Арсений встаёт первым. Диван был неудобным, и долго пролежать на нём он не смог. Да и интерес к тому, что же вчера случилось с Антоном, брал верх. Хотелось поскорее расспросить пьяницу о его приключениях.
Будить его он пока не станет, а осмотреться будет полезно.
Первое, что он замечает, — это кухня. На небольшом столе посередине стоит пустая бутылка от пива. Арсений в замешательстве: как можно так напиться одной бутылкой?
Он выкидывает бутылку в мусорку, берёт стакан и моет его.
Он думает, что бы такого приготовить Антону и как вообще с ним общаться после случившегося. Шастуну наверняка будет безумно стыдно, и Арсений на секунду задумывается об уходе, пока тот не проснулся. Однако в соседней комнате раздаётся громкий стон, и Попов передумывает.
Он наливает воды в только что вымытый стакан, находит в аптечке обезболивающее и легкой трусцой направляется к бедолаге.
Когда Арсений заходит в спальню, он видит, как Антон извивается на кровати и держится за виски — ворочается и даже не замечает его.
Попов умиляется, садится на край кровати и, легонько похлопывая Антона по плечу, призывает развернуться. Шастун дёргается от неожиданного прикосновения. Разворачивается к нему лицом и одними губами шепчет: «Нет».
— Доброе утро, Антон.
— Блять, это был не сон, — он утыкается в подушку носом и укутывается с ног до головы одеялом. — Ебись ты провались, я как будто проклятый.
— Тогда выпей это зелье, и проклятье сойдёт, — Арсений приподнимает одеяло, хватает Антона за кудри и вытаскивает его из самодельной палатки.
— Пей, — он подносит стакан прямо Антону под нос. Тот дрожащими руками берёт его и таблетку, слегка медлит, но всё-таки выпивает.
— Спасибо, — он с благодарностью улыбается, а затем откидывается на спину.
После небольшой паузы Арсений всё-таки решается задать волнующие его вопросы:
— Та-а-ак, — тянет он, — ты расскажешь, что с тобой вчера произошло?
— Да, я же обещал, — обречённо вздыхает Антон. — С чего бы начать только…
— Начни с причины, из-за которой ты вчера напился, — предлагает Арсений.
Антон вспоминает, и ему становится стыдно. Он краснеет, и это не остаётся незамеченным.
— Мне было очень тяжело.
— Конкретнее?
— Я врал самому себе, а вчера наконец-то осознал и признал это… — Антон замолкает, обдумывая, как более уклончиво сказать.
— Что?
— Что мне нравится один человек, — он выдаёт это на одном дыхании и ещё больше алеет.
— Воу, — Арсений то ли удивлён, то ли разочарован. По его лицу не разобрать. — Антон, я понимаю, что мы знакомы не так уж и давно, но мне бы очень хотелось узнать: кто это?
Антон теряется от такой прямолинейности и напора.
— Зачем тебе знать?
— Не хочу питать ложных надежд.
— В каком смысле? — Шастун приостанавливается, но ненадолго. — А хотя стой… — он прикрывает своей ладонью рот Арсения, не давая сказать и слова. — Я и сам хочу признаться. Я скажу тебе имя этого человека. Я же взрослый мужчина, поэтому это не составит труда, и даже если это будет не взаимно, я всё переживу. Ничего страшного, — его речь больше похожа на заверение самого себя, что всё отлично.
Арсений молча кивает на это и застывает в ожидании. Антон набирается сил и даже уже не лежит на кровати, а сидит.
— Арсений, ты хороший. Я бы сказал — слишком. Я не знаю, на чём обоснованы мои чувства, потому что мало тебя знаю. Может, я вообще запутался и это не романтические чувства, а дружеская симпатия. Я никогда не чувствовал ничего к мужчине, поэтому абсолютно не понимаю, что со мной происходит, — признаётся Антон. — Возможно, это всё из-за того, что мне начали уделять внимание после долгого одиночества, вот и привязался к новым эмоциям. Я не знаю, Арсений. Помоги мне понять хоть что-нибудь, — просит он.
Антон опускает свою голову на руки и даёт Арсению время обдумать его слова. Тяжело ему, наверное, сейчас. Шастун столько всего нагрузил на него.
Осознание приходит к Арсению быстро. Он улыбается с дурашки Шастуна и обнимает его со спины. Вдыхает приятный запах волос, смешанный с невыветрившимся запахом алкоголя. Антон напрягается от прикосновения рук и смотрит назад — на вцепившегося в его спину, как ленивец, Арсения.
— Что? Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Ты тоже мне нравишься, Антон, — Арсений улыбается куда-то ему в спину, всё крепче обхватывая руками в районе живота.
— Чего, блять? Я?
Арсений приподнимается так, чтобы его лицо было видно.
— Ну да, а что тут такого удивительного?
— Честно? Мне никогда в таком не признавались. Не то чтобы я жалуюсь — просто ты так говоришь, и даже не верится.
Арсений вылезает, садится ровно напротив Антона. Смотрит на него с удивлением. Попов обхватывает лицо Шастуна ладонями и нагибается так, чтобы они касались лбами.
Антон пытается отвести взгляд, потому что вся ситуация очень смущающая. Однако Арсений делал расчёт на то, что так не скрыть истинных эмоций. Поэтому он начинает более крепко удерживать его за скулы.
— Не отводи от меня взгляд и ответь честно, — Антон кивает, но не слишком глубоко, потому что если они будут тереться лбами, на них останутся красные пятна. — Я тебе нравлюсь, Антон? Расскажи детальнее, что ты ко мне чувствуешь?
Зрачки Шастуна расширяются, и он нервно облизывает губы. Арсений — лис и мистер прямолинейность.
— Я не знаю, что и говорить, — он пытается отвернуться, но его крепко удерживают руками. — Просто когда общаюсь с тобой, хочется постоянно смеяться, как будто я опьянённый.
— Какой ты милый, я не могу, — Арсений радостно выдыхает. — Так я тебе всё-таки нравлюсь?
— Я на восемьдесят процентов уверен, что да, а остальные двадцать — в недоумении от происходящего. Пойми, у меня никогда такого не было.
— Да, я, конечно, понимаю тебя и не хочу торопить, но и ты меня пойми. Я не хочу, чтобы потом было вот это: «Извини, мы не сможем сегодня вместе прогуляться — что про нас люди подумают?». Для начала ты должен полностью принять себя.
— Я понимаю и обязательно всё обдумаю. Просто не хочу сейчас торопиться, чтобы потом мы оба пострадали.
— Конечно, — Арсений хлопает себя по ляжкам и встаёт. — Пойдём покушаем? Тебе уже полегчало?
— Да. И спасибо.
— За что?
— За то, что приехал, за то, что помог, за то, что не бросил и выслушал, и за то, что дал время.
— Я же тебе сказал. Ты мне нравишься. Это не пустые слова, — пришёл и его черёд. — Антон, ты меня ещё не очень хорошо знаешь, и некоторые моменты я бы хотел сразу прояснить. У меня отстраненный тип привязанности. От всех людей, которым я начинал нравиться, я максимально отдалялся. Но ты… Я не знаю, но на каком-то подсознательном уровне я хочу довериться тебе и быть рядом. Поэтому когда я услышал, что ты пьян, я просто не мог действовать иначе.
Арсений сглатывает ком в горле. Он только что будто тоже что-то признал в себе. И чувствуется это так, будто гора с плеч свалилась. Приятное ощущение принятия и осознанности.
Арсений надеется, что Антон это принятие тоже почувствует на себе.
***
Они позавтракали яичницей, которую им приготовил Арсений. Он накидал ломтиков колбасы и сыра — всё это соблазнительно шкворчало и вкусно пахло.
Антон во время готовки ходил за Арсением хвостиком. Он тоже хотел чем-нибудь помочь и подсказывал, где взять лопатки, сковородку или масло.
Затем Арсений шикнул на него и приказал расслабиться и ждать завтрака, как его муженёк.
Антон сразу зарделся, но отвечать ничего не стал и просто сел на предложенный стул.
После громкого и радостного «Готово!» они поели, перекидываясь короткими фразами и комплиментами от Антона Арсению по поводу его кулинарных талантов. Тот лишь отмахивался и говорил, что это обычная яичница.
Когда завтрак был съеден, Арсений начал намекать на то, как ему неловко так долго находиться у Антона дома. Что он наверняка мешает ему спокойно отдохнуть. Но Шастун долго протестовал и упрашивал остаться.
— Антон, ну и что мы будем делать?
Он, недолго думая, отвечает:
— Хочешь, закажу пиццу и будем смотреть фильмы? Какие только захочешь.
— Хорошо, Антон, но только если ты захочешь, чтобы я ушёл, то скажи сразу. Ты же говорил, что тебе нужно поразмышлять, вот я и подумал, что мне лучше на время оставить тебя одного.
Антон обдумывает его слова и понимает, что доля логики в них есть. Ему бы действительно обдумать всё хорошенько и день никого не видеть. Чтобы поразмыслить на трезвую голову и потом никого не обвинять в ложных советах.
— Блин, я даже и не знаю. Я вроде бы хочу ещё побыть с тобой, пока выходные, но и подумать я тоже хочу.
— Делай правильный выбор, Антон.
Шастун пару минут смотрит в потолок, будто там написаны ответы на все интересующие его вопросы, потом томно вздыхает и говорит:
— Возможно, я делаю что-то неправильно, но я бы очень хотел провести с тобой выходные. Ты не против?
— Если ты так хочешь, конечно, то не против.
Они выходят с кухни и направляются в гостиную. Антон приказывает Арсению подождать, затем приносит свой ноутбук из личного кабинета и бережно ставит его на бёдра Попова.
— Включи его пока и найди, что хочешь посмотреть. Я пока найду свой телефон и закажу нам пиццу. Любишь гавайскую? — предлагает Антон.
— Да, почему бы и нет?
— Отлично, — говорит он и уходит в другую комнату.
Когда ноутбук включается, Арсений осматривает рабочий стол. Ничего интересного: танки, Sims 4 и судоку. Он рассчитывал найти какие-нибудь скелеты в шкафу, что-то по поводу бывших отношений или семьи Антона. Но ни одной папки «Сочи 2014» он так и не нашёл.
Ну и ладно.
Попов находит фильм «Скоростной поезд», который ему посоветовал на днях Позов. На обложке много персонажей, но один своей зализанной причёской больно напоминает Антона. Арсения это забавляет, и желание посмотреть этот фильм становится ещё больше.
В комнату заходит Антон.
— Я заказал, — он улыбается.
— А я выбрал, — Арсений лыбится в ответ. — Но куда мы поставим ноутбук? Мне кажется, на диване будет не совсем удобно, а столика тут нет.
— Хочешь, можем на кухне посидеть или лечь в спальне.
— Думаю, лучше в спальне, хочу спокойно полежать и расслабиться.
— Окей, — Антон подхватывает ноутбук и направляется в спальню. Арсений идёт следом.
***
Фильм действительно оказался очень интересный. Они кратко обговаривали его, иногда посмеиваясь с шуток друг друга. Иногда откровенно ржали. Им было комфортно вместе. Половина фильма уже прошла, а они вовсю уплетали пиццу.
Когда Антон доедает третий кусок подряд, он решает остановиться и посмотреть, как себя чувствует его гость.
Он поворачивается к Арсению. Тот наблюдает за актёрами и сначала даже не замечает его взгляда. Затем кусочек огурца падает ему на руку, и он с сёрбающим звуком всасывает его в рот.
Ох уж эта домашняя романтика.
Арсений всё-таки замечает изучающий взгляд Антона и с вопросом смотрит в ответ.
— Мне с тобой хорошо, — говорит Антон.
Арсений удивляется внезапному признанию.
— Мне с тобой тоже, — признаётся он. — Нарушим твоё идиотское правило?
Антон теряется. Он уже и забыл об их разговоре и правиле. Осознание вопроса приходит резко и бьёт тупым предметом по затылку. Антон буквально растерян и не знает что ответить. Чисто физически он готов, но с моральной подготовкой проблемы. Его начинает нервно потряхивать. Страх, что если он не поцелует сейчас Арсения, то тот просто уйдёт и подумает, что Антон ещё не готов, ужасен.
Антон колеблется, цепляется взглядом то за выжидающего Арсения, то за свои дрожащие руки. Но затем он решается и кладёт ладони на его скулы. Смотрит в нежно-голубые глаза, в которых нет ни капли страха — только предвкушение.
Антон прикрывает глаза, и подрагивающие ресницы наверняка выдают его с головой. Он касается своими сухими губами чужих и мягко их чмокает — еле касаясь, но чувствуя теплоту. Антон приоткрывает глаза и видит чуть покрасневшие щёки под своими руками.
Он всё сделал правильно. Они — это что-то правильное.
Антон хочет ещё. Он опять наклоняется. Стискивает верхнюю губу, а затем так же трепетно — нижнюю. Медленно, плавно перебирает их, будто пытаясь определить, какая лучше.
Обе. Обе тёплые и податливые. Нежные и манящие.
Антона уже ничего не пугает в этих действиях. Он бережно облизывает губы Арсения.
Арсений тоже проявляет инициативу: притягивает его за затылок всё ближе и ближе.
Они растворяются друг в друге. Вот они — нежность и трепет чувств. Это не пошло и не грубо. Нет. Это вознесённо и душевно.
