будто стойкий монах, был крайне скуп в своих порывах. Ощущая недовольство, Вей Ин отстранился и нахмурился: - Лань Чжань! – капризным тоном обвинил мужчина. – Так и будешь холодным истуканом?! – а потом предельно серьезно спросил. - Я больше не интересен тебе? Или Шэн Юй вошел в твое сердце... А-а-а! Я пошутил! Лань Чжань!!!       Последний «серьезный» вопрос завершился возмущенным криком, когда плечи стиснули с такой силой, что казалось, собираются переломать все кости. Лань Ванцзи какое-то мгновение смотрел совершенно безумным взглядом в бледное лицо напротив, его ярость накрывала Вей Усяня волной. - Я пошутил, Лань Чжань! – Вей Ин схватился за крепко державшие его руки в попытке успокоить. Зачем он это сболтнул?       Лань Чжань с силой зажмурил глаза и стал размеренно глубоко дышать. Через несколько вдохов, он расслабил напряженные пальцы, впившиеся в белую кожу, где уже проступили отчетливые синяки. Руки Вей Усяня продолжали успокаивающие поглаживания. - Вей Ин... Я... – виновато начал Лань Ванцзи. - Забудь, Лань Чжань. Между нами давно нет этих слов. Я забыл про темную силу... Как ты? - Все хорошо. Теперь все нормально, - уверенно успокоил заклинатель. – Но прошу тебя, не говори больше таких глупостей. Темнота моментально вспыхивает в сознании. Больше всего я боюсь причинить тебе боль. Ты прошел тяжелое испытание и еще не здоров. Вей Усянь провокационно улыбнулся: - Тогда помоги мне быстрее восстановиться.       Повалив порядком растрепанного Хангуан Цзюня на одеяла, расстеленные прямо на полу пещеры, Вей Ин без промедления стянул с себя нижние штаны и устроился сверху на Лань Чжане, высвобождая его горячую, бархатистую на ощупь плоть, умело массируя по всей длине. Мужчина под ним замер, поглаживая бедра и упругие половинки ягодиц, позволяя Вей Ину делать то, что хочется. Когда их тела полностью соединились, Лань Чжань, закрыв глаза, сформировал плотный поток светлой жизненной ци, которая обволакивала исцеляющим коконом человека напротив. Блаженство разливалось внутри, смешиваясь в ощущениях от глубокого проникновения, от смешения энергий друг друга, от созерцания порочной картины в виде полуобнаженного красивого мужчины. Вей Ин, закинув голову, сосредоточился в точке слияния их тел, задавая выбранный темп, чувствуя, как его питает целительная сила. Лань Чжань жадно рассматривал этот образ. Дядя всегда строго-настрого предостерегал против передачи своей личной жизненной ци кому-то другому. Но сейчас Лань Чжань хотел отдать ее всю без остатка. Как и свою любовь. Тебе, все тебе... Вей Ин...

***

      Шэн Юй осторожно ступал босиком по мягкой траве, наслаждаясь прохладой раннего утра. Несколько дней он просидел в медитации на вершине Белых Снегов и Туманов горы Шуанлун. Этот пик славится даже у Небожителей неизменной концентрацией мощной силы. Когда-то, изучая записи Ма Цзиньлуна, он выяснил, что именно там происходит процесс восхождения через очищающий Священный Огонь, позволяющий вознестись в Небесные чертоги очень быстро. Процесс болезненный, но самый скорый и эффективный. Однако, сколько бы Шэн Юй не ждал, никаких признаков огня он не видел. Небеса встречали его бескрайней полной тишиной, словно показывая, что тот недостоин. Что-то упускалось... Но этот секрет его бывший шифу и Глава унес с собой - здесь мужчина мог винить только свою нетерпеливость. Шэн Юй оставался всего лишь в шаге от Небес... И до сих пор не знал, где взять ту самую лесенку, не знал, в чем секрет вознесения. Все Небожители, которые встречались на пути его долгой жизни, знали лишь упорные тренировки и годы самосовершенствования. Кому-то повезло больше - он родился от сяньжэня. С досады мужчина пнул небольшой камушек, но тот оказался острым и умудрился оставить небольшой порез на ступне. Нахмурившись, Шэн Юй смотрел на некрасивую царапину. Не терпящий уродства или испорченную красоту, мужчина разозлился еще больше. Как будто вся внутренняя неудовлетворенность разом вспыхнула горячим пламенем злости и ярости. Но усилием воли Глава подавил эти разрушающие чувства.       Все это время Шэн Юй хотел увидеть Линсюаня. Если это чувство можно назвать «скучал», то он скучал. Его холодная несравненная красота всегда успокаивала сердце и умиротворяла разум. Ждать и терпеть становилось все сложнее. Шэн Юй не хотел так больше никого. Хоть золото имеет ценность, нефрит - бесценен... Иногда мужчине хотелось схватить это совершенство, обездвижить и пытать, поглощая снова и снова... А иногда хотелось самому быть поглощенным этим человеком, разбудив его скрытого внутреннего зверя и отдаваясь на растерзание животным инстинктам. В то же время Шэн Юй опасался, прекрасно понимая, что Линсюань слишком быстро двигался вперед, слишком многое уже освоил. Даже в первом поединке Главе пришлось использовать нечестные уловки, чтобы поставить мужчину на колени. Сейчас, вопреки всему, этот адепт стал сильнее в разы. Как будто что-то подпитывало его уверенность изнутри. Но что? За что он цеплялся, если все воспоминания были стерты, а самого Шэн Юя как пару он игнорировал?       Впервые в своей долгой насыщенной жизни Шэн Юй был в растерянности. Еще никогда его красота и страстность не оставляли людей равнодушными. Перед ним падали ниц. Ему хотели служить и умирать за него. Что не так с Линсюанем? В его прошлом не было никаких привязок, кроме родственных. Что он мог упустить?       Войдя в свои покои, Шэн Юй сразу почувствовал запечатленную бешеную энергию отчаяния, которая загнанной птицей металась по комнате. Покрывало с Зеркала было сброшено. Глава все понял сразу же, и в один миг темная холодная инь-ци поднялась из глубин самого сердца, охватывая все тело, призывая к себе стражей, которых он запечатывал в покоях. Шэн Юя трясло от такой наглости и беспечности безумца - он догадывался, кто оказался настолько глуп. Да, орден Золотого Дракона не имел нужды в широком сторожевом поясе, но все было гораздо проще и эффективнее – темная сила. Ее концентрация позволяла без труда поддерживать контроль. А светлая сила, в свою очередь, сдерживала разрастание темной энергии. Все-таки, Ма Цзиньлун продумал это до мелочей. Шэн Юй тупо уставился на Зеркало горящим пронзительным взглядом. Ярость и дрожь медленно перешли в его руки, сгущая темные ореолы энергии на кончиках пальцев. Вскоре перед Главой стянулись темные сгустки. Несмотря на них, он задал только один вопрос: - Кто? В его сознании сразу взорвалась картинка - ответ, как Ли Дэфу проникает в это место, идет к Зеркалу. Он смотрел на его реакцию, как тот задыхался от боли, катался по полу от отчаяния. Зеркало умудрилось показать этому ничтожному слишком много запретной информации. Плюс ко всему, оно вернуло тому память! Кто бы мог подумать?! Оказывается, Зеркало могло показывать себя своевольно, а не быть тупым артефактом. Шэн Юй зло прищурился.Как Ли Дэфу смог установить контакт с Зеркалом? Заклинанием? Невозможно, он пробовал их все... Это был неприятный сюрприз. Шэн Юй не испытывал стыда за эти сцены из его жизни. В конце концов, вечность – слишком долгий срок. Ты можешь быть самым разным. Но вот возврат памяти осложнял дело. Более того, Глава хотел знать, как именно этот несчастный нашел ключ к такому старинному и мощному артефакту. Ли Дэфу - одержимый простак, который хоть и был талантлив, но при этом еще и был крайне навязчив. Невозможно было вытерпеть его ревность к Линсюаню.       Шэн Юй обещал когда-то своему яшмовому дереву рассказать все секреты и показать все тайны, но слово свое сдерживать не особо спешил. Возможно, ему не хватало ответных эмоций самого Линсюаня. Глава понимал, что его любимому избранному нет смысла вламываться в его покои, ведь о силе Зеркала он особо не знал, а какие-то записи мужчина мог получить от Главы и так, стоило лишь захотеть. Сейчас Шэн Юй был готов убить всех оставшихся несчастных, оставляя только свою собственную страсть - Линсюаня. Злость и ярость росли все больше. Комната темнела, оседая тяжелым черным туманом иньского холода, призванная хозяином с разных уголков ордена. - Схватить. Не убивать, - коротко отдал приказ Шэн Юй. В конце концов, он был его все терпящей игрушкой. Пусть подышит еще пару часов.