***
Этот приезд в Народный Дворец был совершенно другим. Кэлен впервые волновалась так, словно должна была лично встретиться с призраком прошлого. Ричард написал, что у него хорошие новости, но Кэлен не до конца верила ему после всего того, что увидела в архиве собственными глазами. Она не могла вообразить, чем могло быть это хорошее. В этот раз у Кэлен не было возможности пройтись по Дворцу в одиночестве: прямо у колодца Сильфиды ее встретили два рослых солдата Первой Когорты, своим безмолвием напоминавшие две скалы. Кэлен уже видела их на церемонии бракосочетания Кары и Бена, но узнала их имена только сейчас — даже их пришлось вытягивать клещами, так что этим разговор и ограничился. Молодцев звали Улик и Иган, и они относились к ней с таким уважением, которое обычно Кэлен видела лишь по отношению к их Магистру. Пока они шли до библиотеки, Кэлен раздумывала над словами Ричарда про то, как д’харианцы примут ее, и вдруг поняла, что это уже было правдой: Иган и Улик видели в ней леди Рал, поскольку она — мать следующего Магистра. Даже в полутьме лестничных пролетов Кэлен плотнее закутывалась в плащ, пряча округлившийся живот от чужих глаз — благо, ее срок пока что позволял это. Взгляд проходивших мимо лордов и леди невольно задерживался на незнакомке в походной одежде, которую сопровождали сразу двое солдат Когорты, но, не найдя ни единой зацепки, следовал дальше. И все равно Кэлен каждый раз ощущала уколы иголочек беспокойства, понимая, что она не должна была находиться здесь. Она приняла поспешное решение, и, хотя не могла поступить иначе, осознавала, к каким последствиям оно может привести. Кэлен не могла ходить так быстро, как прежде, поэтому путь от колодца Сильфиды до библиотеки затянулся более чем на полчаса. Улик и Иган не торопили ее и стоически выдерживали ее медленный темп. Они не были разговорчивы — за это Кэлен была благодарна вдвойне. Путь через библиотеку тоже отнял достаточно времени. В конце концов, миновав сотни стеллажей, они оказались у дверного проема в отдаленном уголке, и Иган и Улик просто остановились в паре футов от приоткрытой двери, не сказав ни слова. Решив, что дальше в сопровождении не было смысла, она толкнула дверь с золоченой резьбой и шагнула внутрь. Это помещение было более темным, чем библиотеки Замка Волшебника, и выглядело заброшенным, но идейно не отличалось ничем: здесь находились стеллажи с древними книгами и артефактами, высоко под потолком мерцали волшебные сферы, на столах пылились кучи свитков. Кэлен не смогла объяснить себе, что могло вызвать у нее странное ощущение, когда она вошла сюда: по коже пробежала мелкая дрожь, заставившая поежиться. Ричард еще не пришел, так что Кэлен села на край стола, опираясь ладонью на столешницу, и начала осматривать книжное собрание этой комнаты. Она поздно поняла, что ее ладонь просто-таки утопала в пыли. Резко взмахнув рукой, она вскочила и начала отряхивать вмиг посеревшую одежду, как вдруг услышала шум за дверью. Ей показалось, что она слышит голос Ричарда. Кэлен обернулась на громкий звук шагов. Дверь резко распахнулась, являя Ричарда, державшего Бердину за руку. Они вошли в библиотеку вместе, вызвав у Кэлен немалое удивление. Морд-сит даже не смутилась, а вот Ричард резко выпустил ее руку, заметив замешательство Кэлен. — Что? Мать-Исповедница, вы же помните, что я любимица лорда Рала, — подмигнула Бердина, вызвав у Кэлен смешок. Ричард настиг ее в несколько шагов и крепко сжал в объятиях вместо приветствия. Даже смущенная, Кэлен бы и не подумала отстраниться. — Как ты прошла через щит? — Ричард сделал шаг назад, но его ладони все еще лежали на плечах Кэлен. Ах, здесь был щит. Вот зачем он взял Бердину за руку. — Я даже не почувствовала его. Я ведь тоже обладаю магией, — напомнила она. Кэлен не преувеличила: она и правда не ощутила ни давление, ни покалывание, какое вызывали все щиты. Но это объясняло странное чувство, которое возникло, когда она проходила через дверной проем. Брови Ричарда удивленно взлетели. — Он пропускает только Ралов. Улик и Иган даже не предупредили тебя? Лицо Кэлен вытянулось. Это объясняло его реакцию и разговор в коридоре. Телохранители просто не успели возразить — Кэлен преодолела щит даже раньше, чем они открыли рот. — А мне кажется, все очевидно, — вклинилась в разговор Бердина. — Щит узнал будущего лорда Рала и пропустил Мать-Исповедницу. Кэлен переглянулась с Ричардом. Она никогда не задумывалась, что такое возможно. Видимо, он тоже. Но это предположение понравилось им обоим. Ричард показал ей дневник, над переводом которого работал вот уже неделю, и, разумеется, в начале она ничего не поняла. Ее знания древнед’харианского были ничтожно малы по сравнению с его, так что он начал с объяснения. — Торан Рал долгое время покровительствовал Исповедникам и даже способствовал тому, чтобы с ними, как и с Исповедницами, начали путешествовать волшебники. Твоим сестрам не понравилось, что их власть возросла, и на протяжении почти десяти лет между ними были очень напряженные отношения. Помимо дневника сохранилось письмо, где Исповедник Торана, Айзек, открыто пишет, что весь суд, записи о котором ты нашла — просто повод, чтобы Исповедницы восстановили свое влияние. — Айзек, случайно, не упоминал тот факт, что осужденный Исповедник действительно лишил души десятки женщин? — спокойно уточнила Кэлен. Ричард протянул ей письмо, написанное на всеобщем. Почерк Исповедника скакал вверх-вниз, выдавая волнение и поспешность. Он писал, что на суд созвали почти половину Срединных Земель, что было неприемлемо: Исповедницы всегда решали свои проблемы внутри Ордена, не привлекая Совет и случайных зрителей. — Этот суд был представлением, в результате которого погиб не только виновный, но и другой Исповедник, Алиссандр, который разоблачил его преступления и привез на суд. Сам Ренниус Зорандер пишет, что Алиссандр был случайной жертвой. — Ренниус Зорандер? Первый волшебник, предок Зедда? Ричард кивнул. — Он даже поклялся Торану, что защитит Исповедников. — Но почему это было так важно для твоего предка, Магистра Д’Хары? Какое ему дело до Срединных Земель и моего Ордена? — Торан считал, что все Исповедники не должны страдать из-за проступка нескольких людей. Даже среди Исповедниц были те, кто злоупотреблял властью, но это не значило, что все они — зло. Желание сравнять всех и уничтожить, потому что это гораздо проще, чем дать шанс тем, кто его достоин, казалось ему преступным. Тем более, что, по большому счету, Исповедницы просто боялись Исповедников и их власти. — Что-то мне это напоминает, — хмыкнула Бердина, все это время стоявшая рядом, прислонившись к книжной полке. Кэлен кивнула. Это напоминало ей о Рада-Хане, навешенном на нее из страха. Это напоминало ей о Совете, который хотел контролировать ее и всех новых Исповедниц, поставив над ними одного человека — ее мужа. — Значит, львиная доля записей в архиве — ложь. Кэлен невольно подумала о том мальчике, безвинно казненном еще до того, как его силы пробудились в полной мере. Она посмотрела на эту резню в другом свете, теперь увидев в ней трагическую несправедливость, повлекшую за собой тысячу лет убийств мальчиков, обладавших опасным даром. Она не допустит, чтобы то же произошло с их сыном. Ричард сжал ее руку, лежавшую на бедре. Хотя он не сказал ни слова, она ощутила безмолвную поддержку. И надежду, о которой успела забыть за почти пять лет. — Когда мы докажем Совету, что они не имеют права убивать сына, останется только разобраться с Файреном. — Думаю, Файрен сам отдаст его тебе, когда поймет, что малыш может поджигать вещи одним взглядом. Ричард хохотнул. — Это было бы просто отлично.***
Ричард не желал ничего так сильно, как оказаться в своих покоях прямо сейчас, но заседание упрямо продолжалось. Он отвлеченно барабанил пальцами по столу, бесстыдно забывая обо всех нормах приличия и не скрывая свое рвение закончить обсуждение как можно скорее. Ричард отвлекся, отводя взгляд в сторону. Перед его расфокусированным взглядом предстала манящая картина: изящная шея Кэлен, ее обнаженные плечи, темные локоны цвета воронова крыла разметались по подушке… Ричард едва удерживался от того, чтобы согласиться на все, что угодно, лишь бы прямо сейчас пойти к ней. Ему помешало лишь то, что встать из-за стола в том состоянии, в которое его ввергли мысли о любимой женщине, стало бы чрезмерным нарушением приличий. Даже для лорда Рала. Ближе к полуночи Ричард наконец приблизился к цели. Он не представлял, что будет так летать по коридорам дворца уже после того, как перешагнет юношеский возраст, однако скорость его шагов близилась к бегу. В покоях уже не горели свечи. Ричард решил не будить Кэлен и бесшумно прошел по ковру к рабочему столу, чтобы не побеспокоить ее сон даже случайным скрипом дверцы шкафа. Он стянул тунику, повесил ее на спинку стула, снял сапоги и забрался под одеяло. Кэлен спала настолько крепко, что никак не отреагировала на появление Ричарда. Это ничуть не расстроило его: он хотел дать ей заслуженный отдых после этого длинного дня. Его удивляло, что Файрен отпустил ее и на сей раз. Конечно, Кэлен умела быть убедительной, и обычно ее аргументы были железными, но сегодня, видя ее усталость к концу дня, Ричарду было тяжело думать о том, как она справляется со всем в одиночку. Он плотно придвинулся к ней, обнимая со спины, и накрыл ее руку, лежавшую на округлом животе. Ричард искренне надеялся, что это удовлетворит его отчаянную потребность в ее близости, но просчитался. Сон не шел, и его желание ничуть не угасало. Ричард зарылся лицом в сгиб ее шеи, едва не фыркнув от злости на самого себя. Прикосновение к ее мягкой коже дурманило. Хотелось прильнуть к ней губами, ощутить ее вкус, вызвать у нее дрожь от поцелуев. Увидеть, как неровное дыхание приоткрывает манящие губы. Ричард добрался до уголка ее челюсти, не отрываясь от шелковистой кожи, просто чтобы запечатлеть на нем поцелуй. Пальцы Кэлен под его ладонью дрогнули, словно от щекотки. Владетель, Ричард! Так ты пытаешься успокоиться? Плохая тактика, просто безнадежная. Он прислушался к ее размеренному дыханию, закрыл глаза и силой заставил себя не двигать ни единым мускулом. Попытка могла увенчаться успехом. Он верил в это, пока Кэлен не придвинулась к нему в инстинктивном поиске тепла, совершенно стирая расстояние между их телами. Ричард едва удержался от того, чтобы взвыть. Ему пришлось пойти на бессовестный компромисс с самим собой, решив, что если он и разбудит Кэлен, то не настолько неприятным способом. Он опустил руку, забираясь под край ее ночной рубашки. Прикосновение пальцев к манящим бедрам было подобно возвращению домой. Он не удержался и сжал их немного сильнее, наслаждаясь ее податливостью. Добрые духи, как ему могла достаться такая хрупкость, такая мягкость? Он боялся не сдержаться рядом с ней, хотя Кэлен никогда не возражала. Она удивительным образом наслаждалась всеми проявлениями его любви, от нежных до грубых. Кэлен слегка потянулась, ища его руку своей. На ее губах красовалась сонная улыбка. Она перевернулась на спину и притянула его к себе, гладя его шею кончиками пальцев. — Ты уже истосковался по мне? — проворковала она, отвечая на его действия таинственным взглядом из-под сени ресниц. Ричард уже видел в нем то особенное застенчиво-игривое мерцание. — Даже не представляешь, насколько. Она обвила руку вокруг его шеи, и он навис над ней, целуя столь желанные губы, которые отвечали ему неловко, немного скованно после сна. Не отрываясь от поцелуя, Ричард нащупал узелок, стягивавший края ее рубашки, и потянул за нить. Губы Кэлен приоткрылись, позволяя Ричарду углубить поцелуй, стоило его пальцам накрыть ее грудь. Ее сосок затвердел даже от легкого прикосновения его пальцев. Кэлен стала очень чувствительна, и Ричарду приходилось напоминать себе об этом. Не дожидаясь позволения, он спустил рубашку с ее плеча, обнажая грудь, идеально округлую и подходившую под его ладонь, точь в точь. Кэлен поймала его обожающий взгляд и улыбнулась с ноткой превосходства. Ах, какой же властью над ним она обладала… Место пальцев заняли его губы, которыми он обхватил ее сосок. Кэлен запустила пальцы в его волосы, и он сорвал с ее губ бесстыдный стон, продолжая играть с одним из самых чувствительных мест на ее теле. Он уже знал, что она могла дойти до пика, даже если он не сдвинется с этой точки. Когда это случилось впервые, Ричард убедился, что эта женщина никогда не перестанет удивлять его. Кэлен приподнялась, чтобы помочь Ричарду снять с нее рубашку. Она осталась перед ним совершенно обнаженной, с припухшими от поцелуев губами, со сладостной истомой в чертах лица… Ричард едва не подумал, что он оказался во сне. Добрые духи, она была так красива. Кэлен приподнялась на локтях и затем выпрямила руки, садясь. В ее взгляде уже не было ни следа сонливости или застенчивости; теперь он посылал искры. Она перевернулась, опираясь ладонями о постель, и соблазнительно качнула бедрами. Ричард едва не потерял контроль от такого приглашения. Он встал позади нее и бесцеремонно притянул к себе. Кэлен едва удержала равновесие на вытянутых руках, но Ричард поддержал ее. Он перекинул ее волосы через плечи, обнажая идеально прямую спину. Ричард навис над Кэлен, целуя основание шеи и спускаясь ниже, к острым выступам лопаток. Его мощная ладонь сжала ее ягодицы, и Кэлен выразила свое одобрение поспешным выдохом на грани стона. Он огладил ее напряженную поясницу. Кэлен выгнула спину, ластясь к нему, словно кошка. Его пальцы прочертили путь от поясницы к талии, едва ощутимо обвели упругие ягодицы и оказались между ее бедер. Повинуясь инстинктам, Кэлен развела ноги, прося о большем. Его пальцы нашли бусинку клитора и начали медленно гладить его круговыми движениями. Ричард следил за тем, как она слегка склонила голову, прикрывая глаза и полностью отдаваясь тем чувствам, что пробуждали его прикосновения. Обычно молчаливая, Кэлен громко вздохнула, как только его пальцы начали скользить вверх, едва не входя в нее, и вниз, лишь задевая самый центр ее удовольствия. Она быстро вмешалась в его ритм и изменила его в угоду себе, не позволяя ему так играть с ней. Это вызвало у Ричарда довольную ухмылку. Стон сбежал с ее губ, когда его пальцы скользнули в ее лоно. Ее мышцы с готовностью сжались, обхватывая его, словно она уже была на грани разумного, словно лишь несколько его движений отделяли ее от того, чтобы выпустить силу на свободу. Ричард хотел ощутить, как она сжимается вокруг его члена, хотел почувствовать, как каждый его толчок вызывает у нее дрожь. Он не мог отпустить ее сейчас. Вдруг Кэлен слегка ударила его ногой. — Ричард, не мучай меня, — выдохнула она на грани стона. Ричард усмехнулся. Ее решительность всегда очаровывала его. Ткань штанов начала нестерпимо раздражать, и Ричард поспешил избавиться от них. Он навис над Кэлен, оказываясь так близко, что ее спина прижалась к его торсу. Ричард совершенно не хотел давить на нее, поэтому одна его ладонь уперлась в постель рядом с маленькой ладошкой Кэлен, удерживая на себе весь его вес. Другой он сжал ее подбородок, вынуждая обернуться в его сторону. То, как он поцеловал ее в уголок рта, можно было назвать целомудренным, но Ричарду было просто необходимо разделить с ней дыхание. С губ сбежал резкий вздох, когда она почувствовала его между своих ног, так близко к тому, чего она желала. Он вошел в нее, медленно подстраивая ее тело под себя, забирая себе всеми возможными способами. Кэлен закрыла глаза, ее чувственные губы приоткрылись. Ричард целовал ее плечи, шею, а она выгибалась ему навстречу и медленно двигала бедрами в унисон с его, подстраиваясь под его темп. Она позволила ему взять главенство и пропала в его объятиях, окруживших ее, изящную и хрупкую, словно кокон. Никогда более он не видел ее такой обезоруживающе беззащитной. — Такая маленькая, — шепот шероховатый, пославший мурашки вниз по шее. Кэлен не ответила. Лишь улыбнулась, прошептав в ответ его имя так, словно оно было признанием в любви. Ричард сжал ее грудь, слегка потянул за твердый напряженный сосок, вызывая у Кэлен очередной стон. Ее округлившиеся, налитые формы вызывали у него инстинктивное, подсознательное желание прикасаться к ней, целовать, гладить. Кэлен и раньше заполняла собой все его мысли, просто появляясь в поле его зрения, но осознание, что причиной перемен в ней был его ребенок, совершенно лишало его здравого смысла. С каждым новым толчком он проникал в нее еще глубже, делал голос Кэлен еще более непристойно громким. Даже влажный звук, с которым сталкивались их тела, был до порочного возбуждающим. Когда он ускорился, она резко опустилась на локти, словно руки больше не удерживали ее, и Ричард выпрямился, входя в нее глубоко и размашисто, руками то гладя ее поясницу, то обхватывая талию. Пальцы Кэлен сжались, сминая простыни. Он чувствовал, как по ее телу бегала неконтролируемая дрожь, ее стоны уже заполнили собою каждый дюйм окружающего пространства, каждую его мысль. Она сводила его с ума. Ричард вновь накрыл Кэлен собой, ища ее стиснутые ладони с отчаянием потерянного. Она переплела пальцы с его, и, когда он с протяжным стоном наполнил ее своим семенем, тоже застыла, неподвижная и забывшая даже о дыхании, напряженная до предела, позволив беззвучному грому затопить собой ночную тишину. Ричард помедлил несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и прийти в чувства. Он приподнялся на руках, боясь вдавить Кэлен в постель своим весом, и помог подняться ей самой. Кэлен ни за что не признается, что у нее устали руки или начали болеть бедра, но Ричард слишком хорошо знал ее. Она не успела даже протянуть руку к подушке: Ричард уже подложил ее ей под голову. Ричард приник к Кэлен, прижимаясь лбом к верху ее живота. Кончиками пальцев он провел вверх по ее бедру, мягко призывая двинуться ему навстречу, и Кэлен с готовностью вытянула ногу поверх его талии. Она запустила пальцы в его волосы, неторопливо перебирая отросшие пряди, пока ладонь Ричарда гладила ее бедро, надеясь помочь мышцам расслабиться. Кэлен тихо усмехнулась. — Он уже узнает тебя. Ричард приподнялся на локте, чтобы взглянуть на Кэлен. Она улыбнулась и накрыла ладонью низ живота, указывая на то место, где ощущала движения. Она уступила место его руке, но он не почувствовал ровным счетом ничего. — Кажется, еще слишком рано, — спокойно ответил Ричард, возвращаясь на прежнее место. — Это неплохо, разве нет? — она любовно провела рукой вдоль его скулы, и он услышал призрак робкой надежды в ее голосе. — У нас есть время, чтобы всё исправить.***
Ричард не видел Кэлен почти месяц после их встречи в Народном Дворце. Вернувшись в Эйдиндрил, словно к себе домой, он в первую очередь попытался найти ее. Пока это занимало все его мысли, дела отошли на второй план. Он хотел увидеться с ней до вечера, но сегодня она была занята в Зале прошений с самого утра. В те редкие минуты, когда она покидала просителей и делала перерыв, Ричард не успевал поймать ее по пути. Когда время близилось к закату, перед самым приемом в честь скорого рождения новой Исповедницы, Кэлен вновь оказалась вне досягаемости — в своих покоях. Ричард понимал, что, если он придет к ней сейчас, в личный момент подготовки, и Файрен тоже решит навестить ее, он не сможет привести разумные причины их случайной встречи. Поэтому он ждал торжество, как мог ждать разве что ребенок. Узнать ее среди сотен людей было не так уж сложно. Она оставалась единственной, кто имел право носить белое платье на официальных торжествах, и не было среди дам кого-либо, более красивого в своей женственности. Ее походка оставалась такой же грациозной, хотя Ричард видел, что теперь она была более осторожной и выверенной. Пока она не обернулась и не заметила его, у него было время, чтобы подметить все изменения, произошедшие с ней за столь долгий срок. Она не скрывала их за пышными платьями — когда Ричард впервые разглядел ее в толпе, ее ладонь лежала на очевидно округлившемся животе, как на своем законном месте. Каменья на ее обручальном кольце, которое она надевала лишь на приемы, ярко блестели в теплом свете свечей, и Ричарда нервировала мысль, что эта безделушка должна была находиться на руке женщины, несущей его ребенка. Больше его злило лишь то, что пока он не мог ничего сделать с этим. Она обернулась, встречая Ричарда искренней улыбкой. Он увидел, что тоска в ее чертах, обычно напоминавшая о себе в первые моменты после разлуки, теперь смягчилась и затихла, умиротворенная созданием, еще не явившимся на свет. Ричард склонил голову, но Кэлен остановила его и сжала его руки своими маленькими ладонями, приветствуя, как старого друга. Каждый знал, что они прошли вместе через все битвы недавней войны и с того момента были верными союзниками. В глазах людей их связывала крепкая дружба — хорошо, что они могли позволить себе хотя бы такую долю близости на публике. Даже Файрен, стоявший лишь в паре футов, и глазом не повел. Она отпустила его руки и отстранилась, оставляя Ричарду лишь неторопливо исчезавшее тепло ее ладоней. Духи, как многое он бы отдал, чтобы не лишаться этого. Будь его воля, он бы держал ее за руку каждую секунду, что она была рядом. — Мы рады видеть вас, лорд Рал, — она обернулась к Файрену, получая от него смиренно-согласную улыбку, и вернула ладонь на живот. Ричарду подумалось, что под «мы» подразумевался вовсе не Файрен. — Эта радость взаимна — вы словно светитесь, Мать-Исповедница. Беременность вам очень к лицу, — он улыбнулся, стараясь придать своим словам уверенный оттенок. Он должен заглушить свои чувства, чтобы она была в безопасности. Но он ничего не мог поделать с тем, что при взгляде на нее мысли путались в его голове, и он едва мог говорить связно. У него не было шанса провести с ней больше времени. Кэлен, как хозяйку торжества, всегда норовили поймать в свои разговоры, как пауки ловили мошек в паутину. Помимо серьезных разговоров ее отвлекали на поздравления — Ричард достаточно часто слышал это, потому что оказывался рядом. Разумеется, только по стечению обстоятельств. И его мучил вопрос, действительно ли Кэлен смотрела на него, или это была лишь выдумка сознания. Кэлен училась самоконтролю с малых лет. Она не умела лгать, но, что касалось утайки чувств и мыслей, в этом ей не было равных. Даже при всем ее мастерстве она едва скрывала улыбку, когда Ричард оказывался поблизости. Он смотрел на нее. Часто. Кэлен не знала, что руководило им — любовь, тоска, беспокойство… Он не смотрел так даже на девушек, неизменно претендовавших на его внимание. Ричард был завидным женихом, и этот прием ничем не отличался от других, когда родители предлагали своих дочерей в качестве невест. Первое время Ричард отшучивался, что, если он захочет обзавестись детьми, ему понадобится далеко не одна женщина, чем ввергал в шок всю аристократию альянса. Желающих стало поменьше, но находились и те, кому был по нраву д’харианский менталитет. Рядом с этими девушками, рьяно сражающимися за расположение Ричарда, Кэлен чувствовала себя совершенно лишенной привлекательности. И юные девицы, которые раньше осмеливались одаривать ее ревнивыми взглядами, стоило ей оказаться рядом с лордом Ралом, теперь не видели в ней соперницу. Когда Ричард смотрел на нее, ее страхи теряли значение. «Беременность вам очень к лицу». Духи, даже делая комплимент ей, Ричард заодно похлопал по плечу себя. Кэлен пришлось отвернуться от Файрена, чтобы не показать даже признак довольной улыбки. Она была единственной среди всех, кто действительно принадлежал ему — и душой, и телом. Выслушивая пожелания, иногда затягивавшиеся на десятки минут и переплетавшиеся с историями из жизни, она едва удерживала внимание на собеседнике. Если Ричарду случалось проходить мимо, тоже общаясь с кем-то, их взгляды неизбежно пересекались. Эта игра была опасна, особенно в зале, полном профессионалов, знающих правила наизусть. Но и она, и Ричард, теперь могли посоперничать с ними — они уверенно скрывали большой секрет вот уже шесть месяцев. К счастью, в какой-то момент Верховный принц и сам загорелся желанием поговорить с лордом Ралом, поэтому Кэлен могла смотреть на него, сколько душе угодно. Как и он — на нее. Вопросы Файрена про поставки металлов в Лифанию вызвали у Ричарда отторжение, которое удалось разглядеть лишь Кэлен. Разговор шел быстро и лаконично, чтобы поскорее решить проблемы, но, когда раздумья начали отнимать слишком много времени, Ричард предложил: — Почему бы не оставить этот вопрос на завтра? Файрен кивнул, соглашаясь. Молчанию не было суждено затянуться. — Как идет ваша подготовка к рождению ребенка? — осведомился Ричард, обращаясь вовсе не к Кэлен, к ее вящему удивлению. Еще больше ее поразило лишь то, что Файрен не нашелся с ответом так быстро, как делал это обычно. — Скоро будет готова мебель для детской, — спокойно ответила Кэлен, большим пальцем выводя полукруги по животу. Это не укрылось от взгляда Ричарда. Ребенок был очень активен сегодня, особенно когда поблизости раздавался голос его отца. Возможно, это была лишь игра ее воображения, ведь за всю беременность Кэлен Ричард был рядом лишь несколько месяцев, но, быть может, связь между Ралами, между их магией, была более глубокой, чем Кэлен думала раньше. — Что вы думаете о перспективе отцовства, Верховный принц? Она не пугает вас? — продолжал Ричард. Случайно брошенный на Кэлен взгляд смягчил его тон. — Скорее, кажется очень отдаленной, — признался Файрен неожиданно искренне и без тени сожаления. — Думаю, мало кто из отцов может похвастаться сознательностью до рождения ребенка. Кэлен вспомнила, как однажды ночью они лежали в постели и, опустившись на уровень ее живота, Ричард читал книгу их нерожденному сыну, чтобы он позволил Кэлен уснуть. Ему не нужно было видеть его, чтобы полюбить; не нужно было брать на руки, чтобы увериться, что он уже существует и чувствует. Ричард просто знал это. — Вам повезло — Мать-Исповедница точно не позволит ошибиться. Однажды мой генерал допустил глупость и усомнился в том, что она заслуживает свой титул. Думаю, он бы убедился в этом сейчас, будь у него голова на плечах. Файрен даже не моргнул на такую демонстрацию силы, а Кэлен посмотрела на Ричарда ледяным взглядом. Чего он добивался, затеяв этот диалог? — Ваша вера в меня радует сердце, лорд Рал, — Кэлен попыталась урезонить его намеренно спокойным тоном, но вдруг перед ней оказался Ричард, к которому успели привыкнуть все Срединные Земли — тот, кто очень любил провоцировать Файрена и получал энергию от стычек. Такой Ричард был гораздо привычнее для дворцовых жителей, чем его спокойная и умиротворенная сторона, дорогая сердцу Кэлен. — Я могу посоветовать вам д’харианские методики, если вы столкнетесь с трудностями в воспитании, — шутливо предложил Ричард. Тон звучал беззаботно — только Кэлен понимала, сколько усилий он должен был приложить для этого. — Вы предлагаете мучить детей? — уточнил Файрен с кривой ухмылкой. Кэлен глубоко вдохнула и продолжила гладить живот, успокаивая волнение ребенка. Духи, Ричард точно был причиной и этому. — Конечно, нет, принц. Я не предлагаю делать из невинного дитя морд-сит, — усмехнулся он, но совершенно не весело. Ричард был тем, кто запретил их кровавое обучение, но вряд ли Файрен знал об этом. Или же просто предпочитал игнорировать этот факт. — Думаю, наследнице не помешает пожить в Кельтоне несколько лет. Ей нужно узнать обычаи ее страны. — Только когда она повзрослеет, — тихо добавила Кэлен, но ее тон обжигал ее же слух, словно раскаленный металл. — Не обязательно ждать так долго. Моя мать и сестра отлично справятся с ней, уже когда она начнет ходить. Мое фамильное гнездо взрастило множество детей королевских кровей. Кэлен посмотрела на Файрена, едва скрывая ужас. Они никогда не обсуждали это, хотя их брак основывался исключительно на договоренностях и выполнении обязательств. Кэлен не сможет быть со своим ребёнком, если он будет в Кельтоне. Она не могла допустить даже мысль об этом. — Вы уверены, что это хорошая идея, принц? Говорят, если кельтонская корона упадет на голову корове, то все подданные начнут пастись на лугах и мычать. Если это будет мальчик, то что с ним сделает постоянное наблюдение за королевой — уж не начнет ли он ходить в платьях? Сердце Кэлен упало от того, как легко он высказал предположение о сыне. Они договорились, что будут держать пол ребенка в тайне, но вдруг Ричард просто… рассказал это. Кэлен постаралась сгладить ситуацию и рассмеялась. Ее шокировало, что Файрен рассмеялся вместе с ней — слишком легко, слишком быстро. Слишком нереально. — Видите, лорд Рал — не только люди в Срединных Землях подвержены стереотипам. А предположение о мальчике очень смелое — я почти поверил. Это была бы отличная новость для всего Кельтона, если бы не силы моей жены. Мне бы не хотелось отдавать нашего долгожданного первенца на смерть. — Разумеется, — глаза Ричарда недобро сверкнули. — Какой отец допустит подобное?***
Кэлен ушла с приема до полуночи, ссылаясь на усталость. Ричард выждал солидные полчаса и лишь позже нашел повод, чтобы покинуть зал. Судя по тому, каким взглядом Кэлен окинула его в конце приема, его ждал серьезный разговор. Даже эта перспектива влекла больше, чем девушки, окружившие его. Он пошел в свои покои, предположив, что разъяренная Кэлен продумает все и не станет ждать, когда он изловчится и найдет ее для объяснений. Его подозрения подтвердились, когда он увидел, как обычно каменнолицые телохранители у его покоев хитро косятся на дверь. Кэлен ждала его, сидя на краю постели. Только завидев Ричарда, она решила встать, а на его невинную попытку остановить ее отреагировала лишь более решительно. — Зачем ты провоцировал Файрена? — она выпрямилась, подходя к нему вплотную. — Духи, Кэлен, мы общаемся так почти три года. Я всегда провоцирую Файрена, чтобы он не думал о себе слишком высоко. — Но это не так! Раньше ты не был столь агрессивен. — Кэлен вздохнула, упирая руки в бока. — Ты ревнуешь, Ричард. — Да, я ревную, — Кэлен подняла взгляд, удивляясь так, словно до последнего не верила, что он согласится с этим. — Но я уже доказал тебе, что умею справляться с эмоциями. За три года никто так и не догадался о нас, значит… — Теперь это касается не только нас, — она невзначай положила руку поверх живота, вряд ли даже отдавая себе отчет, что сделала это. — Ты знаешь, что не можешь… ты не… — Кэлен коснулась лба, зажмуриваясь. Она казалась растерянной. — Ты не можешь вести себя, словно ты — мой муж. Ты согласился с условиями. К тому же, Файрен стал гораздо мягче… — Пока он думает, что ты несешь его дочь. Когда он поймет, что ошибся два раза из двух, все изменится. В наших же интересах предпринять что-то уже сейчас, пока никто не знает правду и ребенок в безопасности. — Мы сможем предпринять что-то, когда у нас будет хотя бы малейшая идея, что это может быть! Пока я не знаю, как сохранить стабильность, я буду его женой и буду продолжать играть, как могу. — Даже если он попробует избавиться от сына? Файрен зависит от Совета. Он не станет тебя поддерживать, даже если будет уверен, что сын — его. А когда проявится дар, то иллюзиям конец. Ричард сжал руку Кэлен, все еще лежащую на животе. — Он не говорил тебе про Кельтон, верно? Кэлен посмотрела на него из-под мрачной сени ресниц и покачала головой. — Я надеюсь, что он просто подыграл тебе. — А если нет? — Я не позволю ему забрать ребенка, — Кэлен подняла голову. — Кэлен, — его ладони аккуратно обхватили ее лицо, — я скорее сожгу весь Кельтон, чем позволю забрать туда нашего сына. Я знаю, что такое жизнь без матери, но с отцом-тираном, и я не позволю своему ребенку пройти через это. Если для этого придется разжечь войну, не сомневайся, что я сделаю это. — Ты обещал мне, — она сжала его запястья, не зная, чего хотела больше — спрятаться за ними или оттолкнуть. Она не смогла принять это решение. — Я говорил, что позволю тебе решить вопрос так, как этого хочешь ты, и я сдержу свое слово. Но если не получится, ты должна сдержать свое. Кэлен посмотрела на него непроницаемым взглядом, но все же кивнула. Она уже пообещала ему это однажды, в ту ночь, когда они узнали правду, и не имела права отступить.