My Only Sunshine

**1 год, 5 месяцев и 12 дней спустя**   — Сириус, не мог бы ты принести еще яблочных печений, у нас заканчиваются, — просит Дора со своего места у кассы.   — Сейчас, — отвечает он и направляется в подсобку, на ходу забирая посуду с недавно покинутого стола и уворачиваясь от Билла, их стажера-бариста, возвращающегося с перерыва, по пути в дверь.   Первый год работы прошел у них очень удачно, и они наняли несколько сотрудников. В преддверии Рождества они решили открыть предзаказы на праздничные блюда и были завалены ими. Это было невероятно.   — Дор, яблочные пирожки готовы? — зовет он, бросая чашки в раковину.   — Слева от тебя, — отвечает она, даже не оборачиваясь, продолжая раскатывать кусок теста.   После того как он выставляет выпечку на витрину и убеждается, что его персонал доволен, он берет на себя задачу убрать столы и пообщаться с их постоянными посетителями. Учитывая, что у него нет кулинарных навыков, а Дора – куда лучший бариста, чем он, Сириус совершенно счастлив вести бухгалтерию и общаться с клиентами.   Он как раз возвращается с третьей загрузки посуды на кухню, когда раздается звонок над дверью, и он слышит, как Билл зовет его по имени.   — Клиент хочет видеть тебя, Сириус, — говорит ему подросток, и Сириус закатывает глаза и идет в зал, надеясь, что это не какой-нибудь разгневанный клиент, которого ему придется успокаивать.   — В чем дело, Билл? — спрашивает он, проходя мимо, и видит покупателя, только когда оказывается в нескольких футах от него. — Ты ублюдок! — кричит Сириус и, не обращая внимания на вздохи и хихиканье клиентов, прыгает на стоящего перед ним человека. — Господи, если бы я знал, что ты собираешься напасть на меня, я бы остался в Азкабане! — смеется Гидеон, когда Сириус практически валит его на пол.   — Что ты здесь делаешь? Почему ты не сказал мне, что ты выходишь? Я бы забрал тебя, идиот! — он смеется в плечо Гидеона, когда тот крепко сжимает его.   — Ты меня знаешь, я никогда не надеюсь на успех. Но слушание об условно-досрочном освобождении прошло хорошо, и я наслаждался поездкой на автобусе. Приятно наконец-то ехать без наручников. Сириус смеется, отстраняясь, чтобы рассмотреть лицо своего друга.   — Я так рад тебя видеть!   — Я тоже, ты выглядишь великолепно, это похоже на твою естественную среду обитания, — смеется Гидеон, когда Сириус направляет его к свободному столику.  Дора приносит им кофе и выпечку, и Гидеон сразу же обращает внимание на ванильные пирожные и запихивает в рот одно целиком. Сириус смеется, когда его друг стонет от удовольствия, выглядя как запасливый бурундук.   — Вкусно! — бормочет Гидеон, делая глоток кофе.   — Прямо как ты и представлял? — весело спрашивает Сириус, потягивая свой напиток.   — Именно так! Джимбо из тюремного кафетерия не сравнится с тобой, мой друг.    — Слава Доркас, не мне, — хмыкает Сириус. — Так когда ты вышел?   — Сегодня утром, мне нужно было зарегистрироваться на новом месте, — Гидеон проводит рукой по своим грязным волосам и берет очередное пирожное.   — Где ты остановился?   — О, в квартире на полпути в Ист-Сайд. Не могу поехать к брату из-за всей этой... ну, ты понимаешь. Не хочу возвращаться в тюрьму в ближайшее время, — Гидеон пожимает плечами, и Сириус сжимает его плечо в знак сочувствия.   — Это место – адская дыра, ты можешь остановиться у меня, — предлагает он, но Гидеон качает головой. — В этом нет необходимости, мне и там будет хорошо. Мне не нужна благотворительность, Сириус, — он нахмуривается, и это заставляет Сириуса слегка отступить.   — Это не благотворительность, ты мой друг. Мы знаем, что можем жить вместе, учитывая, что мы месяцами делили ту гребанную крошечную камеру. У меня есть место, и, если честно, я ненавижу находиться там один, это слишком... — Сириус спотыкается, не зная, как закончить предложение.   По этой же причине он нянчится с Гарри так часто, как это возможно, и проводит постыдное количество ночей на диванах своих друзей. Ему потребовался почти целый год, чтобы наконец заставить себя спать в их с Ремусом комнате, но дом все равно кажется слишком пустым, когда там только он.   — Ты уверен? — спрашивает Гидеон после длительного раздумья.   — Абсолютно уверен, если ты хочешь, — говорит Сириус, и Гидеон кивает и отворачивается, чтобы прочистить горло.   — Только не будь свиньей, — взяв себя в руки, шутит он, толкая Сириуса плечом.   — Говори за себя, — Сириус пихает его в ответ, пока Гидеон кладет в рот очередное пирожное. **1 год, 8 месяцев и 20 дней спустя**   — Сюда! — Джеймс машет Сириусу рукой, когда тот входит в паб, и он идет к столику в задней части.   — Ты занял отличное место, — восклицает Сириус, обнимая Джеймса, Лили и Доркас, которые уже уселись.   — Все в порядке с закрытием? — спрашивает Доркас, целуя его в щеку. — Да, мам, мне удалось запереть дверь, не спалив здание, — ухмыляется он, опускаясь на сиденье рядом с ней.   — Молодец, сынок! — язвительно отвечает она, игриво хлопая его по руке, и он ухмыляется и наклоняется вперед, чтобы взять пинту пива, предложенную Джеймсом.   — Где Гарри? — спрашивает он, делая большой глоток.   — В баре, делает коктейли, — невозмутимо отвечает Лили, и Сириус захлебывается пивной пеной от смеха.   — Мама и папа умоляли провести выходные с маленьким кошмаром, и мы с радостью согласились, — ухмыляется Джеймс, обнимая жену.   — У меня аж слюнки текут от одной мысли о том, чтобы понежиться в постели до обеда, — вздыхает Лили, и Сириус фыркает.   — Держу пари, что это не все, от чего у тебя текут слюни, — он вызывающе вздергивает брови, и быстро уворачиваются от горсти чипсов, которыми в него кидается девушка.   — Ну наконец-то, — восклицает Доркас, оглянувшийся на дверь и заметивший Марлин и Гидеона, пробирающихся к ним между столами.   — Извините за опоздание, доставка задержалась, а нам очень нужна одна деталь, чтобы наконец закончить этот дурацкий BMW, — объясняет Марлин, прислоняясь к Доркас с другой стороны и целуя ее.   — Этот парень был таким мудаком, — жалуется Гидеон, садясь рядом с Сириусом и делая огромный глоток из его стакана.   —Эй! — возмущается Сириус, но Гид просто пожимает плечами.   — Я считаю, что все водители BMW – мудаки, — заявляет Марлин, и Гидеон торжественно кивает в знак согласия. Как только Гидеон переехал к Сириусу, он провел целых две смены, работая в Sunny’s, прежде чем все единодушно согласились, что он не подходит на роль пекаря или бариста. Но в итоге они с Марлин разговорились о машинах, и Гидеон быстро нашел себя на месте механика у нее.   — Мэри придет сегодня? — спрашивает Лили, без остановок тыкая Марлин в руку, пока блондинка не закатывает глаза и не поднимается, чтобы взять всем выпивку на следующий круг.   — Я уже здесь, сучки, — Мэри появляется из ниоткуда, целует Сириуса в лоб и отталкивает Гидеона, который подставляет губы для поцелуя.   — На самом деле ты меня любишь, — ухмыляется он, когда она садится рядом с ним.   — В твоих мечтах, Прюитт, — она показывает ему язык.   — И в твоих, — он подмигивает ей, и весь стол смеется над притворным выражением отвращения на ее лице.   — Вот смотрю я на тебя, Гидеон, и я так счастлива, что я лесбиянка, — говорит Марлин, ставя на стол поднос с напитками и протягивая Гидеону пинту со сладкой, как масло, улыбкой.   — Как грубо! — Гидеон бросает на нее шокированный взгляд, пряча улыбку, и поворачивается к Сириусу. — А ты, смотря на меня, радуешься, что ты гей? Сириус сдерживает смех и обращается к нему как можно серьезнее.   — Смотря на тебя, Гидеон, я очень радуюсь, что ты гетеро, — и они оба разражаются смехом.   — Наверное, это к лучшему, я все равно даже наполовину не такой симпатичный, как Ремус, — Гидеон пожимает плечами, и за столом повисает молчание.   К удивлению всех, первым заговоривает Сириус.   — Не расстраивайся, Гидеон, никто не может быть даже хотя бы наполовину таким милым, как Ремус, — он улыбается, и все соглашаются с ним.   Пока его друзья радостно болтают, Сириус улыбается про себя, поняв, что впервые его сердце не разрывает боль, когда он произносит имя Ремуса. **2 года, 7 месяцев и 5 дней спустя**   — На меня.   — Теперь на меня.   — И снова на меня.   — Боже мой, вы двое, неужели вам обязательно делать это каждый раз, когда мы перевозим все это дерьмо? — кричит Мэри на Сириуса и Джеймса, пока они пытаются поднять матрас, так как они перекрывают весь лестничный пролет.   — Мы не виноваты, — ворчит Сириус, толкая матрас плечом, — виноват Гидеон с его квартирой на гребаном четвертом этаже.   — Не проявляй неуважения к моей квартире! — возмущается Гидеон, высовывая голову из двери своего нового дома.   — Мы не проявляем неуважения к твоей квартире, мы проявляем неуважение к ее расположению, — возражает Джеймс. — А теперь иди сюда и помоги нам справиться с этим ужасом.   Втроем, с помощью подбадриваний Мэри, им удается поднять матрас на последние несколько ступенек, пронести в дверь и, наконец, положить на каркас кровати.   — Вы двое такие слабаки, ничего не можете без меня, — поддразнивает Гидеон.  Сириус и Джеймс смотрят друг на друга, затем быстро толкают Гидеона на кровать и, смеясь, выбегают из комнаты, прежде чем он успевает встать.   Час спустя все коробки наконец-то подняты по лестнице, и Лили указывает Марлин и Джеймсу, куда двигать мебель.   — Я так устала, что могу умереть, когда же будет пицца? — хнычет Мэри, падая на диван, который Джеймс и Марлин только что подняли, и они роняют его с громким "ууф".   — Расчетное время прибытия 10 минут, ты, королева драмы, — закатывает глаза Гидеон. — Спасибо всем за помощь сегодня, я очень ценю это. Его милая улыбка превращается в шокированное выражение, когда Мэри запускает подушкой ему в лицо. — Конечно, мы помогли тебе, идиот, ты один из нас, — говорит Сириус, и Гидеон резко поворачивается к нему.   — Правда? — тихо спрашивает он, и Сириус тут же притягивает его в крепкие объятия.   — Конечно же! — успокаивает он, похлопывая Гида по спине, и шепчет— Тебе правда нужно переезжать?   — Да, пап, думаю, мне пора улететь из гнезда, — хихикает Гид, отстраняясь. Сириус качает головой и треплет его волосы.   — Ладно, ладно, я понял. Я действительно горжусь тобой, понимаешь? Я просто не знаю, что буду делать в этом доме один, — признается он, и Гидеон улыбается, роясь в карманах.   — Ну, у меня есть идея, — он достает листовку и передает ее Сириусу, который читает заголовок. — Ты мог бы стать приемным родителем.   — Правда? — спрашивает Сириус, приподняв бровь.   — Правда, — кивает Гидеон. — Ты рассказывал мне, как Ремус хотел, чтобы ты был счастлив, чтобы у тебя были дети, чтобы ты вышел замуж, и все такое.   — Ну да, но...   — Я видел, сэр, — прерывает его Гидеон, — как ты общаешься с Гарри, и как смотришь на родителей с детьми в магазине. Ты был бы отличным отцом, ты же знаешь.   Сириус открывает листовку и читает несколько строк, обдумывая слова друга. До Ремуса он никогда особо не задумывался о детях, всегда считая, что в итоге станет таким же, как его родители. Но Ремус изменил его мнение об этом, и они всерьез обсуждали усыновление и воспитание детей.   — Я подумаю об этом, — медленно соглашается он, его глаза все еще прикованы к листовке, и он не замечает знающей улыбки своего друга.   **4 года, 1 месяц и 17 дней спустя**   В четыре утра у Сириуса звонит телефон, вырывая его из сна. Он видит номер и тут же просыпается.   Как только Гидеон вбил ему в голову идею стать приемным родителем, от нее уже было не избавиться. Сириус не торопился и тщательно все изучил, чтобы убедиться, что это правильный поступок, но, как только он принял решение, он был непоколебим. Сириус ходил на все занятия, прошел все курсы и получил все сертификаты, как обязательные, так и необязательные. Он был утвержден в качестве квалифицированного приемного родителя уже более 18 месяцев назад, и за это время через его двери прошло семь детей.   Он брал только одного за раз, чтобы иметь возможность уделить достаточно внимания ребенку, но при этом продолжать работать в Sunny’s. До сих пор все его дети были временными и воссоединялись со своими родителями через пару месяцев. Он любил каждого из них, кто входил в его дверь, и благодаря им он осознал, что у него бесконечное терпение, когда дело касается детей.   — Алло? — он хрипло отвечает на звонок, приподнимаясь в постели.   — Здравствуй, Сириус, — говорит на другом конце линии Минерва, его любимый социальный работник, — извини, что разбудила тебя в такой час.   — Ничего страшного, Минни, — он слышит, как она фыркает от этого прозвища, но он знает, что она действительно его любит. — Что такое? Она испускает долгий вздох, и он понимает, что это дело непростое.   — Маленькая девочка, 9 лет. Ее мать умерла чуть больше недели назад, об отце говорить не приходится, а тетя, которая взяла ее к себе на прошлой неделе, просто бросила ее в неработающем офисе, сказав, что не хочет брать на себя ответственность.   — Ты серьезно? — спрашивает Сириус, проводя рукой по волосам.   — Да, просто бросила ее в пижаме с рюкзаком и уехала, мы пытались ей дозвониться, но она не отвечает. К концу ее фразы Сириус, уже вставший с кровати, начинает натягивать на себя одежду.   — Я уже еду.   Менее чем через полчаса Сириус поднимается по ступенькам офиса социальной службы. Он быстро регистрируется и идет по знакомому коридору к кабинету Минни.   — Входи, — говорит она, когда он стучит.   — Где она? — спрашивает он, как только видит Минерву. Она жестом приглашает его сесть, и он садится, с благодарностью принимая чашку чая, которая уже ждет его на столе. — В игровой комнате с Алисой, я хотела сначала поговорить с тобой.   — Расскажи мне все,— говорит он серьезно и получает одобрительную улыбку от Минни.   — Ее зовут Элара, ей 9 лет и она очень умная. Ее мать упала без сознания на работе в прошлую среду, умерла мгновенно, аневризма мозга, — Сириус вздрагивает, он не может даже представить, как это ужасно для ребенка. Минни продолжает. — Отец, указанный в свидетельстве о рождении, отказался от своих прав при рождении, мы уже связались с ним, и это остается в силе, вся его семья тоже ее не признает. Сириус сжимает челюсть.   — Значит, тетя взяла ее к себе? — спрашивает он, и Минни кивает.   — Да, сестра ее матери согласилась взять ее к себе на время, пока мы уладим бумажные вопросы. Ей около 20 лет, и она явно не хотела присматривать за племянницей. Я не думаю, что за 9 дней, что она у нее была, она вообще занималась ребенком, — в ответ на вопросительный взгляд Сириуса Минерва пояснят, — Элара неухоженная, волосы сбились в колтуны, и она была очень голодной, съела 3 сендвича, пока была здесь.   — Когда она приехала?   — Сразу после полуночи. Мы пытались перезвонить тете и попробовали найти еще родственников, но никого нет. Похоже, мы будем искать для нее долгосрочную приемную семью, так что мы подумали о тебе, — Минерва делает глоток чая, пока Сириус размышляет над этим.   — Я рад, что ты мне позвонила, я бы хотел с ней познакомиться. В крайнем случае, я возьму ее к себе, пока ты будешь искать, но ты знаешь, что я не против долгосрочной перспективы. Минни кивает и отводит его в игровую комнату. Сердце Сириуса сжимается, когда он открывает дверь. Крошечная девочка с большими ореховыми глазами и спутанными каштановыми волосами смотрит на него со своего места, притаившись в углу. Ее розовая пижама с единорогом измята и испачкана, и он замечает грязь под ее ногтями, когда входит в комнату. Она выглядит испуганной. Сириус останавливается на достаточном расстоянии от нее, опускается на пол, садится напротив нее, скрестив ноги, и дружелюбно улыбается.   — Привет, меня зовут Сириус, — тихо говорит он.   — Это глупое имя, — маленькая девочка отвечает очень быстро, и Сириус смеётся и поднимает руку, чтобы остановить Алису, когда та открывает рот, чтобы отчитать ребенка.   — Я знаю, это глупое имя, но я привык к нему. А у тебя какое? Девочка качает головой. Сириус уже знает ее имя, но он понял какое-то время назад, что, если ребенок сам рассказывает все о себе тогда, когда он готов, это помогает ему почувствовать контроль над ситуацией.   — Мое тоже глупое, — шепчет она.   — Кто тебе это сказал? — спрашивает он, и она пожимает плечами.   — Тетя Рейчел. Сириус едва сдерживает ругательство.   — Спорим, твое имя лучше, чем Рейчел, — он тоже шепчет, и она награждает его небольшой улыбкой.   — Элара, — она слегка наклоняется вперед, как будто рассказывает ему секрет, и он ухмыляется.   — Это замечательное имя, — поощряет он. — Это название одной из лун Юпитера, мне кажется.   — Я знаю Юпитер, — ее глаза слегка расширяются, когда она хватается за знакомую тему. — Мы изучаем планеты в школе.   — Правда? Сколько планет ты можешь назвать? — спрашивает Сириус, отклоняясь назад и опираясь на руки, когда Элара начинает перечислять некоторые из известных ей планет. И вот так Сириусу удается начать легкий разговор, чтобы расположить к себе девочку.   — Когда я пойду домой? — спрашивает Элара, громко зевая. За последний час или около того Элара все ближе и ближе придаигалась к Сириусу, так что сейчас они сидят менее чем в футе друг от друга.   — Ну, твоей тете пришлось уехать на некоторое время, поэтому мы подумали, что ты можешь пожить у меня немного, если ты не против.   — Почему? — спрашивает она, сонно моргая своими большими ореховыми глазами. — Это то, чем я занимаюсь. Когда детям нужно место, где можно остановиться, и человек, который может о них позаботиться, они могут остановиться у меня, и я о них позабочусь, — объясняет он, и она на минуту задумывается над этим.   — Надолго? — наконец спрашивает она.   — На столько, на сколько захочешь, — отвечает он, и она делает большой вдох, прежде чем посмотреть ему в глаза.   — Моя мама умерла. Дети умеют выбивать дыхание из человека своими простыми словами. Фактами.   — Я знаю, милая. Это единственный ответ, который он может дать, и она тут же разражается слезами. Сириус протягивает руку и кладет ее рядом с Эларой, но не прикасается к ней. Элара со слезами на глазах смотрит на его руку, а затем снова на него.   — Хочешь обняться? — спрашивает он, и, когда она кивает в знак согласия, берет ее на колени и крепко обнимает, гладя по волосам. Ее маленькая рука обхватывает его шею, и она плачет у него на груди.   — Ладно, — произносит она после того, как успокаивается, и икает.   — Ладно? — мягко спрашивает он, поглаживая ее по спине, и она слегка отстраняется, чтобы посмотреть на него.   — Ты можешь позаботиться обо мне.     В семь утра Сириус на кухне переворачивает блинчики, а маленькая девочка с темными волосами сидит на стойке, покачивая ножками.   Как только они вернулись в дом, Сириус попытался уложить ее спать на несколько часов, но, насколько сильно бы девочка ни устала, она просто не хотела или не могла заснуть.   — Кто это? Сириус оглядывается и видит, что она показывает пальцем на фотографию в рамке на стене, где они с Ремусом улыбаются в Гайд-парке.   — Это я и Ремус, мой жених, — просто говорит он, и Элара наклоняет голову, размышляя.   — У него тоже смешное имя.   — Мы все в этом доме состоим в клубе смешных имен, — Сириус поддразнивает ее, вздергивая брови, пока она не хихикает.   — Он тоже здесь живет? — спрашивает она, и Сириус сглатывает. — Нет, милая, он приболел и ушел из жизни некоторое время назад, — осторожно объясняет он. Он рассказывал это пару раз другим любопытным детям, но все они воспринимали это по-разному.   — Он на небесах с моей мамой? Он поворачивается, чтобы посмотреть на нее, и, проводя рукой по ее волосам, кивает.   — Да, я думаю, что да. Ее взгляд снова перемещается на рамку с фотографией.   — Там написано "Мое солнышко", — протягивает она с вопросительной интонацией.   — Так я его называл. Солнышко было его прозвищем, — Сириус объясняет, и Элара кивает.   — Кажется, горит, — она кивает на сковородку, и Сириус отпрыгивает к плите, чтобы спасти блинчик, пока он не начал дымиться.   Когда все блины приготовлены и разложены по тарелкам, Сириус и Элара садятся за стол, чтобы поесть.   — Итак, чем бы ты хотела заняться сегодня? — спрашивает он, пока они едят, и она пожимает плечами, не отвечая. Он вспоминает ее крошечный рюкзак, в котором лежит всего один комплект одежды. — Как насчет того, чтобы поехать сегодня в город и сделать несколько покупок? — предлагает он, и она поднимает глаза.   — Поедем за продуктами?   — Нет, — усмехается он, — за одеждой для тебя.   — Правда? — она оживляется, смотря с надеждой.   — Конечно, мы найдем тебе новые вещи, которые тебе понравятся. Я могу показать тебе свою кофейню, если хочешь, и ты сможешь попробовать наши новые пирожные. Хочешь стать нашим главным дегустатором тортов?  Элара кивает с таким восторгом, что ее волосы чуть не попадает в сироп на блинчиках.   — Как думаешь, может, сначала мы попробуем расчесать твои волосы? — спрашивает он, и она кривит лицо в отвращении. — Но это больно, — хнычет она, а он сочувствующе улыбается ей.   — Я знаю, но смотри, — он трясет своими волосами до плеч, — у меня тоже длинные волосы, я знаю, как все сделать так, чтобы тебе не было больно. Элара наклоняет голову, раздумывая, но потом кивает.   Несколько часов спустя, после того, как Сириус покупает Эларе несколько новых нарядов, пижам и игрушек и позволяет посидеть на прилавке в Sunny's и попробовать кусочек каждого пирожного, он наконец укладывает ее в ее новую кровать с новым постельным бельем с куклами LOL.   — Спасибо, что купил мне вещи, — Элара говорит тоненьким голоском, и Сириус улыбается, убирая волосы с ее лица.   — Не за что.   — Я тут подумала… — застенчиво протягивает она, и Сириус кивает.   — О чем? — спрашивает он.   — Ты дал своему Ремусу прозвище, верно? — Сириус снова кивает. — Можно мне тоже?   — Ты хочешь, чтобы я дал тебе прозвище? — уточняет он, и она кивает.   — Да, пожалуйста.   Сириус садится на кровать рядом с ней и задумывается на несколько мгновений, пока Элара внимательно наблюдает за ним.   — Ну, — медленно начинает он, — Ремус был моим Солнышком, а твое имя также название одной из лун Юпитера, так что у меня теперь есть и солнце, и луна. Так что насчет Луни? — предлагает он, и Элара некоторое время раздумывает.   — Да, это подойдет, — вскоре заявляет она, и он тихонько смеется.   — Ну, тогда хорошо. Спокойной ночи... Луни.