До дна

      Воронка событий оказалась с крутым спуском. И прежде чем Гарт успел что-то понять, он уже был в её центре. В таком положении мужчина осознал, насколько удобно работать бок о бок с напарником, причём опытным. Пока он разворачивался, Хьюз уже бежала в нужном направлении. Пока он анализировал обстановку, Хьюз уже говорила и озвучивала готовое решение. Только и успевал подумать, как бы с одного маха прикончить уродца, когда охотница оставляла за собой мёртвые туши. Дико завораживающе, опасно…       Хлёсткий удар по щекам был отрезвляющим. Гарт выбрал самый действенный способ приготовиться к бою, ибо по дурости засмотрелся, как напарница рулила целой толпой уродцев. После каждого её действия приходилось анализировать, чтобы понять, что и для чего было. Как говорил отец: «Хочешь научиться быстрее? Подсмотри». Гарт пробовал повторять, но пока у него получалось слишком грубо, неуклюже. Это злило: сейчас одна на трёх существ одна Агата… И от него зависела её безопасность.       Череп твари раскрывался с треском и красными брызгами разлетался вместе с тёплыми ошмётками прямо в лицо. Гарта это не останавливало, и он продолжал рубить до победного, чтобы мерзкое создание сдохло наверняка. Второму с трудом перерубил передние конечности и заносящим ударом с ноги в лоб перекинул существо на спину. В следующую секунду топор уже оказался в грудине, пока уродец вопил, бестолково мотыляя головой. Только почти прикончил последнего, как неожиданно из-за холма вылезла мелочь и начала визжать.       Тело само двинулось на звук, ещё до приказа Агаты. Он другого и не ожидал от неё услышать, хоть логика и пошла по фирменному месту. Гарт не выдержал бы ещё одну сцену с расчленёнкой, ещё и в придачу детского тела.       Мужчина загрёб ребёнка в охапку, скатываясь в низ холма. Малец с двойным рвением рвался из его рук — пришлось трясануть неугомонное тельце. Откуда столько силы?       — Сиди смирно, если хочешь, чтоб Агату не постигла судьба папы, — мрачно проговорил краевик, смотря ребёнку прямо в глаза. Тот резко застыл, не веря. Гарт продолжил его убеждать: — Мы можем помочь Агате. Смотри в сторону дороги, там будет спасательная машина. Спрячься, чтобы плохие тебя не увидели, и внимательно следи.       Тупость? Да. Его за это отчитают? Точно, на кол и не обсуждается. Он оставил гражданского, тем более ребёнка, без прикрытия. Оставил просто на холме, лежать ничком, прижавшись к земле. Малой пытался образумить, говорил, что им будет больно, как и папе. Что они уйдут на небеса. Тем не менее Гарт отставил все причитания, заверив с умным видом, что у парня мировая миссия: смотреть на дорогу и подать сигнал, когда увидит машину. Оставалось надеяться на послушность ребёнка.       Сам же он бросился обратно. Хьюз всё ещё была там одна. Снова одна… Но даже его рвение не могло предотвратить опасность. На его глазах существо вгрызалось в руку девушки.       Существо. Вгрызалось. В её. Руку.       Блядство! Блядство! Блядство! Он не успевал! Не успеет…       Хьюз отрешённым телом стояла посреди кровавых туш. Именно тело, сознанием она была не здесь. Где-то ещё там, в самой битве. Глаза блестели безумством и неподвижность была настолько напряжённая, что казалось, она могла убить любое живое существо, не то что уродца. Собственные ощущения умоляли двигаться обратно. Бежать, но уже не к ней, а от неё. Она дышала с шипением и неровно, словно сдерживала себя от чего-то. Страшного, опрометчивого действия. Каждый новый шаг навстречу напарнице давался невероятно тяжело, так сдавливала грудь тревога. И всё же, переборов неизвестный ему страх, Гарт притронулся ладонями к её щекам. Они были такими холодными…       С голубых глаз спала пелена сна, в них появилась осознанность с целой кучей эмоций. Хьюз суматошно разглядывала его лицо, будто не верила увиденному. Она выглядела такой растерянной и такой беззащитной, что возрастало желание просто обнять её. Дать понять, что всё закончилось.       Всё это было очень необычно и привлекательно, но его сейчас больше беспокоила рваная рана. Жутко было вспоминать, как охотница и звука не проронила, когда тварь вцепилась в руку. Более того, сдёрнула отрубленную голову, как назойливый мусор…       Пока она была в ступоре, мужчина закинул здоровую руку девушки на плечо и повёл её к холму. Внезапно Агата вырвалась и сама побежала к сумкам, где, не сдержавшись, её встретил малец. Только вот его она проигнорировала, сразу вскрывая рюкзак.       — Машины нет… — со всхлипом сказал мальчик, жалуясь подошедшему Гарту.       — Иди сюда, малявка, — краевик похлопал того по плечу, подзывая к себе поближе. Он наклонился. — Машина будет, ты только смотри по сторонам. Пропустишь — останемся ночевать здесь.       Том снова начал плакать, но не истерил. Наверное, ему нужно было как-то переживать эмоции и новообретённый страх. Переживать то, что, по факту, произошло по его вине, и он это прекрасно понимал. Поэтому вёл себя по возможности ниже травы, тише воды и снова пошёл к своей обзорной точке. Гарт не стал говорить, что дорога, откуда будет ехать машина, находилась в противоположной стороне. Нужно было пока что разобраться с Хьюз.       Взяв из своей сумки всё необходимое для перевязки, он приблизился к напарнице и остановил за руку. До этого она суетливо копалась в своей сумке, пытаясь что-то найти.       — Заражение крови — это страшно. Так что потерпи секунду.       Гарт спокойно смог промыть рану и обработать, пока Хьюз была в замешательстве.       Это был пиздец — по-другому и не скажешь. Глубокие борозды от клыков расходились по всей руке, и создавалось впечатление, что они дошли до кости, настолько глубоко уходили внутрь. Чем больше из разорванных тканей сочилось крови, тем страшнее становилось. Подступала паника, что он не сможет ей помочь. Какие же шрамы останутся на коже…       Правда ему не позволили об этом долго думать. Девушка не хотела сидеть спокойно и явно пришла в себя:       — За пару минут ничего не случилось бы, не преувеличивайте! Перестаньте!       Сопротивляться нормально она не могла из-за перегруза организма, поэтому в процессе его душевно обматерили и послали на хуй. Миленько, ничего не скажешь.       Он замотал нижнюю треть плеча, создавая подобие жгута эластичным бинтом, и продолжил заматывать до самого запястья. Делать это он умел ещё будучи подростком — очень любил вбиваться в центр любой потасовки. Научился драться и обрабатывать всякую жесть. Правда его аккуратные движения не мешали Хьюз продолжать сидеть до невозможности хмурой и шипеть на него добрым словом. Настолько уже кислая рожа, будто свершалась несправедливость космического масштаба и он в главной роли злодея.       — На первое время пойдёт. Думаю, мы в город, а это веселье до вышки отложим на потом?       На нём не было ран и сражаться есть чем, но его останавливало другое. Сейчас охотница выглядела откровенно хуёво, и от того сомнений меньше не становилось.       Стоило ему закончить, как Хьюз сразу встала с места, собирая рюкзак. Теперь был в замешательстве Гарт.       — А спасибо где? — спросил он чисто риторически, опешив от игнорирования. Ему что-то нечленораздельное гыркнули в ответ. Ну, это он перевёл для себя как «отъебись». Чуйка ему подсказывала, что напарница ещё не скоро перестанет на него дуться. За что? Тот ещё вопрос.       Девушка глубоко и медленно дышала, восстанавливая дыхание и, видимо, вытаскивая тело из боевой готовности. Только потом он понял, что она так собиралась с мыслями, ведь резко начала действовать по какому-то плану. Оперативно осмотрела ребёнка на наличие серьёзных ран, пока он, не переставая всхлипывать, спрашивал о её руке, о напарнике, об уродцах. Видно, что она уже не раз работала с детьми: спокойно поговорила с мелким, напоила водой и дала погрызть бутерброд. От такого Гарт сейчас тоже не отказался бы, нежели вот эта игра в молчанку. И, кажется, накаркал, потому что Хьюз сразу переключилась на него. Он только и смог, что таращиться на то, как его везде лапают и трогают. Визуально осмотрела, оценила нанесённый урон за все происшествия. Да, видок у него был что надо: весь грязный, расцарапанный, сдобренный мхом и подстилкой леса. Всё это обилие лесной радости отлично прилипало к ошмёткам внутренностей существ, и мужчина теперь был похож на куриную ножку в импровизированной панировке…       Убедившись, что всё в порядке, Хьюз снова надулась и быстро собрала небольшой разведённый ею лагерь. Ему такое определённо не нравилось. Но Гарт решил дать ей время и не напрягать разговорами, которые были бы очень кстати.       Когда все они были готовы к передвижению, двинулись в сторону дороги. Мальчик сразу приклеился к охотнице со стороны здоровой руки и обхватил своей ручкой безымянный и мизинец. Такие счастливые и довольные идут, а он в одиночестве где-то сзади. Завидно? Нет, что вы, нихуя подобного.       В лесу темнело ещё быстрее, чем на открытой поляне, поэтому когда они вышли к дороге, по обе стороны которой расступался лес, стало значительно светлее. И вышли вовремя, так как через несколько минут в поле зрения показались две машины. Из первой сразу выбрались охотники. Это определить было несложно по преобладающему количеству холодного оружия и темным одеждам. Да и мрачная сосредоточенность свойственна только этой организации. За первой кучкой сразу двинулась ещё одна: сотрудники в форме, которых без проблем можно было отнести уже к городским организациям.       Хьюз сразу передала ребёнка вторым. Сказала всю нужную информацию и прояснила в общем плане отдельные моменты. Когда от неё отстали, направилась к группе охотников, также давать какую-то информацию. Там нашлась и медная башка — Вард. Помощник сразу забрал Агату подальше ото всех со своей аптечкой, отойдя ближе к лесу. Она присела около поваленного дерева, упираясь в древесину спиной, и вытянула руку вдоль ствола для удобства. Вард расположился с другой стороны и начал распаковывать всё нужное из аптечки. Там же достал пачку сигарет с внутренней стороны ветровки и, запаливая одну, отдал в свободную руку девушки. Та затянулась и откинула голову назад, тяжело выдыхая дым обратно.       И за всем этим со стороны наблюдал Гарт, стоя около освещенных ультрафиолетом машин, как брошенец. Лучше и не придумаешь. Настроение опускалось не то что ниже плинтуса, а уже верно двигалось куда-то в направлении ядра земли.       Его потревожили только медработники, подумав, что он ранен. Отказавшись от помощи, он сконцентрировался на массе охотников, что скопились в одном месте и тоже наблюдали за охотницей, старательно делая вид, будто это не так. Говорили о её помощнике и их неоднозначных взаимоотношениях, плавно переходя к Гарту. Старались не говорить громко, чтобы последний ничего не услышал. Видать, опомнились, что он как бы рядом уши развесил.       К окончанию сего вечернего праздника охотники предложили закончить вылазку, направляясь обратно в штаб вместе с ними. Агата дала однозначный ответ в виде «нет», не советуясь с напарником.       Конечно, кому оно надо? Не жизнь, а сказка. Похоже, забрала его голос на правах обиженной. Поэтому всех дружно послала обратно в город таким же составом. Мужчины похмыкали, кажется, очевидному исходу событий и загрузились в машину, предварительно снабдив их всем необходимым для чрезвычайных ситуаций. Девушка ещё коротко переговорила с Ноэхеном. Тот в конце угрюмо кивнул и тоже отправился к машине. Оставалось только смотреть, как подымается пыль от колёс и они остаются одни. Шик и блеск, не успеваешь от всего кайф в полной мере ловить, как добавляются ещё горсти говна.       — Вард на вас пагубно влияет, не находите? — в мужчине начала разыгрываться злость. И ничего не сказать он не смог, подытожив чудо вылазку.       Чего не ожидал Гарт от Хьюз? Вообще, многих вещей.       Во-первых, он не ожидал от опытного охотника, практически ветерана, или кем она там является, такого безрассудства. Что произошло? Ничего особенного, просто девушка решила продолжить путь до вышки после вечеринки с уродцами, а затем обратно идти в город тем же маршрутом с одной разорванной рукой.       Во-вторых, он меньше всего от неё ожидал того, что ей абсолютно плевать на свою и его жизнь. Будучи в состоянии ограниченной боеготовности, если эта боеготовность вообще сейчас имелась, учитывая потерю крови, её ментальное и физическое состояние, рваться в бой снова. Разве эти уродцы не отлично реагируют на кровь, которая сейчас уже пропитала повязку? Да, её перевязали снова, да, обработали рану, да, сняли жгут. Но что это меняет в общей картине? Имеется раненая девушка, против монстров, вдали от цивилизации и от возможности оказать своевременную помощь.       В-третьих… Какая же она твердолобая, хоть убейся насмерть. Ведь можно было взять кого-нибудь ещё для прикрытия. Да хоть ту же медную башку-шкаф два на два.       Вишенкой этого вечера стало наплевательское отношение к нему. И как к напарнику, и как к человеку. Хьюз, не посоветовавшись, приняла решения за них обоих.       У него сложилось об Агате лишь хорошее впечатление. В разумных количествах язвительная, аккуратная, трудоголик, учитывая, что живёт на своей работе. Она вызывала впечатление человека, у которого всё под контролем. Отец у неё бульдозер, и помощник — каток для асфальта. Смотришь на неё, и чувствуется, что у человека всегда земля под ногами, настолько она казалась надёжной. С Хьюз было очень приятно иметь дело ровно до того самого момента, пока вся встречающая делегация не забрала пацана и не оставила их вдвоём посреди леса с кучей уродцев.       Как же хотелось высказать всё ещё там, у дороги, глотая пыль от разворачивающихся машин…       И вообще, ебись оно, а здравый смысл тут победил. Агата шла по краю леса, а он за ней. Молча.

***

      Она проебалась. Не учла все детали и нюансы — в итоге её ранили, как какого-то зеленого новобранца. Так тупо ранили, что злости не хватало. Еще и этот не состоявшийся напарник лез под руку со своей благородной помощью. Если бы только Агата была одна... Не было бы проблем с зачисткой, регенерацией раны и спасением. Все прошло бы гладко, как обычно. Но, сука... Не напарник он ей и вовсе! Какого краевик до сих пор здесь? Она отказалась ехать в штаб, так почему он за ней увязался? Неужели из жалости или поглумиться над тем, что она не справилась? Его же тоже спрашивали, поедет ли он... Это недоразумение должно было закончится еще вчера, но оно до сих пор продолжается.       До пункта назначения они добрались относительно тихо. Иногда Агата останавливала их ход, и они задерживались на одном месте ненадолго. Свои действия, как обычно, она ничем не объясняла. Буквально на лице крупным шрифтом написано: «так надо». Не будет же она рассказывать, что за километр учуяла зубастую животину и им не стоило бы туда соваться. Напарник ещё был подозрительно тихим, и она подсознательно чувствовала, как в нём зреет что-то недоброе. Обычно у неё к таким вещам внимательность притуплена и она не всегда может разобрать, когда между ней и людьми происходит непонимание. Как бы там ни было сейчас, им нужно двигаться.       Вскоре лес становился не таким густым и вдалеке проглядывалась та самая ржавая вышка — конечный пункт их вылазки, ради которого всё и делалось. Они вышли к заброшенному населённому пункту. По бокам заросшей травой тянулась центральная улица, вдоль которой стояли дома-одноэтажки. Относительно умирающие, стоящие на грани непригодности и «ещё вполне ничего». Темно, пусто и тихо. Ночной ветер только лез под одежду и лунный свет подкрашивал голубым округу. Охотница взяла курс к находящемуся в глубине построек дому, подальше от окраин. Старый, сделанный из брёвен, набитый мхом для утепления.       Как только она зашла через главную дверь, сразу зажгла керосиновую лампу и убавила огонёк, чтобы не коптило. Её найти труда не составило, так как Агата была здесь не впервые и пользовалась древностью тоже с лёгкостью. Комнаты оставались всегда полупустыми и холодными с запахом пыли и влажной древесины. В большой комнате находился узкий диван, низкий столик и книжный шкаф. Слева от шкафа был проход в небольшую ванную комнатку, справа проход вёл на кухню. Именно туда пошла девушка. Там был стол, несколько кухонных тумб и железная печка, подозрительно похожая на буржуйку. Агата поставила лампу на стол вместе с рюкзаком. Мужчина прошёл за ней следом на кухню, по обыкновению отстукивая марш ботинками. Намного громче, агрессивнее. Ещё сумку скинул на стол, да так, что та с грохотом прокатилась. Какие мы… Сейчас что-то будет.       — Агата, скажи, этот поход настолько жизненно важен? Настолько, чтобы мы сейчас находились в лесу, неспособные нормально сражаться? Я думал, что у меня старший напарник с думающей головой на плечах, — сказал громко и чётко Гарт, стоя посреди комнаты и смотря на неё исподлобья. — Ты подвергаешь пустой и никому не нужной опасности не только себя, но и меня. Скажи мне, почему мы не вернулись обратно?       Агата подозревала… Нет, она наверняка знала, что напарник будет злиться, ведь она ошиблась. И не беспочвенно, это она прекрасно понимала и сама. Потому вполне была ожидаема его инициатива к разговору.       Она с минуту молчала и после очень тяжело вздохнула, вытесняя весь воздух из лёгких. Хьюз кое-как скинула куртку вглубь кресла около печки, в которое и уселась. Всё-таки после такого дня хотелось присосаться задницей к обивке и просидеть так всю ночь, залипая в потолок.       Всё из той же куртки она достала отданные рыжим псом сигареты. Как в воду глядел. Девушка протянула сигарету и зажигалку к столу, кидая всё к рюкзаку. Она неторопливо запалила и сделала долгую затяжку, прислоняясь к спинке кресла и закидывая голову. Когда Гарт собирался сказать что-то ещё, она начала говорить:       — Знаете, я сразу скажу об одной важной вещи: у вас всегда есть выбор. И свой вы сделали в тот день, когда показали мне листок с росписью, подтверждающий, что мы теперь напарники. Вас ничто не останавливает от того, чтобы отказаться от этого партнёрства.       Она начала с главного и собиралась закрыть этим тему. Нечего говорить о том, где она и так явно облажалась. Облажалась с тем, что согласилась на напарника, лучше всех зная, какого ей будет скрывать свою сущность при работе бок о бок с кем-то. Облажалась с тем, что не смогла сдержать свою вторую сторону, гниду, которая хотела уродливой крови. Облажалась сама с собой. Со своим по-идиотски безупречным планом и от того только больше разочаровывающим.       Агата не подпускала к себе близко краевика, он всё так же оставался «вы» и всё так же оставался чужим человеком. Она не держалась за людей, к тому же за таких, которые слишком… Просто слишком. Такие, как Гарт. Будет копаться во всех подводных камнях и двойных смыслах, искать истину, которую ему знать не обязательно, но все равно докопается до неё, разодрав всю человеку грудину, и не важно, что второй мог от этой истины сдохнуть. Или вообще знать не хотел. Вот и она не хочет. Ей не привыкать, что люди от неё быстро отказываются. Не привыкать, что захлопывают дверь со словами «с вами невозможно работать». Так что и без Гарта обойдётся.       — Моё мнение тебя тоже не интересует, а? — мужчина неожиданно усмехнулся, подходя ближе. — Какого хуя я тогда вообще здесь делаю, если от меня ничего не зависит? Такое отношение разочаровывает.       Её биологически настроенные радары резко запищали, сообщая, что живой объект, который вполне способен навредить, находится крайне близко, а именно у стола, в двух шагах от кресла.       — Вы чего-то не поняли? Я отказалась, но вас-то в решении не ограничивала. Вы сами приняли решение идти за мной. Если уж так сделали, то не удивляйтесь, что будем поступать по-моему, — монотонно повторила охотница и подняла голову, выводя её из запрокинутого положения. Она открыла глаза и подавилась затяжкой, когда перед самым носом увидела лицо Гарта, что опирался на рукава кресла. Зря не прислушалась к организму. Ошалеть можно.       — Что я сделал не так, что меня игнорировали, будто меня и не существует? — спросил серьёзно напарник, смотря ей в глаза.       Агата растерялась от такого несоблюдения физических границ. Её спокойный поток мыслей прервался, стал хаотичным. И этот вопрос откликнулся в ней, как-то сумел пробиться сквозь ментальную броню.       «Что я плохого сделала, чтобы так со мной поступали? — спрашивала маленькая девочка.»       — Я тебя не игнорировала… — вдавливаясь ещё больше в кресло, ответила девушка.       — Да? Ещё скажи, что вопросов не задавал, чтобы меня не игнорировали, — мужчина придвинулся только ближе, щурясь и хмуря брови.       — А разве нет? Ты видел моё состояние? Мне нужно было время прийти в себя! — не выдержала Агата, начиная его отгонять уже голосом.       — Тебе стоило бы об этом сказать! — напарник тоже начинал повышать голос. — Я, мать твою, тебе рану обработал просто! Что это, повод меня избегать? Кто первый в молчанку заиграл, тот и прав, да?       У неё уже начинала кипеть голова от того, насколько непонятно шёл их диалог. Они не понимали друг друга. Он перескакивал с темы на тему, говорил то о своих чувствах, то нападал и подвергал сомнению её слова. Охотница не успевала сосредоточиться на чём-то одном.       — Да блять! — выплюнула Агата и толкнула Гарта, вставая с кресла. — Да, я тебя игнорировала. Да, я тебя игнорировала из-за того, что ты мне обработал грёбаную руку. Да, я продолжила вылазку, не посоветовавшись с тобой!       Она постепенно отходила назад, показав сначала на свою руку, потом на него.       — Я не говорю, что ты неправ, — Агата опустила руки, — и не считаю, что моё решение оказалось исконно верным. Но и просто так я бы не сделала выбор в пользу того, что мы имеем сейчас. Я хотела завершить вылазку за эти два дня. Прости... Я с горяча приняла решение, не подумала о нашей команде, о дальнейшем плане действий, о нашей безопасности. Не подумала о тебе…       Гарт опешил и хотел что-то сказать, но девушка сразу его перебила.       — Да, это неправильно, не по уставу, не по-христиански. Но это не даёт вам право критиковать меня и говорить о своей разочарованности во мне. Вы могли отказаться прямо там, у машины, от всей затеи! Вы могли, и вас бы поняли! Объясниться перед руководством простым: «Не могу доверить своему нынешнему напарнику жизнь. Он подвергает опасности не только меня, но и себя»! И всё, вопрос закрыт. — Она развернулась, направляясь к выходу из кухни. Но напоследок обернулась. — За своё согласие или отказ вы уже несёте ответственность сами. Не я.       На улице недокуренная сигарета полетела на землю и была грубо раздавлена сапогом. Она ещё какое-то время стояла и тупила взгляд в пространство. Что это вообще было? Почему она так резко начала эмоционально говорить и даже оправдываться? Самое главное, перед кем? Краевиком, который толком ей незнаком и вообще в её жизни просуществовал два дня с натяжкой. Так что же?       Агата потёрла ладонями плечи и выдохнула. Следовало бы немного остыть и потом обязательно подумать над этим. Правда в дом пока что не хотелось возвращаться. Её обязательно снова притеснят и начнут докапываться.       Охотница завернула за дом и нашла там дрова под навесом. Набрала стопку, прихватив щепок для быстрого разжигания. Так у неё хотя бы появится хоть какая-то занятость в доме. Его действительно нужно было обогреть, а то недолго и окоченеть в холодной комнате.       Агата вернулась обратно в дом, с грохотом сгружая все дрова на пол, и начала возиться с печкой. Рука начинала адски сжигать себя болью и пульсировать из-за активных действий. Единственное, чем эта боль отражалась на ней, было выражение лица: изредка она морщила нос и кривила губы, когда по неосторожности задевала повязку. Гарт же находился на своём первоначальном месте: около стола, в другой части комнаты.       Хоть она и хотела подумать об этом потом, но мысли сами лезли в голову. Агата не могла так просто их отмести.       Ей давались тяжело конфликты и она всячески их избегала. Чувствовала себя некомфортно, не могла нормально подумать во время конфликта и адекватно защититься. И часто они были связаны конкретно с её сущностью. Всё время всё крутилось только около этой проблемы. Проблемы её существования. Она говорила на одном языке, люди на другом. Ей привычнее понятия леса: конкуренция за еду и территорию, борьба на смерть, законы природы и круговорота энергии. Но не люди с их понятием об общественном благе, командной сплочённости, взаимопомощи и все прочее в этом духе... Только сейчас пришло осознание, что выход из дома был очередным бегством. Хотя краевик тоже не совсем адекватный по нормам приличия высокого общества центрального. У неё было бы всё под контролем, если бы напарник не плевал на нормы общения большинства людей. Воспитанность — вроде так это называли.       Нет, не в этом дело. Она и в прошлом ставила таких на место и более чем удачно. Тогда… Тут уже заиграли красками её совесть и ёбаное сочувствие к людям. Человеческая сторона её души. Она никогда не пренебрегала искренностью людей. Особенно если они говорили о подобных вещах, как принятии, понимании, отвержении. Это было актуально для нее всегда и по сей день оставалось болью. А Гарт как раз-таки говорил искренне о своих чувствах. Чувствах, что с ним не считаются, что его игнорировали и пренебрегли им. Правда, каким образом: нагло, пару раз перейдя на личности, причём провокационно, говорил о своей разочарованности в ней, как в старшем. Тем не менее, она не могла просто насрать на его чувства, тем более когда он говорил о них так прямо…       — Где я могу взять воду? Необязательно чистую, — спросил мужчина, по-прежнему находясь на своём месте.       В топку всё. Она устала. Уже и голова разболелась от всего этого. Ещё и рука начинала противно ныть.       — Воду давно перекрыли. За домом напротив есть колодец, там можно набрать, — предупредила Агата, укладывая щепки и кусочки бумаги.       Входная дверь с треском хлопнула, и она выдохнула. Следующие минуты занималась тем, что разжигала полученную конструкцию и закладывала дрова.       Воду он, конечно, принёс и даже больше, поставив ведро скромно стоять в углу комнаты. Когда охотница присела передохнуть и перевести дух, ей протянули пачку обезболивающего.       — Ты разозлилась тогда, потому что я тебя не спросил, нужна ли тебе помощь? — Гарт так и продолжал стоять рядом с протянутой в руке пластинкой таблеток. — Я… тоже тогда был не в том состоянии и беспокоился, поэтому не подумал, что это может быть важным для тебя. Я хуй ложил на статус, положение и прочее. Я вырос на окраине и всегда плевал на все эти ваши должности и полномочия. Раз уж мы вместе, напарники, то не прошу, а требую, мы равноценны. Мы всё-таки люди. Перед тем, как принимать решение за группу и даже поодиночке, советуемся. Конечно, если дело не касается прямого обучения. Принято?       И вот так просто? Без всех очевидных отмалчиваний потом и застрявших обид между извилин в мозгу? Тебя после ссоры не выбросят, как вещь, в которой нашли брак производства, и не погорят все мосты? Для неё это определённо что-то новое. Она и не думала, что конфликты могут решаться так легко. Либо она была подавляемой стороной, либо сама подавляла. Но никак, чтобы… без потерь?       — Договорились, — ответила Агата, неуверенно забрав таблетки.       Мужчина широко улыбнулся и отошёл, чтобы принести ей воду в кружке.       Если так подумать, какая же старательная блядь ей попалась. И на эмоции вывел, изрядно побившись лбом об многослойную броню, и формально договорился о неформальном уравнивании прав в их команде. Агата помнила, как он пытался сделать это в штабе ещё утром. Не получилось. А теперь вполне ловко вывел всё в нужное русло. Очень хитрый человек к ней прицепился. Интересно, было ли это осознанно.       Ну и пусть. Кажется, она поняла сегодня что-то важное.       Сейчас же мужчина подлизывался: вон и воды принёс, и за топление печки взял ответственность, чтобы она отдохнула, и раз пять спросил, не нужна ли ей помощь. Сама обходительность во всей красе. Вполне возможно, он ощущал вину за то, что наговорил лишнего. Или из-за того, что завёл её в тупик. Больше близко не подходил и практически не трогал её, несмотря на его постоянное стремление к этому. Надо бы ещё понаблюдать за ним в таких ситуациях. Даже если он вправду подлизывался, всё равно приятно, что её личное пространство и комфорт уважают.       Оставалось только порефлексировать. И пока она анализировала свои переживания и поведение, комната постепенно начинала теплеть.       Приходя в эту деревеньку, которая уже давно по умолчанию считалась охотничьей — здесь часто останавливались охотники во время экспедиций и вылазок, — Агата более-менее чувствовала себя в безопасности. Можно было притупить внимание и немного позаботиться о себе. Сейчас же её волновал вопрос еды. Бутерброды, как и планировала, она оставит на утро, а вот суп не помешал бы именно сейчас. А после горячего можно избавиться от снаряжения и полноценно отдохнуть.       Агата прошла по скрипучему полу к кухонным тумбам, намереваясь там отыскать пригодную для готовки кастрюлю и, если повезёт, чистые тарелки со столовыми приборами. Обычно прошедшие здесь охотники засерают всевозможную посуду. Всё-таки найдя желаемое, причём в неплохом состоянии, девушка всё поставила на стол. Затем распотрошила рюкзак и достала все составляющие части супа вместе с термосом бульона и приложением в виде хлеба. Поставила кастрюлю на горячую поверхность печки и закинула в неё всё разогреваться. Пары минут хватит до закипания.       Гарт всё ходил вокруг да около и громко вздыхал, своеобразно возмущаясь её активности. Ему явно не нравилось, что она даже вот таким способом напрягается. Забота приятна, и всё же она не тот человек, который будет просто смотреть, как с ней носятся. Хотя Вард говорит, что стоило бы, потому что подобное мужчинам приносит удовольствие, особенно если это позволяет такая вся из себя независимая женщина, как она. Временами она считала мужской пол странным, да и люди в целом и каждый по отдельности были со своими уникальными заёбами.       — Суп или бутерброды будешь? — спросила охотница у напарника, разливая горячее по тарелкам. Тот наверняка был голодным.       — М-м, бутерброды? — сомневаясь, ответил Гарт из другой комнаты. Видимо, копался в шкафу в поисках литературы. Всё-таки им здесь ночь сидеть.       — Я уже суп налила, — улыбнулась девушка.       — Зачем тогда спрашивать?!       Не без вредности в её случае. Подъёбывать людей она любила не меньше, чем им сочувствовать. Всегда такая её двойственность вызывала у них смешанные чувства.       Позже они сидели за столом и уже дружно сёрбали суп. Позади неплохо растопилась печь, и это безумно приятно грело спину. Напряжение в затвердевших мышцах после продолжительной вылазки постепенно отходило, и это сказывалось на их физическом состоянии. Бонусом горячий суп… Кажется, даже кости разомлели и перестали быть такими скованными. Ощущать тепло ещё и внутри было вдвойне приятно. В комнате и подавно стало намного теплее. Весь дом отмирал от мёрзлого застоя. Помещение медленно наполнялось рыжиной света и жаром печки. Ароматный запах мясного бульона ничуть не портил атмосферу, наоборот добавляя домашнего уюта кухне.       — Можешь потом идти отдыхать. Я ночью всё равно не смогу уснуть, так что останусь в дозоре, — проговорила Агата, отставляя от себя пустую тарелку.       Мужчина встрепенулся, зыркая на неё из-под бровей. Ну да, конечно, а как же ещё.       — Опять за своё? Готовый био-солдат из пробирки снова в действии? И химеру голыми руками скрутит, и не спит, — в голосе снова прорезалась твёрдость несмотря на шутку. — Повторяю: мы равноценные партнёры. Ты можешь делать что угодно. Но отец рассказывал о смене по четыре часа во время сна. Так что через четыре часа я пойду спать. Эти четыре часа в твоём распоряжении. Отдыхать или нет, на твой выбор.       Сейчас Гарт снова занимался тем, что пытался переубедить её в личном укладе жизни. В первый раз не получилось, авось в этот раз точно всё переменится. Всё равно что заставлять есть кашку по утрам, ведь это полезно, когда человек изо дня в день давится кофе и сыром. Да, не полезно, зато как привычно и любимо уже это сочетание.       Агата начала собирать тарелки, чтобы их помыть, но через минуту у неё отобрали всю посуду и отправили в ссылку на кресло. Она особо и не сопротивлялась. Что-что, а право помыть посуду она с удовольствием передаст другому.       Девушка прибрала за собой и в целом на кухне. Ей хотелось оставлять чистоту, да и в помещении, где очевидно присутствует порядок, легче всего находиться. Напарник как раз у ведра с тряпкой управился с тарелками, что-то бурча про шило в её жопе. Охотница отошла к креслу, где решила заняться снаряжением. К тому времени Гарт выложил на стол револьвер, вынув патроны и достав щётку с оружейным маслом, принялся что-то чистить и смазывать.       Сложновато в замкнутых пространствах, в таких как дома, оперировать снаряжением. Отнюдь не сражаться, а именно носить на себе столько часов и после взаимодействовать с мебелью. Агата открепила сначала топоры, располагая их по бокам от будущего места отдыха на ночь. Ей нравилось холодное оружие и что она могла им свободно пользоваться благодаря своей работе. И всё же Агате это никогда не заменит собственные клыки и когти. Жаль, что не существует таких приспособлений. Хотя, даже будь такое, она ничем не будет отличаться от своей природной ипостаси.       — Агата, что тебя завело в ряды охотников? Неужели душа лежала к многочасовым упражнениям, боли, грязи и крови? — спросил Гарт так, будто ненароком.       Она замерла на секунду. Неоднозначный вопрос, на который она бы предпочла не отвечать: цепляет просто тонну подробности из её жизни. Образ жизни, цель жизни, само проживание этой жизни… Это последнее, о чём бы она хотела рассказывать или в принципе вспоминать. Это в любом случае узлом накинет навязчивые мысли о нынешних проблемах, которые она старательно игнорирует.       — У меня не было и нет другого выбора, — произнесла охотница спокойно. Смирилась, что ей заказан путь только в один конец. — Моя семья погибла из-за… существ. Я осталась одна, и тогда меня нашёл один охотник. Довольно влиятельный, чтобы пристроить ребёнка в штаб и взять над ним опеку. Я тогда получила кинжалы.       Агата провела пальцами по кожаному чехлу на пояснице, где хранился один из кинжалов.       — Первый и такой дорогой подарок на пятнадцатилетие я получила. Многие удивляются моей молодости в этой профессии, но ничего удивительного тут нет, если ты с самого детства в этой среде. С возрастом становишься не меньшим уродцем, чем они.       Спустя минуту, решив увести тему, она тоже спросила:       — Не могу не спросить в ответ, что же привело вас.       — Как и любого другого: деньги, — он вздохнул, крутанув барабан револьвера и прислушиваясь к плавности хода раскрытого замка. — Я люблю оружие и запах пороха. Поэтому и работал на оружейном заводе. Но не проработаешь же там до конца жизни? Мне хочется большего. Видеть себя большим, чем просто рабочим. Всегда привлекала идея городской жизни, а на окраине мне тесно.       Другого Агата и не ожидала услышать. Никто и никогда так легко не идёт на хорошо оплачиваемую и такую смертельно гарантирующую работу.       Ещё такой интерес к её жизни что-то затрагивал в ней. Она никогда и никому не говорила о своей ноше и глубоко убеждена, что никому нельзя. Не поймут. Не примут. Она уже потеряла тех, кто её полностью мог принять такой, какая есть. И умерших уже не вернуть. Охотница и так сильно отличается от общества, хоть и максимально приблизилась к тому, чтобы в нём практически безмятежно существовать.       Девушка, пока ослабляла ремешки на бёдрах и основное крепление на талии, чувствовала на себе взгляд. И это даже не было обусловлено её особенностями. Насколько она знает, любой другой человек тоже может чувствовать чужие взгляды. Агата чуть оглянулась через плечо и наблюдала за тем, как карие глаза оглаживали её бёдра и поднимались выше. Хах… Ноги, значит?       Девушка нарочито медленно стянула с себя полностью все крепления и пояс, оставляя рядом с топорами. Затем с удовольствием уселась в кресло, закидывая ногу за ногу. Этот жест тоже остался неупущенным чужим взглядом.       — Слушай, а у тебя с таким распорядком и личной жизни никакой, я думаю. Не отвечай, если вопрос слишком личный, но ты вообще ходила на свидания?       Агата подняла взгляд на напарника и чуть наклонила голову, приподнимая бровь. Рельсы, шпалы, кирпичи, в тебя летит струя… По-другому такую прямолинейность и не назвать. За версту видно его намерения, причём преподносится так, будто в этом нет ничего особенного. Поляну себе пробивает.       Агата отвела глаза, думая, как бы сформулировать мысль. Её подобные вопросы не смущали. Она могла быть откровенной, кроме тех серьёзных аспектов, которые напрямую связаны с её образом жизни. Секс, взаимоотношения, еда, хобби, интересы, в целом её отношение к чему-либо или кому-либо. Могла рассказать, если спрашивают и интересуются.       — Ходила и хожу… Но я бы не назвала это свиданиями. Скорее удовлетворение моих нестандартных интересов и потребностей тела. Но в какой-то части ты прав, моя расстановка приоритетов во времени просто не предполагает серьёзных отношений или хотя бы поиск партнёра для создания семьи. Для этого, думаю, нужна огромная доля внимания и готовность к этому.       Агата лукаво улыбалась. По традиции на такие вопросы она задаёт вполне резонный, но не менее прямой вопрос в ответ: «А для чего, собственно, спрашиваете?» Правда в этот раз всё скрылось в улыбке.       Гарт только хмыкнул и сказал, что будет обитать на диване. И если ей вдруг всё-таки захочется спать, она может его разбудить, и он уступит место. Или будет не против, если она ляжет рядом…       Спустя какое-то время в доме стало совсем тихо. Только ветер сверху приглушённо завывал и потрескивали дрова в печке. Регенерация неторопливо справлялась с уже притихшей раной. Она вспомнила о Томе. Несчастном ребёнке, что сегодня вероятно потерял смысл жизни. Может быть зайти к нему как-нибудь?..       Нагретое место в кресле и насыщенность событий дня побороли даже бессонницу. Агата пыталась не закрывать глаза и в итоге поддалась, подумав, что с закрытыми ничего страшного не случится…

***

      Мужчина выбрался из дрёмы, потревожившись за печь. Всё-таки взял ответственность за топление, тогда уже до конца следить. Когда он зашёл на кухню, то не мог сдержать улыбки: охотница подобрала к себе ноги и боком прислонилась к спинке кресла. Гарт убедился, что она крепко спит, приблизившись. Она только тихо дышала, пряча у груди перебинтованную руку. Интересно наблюдать за абсолютно спокойным лицом Хьюз: обычно девушка была щедрой на эмоции. Фальшивые, правда. Сейчас же казалась умиротворённой и безмятежной по-настоящему.       Дрова в печь он закидывал предельно тихо, чтобы не разбудить. Затем снова подошёл и уже было хотел протянуть руки, как замер. В любой другой ситуации Гарт без долгих раздумий переносил девушек из неудобного места для сна в кровать. Но с Хьюз всё было по-другому. К ней было странно прикасаться. Странно тревожить. Как будто уже заранее известно, что этого нежелательно делать. И всё же, несмотря на это, он осторожно поднял её на руки, каждую секунду отслеживая реакцию. Постоял немного, вот так её держа. Сама беззащитность, совсем не реагирует на его действия. И, кажется, он перестал дышать, когда Хьюз прижалась к нему во сне. Отмер через минуту и чуть наклонился, обонянием прислушивался к её запаху: табак и что-то свежее, очень лёгкое. Когда ещё такая возможность выпадет?       Гарт так же аккуратно уложил девушку на диван и накрыл сверху пледом, который лежал там. Пыльный и пропахший старым домом, но без тепла он не мог её оставить вот так. Хьюз немного поворочалась, принимая похожую позу, как и в кресле, и притихла. Сам мужчина сел в конце дивана, собираясь читать книгу.