Власть

На полу высилась крепостная стена из пустых бутылок. Росио сидел на подоконнике, вытянув длинные ноги. Судя по слишком расслабленной позе, пьян он был мертвецки. Лионель осторожно переступил через бутылки; те мерзко звякнули. — Росио, — тихо окликнул он. Тот не повернул головы, однако ресницы дрогнули. Значит, все-таки не спал. — Ответишь мне на один вопрос? — Линель подошел ближе и коснулся острого плеча. Никакой реакции не последовало. Росио мерно дышал, его глаза были приоткрыты, однако на лице застыло безучастное, почти мертвое выражение. Лионель редко испытывал настоящий страх, и сейчас был один из таких случаев. — Спрашивай, — проговорил Росио. Его надтреснутый голос показался громким в ночной тишине. Вопрос, что хотел задать Лионель, был жестоким. Пожалуй, стоило придержать его, но они с Росио никогда не имели привычки щадить друг друга. Не стоило и начинать. — Почему Окделл еще жив? Если, конечно, то, что я сумел узнать… — Это правда, — оборвал его Росио. — Все правда. Окделл жив, он покинул столицу, и я рассчитываю, что мальчишка проживет как можно дольше. Так нужно. Все Повелители должны пережить Излом, и этот — особенно. Для пьяного он говорил удивительно связно. Лионель поморщился. Он уже слышал это кошкино «так нужно», и не раз, и даже соглашался. В самом деле, они ведь вместе шагнули за ту грань, что отделяет мир материальный от другого, куда более тонкого. Лионелю было просто любопытно, а вот Росио… Росио, как это обычно случалось, зашел куда дальше, чем следовало бы. — Он хотел меня отравить, можешь поверить? — губы Росио дрогнули. — Меня! Идиот, ну какой же идиот. Лионель вполне мог этому поверить. Информация о готовящемся покушении, которой он поделился с Росио несколько дней назад, предполагала и такой вариант как возможный. Росио не поверил, конечно. Ни в покушение, ни в яд. Все же он привязался к этому мальчишке непозволительно сильно. А ведь какая славная и не лишенная забавности была идея: приручить юного Повелителя Скал! Для того, кто умел очаровать даже колючей язвительностью, Росио удивительно плохо понимал, как устроены люди и какими средствами можно вызвать расположение у тех или иных. Его вело чутье, довольно тонкое, но иногда оно давало неизбежный сбой — как с Окделлом. Мальчишке нужен был кто-то вроде Милле — веселый и добрый старший брат, безусловный союзник, верный друг, на которого можно опереться. Росио не сумел — или не захотел сыграть подобное и теперь злился за это поражение на себя и на весь мир. «А со мной его чутье сработало безотказно», — с некоторым неудовольствием подумал Лионель, вспомнив собственную детскую неприязнь, библиотеку и Веннена. — Скоро здесь будет Сильвестр, — губы Росио скривились. — Захочет объяснений. А я не хочу с ним объясняться. Ни с ним, ни, — синие глаза внезапно посмотрели в упор, — с тобой. Лионель оставался спокоен. Пожалуй, для него все сложилось недурно: Окделл был далеко, больше не путался под ногами и не раздражал восторженными взглядами, что бросал на любящего всеобщее внимание Росио. Осознавать свою ревность было гадко, но лгать себе Лионель не любил. Они с Росио не давали друг другу никаких обещаний и не клялись в верности, но их связь казалась прочнее всех других. А Окделл… Это было неприятнее, чем грязные сплетни о похождениях Росио, за большинством из которых ничего не стояло. Это было настоящим — серые серьезные глаза, по-мальчишески долговязая фигура, кипучая ненависть и такой же кипучий восторг. — Что, больше не боишься привязаться слишком сильно? — спросил как-то Лионель полушутя. Однако Росио, разумеется, все понял. — Я не привязываюсь, — так сказал он, и его пальцы, что коротко прикоснулись к щеке, были горячими. — Мне нужно, чтобы он привязался. Судя по убитому лицу Росио, все-таки вышло наоборот, и он упрямо загонял себя глубже в это разочарование. Наблюдать за ним было тяжело. Пророчеств о конце времен и Последнем Изломе хватало, но отчего-то Росио отчаянно уверовал в то, которое гласило: самым уязвимым на излете Круга будет Повелитель Скал. Если бы только Лионель догадался, как все повернется, он бы уничтожил ту книгу, в которой Росио это раскопал. Когда он ее нашел, сразу после дуэли с Эгмонтом? Теперь не имело значения. Теперь Росио считал себя обязанным оберегать его сына в своей неповторимой манере. Сейчас надежнее всего было бы запереть Окделла в Багерлее и охранять как следует, а не высылать невесть куда. Но Росио, разумеется, не стал бы слушать советов. Он всегда знал лучше — и неизменно за это платил. — Знаешь, моя мать любила раскладывать карты, — сказал Росио, глядя в окно. — Она хорошо читала их, видела будущее, так говорили. А я любил смотреть, как она тянет карты, одну за другой. Если вдуматься, это все объясняет. — О чем ты? — Лионель непонимающе нахмурился. — У меня нет дара моей матери, — Росио вдруг склонился и обнял свои колени. — Я тяну карты и не понимаю их значения. Лионель догадался, конечно, что на самом деле речь не о картах. Вернее, не только о них. Росио был ужасно пьян, разочарован своим поражением, разбит, и у Лионель не знал способа сделать его целым. Все, что он мог — это приобнять за плечи и шепнуть в макушку: — Я здесь.

***

— Ну и где же твой Окделл? — Лионель отвернулся от окна, за которым колыхалась неприятно тревожащая темнота. — Неужели не откликнулся на зов? — Королевская власть явно сказалась на умении соображать, — Росио окинул его неприязненным взглядом. — Ты же сам не дал мне завершить ритуал. Ни сейчас, ни тогда, в Надоре. Разумеется, он не откликнулся. — Росио, — Лионель сладко улыбнулся. — Мы оба отлично знаем, как работают незавершенные ритуалы. Не дури мне голову и не держи за идиота. Ты успел сделать достаточно, чтобы получить отклик. Пусть и Окделл не вернулся в том виде, что ты задумал. Скажи мне правду. Я должен знать, с какими силами нам вскоре предстоит столкнуться. По осунувшемуся лицу Росио было невозможно прочитать, врал или в самом деле не смог докричаться до Окделла. Но эти тени за окнами… Оставалась небольшая вероятность, что Лионель был тем, кто понял все неправильно. — Мир снова разрушается, и мы вместе с ним, мы теряем разум… — Росио бездумно царапнул ногтями по ладони. — Я не верю, что ты не чувствуешь, — он опять посмотрел в глаза, разяще прямо. — Вот и вся твоя правда. Тебе стоило бы доверять мне больше. А Окделл ко мне не явился — ни живым, ни выходцем, ни призраком. Упрек был вполне справедлив — Лионель следил и подозревал, не в силах поверить. А ведь раньше верил, сильнее даже, чем любил. — Хотя в твоих подозрениях есть резон, — Росио улыбнулся. — Возможно, ритуал совсем не удался, потому что мне нечем заплатить Окделлу. Крови недостаточно. Оттуда, где он оказался, не возвращаются добровольно. Там ведь хорошо, там — счастье. Нужно предложить достойную награду. Сердце, например. — Почему не предложил? — Лионель скрестил руки на груди, чтобы не так дрожали. — Так ведь у меня его нет, — отозвался Росио и прибавил, переиначив слова древнего девиза: — Мое сердце — в твоей руке. Его тонкое лицо исказила насмешливая, почти издевательская гримаса. Он снова играл с огнем, толкал за грань, и с Лионелем эти трюки до сих пор исправно работали. Однако разум пока не помутился окончательно, и было очевидно даже глупцу: сердца у Росио не было, а если бы вдруг нашлось… Оно принадлежало совсем не Лионелю. Злость, кипучая и отупляющая, ослепила вновь. Лионель будто со стороны наблюдал, как подходит ближе, замахивается и отвешивает Росио звонкую пощечину. Черноволосая голова безвольно мотнулась набок. — Хватит лгать, — голос предательски сорвался. — Твое сердце никогда мне не принадлежало. В ответ Росио залился хриплым смехом, и пришлось ударить его снова.