***
Утро началось немного проблемно. Кёджуро проснулся от того, что брат заерзал рядом, стараясь сильнее прижаться спиной к его груди. Все бы хорошо, если бы не классическое утреннее явление, так некстати мешающее Сенджуро устроиться поудобнее. Краснея до ушей, Кёджуро попытался отодвинуться, но брат, как назло, начал придвигаться снова, будто замерз и искал спасительное тепло. Чтобы окончательно его не разбудить, Кёджуро начал медленно разворачиваться, сначала на спину, потом на левый бок, и оказался к брату спиной. — Аники… все хорошо?.. — Сенджуро сонно зевнул и обнял его рукой поперек груди. — Да. Просто бок отлежал. — Л-ладно… Я еще немного посплю и пойду готовить… завтрак…***
Придя в сэнто, Кёджуро, наконец, немного расслабился. Увиденные во сне образы не покидали голову, поддерживая настойчивую эрекцию. Даже раздеваться было неловко. Он лишний раз убедился, что все заперто, и нехотя сбросил юкату и белье. К счастью, за ночь рисунки не смазались и не замарали серую ткань. Вот бы у них тоже был настоящий душ, как у Тенгена… Но, даже если он накопит деньги на такой ремонт, отец вряд ли даст согласие. Поэтому пришлось заранее разогреть воду и наполнить о-фуро. Сегодня Кёджуро не планировал соблюдать все долгие шаги полноценной помывки, поэтому приготовил себе керамический стульчик, ковшик и мыло. Даже на таком простом деле сосредоточиться не получалось. Воображение рисовало постыдные картины из книги и ни в какую не желало утихомириваться. Кёджуро тяжело вздохнул и опустился на колени, память сразу же полыхнула воспоминанием, как он сидел перед Тенгеном, и тот сказал ему: «Прикоснись к себе». Ну что за чертовщина, ну почему сейчас?.. Ощущение чужой руки в волосах воспроизводилось с поразительной точностью, усиливая и без того тяжелое давление снизу. Вряд ли он сможет провести нормальную тренировку, да еще и с причиной своего «напряжения». С несколько обреченным вздохом Кёджуро легонько провел кончиками пальцев по стоящему колом члену, от головки до тела и обратно, затем перевел пальцы на нижнюю сторону и продолжил ненавязчивые поглаживания. Дыхание сразу же углубилось, веки чуть опустились, он любил разные дразнящие движения, но не сознавался в этом даже самому себе. Пальцы блуждали по возбужденной плоти, потом легонько обхватили головку, растирая капли густой смазки. Теперь понятно, почему Тенген каждый раз собирал ее, так ведь будет куда проще. Тенген… зажал его руку, отобрал контроль… «Хочешь, чтобы я прижал тебя к этой кровати и трахал, пока ты не заплачешь?» Возбуждение скакало под сердцем, требовало немедленного выхода. Пальцы сжались в плотное кольцо. Где-то внутри разгоряченного разума Тенген гладил золотистые бока, бесстыдно опуская руки все ниже. Его губы оставляли на спине жалящие поцелуи, иногда он оставлял ставшую чувствительной кожу, чтобы подняться к покрасневшим ушам и сказать «Как тебя поласкать, мое Пламя?», «Хочешь, я буду с тобой нежным? Или тебе нравится моя грубость?», «Можно я прикоснусь здесь?» Рука ускоряла поступательные движения, смазки было так много, что она капнула на пол. Тело неосознанно призывно изгибалось, словно Тенген был рядом и ждал готовности принять его. Воображение рисовало блестящие от масла пальцы, проскальзывающие внутрь. Неторопливая растяжка возбуждала до мелкой дрожи. «Так туго, милый, мне нужно добавить еще палец. — Добавь, мне… мне нужно больше…» Чтобы не застонать на всю комнату, Кёджуро прикусил большой палец на левой руке. Только бы не до крови. Главное, не останавливаться… Разрядка близилась, дыхание стыдливо сбилось, пульсация стала почти болезненной. Он мог не успеть подумать о том, что приберег на самый конец. «Ты такой несдержанный… Хочешь взять его в рот? — Давай сделаем это вместе. — Блестящая мысль, я давно хотел сделать это вместе с тобой» Глухой скулящий звук все же нашел выход. Кёджуро выпустил укушенный палец и беззвучно открыл рот. Только бы не издать ни звука… Мышцы скручивало, он оперся на свободную руку. Тело почти выло от недостатка ощущений. Если бы Тенген хотя бы тронул его за плечо в этот момент, он бы кончил моментально. «Встань вот так, я хочу получше разглядеть тебя… Так красиво… Можно я их поцелую? — Можно… тогда я тоже хочу так сделать» «Твой звук заставляет меня хотеть этого еще сильнее… Дай причинить тебе боль, — Причини, я хочу звучать так, как ты любишь» «Мое Пламя, тебе нравится? Порадуй меня своим голосом, стони еще… Еще! Громче! Я так сильно хочу тебя в этой позе, покажи мне, как ты кончаешь…» Кёджуро сдавленно выдохнул сквозь зубы и вздрогнул всем телом. Мало. Пусть прошло всего несколько дней, возбуждение успело изрядно накопиться. Этого не хватало для настоящей разрядки. Спустя минуту тяжелое дыхание восстановилось, но образы продолжали плясать перед глазами. Блаженно улыбающийся Тенген целовал его, укладывал на себя и гладил чуть влажные волосы. Теперь придется здесь малость прибраться…***
По дороге к поместью Бабочки, где все еще находилась Мицури, Кёджуро одной половиной разума слушал щебетание брата, а другой пытался убедить себя в том, что ублажать себя и думать при этом о мужчине, в принципе, нормально, и что все его фантазии в это время не являются каким-то жутким извращением или мыслепреступлением. Выходило среднестатистически. Он нечасто занимался подобными вещами и почти никогда не воображал себе чего-то настолько конкретного. Кёджуро в течении жизни нравились разные люди, но никто из них ни разу не обращался к нему от лица собственного возбуждения. Он мог засмотреться на девушку или на парня… На парня? — Аники? — Сенджуро не понял, отчего брат вдруг встал, как вкопанный. — Все хорошо. Просто вспомнил кое-что. — Что ты вспомнил? — Вспомнил, как… — как Тенген целовал его около выбитого его же головой окна. — Я вспомнил… Боги милостивые, я забыл, о чем вспомнил! — Аники, ты рассеянный! — А вот и нет! — А вот и да! — Сенджуро перепрыгнул лужу, цокнув гэта по дорожному покрытию. — Аники все забывает! — Ничего я не забываю! — Аники только что забыл, о чем вспомнил! Кёджуро развеселила эта шуточная перепалка, он метнулся вперед и подхватил брата на руки. Сенджуро взвизгнул и залился смехом, совсем не всерьез пытаясь вырваться. Старший закрутился на месте, прижимая хохочущего мальчика к себе, а потом резко замер, подбросил его вверх и поймал обратно. — Кто рассеянный?! — Ты! — Ах так?! Кёджуро повторил свой маневр, а потом поставил мальчика на ноги и несильно ущипнул за бок. Сенджуро смеялся и со знанием дела отбивался от сильных рук. В этой шуточной схватке они добрались до поместья Шинобу. Собиравшийся позвонить Тенген услышал их еще на другом конце улицы и решил дождаться, чтобы зайти вместе. Братья, казалось, вообще не замечали ни его, ни других людей, прыгая через лужи и уклоняясь от смертоносных тычков в бока. В один момент Сенджуро споткнулся о выступ обочины, и Кёджуро молниеносно схватил его за локоть, спасая от падения в грязь, а затем небрежно закинул себе на плечи. — И кто у нас тут рассеянный? — Мы вместе! Я у тебя научился! Наконец, Ренгоку увидели его. Тенген игриво поднял тонкие брови, намекая, что давно наблюдает за ними. Короткое формальное приветствие, и он потянул веревку, чтобы где-то там зазвонил колокольчик.***
Столпы проводили Сенджуро в просторный тренировочный зал, где он сможет переодеться и приступить к занятию с Канроджи. Сами они решили потренироваться на улице. Дождя не было уже больше суток, и даже пару раз показалось солнце. Трава перестала быть угрожающе скользкой, но для посиделок на растяжке пока не подходила. Тенген с легким подозрением косился на Мицури, которая что-то с энтузиазмом втолковывала своему бывшему наставнику. Ей нравится Обанай, повторял он себе. А Кёджуро нравится он, Узуй. Когда они наговорились, Сенджуро поклонился временной наставнице и начал разминку. В зал вошла Аой с тремя тренировочными мечами в руках. Тенген забрал оружие и не самым вежливым образом попросил девочку не мешаться под ногами. В этот момент в зал заглянули три маленькие головы. Столпы удивленно переглянулись. Аой недобро покосилась на Тенгена, деловито прокашлялась и заговорила: — Прошу познакомиться с новыми работницами поместья Бабочки: Такада Нахо, Накахара Суми и Тераучи Киё. Девушки, перед вами Ренгоку Кёджуро, столп Пламени, и Узуй Тенген, столп Звука, — троица до смешного похожих друг на друга девочек робко вышла из-за угла и с благоговейным трепетом поклонилась истребителям. Кёджуро чуть склонил голову в знак приветствия и подтолкнул Тенгена, чтобы тот сделал то же самое. Аой улыбнулась и продолжила. — Я провожу для новеньких инструктаж и хочу отметить, что все столпы вежливы и не грубят работникам, которые о них заботятся. Проходите, я покажу вам тренировочный зал. — Почему ты всегда такой грубый? — спросил Кёджуро, когда они оказались в коридоре. — А начерта мне быть вежливым с кем-то вроде них? Малявки вечно мельтешат под ногами и смотрят так, будто я им за что-то блестяще должен. — Аой выполняет тяжелую работу. Ее труд заслуживает уважения. — Так у нее есть имя? — делано удивился Тенген. — Ее зовут Канзаки Аой, она мечница дыхания Воды. — Чего? — Тенген даже замер ненадолго. — Подручная мелочь владеет блестящим дыханием? Тогда какого черта она сутками торчит здесь, а не занимается своей работой и не убивает демонов? — Если Аой не сражается, значит, на это есть какая-то причина. Может быть, у нее травма. Я не знаю, — Кёджуро пожал плечами. — Но она не бесполезна. После смерти Канаэ Шинобу в одиночку руководит поместьем и лечит раненых. Без Аой ей было бы гораздо труднее. А теперь здесь есть три новые работницы, и им станет еще легче. Тебе стоит быть с девушками вежливее. — Боги милостивые, — игриво протянул Тенген, когда они вышли на энгаву. — Это кто мне тут яркие советы раздает? Кё, у меня три жены, я умею обращаться с женщинами в отличие от тебя. Они шли по энгаве на территорию, где обычно проходили тренировки. На небольшом участке вытоптанной травы стояла девочка в белой накидке и сапожках. Она заметила столпов и остановила свое упражнение, чтобы приветственно поклониться. — Смотри, Тенген, это очень просто, — Кёджуро улыбнулся и сделал шаг вперед. — Доброе утро, Канао. Как проходит твоя тренировка? Девочка несколько секунд молча смотрела на него, затем вынула из кармана монетку и подбросила ее. Кругляшек сверкнул в воздухе и приземлился в руку своей владелицы. Канао так же молча посмотрела на выпавший ей символ, убрала клинок ничирин в ножны и ушла с площадки. Без единого слова. Кёджуро не торопился оборачиваться к Тенгену. Сначала надо принять непринужденный вид, иначе тот непременно рассмеется ему прямо в лицо. Однако Тенген сам хлопнул его по плечу и слегка приобнял. — Это было ярко и наглядно. Ты прямо покорил эту девчонку. Особенно, когда пожелал доброго утра в полдень. Кёджуро скосил глаза, чувствуя полный собственного превосходства взгляд Тенгена. Тот хлопнул его по макушке и шагнул на площадку, чтобы начать разминку.***
Их первый поединок закончился вничью. Тенген недовольно шипел и раздражался, ведь он, казалось бы, имел все преимущества перед соперником. Он крупнее, сильнее, а пространство, где он может поразить свою жертву гораздо больше, чем у любого мечника с катаной. Во второй сходке он начал понимать: Кёджуро гораздо быстрее. Зрение помогает ему ничуть не хуже, чем слух Тенгену. Да и размерами своими он пользовался весьма умело. Тенген привык целиться в соперников, уступающих ему в росте, но Кёджуро все равно каждый раз умудрялся проскальзывать под мечом и перехватывать право атаки на короткой дистанции. Однажды Тенген подгадал момент и, оказавшись позади соперника, смог успешно атаковать. Кёджуро негромко ахнул от удара по спине, но в следующий миг уже взмахнул мечом в ответ. Второй сход проиграл тренировочный меч Тенгена, разломившись надвое. Кёджуро весело усмехнулся и сказал, что однажды им стоит сразиться клинками ничирин. Тенген оглядел его с ног до головы. Друг пропустил удар в спину, это более, чем странно. Устал? Задумался? Ни то, ни другое было на него не похоже. Это их вторая совместная тренировка, но Узуй уже знал, что Кёджуро умеет концентрировать все внимание на поединке, и одержать над ним верх довольно тяжело. В середине мая его отослали на неделю на важное задание, а затем на еще одно короткое. После этого демоны будто сделали перерыв. Нападения стали происходить реже и вовсе не были такими кровавыми и жестокими, как раньше. Возможно, причиной послужило поражение организованной группы под Токио, а возможно удачное стечение звезд на небесах. — Как спина? — спросил Тенген, оглядывая обломок инвентаря. — Все в порядке. Отличный удар, Узуй! Это было действительно больно. — Кажется, ты отвлекаешься, — он подошел к Кёджуро почти вплотную и аккуратно приподнял его голову за подбородок. — Тебе со мной блестяще скучно? Взгляд янтарных глаз стойко не забегал из стороны в сторону. В голове и правда вертелись лишние мысли. В частности, сегодняшнее осознание, что на парней он тоже обращал внимание. Но это были не более, чем просто красивые люди. Их образы приходили в голову, оценивались, как приятные или в редких случаях желанные, и уходили навсегда. Кёджуро не понимал, почему пол человека в его «оценках» уходил куда-то далеко. К счастью, при виде Тенгена ночные и утренние образы не взыграли в голове, иначе он пропустил бы вообще все удары. Но это прикосновение, обычное, даже с долей заинтересованности, приоткрыло шкатулку с секретами. — Я просто задумался. — Опять сны? — Тенген всмотрелся в его глаза. — Нет, — тут же ответил Кёджуро и понял, что соврал. — То есть да, но другие сны. Мне приснился ты. — Э-э-э, — Тенген не смог скрыть свое удивление, — я тебе ярко приснился? И чего я наделал там? Чувствуя, как загораются щеки, Кёджуро резко отвернулся. Тенген склонил голову, позволяя ему совершить свой маневр, и широко улыбнулся. — Да ты блестяще начитался моей книги! — Давай продолжим! Нам нужно много тренироваться. Тенген легко согласился и предложил сойтись в рукопашную, раз уж сломан меч. В навыках ближнего боя Кёджуро очевидно уступал ему, поэтому с готовностью согласился отвлечься и выучить новый прием. Тенген в свою очередь потер руки и приготовился жестоко издеваться. При любом удобном случае он старался соприкасаться с соперником, а если удавался какой-нибудь захват, и Кёджуро оказывался к нему спиной, то прижимался посильнее. Про себя Тенген решил во что бы то не ни стало выяснить, что там привиделось другу, что он такой задумчивый и смущенный. Кёджуро, как ни странно, его ненавязчивую экзекуцию не слишком-то замечал. Недовольный этим фактом, Узуй спустя непродолжительное время опять вывел его на удушающий прием и прижался к нему всем телом. — Кё, ты не устал? — Нет, я хочу отработать эту защиту еще разок. — Я на всякий случай ярко уточню, не желаешь ли отдохнуть со мной сегодня? — Тенген опустил руку вниз, на чуть выпирающую под хакама подвздошную кость, и сильнее прижал его к своим бедрам. — Ты ведь уже чувствуешь себя гораздо лучше. Продолжать эту тренировку дальше стало куда сложнее. Смутившись, Кёджуро ненадолго задумался и сказал, что точный ответ даст дома.***
К середине дня собрались тучи, угрожая новым дождем. Тенген держал в руках сложенный зонт и уже обдумывал, как они проведут время в его поместье. Кёджуро шел слева от него, держа на руках замученного тренировкой Сенджуро. Мальчик на дрожащих ногах вышел из зала вместе с Мицури и почти упал в руки брата. Он изо всех сил старался идти сам, но старший без разговоров взял его на руки. Сенджуро скрестил ноги на его пояснице и обнял за шею. Голова бессильно покоилась на широком плече. Настроение у Кёджуро отчего-то было игривое, он бросал на Тенгена быстрые взгляды и улыбался. Поймав парочку таких, друг перестал сомневаться, что вечер у него будет замечательный, и ощутил ненавязчивое предвкушающее покалывание в спине. У ворот в поместье Ренгоку они остановились, и Кёджуро предложил ему зайти выпить чай. Тенген без раздумий согласился. Сенджуро постарался принять бодрый вид и сказал, что непременно приготовит свежий чай, но брат покачал головой и заявил, что Сенджуро сейчас пойдет отдыхать в сэнто. Тенген расположился в комнате друга. Кёджуро попросил подождать, пока он наберет брату горячей воды, оповестит отца о госте и заварит чай. Дождь так и не пролился, видимо решив, что с земли пока хватит. Если сезон дождей и дальше будет таким лояльным, то этот год по праву станет любимым годом Тенгена. В комнате Кёджуро был поразительный порядок. Узуй оглядел аккуратно заправленный футон, аккуратные стопки одежды в открытом шкафу, аккуратно сложенные книги… Здесь все слишком аккуратное. И это без единой женщины в доме. Он вспомнил, во что превращалась его комната, когда жен не было слишком долго, но отнюдь не устыдился себя. Поддерживать порядок и уют – не его работа. Подумал и о том, что, если у Кёджуро появится жена, заняться ей будет нечем. На секунду Тенген представил его в объятиях какой-нибудь девушки и возмущенно фыркнул. Не бывать этому. Пламенный столп принадлежит ему одному, ни одна женская тушка между ними даже не просочится. Это Тенген заключит с Кёджуро брак, а не какая-нибудь девица. Возмущенные мысли отошли на второй план, когда он заметил свою книгу. Надежно спрятана от Сенджуро, но не от него с почти двухметровым ростом. Он подошел к шкафу, взял ее и быстро пролистал. «Что же тебе так ярко понравилось?» Будь книга новее, Узуй бы с легкостью определил по сгибу, где она была открыта дольше всего, но сейчас это было невозможно. Слух подсказал, что Кёджуро уже идет в комнату. Тенген вернул книгу на место и сел на коленях около столика. За чаем они успели обсудить тренировку и разные боевые приемы, которые отрабатывали. Тенген с игривым взглядом подколол друга ситуацией с тсугуко Шинобу и рассмеялся. Кёджуро закатил глаза и отмахнулся тем, что у всех бывают неудачи. — А ты вообще хоть как-то был с женщиной? — Тенген опустошил пиалу и повертел ее в руках. Кёджуро задумался. В его глазах будто сменяли друг друга события всей жизни в поисках ответа на простой вопрос. — Однажды после миссии я был в доме глицинии, и врач, который приходил ко мне, сказал, что его дочь хочет познакомиться со мной, — Кёджуро чуть повернулся вправо, вспоминая события, и убрал прядь волос за ухо. Тенген замер, вдруг запечатлев в голове этот образ. — Она пришла на следующий день, мы познакомились и решили пообщаться за чаем. Она показалась мне немного странной и задавала иногда неуместные вопросы… и я немного занервничал. И начал раскачивать пиалу в руке. Она увидела это, забрала ее из моей руки и разбила о пол. — Чего? — наливающий себе чай Тенген замер от неожиданности. — Она сказала, что я мог ее разбить. Тенген несколько секунд смотрел ему в глаза, а затем прыснул от смеха. Еще через секунду расхохотался в голос, заражая Кёджуро своим смехом. — Я выехал из дома глицинии в этот же день, — вздохнул тот, отсмеявшись. — Блестящая идиотка. Мои жены бы в жизни так не сделали. Проскочила первая искорка еще невесомого напряжения. Тенген поймал ее в ладонь и начал неторопливо раздувать, мечтая обратить в страстное пламя, которое вскоре пожрет их обоих. Кёджуро, в свою очередь, тоже ощутил слабенькие изменения не то во взгляде, не то в дыхании друга. Он видел, как тот наблюдает за его держащими чайник руками. Непрошенными гостями налетели ночные размышления о том, как же Тенген воспринимает его. Пришло время сыграть в игру. — У меня есть для тебя желание, — Кёджуро поднял пиалу и улыбнулся от того, как помрачнел взгляд друга. — Ты приготовил для меня что-то унылое? — Тенген чуть прищурился. В том, что его ждет очередной кошмар, он не сомневался. Надо было срочно выкрутиться из него: либо отпугнуть Кёджуро, либо извлечь ответное издевательство. — Я хочу, чтобы ты все постирал. — Ах ты… ах ты… негодя-я-яй… — протянул Тенген, удерживаясь от нецензурщины в чужом доме. — Ах ты, кровавый тиран и убийца репутации нормального мужчины. Что же ты со мной уныло делаешь? — негодование едва не выбило его из собственного хитроумного плана. — Накопилось очень много грязных вещей. Там же… наша простынь. Неужели ты хочешь, чтобы твои жены стирали ее? Легкое чувство неловкости пробралось под кожу. Кёджуро был прав. Простынь, которую после них можно было выжимать, лежала в корзине несколько дней. Трогать ее было просто страшно. Оставлять женам – как-то неудобно. Лучше всего было ее просто сжечь. — Ну тогда… может ты блестяще расскажешь, что тебе там снилось? — Тенген не упустил из внимания то, как быстро взгляд друга приковался к начавшей качаться пиале. Нервничает. Значит, что-то интересное. — Раз я должен стирать, то хоть скрась мои унылые страдания. Я могу умереть от тоски, знаешь ли. — Я расскажу, но позже. Пойду посмотрю, как себя чувствует Сенджуро.***
Тенген с опаской и нескрываемой неприязнью открыл плетеную корзину и тут же закрыл обратно. Может, Кёджуро все-таки передумает? Ну пожалуйста… Что было хуже, мыть застоявшуюся посуду или стирать этот ужас, он не мог себе даже представить. Если Ад существовал, то Кёджуро решил стать для него персональным экскурсоводом. Этот Пламенный черт, пока Тенген пялился на грязное белье, успел набрать таз воды и пришел, чтобы позвать его начинать. Тенген сделал глубочайший вдох и попытался унять дрожь. Зато он узнает, какие сны видит его друг и что интересного успел подчерпнуть из книги. После такого жестокого испытания Кёджуро просто обязан усладить его слух сначала своими пошлыми рассказами, а потом молящими стонами. Эти мысли слегка приободрили Тенгена, он взял корзину и вошел в сэнто. Груда грязных вещей оказалась на полу. Помимо постельного, здесь было нижнее белье, лавандовая юката Хинацуру, несколько пар дзори, голубое кимоно Сумы с темно-синим оби и полотенца. Отчего-то захотелось рыдать. Узуй собрал самые маленькие предметы одежды в заботливо подготовленный таз и проклял существо, которое однажды дало всему миру жизнь, а он теперь вынужден стирать. Рядом лежало мыло, которое он также проклял в профилактических целях. Но, вот дела. Кёджуро принес второй таз с водой и поставил его напротив. Под удивленный взгляд он взял слипшуюся голубую простынь и бросил в «свой» таз. Сам же как ни в чем не бывало сел перед ним на колени, закатал рукава черной юкаты и принялся топить надувающуюся пузырями ткань. — Ты… чего? — недоверчиво спросил Тенген. — Просто… ее в основном пачкал я… — Кёджуро смутился и сделал вид, что простынь его ужасно интересует. — И потом, вместе справимся быстрее. — Блестяще верно. Тенген посмотрел на то, как друг без всякой неприязни полощет простынь, в то время как он не может набраться смелости прикоснуться к воде. «Ладно… они постоянно это делают, значит, и я смогу.» Он воодушевил себя мыслями о том, что ждет его дальше, и, крепко зажмурившись, опустил руки в воду. Кёджуро бросал на него быстрые взгляды, все гадая, с чего правильнее начать этот сомнительный диалог. Кажется, Тенген был слишком сосредоточен на том, чтобы не бросить стирку или не всплакнуть от треска собственного достоинства. Надо начать говорить, чтобы отвлечь его. — Тенген? — Что, я стираю неправильно? Давай, блестяще прикончи меня ярким замечанием. — Ты воспринимаешь меня, как женщину? — Че-го?.. — Тенген поднял такой взгляд, будто друг объявил, что ждет от него ребенка. — Погоди-погоди, что? Некоторое время они тупо смотрели друг на друга. Кёджуро вмиг устыдился всего и сразу. Узуй же просто не знал, расхохотаться ли ему в голос или порекомендовать провериться на психическое здоровье. Может, курс успокоительного лекарства от Шинобу повредил его разум? — Я пролистал твою книгу, — начал Кёджуро, сосредотачиваясь на простыни, от которой помутнела вода. — Везде картинки, но на них только мужчины и женщины. Там нет таких пар, как мы. И потом, ты ведь оба раза… — он задумался, подбирая слова, но Тенген опередил его. — Я сверху? — Да? Это так называется?.. Значит, я… снизу? А можно я буду сбоку? — Нет, тут только два блестящих варианта. — Получается, я как женщина. Ты говоришь, что мужчины не занимаются домашней работой, а я не боюсь никакой работы. — Эй, я тоже блестяще не боюсь! Просто она противная. — Ничего противного. Я должен уметь делать все, чтобы выживать в любых условиях. — Так считаешь, что… так… — Тенген чувствовал растерянность и прикусил губу, думая, что сказать. — Во-первых, это самая яркая чушь, которую я слышал. Я никогда не… Черт, ты мужчина, Кё, как… знаешь, буси в прошлом делали только две вещи: сражались сами с собой и трахали своих учеников. Сейчас на это просто стали косо смотреть. — Но мы не ученик и наставник. — Да-а-а-а, — Тенген отжал постиранную одежду. — Куда это теперь? Можно блестяще вешать? — Надо выполоскать от мыла. Набери еще таз с чистой водой, а тут смени воду. — Ой, боги, как сложно. Уныла мерзкая работа. Лучше бы зарезал сейчас какого-нибудь мерзкого демона, — он встал и взял таз с грязной водой. — Так во-о-о-о-о-от… понимаешь, когда у людей друг к другу яркие чувства, они могут заниматься этим без зазрения совести. Это блестяще нормально. — У тебя ко мне чувства? — А у тебя нет? Мы же ярко нравимся друг другу, или ты забыл? Или может… — Тенген сел с тазом чистой воды на свое место и взял мокрые вещи. — Ты тоже хочешь побыть сверху? — Э-э, стой. Лучше потом прополоскать все вместе. Сэкономим воду, — Кёджуро надолго замолчал, отжимая простынь. Тенген не мешал ему думать, забрасывая в таз юкату и попутно думая, что ему делать, если друг ответит «да». — Я еще никогда… то есть, ты понимаешь ведь? Я не уверен, что смогу все правильно сделать. Наверное, это должен быть интересный опыт, но мне сложно дать ответ. Ты смутил меня своим вопросом. — Выкинь из своей яркой головы этот унылый бред. Ты не можешь перестать быть мужчиной только от того, что отдался мне или стираешь одежду. В конце концов, член же у тебя не отвалится? Я блестяще проверю, — Тенген улыбнулся тому, как Кёджуро бросило в краску. — То, что нарисовано в книге, просто рисунки. Это просто инструкция. О-о-о, — от родившейся в голове идеи мокрая юката выскользнула из рук и шлепнулась в воду. — А хочешь, я ярко нарисую инструкцию специально для тебя? С тобой, а? Потребуется время, но… — Стой! Ты что, так хорошо рисуешь? — ахнул Кёджуро. — Да я самый блестящий художник! Я не говорил? — Н-нет, но, пожалуйста, не рисуй это. — Почему? Ты очень красивый, —Узуй хитро улыбнулся от того, как румянец окрасил чужие скулы, и радуясь, что настолько очевидный факт вызывает такие эмоции. — Хватит уже верить всему, что пишут в книгах. Думай сам. — Но многие книги написаны очень умными людьми. Это способ сохранения информации, если бы не книги… — Их может написать кто угодно, Кё. Не может каждая книга быть яркой и полезной. А пока найдешь все умные, жизнь закончится. И может уже расскажешь мне о своем сне? Я почти умер от тоски. Стирать юкату Хинацуру тяжелый труд. — Я… позже расскажу.***
Чем ближе Кёджуро становился к этому «позже», тем больше таяла его решительность. Признаваться в чем-то таком он не решался даже самому себе, не то, что кому-то. Но Тенген ведь ему нравится. Кёджуро снова вернулся к мыслям, что обращал внимание и на парней. Сколько бы красив не был человек, попавшийся ему на глаза, таких странных и противоречивых чувств он не вызывал. Может, потому что не держал его руку ночью, оберегая от кровавых снов? Или не говорил, что внутри него летают бабочки? Или не дрался с ним в пьяном угаре? Или не стал его первым партнером? Кёджуро вдруг захотел, чтобы в нем зашумели бабочки, и чтобы Тенген улыбался, вслушиваясь в этот звук. «Дай причинить тебе боль, — Причини, я хочу звучать так, как ты любишь.» Он действительно согласен на это? Или только в периоды кратковременного возбуждения? Сидя напротив Тенгена на кровати, Кёджуро повертел в руках книжку. Друг терпеливо ждал, то посматривая на свои ногти, то на воротник чужой юкаты. Видимо, уже представлял, как обнажит сначала широкие плечи, а потом и все остальное. — Я сейчас покажу… Кёджуро принялся листать. Тенген уже несколько раз доставлял ему удовольствие, надо постараться и порадовать его в ответ. Пальцы остановились на двадцать пятой странице, книга развернулась в руках. Кёджуро неловко опустил голову, чувствуя, как лицо ожидаемо краснеет. — Вот это тебе приснилось? — Тенген взял книжку и некоторое время рассматривал изображение. Губы то и дело норовили растянуться в довольную улыбку. В известную часть тела воткнулось шило и стремительно завертелось. — Ах ты извращенец! Кёджуро испуганно ахнул и попытался отнять книжку, его легкий румянец вспыхнул, как настоящий пожар, слова оправдания застряли в горле. Тенген изо всех отыгрывал шок и не давал ему отобрать литературу, вместо этого одной рукой захлопнул ее и отбросил на кровать подальше. Друг попытался отвернуться, но тут же оказался перехвачен сильными руками. Вырываться было бесполезно, мечущиеся в панике эмоции ему только мешали. Тенген грубо развернул его на живот, блокируя руки, и вжался бедрами в ягодицы. Кёджуро испуганно вдохнул, ощутив его эрекцию сквозь несколько слоев одежды. — Так вот, что тебе нравится, — игриво протянул Тенген, сильнее сжимая чужие запястья и слегка потираясь о чужое тело. — Как это пошло… Я не знал, что ты блестяще можешь такое захотеть. Ты этого хочешь? Кёджуро в глубине души надеялся отключиться от нехватки кислорода прямо сейчас. Для этого он старательно прижимал красное, как спелый плод, лицо к мягкой кровати. Тенген со своими развратными фразочками наклонялся то с одной стороны, то с другой, но друг постоянно отворачивался. Еще и эти движения… И отчетливый переход в голосе с насмешливо-наигранной интонации на возбуждающе-горячую. Тенген хищно усмехнулся, чувствуя, как слабеет сопротивление, и сместил запястья в правую руку. Левой потянулся к полам черной юкаты. — Если ты хочешь, мы блестяще сделаем это. Только скажи, мое Пламя… — он, не прекращая всех своих махинаций, просунул руку в сбившуюся одежду. — Да ты блестяще возбужден! Скажи, тебе понравилось во сне? Нам было хорошо? Тенген облизнулся и укусил соблазнительно покрасневшее ушко. Первый жалобный стон достиг его сознания, но вместо того, чтобы распалить сильнее, затормозил. Он резко отстранился, давая Кёджуро свободу. Пусть его тело отвечало на все грубые ласки должным образом, внутри разума плескалась паника. Тенген покраснел за самого себя и пристыженно опустил взгляд. Признание для смущенного друга было серьезным испытанием, а он взял и набросился на него. Кёджуро был слишком уязвим в этот момент и мог замкнуться. Ни одна месть за посуду и стирку не стоила того. — Злишься? — спросил Тенген, не поднимая глаз. — Немного. Прости, я не знал, что это чересчур. Просто выглядит… наверное… интересно. — Это вовсе не «чересчур». И не проси прощения, — он дотянулся до книги и раскрыл ее на том же месте. Заголовок гласил: «69». — Если тебе хочется, мы можем. Кёджуро задумался. Тенген положил книгу рядом и приблизился к нему. Паника этого неразумного нападения вроде бы утихомиривалась, но Кёджуро все еще ждал подвоха. Надо было немного постараться и достичь более доверительной обстановки. Еще немного раскрепостить это дрожащее Пламя. Узуй приблизился к чуть приоткрытым губам и негромко сказал: — Прежде, чем начать, нам нужно блестящее доверие. Я хочу предложить тебе немного потренироваться. Хочешь? Он опять взял книжку, открыл нужную страницу и показал Кёджуро. На рисунке полуобнаженная девушка сидела на коленях и ублажала сидящего перед ней мужчину ртом. Разумеется, Кёджуро понял, какую роль ему предлагают. Вспомнив свой прошлый опыт, он решил, что в словах Тенгена есть логика. Он это делал всего раз и не хотел облажаться сейчас. — А ты уже умеешь? — Э-э-э-э-э-э, — растерянно протянул Тенген. — Я кроме тебя ни разу… Нет, я знаю как, потому что у меня три ж… Если ты думаешь, что я не справлюсь, я тоже блестяще потренируюсь! — подходящий ответ нашелся не сразу. Кёджуро понял, что друг прав. Ему нужна небольшая тренировка перед таким решительным шагом. Он внимательно прочитал текст страницы и понял, что ему самому интересно попробовать. Этот живой интерес немедленно потянул за собой стыд, который Тенген сразу же заметил. — Чего ты стесняешься, мы же уже помылись? Если хочешь, я блестяще начну. — Нет, все в порядке. — Почему ты стыдишься? Я же слышу, что тебе хочется, — Тенген приподнял бровь, не торопясь обнажаться. — Я не знаю… Просто это так откровенно… Мне неудобно издавать разные звуки или говорить о том, что я чувствую в такие моменты. Или когда ты так пристально смотришь на меня. — Тебе не нравится свой блестящий голос? — Я не думал об этом, но, возможно. Когда мы выпили в первый раз, мне не было дела до того, как я… шумел. Но потом мне было очень стыдно. — Кё, это все такая ерунда, — Тенген подсел поближе и поцеловал его в висок. — Твой голос – самая приятная музыка для меня. А твое тело, — он ненавязчиво провел ладонью под груди, — такое красивое. Однажды я тоже видел тебя во сне, но, черт возьми, вообще не помню, о чем он был. Так… если ты хочешь начать, то я не стану торопить тебя. Просто делай, как считаешь нужным. Сказать это было сложно. Еще сложнее – ждать, когда Кёджуро прочитает страницу еще раз и поднимет на него глаза. Тенген не любил ситуаций, в которых все так затягивается, но после того бездумного нападения нужно было показать, что здесь безопасно. Нет принуждения, нет вульгарного домогательства. Поймав этот взгляд, которому друг так старался придать уверенность, Тенген развязал пояс своей юкаты. — Самое главное – это не касаться зубами. Кёджуро сел на колени и погладил разведенные в стороны бедра. Если не встречаться глазами, то вполне неплохо. Он вспомнил, как его заставили запрокинуть голову и смотреть в глаза в первый раз. Действие алкоголя и переизбыток чувств откололи этот кусок памяти, и он в упор не мог вспомнить, что именно делал с чужим органом во рту и как выдержал чей-то взгляд. Но сейчас у него была книжка. Он все прочитал и сможет повторить. Тенген подсел ближе к краю кровати и просто стал ждать. Откуда в нем такие запасы терпения, он только диву давался. Уже давно мог придавить Кёджуро к кровати и выдернуть наружу эту прикрытую стыдом и правильностью страсть, разжечь ее и испепелиться. Хотелось перебрать все ругательства и что-нибудь куда-нибудь бросить. Кёджуро был слишком медленным. Когда он, наконец сжал полувозбужденный член у основания и прикоснулся губами к головке, Тенген еле сдержался, чтобы не перевернуть всю ситуацию с ног на голову. Кёджуро аккуратно взял ее в рот и начал поступательные движения рукой. Пока что все шло весьма неплохо. Ни одно ощущение не требовало бросить это дело немедленно. Водить языком по гладкой горячей плоти было довольно приятно. Чуть солоноватая смазка мешалась со слюной и оказалась совсем не плохой на вкус. Ощущается отдаленный привкус мыла и травяного отвара, который, по словам Тенгена, полезен для кожи. Кёджуро почувствовал, как возбуждение властно растекается по телу и переключает разум. Он забыл все, что прочитал. Тенген чуть прикусил губу, чувствуя, что действия где-то снизу, куда он настойчиво не смотрел, обретают уверенность. Хотелось уже хоть как-то нажать на золотистую голову, впутать пальцы в волосы… И вот несдержанный выдох уже готов покинуть тело, как вдруг Кёджуро остановился. Под удивленное «А?» он как ни в чем не бывало взял книжку на раскрытой странице и начал читать. — Кё? — Прости, мне понравилось, и я забыл, о чем прочитал, — тот поднял невинные янтарные глаза. — Это не так важно… — Нет… ты сделал для меня много приятных вещей, поэтому я хочу постараться для тебя. И как тут возразить? Некая неправильность ситуации ощущалась, но смесь эмоций мешала Тенгену углядеть ее и ликвидировать. Кёджуро отложил книгу и снова принялся за «дело». В этот раз он начал двигать головой, понемногу увеличивая амплитуду. Как было написано, старался сместить язык на боковую поверхность. Тенген глубоко вздохнул, чтобы сохранить концентрацию, и положил свою руку поверх лежащей на его бедре кисти. — Все хорошо. Блестяще справляешься… — Правда? — наивно спросил Кёджуро, снова оставляя его. — Да-а-а, — нервно протянул Тенген, и его веко слегка дернулось. — Продолжай, не отвлекайся. Кёджуро лучезарно улыбнулся, легко заставляя друга простить ему все на свете. Тенген погладил его свободную руку. Шевелиться лишний раз было страшно – если этот прекрасный человек отвлечется еще хоть раз, он просто взвоет. Пусть эта вторая в жизни попытка была не самой умелой, Тенген с трудом пересиливал желание двигаться бедрами навстречу, а то и вовсе зафиксировать голову и начать… — Кёджуро… — надрывно выдавил он, когда мерзкое чувство прохлады снова пришло на смену горячему рту. — Я опять отвлекся и забыл… Тенген опередил его, хватая книжку, и прижал себе к низу живота, почти поставив корешком на основание члена. — Если нужно блестяще читать, то только так. — Так она слишком близко. — Не надо отвлекаться, — Тенген едва удержался от молящих интонаций, захлопнул «инструкцию» и отбросил на кровать. — Я сам блестяще подскажу тебе, если что-то пойдет не так. Кёджуро с некоторым сомнением кивнул и приложил ладони к лицу, чтобы размять скулы. Мышцы лица ныли от непривычной работы. Терпение Тенгена подходило к концу, неудовлетворенность нервной иголкой шныряла по телу. Ощущение какой-то ошибки ерзало в голове, не желая опознаваться. — Кё, я немного надавлю тебе на голову. Если захочешь остановиться, блестяще сожми мою руку, — Тенген осторожно положил ладонь на чужой затылок и спел пальцы их свободных рук. Теперь он не оторвется просто так. Мысленно помолившись, чтобы Кёджуро не захотелось вдруг поболтать, Тенген слегка нажал на его голову. Все шло хорошо. Навык рос на глазах, спустя несколько минут он уже не сдерживал тихие стоны, сжимая золотистые волосы. — Я сейчас надавлю еще, попробуй блестяще расслабиться, а когда скажу – сделай так, будто пытаешься что-то проглотить. Кёджуро честно постарался расслабить горло, но едва головка уперлась в мягкое небо, все рефлекторно сжалось, возник короткий приступ тошноты. Тенген позволил ему отстраниться и отдохнуть. Скулы обоих призывно раскраснелись, дыхание балансировало на грани нестабильности. — С первого раза всегда не получается, — легко, насколько это возможно сейчас, сказал Тенген. — Пройдет время, и ты блестяще научишься. Хочешь, теперь я потренируюсь? — У меня так устало лицо, — Кёджуро погладил щеки. — Давай попробуем вместе. Я думаю, у тебя все хорошо получится. Тенген чуть вздернул серебристые брови от такого сильного заявления и решительного предложения. Похоже, не смотря на собственный жестокий дискомфорт, он выбрал верную стратегию: никуда не спешить, аккуратно давать советы и не придушить Ренгоку за то, что бросал его на середине удовольствия. Тот раскрепостился достаточно, чтобы без запинок и возгорания на лице что-то предложить. Ну и как тут отказать? Когда Кёджуро забрался на кровать, Тенген ласково погладил его шею и объяснил, что проделать это в точности как на картинке, будет неудобно и предложил лечь на бок. Его ростовое превосходство немного усложняло задачу, и он пообещал себе, что любовник ни за что этого не распознает. Кёджуро развязал пояс своей юкаты, но снимать ее не стал, уподобившись Узую, затем потянул за тугие жгуты фундоси на бедрах. Тенген великодушно косился куда-то в сторону, не желая никого смущать «пристальным взглядом». Когда Кёджуро заявил о своей готовности, он уложил его на левый бок и лег рядом, оказавшись напротив чужих бедер. Нетерпение и легкое волнение первого опыта кололо под кожей обоих. Тенген придвинулся ближе и погладил соблазнительно прикрытые черной юкатой бедра. — Блестяще разведи ноги, как я. Кёджуро послушался, ощущая теплое дыхание очень близко к своему телу. По коже пробежались легкие мурашки, а когда Тенген коснулся его, они щекотливо взорвались. Он внезапно понял, как давно тело нуждалось в чем-то подобном, острота ощущения даже не позволила ему начать. Кёджуро зажмурился, силясь восстановить дыхание. Узуй положил ладонь на напряженный лобок, чуть сжимая основание члена большим и указательным пальцами, и размеренно двигал головой. Судя по звукам, дорогой любовник вообще мог оставить его без внимания. Впрочем, Тенген бы от этого не расстроился. Но вот Кёджуро собрался с силами и приступил, пытаясь применить все свежеполученные навыки. Атмосфера быстро накалилась. Этот маленький мир заполнили влажные звуки, шорохи постели, негромкие стоны и тяжелое дыхание. Тенген быстро сориентировался в тонкостях и спустя некоторое время сумел выбить у Кёджуро волну зависти – его губы коснулись чужого тела. Это оказалось совсем не так сложно, и он на радостях еще несколько раз повторил маневр. Кёджуро резко выдохнул и освободил рот, чтобы отдышаться. Ощущения заставляли его терять голову и неосознанно двигаться навстречу. Кажется, Тенгену это даже нравилось. Он аккуратно провел пальцами по изгибу талии и погладил по ягодицам, а потом несильно шлепнул. Кёджуро с усилием вернулся в реальность и решил во что бы то ни стало суметь повторить достижение любовника, но горло упорно не желало расслабляться в нужный момент. Он так увлекся, что забыл об одном написанном в книге пункте: вовремя проглатывать накопившуюся во рту смесь. Раздразненный усилившимися стараниями Тенген решил ненавязчиво углубить свои ласки, подхватил стоящую коленом вверх ногу и закинул себе на бок. А потом произошел инцидент. Что стало первопричиной, никто установить так и не смог. В один момент тонкая уздечка угодила аккурат Кёджуро между зубами. Тенген вдруг издал высокий странный звук, отчего партнер испугался и совершенно случайно стукнул его пяткой по затылку, резко насаживая тем самым на свой член. Не готовый к такому маневру, Тенген в этот раз все-таки подавился и невольно напугал Кёджуро второй раз. Последний от переизбытка чувств нарушил главную заповедь этой постели – не сжимать зубы.***
— Блядь… — тихий всхлип Тенгена надолго поселился в голове Кёджуро. Этот звук был насквозь пропитан болью и желанием кровавой мести. Он бережно сжимал пострадавшую часть тела в руке и изо всех сил сдерживал поток эмоций и слов. Он понимал, что все произошло совершенно случайно, но адская боль от застрявшей уздечки и чужих зубов была поистине выдающейся. Какое счастье, что ничего не порвалось. Кёджуро сидел боком к нему, на коленях, прямой как палка. Самым наипокорнейшим образом пялился в стену напротив и ждал своей участи. От напряжения даже покоящиеся на бедрах ладони сжались в кулаки. Тенген, в отличии от него, зубы не сжал, поэтому чувство вины больно выжигало возбуждение, поселяя на его месте стыд. — Какого черта? — надрывным шепотом спросил он. Кёджуро быстро стрельнул в его сторону взглядом и отвернулся обратно. Не услышал. — Кё, что произошло? Как, блядь, это блестяще вышло? — в ответ только быстрые взгляды. — Ладно, это адски больно, но не смертельно. Успокойся, я блестяще не злюсь. В первый раз всякое бывает. Клянусь, меня еще ни разу не кусали, ты у меня целое яркое открытие. Кё? Друг молчал, не меняя виноватой позы. Тенген подсел ближе и развернул его голову к себе, внимательно оглядывая лицо. Кёджуро оглядел его в ответ и уставился в багряные глаза. — Ты язык блестяще прикусил или… или… Ты зачем это в рот набрал? — Тенген понял, в чем дело. Густой ком смазки со слюной намертво прилип ко рту, не желая проглатываться. Отвратительное чувство. Кёджуро отвел глаза, не имея возможность ответить, что все произошло случайно, и извиниться. Тенген задрал брови и покачал головой. Затем взял его за руку и повел за собой. В кухне стояло вскрытое рисовое вино, которым он развлекал себя все эти дни. Он взял опустошенную на две трети бутылку, налил вино в пиалу и вручил ее провинившемуся: — Пей, пока не проглотишь, — Кёджуро в ответ вытаращил глаза. — Что? Ты не сможешь это блестяще выплюнуть. Нет, это не наказание. Наказал бы я тебя по-другому. Надо было глотать вовремя. Друг обреченно вздохнул и сделал все, как ему сказали. Тенген взял его пиалу, снова налил вино и выпил сам. Боль постепенно проходила. Жить можно. Тем более, когда кое-кто готов взорваться от чувства вины. — Тенген! Прости меня, я сделал это случайно! Очень больно? Ты должен укусить меня в ответ. — Еще чего! Не буду я тебя кусать! — Я виноват… Тенген нахмурился, обдумывая со всех сторон стремительно зарождающуюся мысль. Виноват – это факт. Заслужил наказание? Однозначно. Но не кусать же его в ответ, в самом деле… А вот если объединить наказание и новый этап раскрепощения? Или просто связать, заткнуть рот и отодрать до потери сознания? Или отменить хотя бы одно чертово желание? — Да ты блестяще перенервничал, — скептически проговорил Узуй. — Пошли, помогу тебе расслабиться. Если так хочешь искупить вину, завтра я придумаю для тебя способ. Новое чудовищное испытание едва не заставило старшего признать, что он переоценил себя. Сидеть на упругих ягодицах, пусть и прикрытых черной юкатой, было просто невыносимо. Прикушенный член слегка болезненно пульсировал от невозможности получить разрядку. Тенген стойко игнорировал телесные позывы, разминая обнаженную крепкую спину. Кёджуро совсем разморило от блаженных ощущений. Прекрасные мышцы легко перебирались пальцами, ровный позвоночник вызывал восхищение. Сильные руки поглаживали шею, проминали плечи, спускались вниз до самого копчика и снова поднимались вверх. Запах вишневого массажного масла уже вызывал настоящий рефлекс. Тенген в предвкушении облизнулся, глядя на это желанное горячее тело… которое вдруг всхрапнуло. — Сучка, не смей… — проскулил он, склоняясь к чужому лицу. Посмел. Кёджуро заснул. Тенген обреченно, но тихо застонал, слезая с него подпоясывая свою юкату. Жестокое разочарование и неудовлетворенность больно кусали изнутри. Хотелось немедленно разораться, что-то переломать и растолкать этого осмелившегося уснуть идиота. — За что ты так со мной, объясни… — он присел на корточки, пряча лицо в ладонях. — За то, что я уныло придавил тебя? Пламя мое, ты чудовище… Кёджуро безмятежно спал, равнодушный к чужим страданиям. Тенген еще раз взглянул на него, на свою эрекцию и вздохнул так, будто в этой ситуации заключена вся бренность бытия. Затем он просто накрыл друга тонким одеялом, погасил свет и вышел из комнаты. Вместо горячего секса придется довольствоваться горячим душем.