Again and again

Пожалуй, это самый крепкий сон Антона за последние несколько месяцев, даже несмотря на то, что вчера-сегодня он уже успел проспать часов пятнадцать. Или даже не так - это самый спокойный, глубокий и действительно сладкий сон, если не за последние пару лет. Настолько крепкий, что его не будит ни внезапно выходящее из за туч под утро солнце, настойчиво светящее прямо в не прикрытый обнажённым плечом Арсения правый глаз, ни вибрация смсок валяющегося где-то в рюкзаке телефона Арса, потому что его собственный по-прежнему наглухо отключен ещё с момента выхода из квартиры Серёги. И только когда тот наконец разрывается долгим и настойчивым до рези в висках звонком, он наконец нехотя приоткрывает один глаз, отчаянно не желая шевелить даже пальцами. - Арс, бля, отруби, по братски, он заебал - сил нет... И да, Арсений тоже никак не реагирует ни на лучи солнца, ни на кукареканье петуха в соседнем огороде ранним утром, ни на смс-ки, которые приходят уже гораздо позже... Но этот ебучий противный звонок, который он вот уже который раз намеревается сменить, но никак не сменит, всё-таки будит его. А еще это сонное возмущение взлохмоченного Шаста и наглое "по-братски", окончательно заставляют Арса поднять настрадавшийся и насладившийся вчерашними приключениями зад и встать за телефоном. Порыскав в рюкзаке, он всё ещё слипшимися ото сна глазами успевает прочесть на экране "Серый" перед тем, как поднять трубку. Блять, он напрочь забыл про то, что никому ничего не сообщил о своём приезде на место и о состоянии Шаста. Даже смс не скинул, ведь было совершенно не до этого. Он вообще не доставал телефон из рюкзака, как только сюда приехал. Но сейчас, походу, придётся отчитываться. - Серёженька, и тебе доброго утра, - тихо и хрипло произносит Арс, зевая прямо в трубку и совсем не скрывая того факта, что Матвиенко его разбудил. Сказать, что Серёжа охуевает от всего происходящего - это ничего не сказать. Собственно, как и Дима. Они весь вечер как бы ждут от Арсения хотя бы смс-ки - мол, приехал, нашёл, жив, везу обратно. Или приехал, нахуй он в таком состоянии нам нужен, отменяйте гастроли. Или на самый крайний случай - приехал, случайно убил, приезжайте, будем прятать труп. Приехали, порешали бы что-нибудь, в конце концов. Хотя он точно бы сначала привязал хладный труп к багажнику и покатал по деревне, прежде чем закапывать. Так, в рамках лёгкой сатисфакции. Но Арс, бляха муха, просто молчит! И смс, робко отправленная ближе к ночи, остаётся даже не прочитанной, пока Стас и Дима обрывают друг другу, и ему в том числе трубки. Просто заебись, Попов, ответственность - уровень «Питерская королева драмы». До утра он ещё как-то доживает - ну как "как-то", между регулярными звонками рвущего на себе волосы Шеминова, у которого два актёра проебались меньше чем за сутки до начала гастролей. Но когда ни к девяти, ни к десяти, ни даже к двенадцати утра он так и не видит никаких проявлений активности со стороны Попова - он забивает хуй, кое как скидывает гастрольные шмотки в багажник собственной тачки и едет к Позову, который ещё и, благодаря стараниям сраного Попова, остался без машины, чтобы решать эту проблему хотя бы вдвоём и обрывать трубку Арсения уже в четыре уха и два разъярённых рта. И когда на том конце телефона наконец раздаётся хриплый голос вместо гудков - у него, кажется, сдают нервы. - Ты, блять, совсем охуел, мразь питерская? Ты, сука, время видел? Ты когда отписаться должен был, вчера? У нас через восемь часов поезд, ты, блять, где? Там Стас уже полысел окончательно, он нам с Димой спать не давал всю ночь, а ты, блять... Сука! Ты этого нашёл хотя бы? Что вообще происходит? А "этот", слышащий на том конце провода истеричные вопли Матвиенко, только в наглую прыскает куда-то в плечо завалившегося обратно в кровать Попова и снова сгружает на него свои бесконечные конечности, вжимаясь губами куда-то в пульсирующую ямочку на шее. - Ааааарс... Пошли его нахуй, а... Заебали все... Арс поджимает губы, улыбаясь до ямочек на щеках, и еле сдерживает себя, чтобы не заржать прямо в трубку. Но не улыбаться не получается, потому как Серёжа со своими гневными выпадами чаще всего вызывает улыбку, но никак не негатив. Арсений внимательно слушает оправданные порывы Серёжи, понимая, что тому точно сейчас не до смеха, как и остальным, и даже не обижается на маты Матвиенко, ведь, во-первых, они заслуженные, а во-вторых это Серёжа, и он не со зла, а просто на эмоциях, и Арс даже представляет, как дёргается его хвостик и как краснеют его щёки во время этих истеричных выпадов. И от этого хочется заржать сильнее, учитывая ещё прыскающего в плечо Шаста, который только подбивает на это. Но Арс сдерживается и всё-таки дослушивает Серёжу, который, кажется, сейчас лопнет на том конце провода. - Мамочка, прости меня, что не отписался вовремя, я просто так сильно был занят, что было не до этого. Работал тут в огороде, на даче у Макара, не покладая рук, - начинает отшучиваться Арс, дабы сбавить пыл Серёжи, но, судя по тяжелым вздохам второго, он только ещё больше бесится, - Да всё норм, Серёж. Не переживай, мы скоро будем в Москве. Может и не совсем скоро, но до выезда точно. С Шастом всё ок. Он... эмммм... Рядом, - Попов кидает хитрый взгляд на Шаста, щекоча того за бок, - Могу передать от тебя привет, - Арс уже не сдерживается и по голосу становится ясно, что он улыбается и явно стебётся, как последняя гнида, над искренне распереживавшимся Матвиенко. "Ай, сука, щекотно! Ну пиздец тебе.. " - слышит Серёжа где-то вдалеке в трубке, а когда следом там же раздаётся какое-то сомнительное чавканье, с которым на самом деле Шастун довольно безобидно вгрызается в шею Попова прямо рядом с телефонной трубкой, он просто... Молчит, выпадая в осадок на добрую пару минут. Это вот тот момент, когда даже всей мощи русского мата не хватает для того, чтобы выразить все свои эмоции. - Ебаный в рот, Диман, они там ебутся! - наконец разрывает тишину даже не хриплый, скорее нахуй осипший от степени тотального охуения от жизни голос. Нет, серьёзно, это просто выше всех возможных и невозможных пределов, рамок и... - Охуеть, блять, ебануться, нахуй, просто... Нет, сука, он мне ещё пиздит! Над огородом Макара он не покладал рук, сука, я знаю над чем ты не покладал рук, но, блять, я не хотел об этом знать! - в трубке ещё на пару десятков секунд повисает тишина, и на этот раз это время, чтобы подышать в пакетик. Точнее в плечо стоящего рядом и более молчаливо, но не менее интенсивно охуевающего Позова. Наконец он продолжает, хрипло и вымученно, когда в голову приходит что-то, кроме ультразвукового писка и сплошного потока нечленораздельного мата. - Передай ему, что я ему всё равно по еблету дам. А если он ещё хоть слово плохое в твою сторону пизданет - реально усыплю, за ногу к его же Тахо привяжу и буду по МКАДу катать до тех пор, пока до своих сраных кудряшек не сотрется. Ебанаты, блять, дебилы сраные.... Собирайте свои голые, тьфу, блять, жопы, и чтобы через шесть часов на вокзале были, иначе Стас вас обоих заживо сожрет, а мы с Позом это снимать будем. - Мы тебя тоже любим, Серёж, не переживай, успеем. Не дождетесь с Димазавром этого кровожадного видео, - усмехается Арс и прощается с Серёжей. Тому явно необходимо прийти в чувства после этого максимально странного и неожиданного разговора. Арс убирает телефон на тумбочку и заваливается прямо на Шаста сверху, вжимаясь в него всем телом. Пальцами медленно и ласково проводит по его скулам, губам и подбородку, наслаждаясь, можно сказать, последней такой возможностью перед отъездом в Москву. Губы Шаста всё ещё заметно отекшие после сна, как и все лицо, которое не перестаёт являться самым красивым и родным для Арса, кудрявые волосы сексуально растрёпаны после ночи, и сейчас хочется если не трахнуть, то просто сожрать Шастуна, настолько он сейчас привлекательно выглядит, хотя сам, наверняка, считает совсем иначе. И он так... даже слегка ванильно щекочет нос Шаста кончиком своего и улыбается. Ему пиздец как хорошо сейчас, и он просто дико не хочет уезжать отсюда. Хочется протянуть эти минуты в кровати как можно дольше - просто лежать, дурачиться, целоваться, щекотать Шаста, болтать обо всём на свете, говорить ему, какой он охуенный, трахаться, потом вместе так же засыпать и просыпаться в обнимку, никуда не спеша... Хочется... Арсу хочется всё, если это связано с Антоном. Вот и Антону сейчас хорошо... Да наверное просто как никогда. Он вообще никогда особо не страдал пристрастием к долгим пробуждениям с кем-то в обнимку, и это в целом было взаимно - за много лет совместной жизни с Ирой у них всего пару раз было нечто наподобие завтрака в постель, один раз даже закончившегося приторно традиционным ответным минетом, но это и в подметки не годилось тому переполняющему чувству... Даже не эйфории, скорее какой-то бешеной кошачьей удовлетворенной сытости, с которой он распластывается под навалившимся сверху и по-прежнему абсолютно обнажённым, как и он сам, Арсением, лениво целуя в ответ накрывающие губы и медленно, с неторопливым наслаждением скользя пальцами по впалым, требующим срочного откармливания рёбрам. Никуда не хочется вставать, торопиться, ехать... Хочется всё ещё остановить время в этом моменте и не вылезать из этой неудобной мятой постели ещё минимум неделю, переходя от ленивых поцелуев к страстному сексу и обратно с редкими перерывами на пожрать и поспать. А еще он до последнего, пока не слышит более отчётливо в почти упавшей возле его уха трубке вопли Матвиенко про вокзал и Стаса, наглухо не помнит про гастроли, до которых остаётся буквально несколько часов. И к которым он не готов от слова совсем, причём как в переносном, так и в совершенно прямом смысле - все шмотки валяются несобранными в их с Ирой квартире, и единственное, в чем он хоть как-то приближен к сценическому образу - это всё таки успевшая стать вчера вечером гладкой кожа лица, спасибо заботливо оставленным Макаром одноразовым станкам. И осознавать, что сейчас им придётся ломиться обратно в Москву, да ещё и на разных машинах, если Арс не приехал на поезде, видеть там Шеминова и снова вливаться в этот бешеный график мозг отказывается от слова совсем. - Ааарс, может ну его нахуй, может скажем, что заболели, ты приехал и я тебя заразил, мы лежим тут с бешеной температурой и умираем, пусть только нахуй отстанут, а... - Ох, я бы с удовольствием, - тихо мурлычет прямо в его шею Арс, бессовестно скользя по ней своими губами. - Но, к сожалению, надо, Федя, надо, - он снова возвращается к губам Антона, совершенно противореча своим словам и продолжая его целовать, - Так ладно, всё. Пора вставать.. - наконец, поднимаясь с кровати, решает Арсений и оглядывается вокруг в поисках своей одежды. Ласки, поцелуи и секс это хорошо, даже очень, но было бы неплохо, если бы их ещё и не выперли с работы. Арс невольно вспоминает импровизацию "Опоздание", где они с Димой оправдываются перед начальником Шастом,угадывая, где проснулись, кого встретили и чем занимались. И сейчас Арс себе невольно представляет, как бы они с Шастом оправдывались перед Шеминовым: "Ну, мы проснулись на даче у Макара под Новой Усманью, встретили два стояка, занимались утренним сексом, после ночных двух раундов... Но теперь мы тут, не увольняйте нас, пожалуйста..." И звучит очень даже ничего и смешно, если бы только это была действительно какая-нибудь сценка, а не реалии жизни, после которых их ждал бы пиздец. - Ну чтоооо, и даже без утренних... Омлетов? - уже в шутку фыркает Шаст, перекатываясь на живот, едва остаётся покинутым своим более взрослым и ответственным... Партнёром? Коллегой? Господибожемой парнем? Кажется, где-то вчера кто-то это пизданул. И в наглую ржёт в подушку, пряча заспанную отекшую морду, зато являя свету свой тощий голый зад. Надо - берите и несите, но вставать он отказывается, и никакими грозными Стасами его не напугать, он и так строит планы, как послать нахер наиболее изящно его плешивую макушку, и при этом не сильно шокировать вездесущую невинную и светлую Оксану. - И вообще, мне нечего надеть, я где-то проебал трусы, запасных шмоток с собой не брал, лететь мне не с чем, заезжать домой я не хочу и мы всё равно по-любому не успеем, и вообще весь мир против, Аааарс... А Стас ещё и вонять начнёт, что мы чуть не опоздали, а я еще и съёмки сорвал, ну нахуя нам туда, ну Ааарс... Конечно, он больше придуривается. Сам прекрасно понимает, что отменить несколько концертов - это не отменить съёмки рекламы, но это не мешает ему лениво и нарочито медленно ползти червячком по кровати, чтобы почти пиздануться с неё в поисках этих самых трусов, которые вообще не помнит, как вчера снимал. И снимал ли их с себя именно он вообще. - Будут тебе омлеты в следующий раз, когда пиздеца не будет по срокам, - усмехается Арс, кидая в Шаста его же штаны вместе с боксерами., пока сам уже стоит в трусах и джинсах, - Давай, двигай булками, а то я тебя сейчас изнасилую и ты сам сбежишь отсюда. Не провоцируй меня своей голой задницей, - шутит, а может и нет, Арсений, поглядывая на вышеупомянутую точку Шастуна. Ему пиздец как хочется сесть сверху и хотя бы потискать эти маленькие, белые, максимально далекие от подтянутой накаченности, но все равно чертовски привлекательные ягодицы, и он даже облизывается, надевая футболку, чтобы Шаст не заметил, иначе, это может его... спугнуть? Арс ведь шутит про насилие и про задницу Шаста? Сейчас, скорее всего, да, но глубоко внутри сидит желание заняться как следует этой самой задницей и уже полностью овладеть им во всех смыслах. Звучит пиздец эгоистично и коварно, но Арс не преследует желание приватизировать и развращать Шаста (хотя было бы неплохо), но идея фикс полностью довериться друг другу и попытаться доставить Антону удовольствие и подобным образом никуда не отступает. Почему бы и нет? Но сейчас, конечно, пиздец как рано об этом говорить, хоть Арс и не отказывает себе в возможности представить подобную картину в своих фантазиях. - Я лучше здесь и тебе в жопу дам, чем там и Стасу. - недовольно бурчит Антон, принимая неизбежное и начиная нехотя и с очень, прямо по-детски кислой миной натягивать бельё и смятые джинсы. Вообще он как-то о таком даже... Не задумывался, что ли. Это кажется чем-то... Иным? Нет, блин, это очень эгоистично и странно будет звучать, но одно дело - быть с мужчиной сверху, а другое... Впускать в себя его член. И нет, это не что-то унизительное, Арс же пошел на это ради него, и ему, судя по всему, это ещё как понравилось... Просто... Черт, к этому ещё нужно прийти морально. Потому что для секса с Арсом снизу это переход от гетеросексуала к арсексуалу, а вот с ним самим снизу... Это уже слишком попахивает гомосексуальностью, с которой ему ещё только предстоит окончательно смириться. Хотя, если вспомнить Тюмень... Гетеросексуалы вряд ли испытывают внезапно возбуждающее желание взять в рот чужой член, а он это ощущение до сих пор прекрасно помнит. - Слушай, а на чем ты вообще приехал? - как бы ни хотелось отодвинуть насущное как можно дальше, оно всё равно подкрадывается и нагло стучит по плечу, вынуждая поднимать более практично-бытовые темы. Как минимум потому, что ему пиздец не хочется ехать обратно одному, но почему то он очень сомневается, что Арс добирался перекладными поездами. - Звучит как одолжение, а ты ведь когда-нибудь и просить будешь, чтобы я тебя.. - Арс не заканчивает предложение и лишь хитро шевелит бровями, явно давая понять, о чём будет просить Шаст. Арс понимает и принимает тот факт, что Шастун вот прям с ног до головы был натуралом - хоть и сейчас его странно было бы так характеризовать - и ему ой как тяжело придётся принять до конца себя в постели с мужиком во всех смыслах - и сверху, и снизу. Да, может он и вовсе не захочет выступать в роли пассива, но что-то подсказывает Арсу, что захочет... Ещё как захочет. И Арс даже не представляет, как ему будет кайфово в узкой, тесной и горячей заднице Шаста... Но пока эти мысли уходят на второй план, и он слышит вопрос Антона, вновь вспоминая о том, что им придётся ехать в Москву порознь, не оставит же он тут Димину машину. - Ну, Поз одолжил мне свою... Мы с ним вышли курить, судорожно размышляли, где может оказаться твоя задница, и как-то в голову пришло взять его машину. Я даже не представляю, что подумал Стас, когда увидел, как я быстро забираю ключи Димы и выезжаю за тобой... Хотя, мне похуй, - нагло улыбается Арсений во все тридцать два. - он подходит к уже одетому Шасту и обвивает его талию своими руками, - Ты бы знал, как я не хочу сейчас ехать порознь и делать дальше вид при всех, что мы просто коллеги-приятели... И ты даже не представляешь, как я буду ждать очередной нашей встречи наедине... - Поз? Серьёзно? - нет, он сейчас в первую очередь безмерно опечален тем, что всё таки оказался прав, и им придётся ехать порознь, хотя сейчас его меньше всего хочется отпускать от себя даже на сантиметр, и оттого руки сами собой сжимаются на чужой талии плотнее, как-то непривычно... Собственнически, что ли, прижимая к своей груди. Но он как-то предполагал, что всё-таки если тот приехал на машине, то это будет машина Матвиенко, который и так часто даёт ему её для разъездов, когда тот в Москве - зря что ли у этого буржуя несколько тачек. Но Позов, у которого обычно даже сигарет стрельнуть хуй допросишься без ядовитых подъебов о Воронежских бомжах... Походу, за него реально крепко переживали. - Ты лучше представь, что будет думать Стас, когда мы с тобой довольные, как кошаки, ввалимся вдвоём на вокзал. И кстати, у тебя вот тут засос. - вот вообще без капли зазрения совести усмехается Антон, постукивая указательным пальцем по своей шее в том же месте, в котором у Арса - прямо над ключицей, у такой притягательной ямочки в основании шеи - виднеется не особо отчётливое, ему уже не 16, в конце концов, но всё же заметное придирчивому знающему взгляду красное пятнышко. - Ах ты, маленький шкодник, - усмехается Арс, машинально опуская свою руку на шею, отзеркаливая Антона, - Всё-таки отметился, засранец, - он вдруг резко хватает одной рукой Шаста за щёки и смачно целует в губы, вот так, звонко, с противным звуком причмокивания, - Ничего, я тебе ещё столько этих засосов оставлю, что нечем будет прикрыть и замазать, - мстительно добавляет Арс, наконец, отпуская Шаста. Совсем нехотя отпуская и направляясь вместе с ним на улицу. На улице достаточно солнечно, хоть и уже морозно - прямо как в известном стихотворении - да и настроение такое , что ехать никуда не хочется, наоборот, хочется завалиться сейчас обратно, покушать чего-нибудь, потом лечь и смотреть вместе какие-нибудь фильмы в обнимку, шутя свои шуточки и жуя какие-нибудь чипсы... А потом... А, блять, нахуй представлять, если ничего подобного им не светит. Арс почти вслух фыркает своим мыслям и недовольно жмурится под натиском солнечных лучей, натягивая козырек кепки пониже, прежде чем отправиться к запаркованным у забора машинам. - Ну что, смотри, не засни. Если чувствуешь, что устал, остановись, блять, и передохни. Ничего, если отменится один концерт, главное, чтобы ты добрался живым... И, блять, води обеими руками, сто раз говорю, не кури свою хуйню всю дорогу. Узнаю каким-то образом, что ослушался - по приезде накажу, - последняя фраза уже произносится куда менее серьезно и достаточно хитрожопно, с этой блядской улыбкой на лице, а следом за ней повисает неловкая минута молчания. Ему безумно хочется поцеловать Антона напоследок, но они ведь не дома, уже на улице... И, может, сейчас тут и нет никого, но блядь, всё равно, наверное, лучше не рисковать... Зато за него решает Шаст, у которого тормоза отказывают куда больше, чем у Арсения, как всегда мыслящего гораздо более трезво, по-взрослому, в отличие от его юношеского максимализма, который как включил свой режим "похуй на всё и всех", так и не может никак выключить. Нет, конечно, он не будет сосаться с Арсом на глазах у всей съёмочной команды - какие-то тормоза трезвого разума у него всё таки остались, но здесь ему достаточно короткого взгляда периферическим зрением по сторонам, и он сам делает шаг вперёд и крепко, уверенно, даже жадно накрывает губы Арса своими. Ненадолго, но коротко, ёмко и безапелляционно. - Не бузи, мамочка, ты же знаешь, что я не могу не курить за рулём. В остальное время обещаю держаться крепко. Обеими руками. Хочешь, ещё член сверху положу, для верности. И вообще, можем по фейстайму созвониться и ехать так всю дорогу. Только надо к зарядке подключиться, а то телефон сядет, и мы своих потом хер найдём на вокзале. - идея приходит в голову внезапно, звучит довольно дико - разговаривать пять-шесть часов по видеосвязи с человеком, до которого тебе тебе десять метров - вряд ли они поедут каждый со своей скоростью, всё равно будут держаться носом к жопе, но есть во всём этом даже что-то такое... Романтичное, что ли, только не сопливо ванильное, как для бабских сериалов, а скорее именно в его отбитом стиле.

***

И они успевают — но, по сути, в самый притык. Ну то есть, даже если бы они и хотели заехать домой за какими-то шмотками - на это уже шансов не остается от слова совсем, потому что к тому моменту, как они проходят Каширу, на часах уже шесть вечера, поезд их выходит где-то около восьми, и если они приедут на вокзал позже, чем в половину восьмого - вся команда, включая даже олененка-Бэмби в лице Оксаны, сожрет их заживо. Они и так в конечном итоге приезжают в уже крепком начале восьмого - еще машину оставлять у вокзала придется, пиздец. Кажется, Шаст будет торчать Диме за машину несколько косарей, ибо не по своему желанию Арс брал ее для его вызволения.. Зато фэйстайм оказывается поистине гениальной идеей - потому что с Арсом оказывается более чем комфортно разговаривать... А местами и не разговаривать на протяжении всех шести часов за рулем. Где-то просто помолчать, где-то одернуть, когда монотонность дороги начинает откровенно усыплять, даже несмотря на хороший и крепкий ночной сон, где-то пошутить, а в какой-то момент, когда трасса позволяет включить круиз-контроль и расслабиться, даже немного поиграть в данетки. И почему-то в тот момент, когда они паркуют рядом друг с другом машины и вдвоем заваливаются на досмотр у входа, его вообще не колышет тот факт, что сейчас они столкнутся лицом к лицу и с укоризненно сопящим Позовым, и с разгневанным уже по всем возможным и невозможным фронтам Матвиенко, и самое главное - со Стасом, реакцию которого на фоне всех событий двух последних дней он вообще не может предугадать. Вот вообще похуй, пусть хоть слюной его заплевывает с ног до головы. Главное, что Арс рядом, вот прям почти рукой к руке, предплечьем к предплечью, а что он там думает об их совместном прибытии, довольном виде, пятне на шее Арса, чуть не просранных гастролях и проебанных съемках Громкого вопроса - вообще похую. И да, Арс вообще не любитель трындеть в дороге, когда он за рулём - ему комфортней спокойно ехать под какую-нибудь приятную музыку, размышляя о чём-то своём, и просто наслаждаться дорогой. Но сейчас он так загорается идеей этого фейстайма и возможностью потрындеть с Шастом всю дорогу до Москвы - что напрочь забывает о том, как ему на самом деле нравится. Ведь отныне ему нравится всё, что связано с Шастом, и упускать такую возможность, как побыть вместе в дороге таким вот способом - он просто не может. С Шастом более чем комфортно, легко и просто общаться, да и молчать, иногда поглядывая и ворча на то, как он курит уже пятую сигарету за час. Шаст уютный, тёплый, с ним невозможно быть в напряжении и думать о том, что "вот блин неловкая пауза, а что тут сказать?" А ничего, можно просто молчать, ехать, думать о своём, не парясь вообще ни о чём. И так они доезжают до вокзала, врываясь в шумное здание, подобно цунами, с довольными, но что уж там - пиздец какими усталыми лицами. Арс кидает свой рюкзак на ленту, стараясь не обращать внимания на укоризненные взгляды... да, сука, всех. Максимально делает вид, что всё ок, пока его куда-то в сторонку не утаскивает Матвиенко. А Стас, Стас готов практически разорвать этого голубоглазого пидораса, с такой же голубой репутацией, да ещё впутывающего во всё это дерьмо Шаста. Стас буквально поедает их взглядами и весь пыхтит при виде их довольных физиономий. Кажется, что даже кепка на его почти полностью облысевшей голове подпрыгивает от бешенства. И как только Серёжа утаскивает Арсения в сторонку, Шеминов подходит к Антону первым, раздуваясь до предела, и даже не зная, с чего, толком, начать. - Ты совсем охуел?! Просто ответь, какого хуя ты пропускаешь съемки, вырубаешь мобильный, оказываешься в жопе мира под Воронежем?! Ты... Блять... ОХУЕЛ? - Стас вроде говорит тихо, оглядываясь вокруг, но буквально шипит Шасту прямо в ухо. Он просто вне себя от ярости, и если он сейчас не получит вразумительный ответ... Просто, блять, взорвётся. Вот только Антона все это зрелище только... забавляет? Единственное, что слегка напрягает.... парадокс - не Стас, а Матвиенко, который выкрадывает Арса из поля зрения, и это как-то резко понижает градусов на двадцать температуру окружающей среды. Пиздец, как можно хапнуть такую зависимость от человека за буквально сутки? Нет, понятно, что эта зависимость у него уже семь лет как, только осознал ее он не так давно, но вот в более конкретно-масштабном смысле, когда все барьеры уже сорваны и он позволяет себе этот полноценный допуск до Попова во всех смыслах этого слова, его резкое исчезновение из ближайшего доступа ощущается... буквально физически. Ладно, это хотя бы просто Матвиенко - сейчас сто процентов будет читать ему нотации и параллельно выяснять в рамках собственного в меру гомофобного любопытства, как все прошло. А вот у него гораздо более неприятный персонаж в радиусе прямого обзора - и его Антон встречает с настолько непробиваемо невозмутимым ебалом, что даже Стасу в пору отшатнуться, охерев от того, что таким Шаста, он, пожалуй, не видел еще никогда. Даже тогда, во время не слишком приятного диалога в Тюменском клубе. - Да, пропустил. Да, вырубил. Заебался. Вот просто, блять, заебался. И что дальше? Приехал же на вокзал, хули ты еще хочешь? - В смысле заебался? Заебаться ты можешь от своих предсвадебных забот, но не от работы! Что я хочу? Я хотел снять Громкий Вопрос, который сорвался, сука, из-за тебя. Мы знаешь, сколько уговаривали Бузову, долбоёб?! Явился не запылился он, блять! Ну спасибо, достопочтенный Антон Шастун! Даже если ты заебался, ты мог бы предупредить! Если болен или ещё что-то, хотя бы утром скинуть ебаное смс твой тупорылый мозг не додумался?! - Стас немного выдыхает, краем глаза замечая на себе удивленный взгляд Оксаны, которая однозначно слышит отрывок его душевного порыва, и коротко улыбается ей, выжидая, пока та скроется из поля зрения. - Бля, нахуя ты так делаешь вообще? Тебе сколько лет? Тридцать один год, а мозгов - ноль! Ну и что ты потерял под Воронежем? От чего ты заебался? И почему этот хер, которому Бог вместо мозгов дал красивые голубые глаза, ходит довольный... Точно такой же, как ты? Небось клюнул на эти голубые глазки-пидораски? - Стас удивлённо вскидывает бровь, подозрительно глядя на Шаста, - Какого хуя, Шаст? Что происходит? Стас скрещивает руки на груди, не отводя подозрительно-проницательного взгляда от Шастуна. Он не осмеливается произносить вслух свои догадки, но в душе успокаивает себя тем самым пригласительным, которое и он получил. Но стоило, блять, обрадоваться ему, как на следующий день теряется Шастун и этот пидорасина Попов летит за ним, сломя голову... Что за Санта-Барбара творится? Он реально пребывает в полнейшем недоумении, да еще и в тотальном дискомфорте от ощутимой потери контроля над ситуацией. Ну сука, как раньше было прекрасно - они парами с Шастом и Ирой ходили на матчи, отдыхали за границей, заезжали друг к другу в гости. И все были счастливы и довольны. Шаст находился всегда в его поле зрения, и так жилось однозначно легче, проще и свободнее. И какая хуйня происходит сейчас - когда он нихуя не может проконтролировать, вообще нихуя не знает и не понимает, что происходит с этим козлом, который, кажется, решил пустить свою жизнь по пизде. Ох, как же Стас сейчас себя топит... Нет, Антон готов был выслушать все, что тот думает по поводу его проеба работы, съемок, причем не каких-то рекламных, а реально с селебрити-гостем, перед которым ему потом не мешало бы извиниться лично, хоть к Бузовой он и не испытывает ни малейших трепетных чувств... По поводу чуть не сорвавшихся гастролей, на которые его в буквальном смысле приходится вытаскивать из какой-то жопы мира, откуда он почти вскакивает в последний вагон - поезд конечно еще не уезжает, но если бы не настойчивые звонки Матвиенко - они реально все на свете проспали и проебали бы. Нет, это все логично и было ожидаемо. Но вот трогать своим грязным языком Арсения... Ох, зря он это сделал, пиздец как зря. А ведь Шаст был почти настроен без конфликтов закончить этот разговор, выслушать, пообещать мамочке, что больше так не будет и спокойно сесть в вагон... Но в тот момент, когда он слышит что-то про голубые глаза, взгляд меняется, как по щелчку пальцев, и меняется с такого... смиренно-похуистичного на ту самую искру раздувающегося где-то внутри льва, который собирается охранять от чужого хищника свой прайд, и Шеминов просто не может этого не заметить. - Все сказал? - несмотря на ярость во взгляде, выражение лица остается максимально неприступным, и единственное, что делает Шаст - это скрещивает руки на груди, глядя вот теперь во всех смыслах сверху вниз на своего креативного продюсера. - Я тебе что, сын, пиздюк из соседнего подъезда, чтобы ты меня как малолетку отчитывал? Проебался - знаю, нужно будет - и перед Бузовой извинюсь, и штрафы заплачу, а разговаривать со мной как с ребенком не нужно, я, если ты забыл, уже лет пятнадцать как вырос. А хер этот, вообще-то, на минутку, старше тебя, и мозгов у него куда больше. И на чьи красивые голубые глаза я клюнул - вот вообще не твое дело. - Да ладно? Мозгов куда больше? Именно поэтому он так же как и ты пропал из зоны доступа, не отвечал и сам не писал, что там происходит с тобой? Заметно больше мозгов, согласен, - усмехается Стас, глядя на Шаста, ни капли не чувствуя превосходство Антона над собой, несмотря на рост. - У него мозгов только на еблю с мужиками, походу, хватает, изобретательный такой он у нас, любитель, так сказать, отдавать по большей части, - уже гораздо мерзче хмыкает Стас, глядя на стоящего в стороне Попова, протирающего свои пидорские очки. - Послушай, мне похуй на этого Арсения, главное, ты не проебись так больше. Он-то, в отличие от тебя, хоть на работу вовремя приходит и хернёй не страдает. Хоть дорожит своим куском хлеба, знатный выгодник. А ты ведёшь себя как оболтус - постоянно опаздываешь, теперь вообще вот решил заебаться и не приходить, сюда идти не хочу, туда не хочу. А этот, - Стас взглядом указывает на Арса, - Везде и всюду успевает, на всё подписывается. Хоть поучись. На что семью будешь содержать? Раз женитесь, то и до детей немного осталось, лучше думай о будущем, чем заебываться и съебываться резко хуй знает куда, - фыркает Стас, поглядывая на Шаста, в глазах которого видит нехороший огонёк, - У Арса есть... ну ладно, была жена. Есть ребёнок. Может, даже и помирятся с женой. С кем он ебется - мне похуй, главное, что не с тобой. А вот у тебя только намечается свадьба. Бог даст, и дети будут, займись уже своей жизнью, а не страдай хуйнёй. Ты думаешь, у меня заебов мало? Ты думаешь, я всегда рад жизни и скачу на работу, как радужный пони? Нет. Но я ответственный и не собираюсь просирать всё то, что МЫ так долго строили, - Стас подчеркивает личное местоимение, внимательно глядя на Шаста, пытаясь внедрить в его мозг всю важность их работы, - Так что, никому... Даже тебе, я не дам сломать своё детище. - коротко заканчивает Стас, спокойно выдыхая и невозмутимо глядя на Шастуна снизу вверх. - А может он был.... очень и очень занят? - с усмешкой вздергивает уголок губ Антон, с каким-то извращенным наслаждением наблюдая за тем, как Стас буквально исходит ядом при каждом упоминании, при каждой мысли об Арсении. Бля, парень, один вопрос - нахуя ты собирал эту команду, нахуя ты брал в нее Арсения.... А хотя стоп, зачем об этом думать, если эта мысль вполне заслуживает того, чтобы быть высказанной? - Он то выгодник, да? Нет, Стас, он не выгодник, он трудоголик. Трудоголик, который, сохраняя свое шило в заднице, умудряется впахивать 24 на 7, сниматься, ходить на кастинги, вести корпораты, выпускные, праздники какие-то.... А вот выгодник здесь - ты, потому что, сука, знаешь, что без него бы у тебя ничего этого не было. И это ты взял в команду человека, которого ненавидишь, которого готов поливать грязью за глаза даже перед его близкими друзьями, только потому, что он приносит тебе бабки. И нехилые бабки, потому что даже на меня зал не визжит так, как при фамилии "Попов". А ненавидишь ты его только потому, что в твоей голове никак не укладывается, что тебя не должно ебать, с кем трахается человек - с бабами, с мужиками, с трансвеститами, главное чтобы человек был хороший. А еще, что у человека может быть собственное мнение, и не весь мир должен смотреть тебе в рот и делать так, как только тебе это захочется. Как всегда делал я, и никогда не делал он. Вот только знаешь... А с хуя ли ты решил, что и я так буду делать всегда? - усмешка расцветает еще больше, его будто с каждым словом, с каждой секундой отпускает за всю ту херню, что гнетом висела над ним на протяжении всех этих семи лет. - И с чего ты вообще решил, что если вы с Ирой подали заявление в ЗАГС, выбрали даты, то я уже бегу, роняя тапки, плясать под вашу дудку, нацеплять свадебный костюм и стругать детей в первую брачную ночь? - Может потому, что ты САМ сделал предложение Ире, и я не тащил тебя под венец? Мм? - фыркает Шеминов в лицо Шасту, практически сразу отвечая на его вопрос. - Шаст, я повторюсь ещё раз, я не ненавижу Арсения, мне плевать на него. Да, он хороший актёр, импровизатор, а с кем он ебётся, меня не ебёт, ясно? Надеюсь, на этом закончим, - произносит Стас, и только после этого фокусирует внимание на первой фразе Шаста о том, что Арсений был очень и очень занят там, под Воронежем. Явно ведь подъебка с тонким намёком. И он вновь поднимает свой взгляд, прищурив глаза, молчит с минуту, обращая внимание на то, КАК Антон смотрит на Арса, что стоит в далеке с Матвиенко. - И чем же он был занят? Чем... Вы были заняты? И почему ты заебался? Точнее от чего? Что с тобой вообще происходит? Уехал в Усмань ты явно не на радостях, раз говоришь, что заебался, но вернулся явно бодрый и счастливый... - Стас снова замолкает секунд не десять, и только сейчас до него, кажется, начинает доходить. Паззл медленно, но верно начинает складываться в голове, вынуждая брови недоуменно ползти вверх, куда-то на самую границу лба и плешки. - Шаст...вы...вы..? - он не может закончить, но по растерянному, даже шокированному взгляду становится ясно, что именно он хочет спросить, пока тяжело сглатывает и заметно бледнеет на глазах у Шаста. Только что усмехавшийся и уверенно нападавший на Шаста Стас превращается в маленького потерянного суслика, над которым включили прожектор. Не может быть. Шаст не пидорас , и это совершенно не укладывается в голове у Шеминова, конечно, если то, о чём он подумал - правда. - А тебе никто не говорил, что сделать предложение и идти в ЗАГС - это не обязательно всегда должно происходить с разницей в два месяца? Я вот прекрасно знаю людей, которые по несколько лет ходили в статусе невесты с женихом, и никуда не торопились. А какие я цели преследовал, когда делал это предложение - это уже не вашего ума дело. Вот только вы оба, и особенно не она, а именно ты обосрался от счастья и побежал отменять все планы, концерты, корпоративы, съемки, лишь бы поскорее нас поженить. Господи, ради одной вот этой смены эмоций на лице стоило потрахаться с Поповым, даже если бы он все еще был закоренелым натуралом и тот вообще его не возбуждал ни в каком ключе. Как бы Арсений Сергеевич, который АКТЕР ни старался - такой непередаваемый спектр он бы при всем желании не сыграл никогда, и Шаст даже не скрывает тихого смеха, с которым просто упивается этим зрелищем, старательно записывая его где-то у себя на подкорках, чтобы потом пересматривать. Ну и как минимум пересказать Арсу в мельчайших деталях, ибо он ну очень много сейчас упускает. - Что мы? Мы это МЫ, и как ты сам только что сказал - с кем он ебется, тебя совершенно не касается. - "даже если этот кто-то - я", заканчивается мысль уже эхом внутри головы, хоть и произнесенная внутренним голосом, кажется, еще более отчетливо, чем ее начало. - Вот поэтому и пошёл отменять всё не свете, лишь бы ты, блять, женился и перестал пидораситься с этим Поповым! Ты ебанулся на всю голову? Ты что, и правда ебёшься с ним?! Ты совсем с дуба рухнул?! Он-таки, старый извращенец, соблазнил тебя и затащил в койку?! Ебись оно всё конём, гондоны конченные! - уже практически выкрикивает Стас последнюю фразу, нервно отшатываясь и удаляясь прочь от Шаста в сторону Оксаны. Он просто в шоке, ведь, походу, его догадки подтверждаются, иначе Шаст просто бы заржал и сказал Стасу, что тот ёбнулся. Ну, или, на крайняк обматерил и чётко дал понять, что ничего у них с Арсом нет и быть не может. А он... Практически подтверждает всё. И это какой-то пиздец. Самый настоящий сюр. Теперь паззл складывается, и становится понятным, почему Шаст сначала решил судорожно жениться, а теперь вдруг после поездки в Усмань замораживает дату бракосочетания и, кажется, даже вообще не собирается жениться. Чтоб тебя чёрт побрал, Попов. Стас просто вне себя от ярости, и он явно узнает всю правду, как она есть. Но не сейчас. Сейчас уже объявляют о начале посадки, и мысли Стаса резко переключаются на Оксану и её вопросы, стоит Шеминову появится поблизости. Так то Шаст сейчас на таком воодушевлении, что ещё как, и весьма бойко продолжил бы дискуссию на эту тему с седеющим на глазах Шеминовым, но, похоже, не в этот раз - у того тупо сдают нервы. Ну в общем-то его можно понять - он семь лет всеми правдами и неправдами вырезал своими ментальными ножницами всё, что как-то прямо намекает на даже несуществующий по его мнению Артон, а здесь и сейчас вдруг узнать, что он не просто существует, а ещё и разрушает все его планы на светлое будущее, включая счастливую семью и детишек для Шастуна... Ох, как же жаль, что всё это не видит и не слышит Арс.

***

Потому что его сразу же, едва видит на горизонте, выкрадывает Матвиенко, чей поток эмоций так и продолжает кипеть с того самого утреннего... Ну или точнее уже почти обеденного звонка. Ну может только слегка притухает, но, едва он видит лопоухую рожу Шаста - да ещё и, в отличие от предыдущих раз, весьма нагло довольную - вспыхивает с новой силой. - Нет, блять, ты вообще оборзел в края? Мы, блять, уже готовы были сами в Воронеж ехать, теперь уже тебя искать, ты вообще берега попутал? Вы, сука, реально там ебались? - хвостик трясется, а взгляд оценивающе окидывает всего Попова от макушки до... Шеи, от которой закатывается обратно в потолок зала ожидания. - Нет, сука, ничего не говори, я и так всё вижу. Блять, Арс, тебе сколько лет, сука! А если он завтра опять скажет, что это всё было ошибкой и он закоренелый натурал и любит свою Ирочку-дырочку, ты что делать будешь? Сколько можно по этим граблям прыгать? У меня, блять, варианты кончились, кроме себя любимого и твоей Алёны у меня уже запасных на случай ещё более тотального пиздеца нет! А Арсений лишь молча улыбается, глядя на своего хвостатого друга и смиренно выслушивая его. Он ведь прекрасно понимает, что всё же нужно было скинуть хоть смс о том, что все в порядке - и он, и Шаст. Но, блять, обстоятельства вынудили напрочь забыть про существование мобильника, и, блин, они действительно были очень заняты... О чём сейчас явно свидетельствует красное пятнышко на шее Попова. Он вновь автоматически прикладывает руку к шее, и стеснительно опускает взгляд, после чего вновь поднимает его на Серёжу. - Серёж, поверь мне, сейчас всё точно хорошо. Мы со всем разобрались, и никакие Ирочки-дырочки ему не нужны на самом деле... Ему нужен я, так же как и он мне. Я тебе очень благодарен за всё, но больше меня не придётся вытаскивать из этого дерьма. Даже если и будут какие-то ссоры, я думаю, мы взрослые люди и сами справимся, - Арс похлопывает по плечу Матвиенко, после чего слегка приобнимает его. А глаза... глаза снова ищут Шаста, до которого сейчас пиздец как хочется дотронуться, ведь они ехали порознь шесть часов и он не имел такой возможности... Да и выйдя из автомобилей, они прямиком помчались на вокзал. И он, блять, соскучился. Уже соскучился по их тактильности, по поцелуям, по этим пиздец каким тёплым и уютным взглядам, расстояние между которыми - маленькое пространство между губами и горячее испепеляющее дыхание. Пиздец. Он даже не представляет, что будет делать, когда гастроли закончатся и они разъедутся по своим городам. Об этом не хочется думать, не то чтобы представлять. И сейчас он смотрит на Шаста, к которому резко присоединяется явно недовольный Шеминов, и не может налюбоваться и насытиться мыслью, что теперь он - ЕГО Шаст, и больше нет никаких недомолвок и недопониманий, препятствующих их отношениям. - Да хватит уже его искать, никуда он не делся, блять, нищенка влюблённая! - возмущённо мычит Серёжа, отвешивая крепкого, привлекающего внимания хлопка по плечу резко выпавшего из реальности Арсения. Нет, ну реально в края охуел, не поздоровался, не обнялся толком, а уже опять своего ненаглядного ищет... Попугайчики-неразлучники, блять, чтоб их побрал... - Он тебе что, на Библии поклялся, что окончательно записался в геи и точно больше никуда не денется? Откуда такие уверенности, Арс от того что вы наконец-то, Боже, я надеялся я это никогда не скажу, как следует потрахались? Вон ему уже Стас мозги выносит, а дома Ирочка, которая всё ещё в статусе невесты, между прочим. Что он с этим делать собирается? Ты уверен, что он сейчас не наслушается нравоучений и не побежит примерно в ЗАГС, как хороший папочкин мальчик? Или он таки туда побежит? Что он вообще по этому поводу сказал? Или тебя устраивает делить его с Ирой и кричать ему «горько» на этой сраной свадьбе? - нет, Серёжа не хочет задеть или как-то обидеть Арсения, он не для того, чтобы сказать какую-то гадость это всё произносит - он реально просто... Переживает. И как бы скептично он ни относился ко всей этой гейской теме, в которой они окончательно утонули, он просто желает... Желает Арсу того счастья, которого он реально заслуживает. - Блять, Серёж, никто не собирается жениться. Мы поговорили и об этом. Он не будет с ней, ему нахуй она не всралась. И Стас, уж поверь, не сможет его переубедить в этот раз, - тихо произносит Арс, уже не отвлекаясь на Шаста и внимательно глядя на Серёжу, - Серый, вот правда, сейчас меньше всего нуждаюсь в твоих нравоучениях или подъебках про свадьбу, - фыркает Арс, закатывая глаза. Он и сам загонялся не раз по поводу брака Шаста, несмотря на то, что тот дал понять, что теперь уж точно никакую свадьбу играть не собирается. Всё равно этот страх в нем не гаснет, и сейчас разгорается вновь под воздействием слов Серёжи. И это ебучее пригласительное вновь проносится перед глазами... Ну вот, нахуя Матвиенко снова напомнил об этом всём, ведь приехали они в хорошем настроении, заряженные, несмотря на свою усталость и желание отоспаться... А теперь он стоит и вроде пытается улыбаться, держаться бодрячком, но в глазах снова та самая грусть и потерянность, которую он отчаянно пытается скрыть от Шаста, устремляющего свой взгляд на него... Нет, что бы ни говорил переживающий за него Серёжа, да и вообще кто-либо - он доверяет Шасту, а Шаст ему. Антон - не пиздабол, и раз уж он обнажил свои чувства, хоть и не словесно - Арс не имеет никакого права не верить ему. И никто не сможет переубедить Арсения в обратном. Но и Серёжа совершенно не хочет сажать зёрна каких-то ненужных сомнений в голову Арсения. Это всё просто от чистой души и абсолютно искреннего переживания за своего лучшего друга. Друга, которого он видел блюющим в толчок, ползающим по полу, чуть не теряющим сознание и напивающимся до беспамятства из-за того самого человека, что сейчас целеустремлённо направляется к ним, и, судя по тому, с какой скоростью и каким взмыленным отправляется в противоположную от него сторону Стас - диалог у них был весьма... Содержательный. - Ну здравствуй, Серёж. - Шаст останавливается на деликатной дистанции - чуть позади Арсения, где-то в метре от агрессивно сопящего хвостатого коллеги, но улыбается весьма искренне и максимально приветливо, хоть это сейчас и может бесить того ещё больше - Шаст всё ещё помнит, что должен тому своё еблище для крепкого леща - хоть тот и вряд ли будет реализовывать свою сатисфакцию прямо на вокзале, на глазах тысяч человек, включая довольно нервную охрану. - Пидорасы.. - закатывает глаза Серёжа и отходит от этих двух голубков. Им явно нужно немного пообщаться и побрызгать флюидами, а то есть вероятность, что поезд взорвётся под горячими взглядами этих двух влюбленных долбоёбов. А Арсений, едва услышав голос Антона, тут же разворачивается и тепло улыбается - ну правда, влюблённая нищенка. Хорошо, хоть слюна не потекла. Широкая и довольная улыбка Шаста заставляет просто забыть о своих загонах, об этой ебучей свадьбе и просто сконцентрироваться на этом пиздец каком родном, уютном человеке. - Ну что, тебя там хорошенечко отчитали, да? - осторожно интересуется Арс, подходя чуть ближе, пусть и не совсем вплотную и тяжело вздыхая, глядя на уходящего к Оксане разъярённого Стаса, - Пиздец, конечно. Арс прекрасно понимает, что отношения Шаста со Стасом уже никогда не будут прежними. А ведь когда-то они были хорошими друзьями, отдыхали вместе, ходили парочками по мероприятиям... И Стас, очевидно, всегда чувствовал власть над Шастом, понимал, что Антон - добрый и простой человек, которым можно с легкостью манипулировать. Но не тут-то было. Теперь всё иначе, и голос Шаста, наконец, прорвался, и, видимо, Шеминову это не даёт покоя... И теперь уже точно явного открытого негатива со стороны Стаса не избежать. - Видал? Аж пятки сверкают. - Антон, в отличие от вдумчивого Арсения, аж светится от гордости, кивая на спину взмыленного Шеминова, который, судя по перекошенному лицу Оксаны, срывается на бедную девчонку, потому что на него самого - о Боже мой, парадокс - не получилось. - Он попытался, но охуел от жизни. Ну а хули, он опять попытался рот свой на тебя открыть, а не получилось. Точнее получилось, но потом он услышал то, что точно не хотел никогда не слышать. Я ему конечно прямым текстом не объявлял, но там, по-моему, намёками прямее уже просто некуда. Так что, если он тебя поселит в какой-нибудь крошечный номер без окон или будет завтра весь концерт подъёбывать с кастингами или твоими фильмами - не обращай внимания, он категорически опечален и будет искать сатисфакции. - Шаст едва не забывается, чуть не протягивает руки, чтобы обнять Арса за талию... Но вовремя осекается и одергивает их, переминаясь с ноги на ногу и нервно прикусывая губу. - Бля, пиздец, теперь непривычно, что нельзя просто подойти и... Ну... Бля. Арсений удивлённо вскидывает брови - у Шаста не просто прорвался голос, он даже почти открыто заявил об их отношениях Стасу? Вот этого, конечно, он никак не ожидает и откровенно удивляется, но не отказывает себе в возможности расплыться в гордой улыбке. Он восхищён смелостью и взрослостью Шаста, и сейчас ему так же, как и Антону, хочется обняться, и даже больше - слиться в победном поцелуе, чтобы Стаса окончательно ебануло. Но этого, конечно, не происходит, они же, в конце концов, не совсем ещё охуели. И он всего лишь широко улыбается на попытку Антона подойти и обнять, и как бы невзначай касается ладонью тыльной стороны его руки. - Ну вот и первые сложности наших отношений... Бля, ну ты же понимаешь, что в таком случае тебе тоже придётся терпеть крошечный номер без окон? - уже более хитро улыбается Арсений, теперь говоря максимально тихо, - И вообще, мне будет хорошо в любом случае, если рядом будешь ты. А по поводу кастингов и фильмов - поверь, я слишком самодостаточен, чтобы как-то реагировать на подобное. Но в одном Антон точно прав - от Стаса теперь не избежать негатива, особенно в его сторону, ведь тот наверняка считает, что Арс чуть ли не силой затащил в кровать его бедного Антона. Ярый гомофоб, который максимально делает вид, что ему похуй кто с кем ебется, но очевидно, что его раздражают абсолютно все, кто не находится в традиционных отношениях. Может, ему когда-то отказал мальчик, и теперь у него душевная травма? А может, он сам влюблён в Арса?... Он усмехается собственным шуточным и совсем нереалистичным мыслям и дёргает Шаста за куртку, направляясь к остальным ребятам, которые уже толкаются возле вагона с подготовленными паспортами.