Первое, что бросается в глаза при взгляде на Кэролайн Форбс — аляпистая блузка со странным орнаментом и декольте до ремешка темных шорт. У неё ажурные рукава и полное отсутствие пуговиц на голое тело, каблуки — массивные, квадратные стучат по ступенькам тяжело, а опоясывающие шею пестрые подвески закрывают подбитые линии ключиц.
У Кэролайн волосы белёсые и должны переливаться на солнце. Только вот, те больше напоминают солому — она их
с самого начала не стригла.
Глупо, потому как
неКэролайн терпеть не могла ухаживать за массивной шевелюрой на плечах — всегда безжалостно стригла по плечи.
Сейчас же терпеливо косится в отражение и глотая давно привыкшее недовольство закалывает волосы в гульку двумя-тремя карандашами.
Руки она держит всегда в карманах, плечи расправляет широко и размашисто, но это не мешает девушке коренить голову как у бестолковой куклы-болванчика — то в бок, то упираться подбородком куда-то в ключицы. Не от неуверенности или какого-то иного страха.
Посмотрите как она выбирает одежду! Точнее, то чего она вообще не делает — ей давно начхать.
Просто у Кэролайн есть привычка, выработанная годами ещё с раннего детства.
Её детства.
И кто-то скажет, что эта её черта несколько отталкивающая. Например, так говорят Бонни с Еленой — мягко и корректно.
Однако, тот же Джереми не редко оглядывал её с недовольством и претензией — Кэролайн если и смотрит, то пронзительно и пристально — будто мертвец с того света пожаловал.
На подобные слова она лишь язвительно ухмыляется — с вызовом.
Такое впечатление, что она делает это специально?
Первая встреча с Деймоном Сальваторе оказалась скорее непредвиденным столкновением.
Сейчас же неКэролайн понимает, что это была чистая случайность.
Даже смеяться не хочется.
— Нужно быть внимательнее, — уши ловят тягучий и слегка хрипловатый баритон, а взгляд режет приторная и высокомерная ухмылка.
Кэролайн на лукавый прищур голубых и чистых глаз отвечает в своей манере — устало и мрачно усваивались на нарушителя её спокойствия.
Кто там в итоге виноват в столкновении её не особо и волнует. Даже будь то она сама.
— Наверное. — Кэролайн пожимает плечами и без тени смещения оглядывает мужчину перед ней, затем быстро режет своими тёмными-тёмными малахитами и как-то незамысловато хмыкает.
На немо вскинутую бровь со стороны парня она не обращает внимания и просто обходит его дугой еле задевая плечом.
С этого недо-знакомства всё и закружилось.
У Кэролайн инцидент не особо и задержался в памяти, когда старший Сальваторе остался в удивительном предвкушении.
Женщин он встречал самых разных и любил пробовать то что может оказать новым разнообразием. Жизнь вампира длинная и несколько однообразная, сколько не веселись и не бесчинствуй.
Но получать от этого удовольствие Деймон отнюдь не перестал.
В качестве временного отвлечения и забавы загладилась бы и чудаковатая блондинка.
***
Кэролайн сидит на уроках истории слишком нервно и дёргано.
Может от той кипы информации и пережитого потрясения.
Очередного.
Или может, от того, что частичка этого самого потрясения сидит через пару столов от неё. А может и от того, что это самое нечто, что не поддаётся описанию и объяснению околачивается возле Елены Гилберт с первого дня Новгород учебного года.
Само присутствие Стефана вгоняет Кэролайн в остолбенение и дикое желание схватить Гилберт — на которую, он нет-нет да подглядывает, — и броситься прочь.
Как были правы люди, говоря, что всё нам непонятное
пугает.
Неизвестность настораживала, заставляла держать уши востро и то и дело оборачиваться.
Но так же после «пробуждения» и начала жизни полной «трезвости» (относительной конечно же), к Кэролайн в окошко стучится
ярость.
Холодная, колющаяся изнутри вострыми иглами и ютившаяся под кожей как нечто инородное. Суставы сводит судорогой и заставляет растирать заледеневшие конечности.
Кэролайн Форбс
ненавидит Деймона Сальваторе.
Жгуче и пылко обещая сама себе, что заставит его давиться кровью.
Уморительный каламбур.
Только почему-то больше тянет что-нибудь сломать.
Сам вид мужчины теперь не безразличен, Кэролайн впервые — с удивлением для себя же — замечает, как относится к кому-то с
такой злобой.
Кэролайн отрицает любое безволие. Она никогда не позволит решать за неё, делать что-либо наперекор собственным принципам и желаниям.
Само её существование здесь и сейчас — злостная насмешка над всем этим.
Кэролайн Форбс не хотела просыпать в незнаком месте, с чужими людьми, что-то кричащими на непонятном языке. Не желала вновь жить. Как бы странно и карикатурно это не происходило бы.
Дышать, видеть, чувствовать — она
сама решила отказаться от подобного.
Сыграть на опережение и показать миру средний палец на прощание.
И как жаль, что вместо этого
неКэролайн возвращают «с небес на землю» и буквально ставят перед фактом — выбора у неё как такового не оставалась.
Снова сыграть в ящик?
Страх того, что все вокруг снова переменится-закружится и вновь не оставит выбора — будоражит и сковывает по рукам и ногам.
Этого ужаса и покорности обстоятельствам ей хватает с головой.
Появление новой переменной, что спутывает мысли, затуманивает разум и давит собственную волю — заставляет кровь закипать и литься магмой.
Как жаль, что Деймон этого не замечает. Не давится, не отстраняется с обложенной глоткой и лицом — продолжает жадно глотать бурлящую ярость и ничего не замечать.
Кэролайн стискивает зубы до скрежета эмали и в перерывах от вспышек ядренной боли предвкушающие скалиться.
Секунду спустя понимая, что не зря.
— Какого черта!
Деймон отталкивает девушку от себя и в непонимании трёт окровавленный рот рукавом чёрной кожанки. Ещё немного погодя Сальваторе нелепо шатается и ослабевшим телом оседает на землю подминая собой газон.
Он мычит что-то бессвязное и явно нецензурное когда Кэролайн плотно прижимает к плечу платок.
В ушах гул от вечеринки, что сейчас кипит и взрывается далеко за спиной.
Кэролайн злобно прожигает вампира зелёным маревом и достаёт из сумки кривой деревянный кол. Старомодно? Клишированно?
Но только это ей и удалось высидишь из всех доступных источников.
Остаётся вопрос — сможет ли она вообще заколоть Сальваторе?
Кэролайн считает это уточнение очень глупым и прямолинейным.
Безусловно,
да.
НеКэролайн пятнадцать и к ней со школы выбегает встревоженная и зареванная Младшеклассница. Дергает ту за рукав и заикаясь ведёт к строительной свалке недалеко от здания, куда-то между зарослями пышных, густых кустов, пролетов улиц и девятиэтажек.
Девочка оставляет ту одну. Перед неКэролайн свора буйных мальчишек что коршунами слетелись над её младшим братом. Гогочут, хихикают, лаповая нечто оскорбительное и едкое, а затем вновь замахиваются то кулаком до ногой.
Кэролайн замечает в руке одного из своры дикарей истёсанную деревяшку.
Мир красится чём-то серым и блеклым.
У неё тихий гул в голове нарастает с каждой секундой, суставы невольно скручивает и ломает наизнанку, а в руках уже находится доска от какой-то полки — старая, но крепкая и увесистая.
Представлять, что именно происходило после не нужно — и так понятно.
Одному она в приступе ярости сломала руку, другому пробила голову, а третий слёг в больницу с синим и отёкшим подобием лица.
Все живы. Все относительно целы.
Но в то мгновение неКэролайн точно знала, что готова была каждого из мелких выродков прикончить.
Не попадись что под руку — задушила бы голыми руками.
И вот сейчас в ногах катается пресловутая сволочь и та ещё гнида, с непомерно раздутым эго и чувством безграничной вседозволенности.
Она не колебалась.
Перевернула, прицелилась, занесла, стиснув дерево покрепче.
Но наверное, Стефан не планировал лишаться родственника в ближайшее время.
Выразительно смотрел на Кэролайн и припасенный кол ручной работы — неумелой, дилетантской.
Разошлись они с чувственных обещаний Сальваторе оградить старшего и при этом самого буйного брата за семью замками, а ключ выбросить в океан.
Как оказалось верить словам вампиров — дело неблагодарное и гиблое.
***
Осведомленность Елены становится и ударом для Кэролайн и одновременно с этим — спасением.
Спасение — потому что, она в этом безумном котловане абсурда вариации частично не одна.
Удар — потому что, наивность и простота взглядов этой девушки поражает воображения.
Кэролайн сколько раз за последние дни ей талдычит — состоять в отношениях с сверхъестественным существом, чей рацион напрямую повязан на им подобных — это идиотизм.
В принципе, то что Елена Гилберт не оснащена таким замечательным приспособлением, как Мозг — очень сильно коробил Кэролайн Форбс.
Потому как это означало, что её собственные должны были теперь работать за двоих.
Не предмет мечтаний.
— Это ненормально.
— Я доверяю Стефану.
— Ему под двести лет.
— …
— Он буквально встречается с бифштексом на ножках. Тебя ничего в этом не смущает?
— …Кэролайн…
И этот тяжёлых вздох поле её имени, вгоняет в холодный пот.
Оказывается это ей объясняют элементарные вещи и пытаются вдолбить, что состоять в романтических отношения с упырём — явно не лучшее времяпрепровождение?
У Кэролайн поехавшая психика и обдолбанное чувств самосохранения.
Помните, она бросилась на вампира с колом без единой мысли?
У Кэролайн полное отсутсвие контроля над яростью и замыленное наркотиками сознание. Кэролайн неадекватная, поломанная вдоль и поперёк и мысли у неё то и дело закручены над нереальностью происходящего.
Она продолжает жить с мыслью о том, что всё вокруг — бутафория и игра её злого сознания в последние минуты жизни. Аккурат вписывающееся в те секунды её болтание в воздухе с петлей на шее.
Кэролайн не хочет признавать, боится сказать себе, что больше никого из своей родни не увидит. Ей так херово от осознания, что здесь их попросту нет и не существовало в помине.
Девушка задается вопросом, а почему и как она вообще тогда существует?
Недавно у неё сличалась очередная истерика на почве возникновения какой-то паранормальной чертовщины в месте где она живет.
И это даже хорошо — кто станет волноваться, если и окружающее его пространство не подлинное?
Она начинает верить в то что вокруг не сон?
Наверное.
Только вот Кэролайн плюет на все эти вопросы. Она не разгребается мусор и панику в своей черепушке, а лишь заглатывает алкоголем и снотворным.
Бушевавшие в ней демоны зашиты и сдавлены одним единственным средством — верой в то что она пока в состоянии контролировать.
Что? Как?
Не волнует.
Мысли такие же хаотичные и беспорядочные у Форбс как и поступки. Как и она сама в принципе.
Такие же мрачные, безумные, дикие как и её глаза. Всё в девушке взаимосвязанно и переплетаешься динамитной сеткой между собой — вынь одно из звенит и всё взлетит на воздух.
Ни оставив никого.
В данный момент у Кэролайн просто немного другие приоритеты — подавляющие все те всполохи в её больном сознании.
Причиной не сдаваться и уперто двигаться дальше, послужила Елена.
Воспоминания связанные с ней. С Бонни.
С какого-то момента, но Кэролайн почувствовала отсвесвенность перед ними. Ей не всё равно, что с ними произойдёт.
Эти двое сами того не понимая держат на плову остатки человечности в неКэролайн.
У Гилберт умирают родители, она остаётся совсем одна со своим горем один на один, но всё равно набирает номер Кэролайн, чтобы проверить — не забросила ли та приём психотропных средств. Потому как знает, чем это потом выльется для подруги.
Бонни терпит все заскоки и замашки нерадивой Кэролайн с завидной настойчивостью. Она знает — с ней ужасно сложно, невыносимо и порой слова у подруги до ужасного отвратительные и прямолинейные. Но она сглатывает их как мерзкие пилюли и отнимает бутылку.
Кэролайн здесь уже пять лет. Время тянется мучительно долго, но она не успевает оглянуться, как у неё в окружении появляются люди, которым на неё не плевать.
Как раз в тот момент, когда Кэролайн становиться всё равно уже на себя.
