Лучший Друг

Шрам один. Стрелок опять куда-то делся. И куда его только могло занести? Он не появлялся на горизонте уже две недели. Шрам уже по всей Зоне набегался, но нигде Стрелка не встретил, ни следа его не нашёл. Хоть убей, но не нашёл ничего.              — Да где же ты затерялся, дурень? Какой только чёрт на тебя позарился? Куда ты ушёл? Зачем?              Шрам продолжал поиски ещё неделю, но снова ничего не нашёл. Усталый, грязный, голодный, он уселся возле старого дерева, тяжело дыша и отирая грязь со лба. Он поднял посеревшие глаза в небо, глядя на точно такие же серые облака.              Начал накрапывать небольшой дождик, который застал седовласого наёмника врасплох. Он решил подождать под деревом, ведь идти всё равно было некуда. Капли дождя попадали на его лицо, обдавая лёгким холодком. В голове Шрама снова всплыл образ Павла. Облака будто сложились в его глаза, будто посеревшие от влияния столь частой гостьи в Зоне. В голове зазмеилась неприятная мысль, которая начала разрастаться.              — Хоть бы косточки твои, что ли, найти. Похоронил бы нормально, как следует. А то ведь. Расклюют тебя, разворуют всё, растащат на кусочки, и ничего от тебя не останется.              Печально вымолвил наёмник, глядя в небо. Капли стекали по его лицу, будто само небо, сама Зона плакала об утрате такого ценного экземпляра Человека Настоящего. Бриллианты дождя скользили по чужим щекам, а из глаз седовласого катились его собственные капли, солёные и горькие одновременно, сливаясь с другими каплями, падая куда-то вниз на одежду или на землю. Ему ещё никогда не было так одиноко и больно.              Он достал бутылку водки из рюкзака, после чего с грустным вздохом откупорил её и сделал несколько глотков прямо из горла, поминая своего друга. Настолько сильное отчаяние было ему несвойственно. Это просто надтреснутая психика, лишившись главного предмета излечения в лице Стрелка, начала снова разбалтываться, расходиться по швам.              Наёмник не заметил, как просидел так битых два часа. В голове был только Павел. Только воспоминания о нём. Его быстрый взгляд, молнией задевающий и колышущий даже самую глубь души, его смех, такой редкий, но такой приятный, его столь же редкая, но вместе с тем и сладкая улыбка, его голос, с хрипотцой, но спокойный, его впалые бледные щёки, на которых давно не было видно румянца, его обветренные губы, но от этого не менее нежные, а Шрам знал, какие они, ведь иногда ему приходилось прикрывать рот своего напарника рукой, его ястребиный нос, который придавал ему особый шарм и совался, куда не надо, за что и теперь расплачивается его хозяин, прикосновения его рук, дарующие определённую толику расслабления, его тело, такое тёплое и живое, с бьющимся в груди сердцем. Он будто слышал, как откуда-то издалека его зовёт нежный голос Павла, зовёт его туда, где не существует всей этой чертовщины, и где люди не совершали множества ошибок за всю свою историю. Он тянулся к свету, шёл за голосом, искал его, пытался откликнуться на сладкий зов. Но вскоре, он проснулся. И отнюдь не у дерева. Кто-то его подобрал.              Он лежал на кушетке, приходя в себя и пытаясь понять, что, чёрт возьми, происходит. И он не особо обрадовался, когда понял, что застрял у долговцев. Несмотря на геройский титул, долговцы вполне могли рассчитаться со Шрамом за прошлые обиды. Стрелка рядом больше нет, так что…              — Очнулся-таки. А я-то думал, ты там помрёшь.              Грубовато, но справедливо. Шрам, наверное, и впрямь чуть там не умер. Всё тело ломило, грудь будто сдавило железными тисками.              — Как тебя туда только занесло? Кого искал?              Шрам промолчал, сглатывая горький ком в горле.              «Некого мне больше искать…»              — Небось, Стрелка обыскался, да? Упёр он на ЧАЭС. Разве он тебе не сказал?              Шрам даже подпрыгнул на кушетке в позе лёжа. В смысле на ЧАЭС?! На хрена?! Ужас окутал его с головой.              — Мне к нему надо…              Он попробовал встать, но чужая рука мягко, но с настойчивостью уложила его обратно.              — Не надо тебе к нему. И без того хороших людей померло немало.              — В каком смысле?.. — спросил наёмник упавшим голосом, будто боялся даже думать, что там могло случиться.              — Будто с Луны свалился. Грохнула ЧАЭС снова. Опять что-то там стряслось. Весь «Монолит» одним махом снесло. Хотя авось он до сих пор там стоит. Вот только, есть нынче одно «но». Теперь туда даже в тройной «СЕВЕ» не пройти-не проехать. Стрелок твой уже давно на том свете отдыхает от нас всех. Небось, и тебе с неба улыбается.              Для Шрама на этих словах закончился весь мир. Он просто рухнул, как разрушается башенка, сбитая рукой капризного ребёнка, которому не дали игрушку, или который решил свредничать. Шрам просто поверить не мог в это. Он просто не представлял, как такое могло случиться. Он просто не верил. Не хотел верить. Мозг отказывался это принимать.              Прошла неделя. Шрам продолжает ходить в одиночку. Да, он не бросает свою работу, но ему очень, очень тяжело. Он решил найти его останки. Но потом. Сейчас не время. Сейчас не время и не место там быть.