Глава 5. День города
Джон вот уже почти сутки зависал на вписке у каких-то знакомых, или незнакомых. Было неважно. Море алкоголя и трава. То, что было сейчас нужно. Он веселился, отрывался и планировал тут пробыть ещё несколько дней. Тэо и Рон вечно относились к нему как к маленькому, хотелось доказать им, что он уже вырос. Что он сам решает — где ему быть и с кем. Он не их раб, чтобы сидеть на привязи. Он давно уже вырос, и не маленький. Ему шестнадцать. Когда отец умер и Тэо забрал к себе, то с тех пор носится с ним, будто ему пять лет. И даже слышать ничего не хочет. Ну ничего, пусть посидят и подумают теперь они, а не он. А Джон будет танцевать и отрываться. Ближе к ночи всем в голову пришла затея прогуляться. На площади обещали фейерверк в честь города. А на завтра он уже купил билет на выставку в музее. Они вышли на улицу и уселись на парапетах недалеко от площади. Один парень достал из кармана пакетик, приглашая попробовать. Молодёжь, разгорячённая алкоголем, была не против новых ощущений. Джон тоже решил угоститься. И даже не потому, что сам хотел. Честно говоря, позавчерашний трип ему совсем не понравился. Но может этот порошок другой? Тэо его сильно отругал, и хотелось сделать что-то назло. Он потянулся к свёрнутой купюре и вдохнул. Сначала ничего. А потом в голове поплыло. В небе засверкали фейерверки, они взрывались, рассыпались всеми цветами радуги. Взрывали небо. А он сидел на парапете и уплывал. Время и пространство потерялись. Он слышал стук собственного сердца. В глазах становилось всё темнее и темнее. Темнота наваливалась и потом начала сжимать. Он стал задыхаться. И отключаться. Ребята, что сидели рядом, заворожённо смотрели на красочное небо и взрывы, а когда заметили, что у их друга пошла пена со рта и он упал, то перепугались. Растерялись. И просто убежали, оставив его там. В надежде, что кто-то из прохожих вызовет скорую. Фейерверки всё ещё бабахали и вызывали восторженные вскрики толпы на площади. А Джон лежал на сыроватой земле. Пена изо рта стекала по подбородку. Ветер шуршал опавшие листья. Ночь. Праздник. День города. Он холодный и бледный. Один.Глава 6. Неживая кукла
Днём этого дня Рон поехал к Драко, тот отпаивал его травяным горячим чаем, утешал как мог, обещал поехать к Тэо и всё выяснить. Следом приехал такой же взволнованный Блейз и тоже просил наведаться к Тэо. Случилось что-то страшное, Рон не мог понять, что… Но просто так Тэо бы его не выгнал. Драко взял ключи у Рона, и весь день, вечер и ночь провёл в доме Тэо, ожидая его. Трубку Тэо конечно же не брал. Сердце било тревогу. Во дворе дома Тэо так и остались валяться разбросанные вещи Рона. Дом казался тихим, забытым. Он как музей хранил вещи владельцев, но был пуст. Рон звонил каждый полчаса, спрашивая не приехал ли Тэо. Но ни его, ни Джона не было. А в десять утра в дом вошёл мрачный Тэо. Поникший, хмурый, чёрный. О молчал. Больше ничего не говорил, не ругался. Равнодушно оглядел Драко. И пошёл наверх, рылся в вещах Джона, перебирал его одежду в шкафу. Минут через пятнадцать только всё и выяснилось. — Джон не нашёлся? — Он мёртв. Повисла гробовая тишина. Драко явно не ожидал такого ответа, думал, что их младший где-то зависает, как делают все подростки и вот-вот вернётся к ним. Правда ошарашила. Драко даже представить себе не мог, что чувствует сейчас Тэо. Но Тэо просто методично перебирал вещи. Без слёз, без всхлипываний. Будто собирает младшего брата в летний лагерь. Так спокойно и обыденно. О случившемся говорило лишь его бледное лицо, которое стало почему-то от бессонной ночи отдавать чернотой и опухшие глаза. — Когда ты узнал? — Полчаса назад. Драко ещё не приходилось утешать тех, кто потерял близких. Он не знал какие слова уместны и нужны. В голове возникла пустота. Он подошёл и попытался обнять друга. Но Тэо, хоть и не оттолкнул, отреагировал холодно. Драко ощутил, будто в его руках неживая кукла. Он спустился вниз и накатал смс Рону: «Джон умер. Не знаю, что случилось с ним. Тэо сам не свой. Он как труп. Живой труп. Тебе лучше приехать».Глава 7. Похороны и жизнь после
Рон получил смс и от ужаса сел на кровать, закусив указательный палец на руке. Слёзы тут же выступили из глаз. Столько нервов, ожиданий, и вот последняя финальная точка. Их Джон мёртв. Грудь стала вздыматься, воздуха стало мало. Этого не может быть, не может быть, это какая-то ошибка. Может это ошибка… Слёзы полосовали лицо на три части. Соль резала глаза. Он должен сейчас быть рядом с Тэо, поддержать его. Нужно взять себя в руки… Но тело как вата, мысли ватные. Чтобы привести себя в порядок он залез в душ. Сидел на кафельной плитке и рыдал под струями воды. Но боль была безграничной. Нескончаемой. Тупой. Без сил он вышел из душевой и стал одеваться. Ехать к Тэо. Он не мог оставить его одного сейчас. Как бы тяжело не было самому, Тэо ещё тяжелее, и он должен быть сильным ради него. Обязан. С этими мыслями Рон сел в машину и отправился домой. Дома стояла глухая тишина. Дверь была открыта. Он зашёл в их спальню на первом этаже. Тэо лежал и смотрел в потолок. — Уходи, — глухо произнёс Тэо, не поворачивая головы. Но Рон подошёл и сел на кровать, взял его руку и крепко сжал в своей. — Я же сказал, уходи, — уже твёрже повторил Тэо. — Почему ты так зол на меня? — Рон поднял голову и посмотрел в лицо, ожидая хотя бы объяснений. — И ты ещё спрашиваешь почему? Нет! Серьёзно?! И ты ещё спрашиваешь?! — заорал Тэо и вскочил. — Убирайся немедленно! Чтобы я больше никогда тебя не видел! Никогда, слышишь? Даже на похороны не смей заявляться! Тэо сжал кулаки и поднял перед собой. Рон растерянно сидел на кровати. Но Тэо уже трясло от ненависти, он замахнулся и удар пришёл в челюсть. Рон больше не уворачивался, не закрывался от ударов. Он был разбит. Разбит внутри полностью. Тэо не хочет его слушать, не хочет объяснять, прогоняет, отталкивает, ненавидит. За что? Соль защипала глаза. Ещё один удар по челюсти и ногой в грудь. Он упал на кровать. Взвыл. Ладони закрывали глаза, хотелось просто выть, выть на весь дом. Тэо уже вышел из комнаты и куда-то ушёл. Проревевшись, Рон вышел на кухню. Драко тем временем сидел на телефоне и организовывал похороны, куда привезти тело, как подготовить, нужен ли священник, какой гроб, место на кладбище, церемония, венки. Рон прошёл мимо него, слушая о том, что на новом кладбище хоронить лучше. Может и лучше. Но для кого? Если человека уже нет… Он вышел из дома и отправился обратно в дом Драко. Запасные ключи у него были. Приехав, он упал в объятия Блейза и долго плакал ему в жилетку, выговаривая всё, что накопилось у него. За что Тэо так с ним? За что? Джон мёртв, представляешь? Ты представляешь? Его нет! Он же был мне как сын почти. Они оба были моей семьёй. Я так люблю их… Рон говорил и говорил, слёзы текли, Блейз обнимал. Просто слушал и крепко сжимал в объятиях. Если бы не Блейз, Рон бы, наверное, свихнулся от боли в одиночестве. Дальше, как в тумане. Похоронили на третий день. Рон, как и просил Тэо, не явился на похороны. Но ждал, когда они закончатся, чтобы проститься с Джоном без лишних глаз. Купил роскошный букет белых лилий. Почему-то в голове вдруг навязчиво пронеслось, что нужны именно лилии. На памятнике фотография Джона, где он улыбается. Рон улыбнулся ему в ответ, положил цветы у могилы. Посидел, слушая шум ветра и птиц. На кладбище было так спокойно, умиротворённо. — Я не прощаюсь с тобой, ты навсегда останешься в моём сердце. Ночевать Рон остался снова в доме Драко и Блейза. Быть сейчас одному не хотелось. Они не были его семьёй, но были школьными друзьями. И рядом с ними было не так пусто. Блейз заботливо ухаживал за ним. Драко тоже старался уделить внимание. Рон так же просил Драко почаще приезжать к Тэо, ведь он там один. Нельзя его оставлять одного. Рон очень переживал за Тэо. И всё ещё не мог понять — за что? Блейз клялся, что не выдавал их тайну. А больше за Роном грехов и не было. Дни шли. Время шло. А всё продолжалось как в дымке, как в тумане. Рон ещё не мог понять и принять всё, что случилось. Всё по-прежнему казалось какой-то ошибкой. Но день за днём, очень медленно он всё больше смирялся со своей болью и потерей. И становилось больнее. Алкоголь? Нет. Рон не хотел спиться и закончить жизнь где-то под забором. Хоть Блейз и предлагал ему наркотики. Но Рон отказывался. Он предпочитал работу. Хотел уйти в неё с головой. Но это был самообман. Дыра в груди никуда не девалась. И каждую ночь он сталкивался с ней снова и снова. Там действительно была дыра. И боль от неё ощущалась физически. Грудную клетку ломило, выворачивало. Силы таяли. Боль забирала силы каждый день, истощая организм. И как Рон не пытался с ней бороться, не мог ей противостоять. Он каждую ночь, ни жив ни мёртв, где-то между… И только боль, боль, боль… Нескончаемая тупая боль. День за днём. «Зачем жить дальше?» — спрашивал себя Рон. И не находил ответа. Но каждый день как зомби вставал и шёл на работу, надеясь хотя бы в суете сует заглушить эту боль и бессмысленность. Спасибо Блейзу и Драко. Они очень сильно ему помогали как могли, и даже разрешили остаться жить с ними хоть навсегда. Но они не могли заменить Тэо и Джона. Горечь от потери будто выбила весь мир под ногами. Он потерял самое ценное. Свою единственную любовь и смысл жизни. Куда теперь? Смысла нет. Не к чему стремиться, некуда идти.Глава 8. Последняя точка
Тэо после похорон не смог вернуться к прежней жизни. Муза его покинула. Внутри только горечь и злоба. Злоба на Рона, на Блейза, на себя! Он отменил все концерты, перестал писать музыку и стихи. Жил как в прострации. Каждое утро он варил кофе на три чашки, по старой привычке. Но садился за стол один. В немоте он смотрел перед собой туда, где когда-то по утрам сидел его младший брат и придирчиво выковыривал зелень. Смотрел в пустоту, отпивал остывший кофе. Пытался холодной чашкой всё ещё согреть замёрзшие пальцы. Осень. Драко приезжал каждый день. Но от его приездов легче не становилось. Спустя три месяца после их расставания с Роном они случайно встретились на улице. Столкнулись, оба смотрели лишь себе под ноги, и налетели друг на друга, больно ударившись. — Прости, — произнёс Рон, извиняясь то ли за то, что ушиб, то ли за то, что он чудовище и последний мудак, больной ублюдок. Тэо поморщился, сплёвывая на землю кровь из разбитой губы. Он налетел лицом прямо на плечо Рона. — Видеть тебя не могу, — процедил Тэо сквозь зубы. — Но я ничего не делал, — Рон поднял брови и развёл руки. — Не делал? — поиграл бровями Тэо. — Может докажешь? Как насчёт, выпить при мне сыворотку правды и сказать прямо в глаза, что ты не изменял мне? А? Тэо смотрел с ненавистью, исподлобья, выжидая ответ. Прожигая карими глазами. Рон попятился назад, открывая рот. — Ну? — давил Тэо. — Нет, — ответил Рон, взгляд его рассеянно бегал. Он мотал головой. — Так я и думал! Желаю тебе сдохнуть и как можно мучительнее и скорее, — Тэо снова сплюнул кровью под ноги, толкнул Рона со всей силы и пошёл дальше. Ненависть переполняла. Жгучая, жаркая, он кипел внутри. Так хотелось убить Рона и заставить его страдать. Но закон… Закон не был на его стороне. Вот только злоба коварным монстром окутывала внутренности. Кулаки сжимались так, что ногти впивались в ладони. Отказался от сыворотки. Лгун! Подонок! Как я мог ему верить?! Становилось тяжело дышать и воздуха не хватало. Он зашёл по дороге домой в «Красное и белое», купил коньяк, ром, текилу и чего-то ещё. Было всё равно. Просто хотелось напиться до отключки. Последняя точка. Может где-то в глубине души он и надеялся, что дневник — это неправда. Но… Реальность жёстким ударом доказала обратное. Всё действительно так. Больше никаких надежд не осталось. Он жил с монстром. Тэо вспомнил Джона и слёзы выступили на глазах. Он уже час сидел дома за столом и топил своё горе в крепких. Пряный запах алкоголя в ноздри. Горло обжигало. По телу тепло, в голове пьяно. Сигарета тлела в зажатых пальцах. Так прошёл и следующий день, и ещё следующий. Тэо стал ежедневно прикладываться к бутылке. Драко пытался вразумить, но не мог. Драко ничего не понимает. Какого это… Драко даже не знает, с чем он столкнулся. Ведь Тэо никому не рассказывал про дневник. Это было слишком… Слишком интимно. Брата всё равно больше не вернуть, выносить его личные страдания и боль, показывать всем… Он бы не хотел этого. И это уже не поможет. Не залечит, не вернёт к жизни. Это Тэо виноват, что не уследил, что пустил в дом чудовище и даже не заметил, что с братом что-то не так. Это он, он во всём виноват. Спустя месяц беспробудного пьянства Тэо очнулся у себя на кровати. Хотел встать, но не смог. Левая рука была крепко прижата наручниками к спинке резной кровати. Какого черта? Он перекатился на бок и ощупал кисть руки. Железные наручники, не из секс-шопа, настоящие. Такие были у полицейских. С бодуна он тихо застонал и прижал лоб свободной правой рукой, пытаясь унять головную боль с похмелья. Вскоре он услышал голос Драко. — Очнулся, вот и славно. Раз ты сам не хочешь остановиться, тебе поможет амуниция. А пока вот, держи таблеточку от головы, — он протянул в ладони таблетку и подал кувшин с водой. Тэо выпил лекарство и полностью опустошил кувшин. — Поспи ещё. Тебе нужно проспаться. Очнулся Тэо ещё раз уже к вечеру. Голова почти не болела, но чувствовал он себя хреново. Так паршиво уже давно не было. Тело тряслось. А Драко сидел рядом на кровати. Он кинул большую шипучую таблетку в стакан и снова подал Тэо. Тот без слов выпил. — Это витаминки, тебе сейчас поможет. Спустя час и правда стало легче физически. Тэо стал трезветь. Но от того становилось ещё паршивей морально. Ненавистная реальность возвращалась. Он так отчаянно бежал от неё в мир алкоголя, а теперь она нависала над ним, пробираясь в голову. — Ты не убежишь от себя. Тебе придётся с собой жить. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше, — проговорил Драко. Тэо от злобы и бессилия раскинулся на кровати и закричал во весь голос, просто орал что есть мочи. Скулил. Выл. Надрывался. Сорвал голос. Как же он не хотел в эту реальность. Реальность, где всё плохо и ужасно, где у него ничего не осталось и он во всём виноват. В этом мире не было ничего… Кроме чувства вины, которая сжирала его, и боли… Тэо не смог сосчитать дни, сколько он пробыл прикованным. Драко постоянно был рядом. Приносил сок и кофе, заставлял поесть, через не могу и через не хочу. В груди разламывающая боль и тошнота. Тошнило просто от всего и так не хотелось жить. Но со временем стало все как-то чуть более терпимо. Слёзы он выплакал. Голос сорвал. Драко гладил по волосам и заставлял кушать, будто маленького ребёнка. Когда стало ещё немного спокойнее и истерики прекратились, Драко снял наручники. И жизнь снова пошла каким-то своим тупым чередом. Такие же бессмысленные дни. Но с выпивкой Тэо всё же завязал. Понял, что это бегство от себя самого, но от себя ведь и правда не сбежишь, если только не покончить с собой. Мысли о суициде стали иногда всплывать в голове. Нет, Тэо не думал об этом серьёзно, он вовсе не был слабаком. Но бессилие порой так накатывало, боль так крепко сжимала внутренности и разламывала их, что терпеть было почти невыносимо и такие мысли сами собой как-то появлялись в голове. Ведь это и есть единственный выход, просто покончить со всем. Хотел ли он дальше творить, писать песни и радовать своим творчеством публику? Нет, он уже ничего не хотел. И не мог. Совсем ничего. Ему даже стало всё равно как он выглядит. Зарос щетиной, немытые волосы убирал в хвост. Перестал выходить из дома.