Конфеты и краски

Учебный год в старшей школе города Горизонт начался ближе к середине сентября. Новоиспеченные девятиклассники с разными эмоциями и ожиданиями шли на их первые занятия. И что ж, весь восторг и предвкушение заместились ужасом или пофигизмом, стоило им только получить учебники, увидеть расписание со страшными названиями предметов и получить новость от директора о том, что все они обязаны поступить в какой-нибудь клуб, и что оценка за участие в деятельности клуба пойдет в общий табель оценок. Ванс уже посещал клуб тяжелой атлетики, и его сестра сначала планировала пойти куда угодно, только бы рядом с братом, но поняла быстро, что тягать железо и поднимать штанги — не ее. Не долго думая, она выбрала клуб выпечки, рассчитывая, что там ей позволят есть много сладкого. Клуб, где мало людей и где максимально тихо, был бы идеальным для Шарлин. К счастью, для нее такой нашелся — литературный. Маверика родители наговаривали идти в клуб выпечки, где раньше были его брат с сестрой - уже выпустившиеся из школы, но он, разумеется, был готов выбрать что угодно, лишь бы подальше от Ким и подальше от всех этих яиц, муки, молока и печей. Он выбрал клуб единоборств. В своей средней школе Анджел решил поступить в клуб, как и все его друзья, хоть и было это необязательно. Его привлек клуб робототехники, хотя Обри, Ким и Шарлин думали, что он пойдет рисовать. А Обри, конечно же, глубоко положила на любую школьную деятельность, и она могла бы так проучиться весь семестр, если бы к ней не подошел и наругал ее классный руководитель. Девочка сдалась и пошла смотреть, в каких клубах остались свободные места. Выбирая между баскетбольным, бейсбольным и литературным, она остановилась на втором. Не прошло и недели пребывания Обри в клубе бейсбола, а она уже приметила себе спортивный инвентарь и своровала бейсбольную биту. Содрав этикетку и спрятав школьную печать под краской, девочка присвоила биту себе и стала всюду ходить с ней, держа на плече. Это придавало ей угрожающий вид. Мама Обри нашла работу, за весь месяц не прикоснулась к бутылке или таблеткам. Погруженная в заботы и дела, она едва знала о злоключениях ее дочери. Ей рассказывали, что Обри иногда ворует еду, ее друг с блондинистым париком ведет себя раздражающе, но все, что происходило в школе, оставалось в школе. А там…

***

Шел урок истории. Пытаясь не задремать, Обри сидела за своей партой и любовалась пейзажем за окном. Ким сидела перед ней и пыталась успевать за лекцией учительницы. А справа от Обри находился Базил. Как обычно, сонный, с дрожащими руками, нервно мельтешащим взглядом, паренек слушал лекцию, но по лицу было понятно, что он глубоко погружен в свои мысли. Вдруг из рук Базила выпала ручка, звонко ударившись об пол. Ким и Обри, сидевшие рядом, моментально обернулись, и последняя, долго не думая, резко наступила на ручку, и послышался хруст. К счастью для Базила, он успел отдернуть руку. Пугливо глянув на хмурых девушек, он отвернулся и взял вторую ручку из пенала. Доставалось и другим одноклассникам хулиганов. Разумеется, только тем, кто не может дать отпор. У кого-то они воровали домашние задания, но чаще всего возвращали, ломали канцелярию, пугали, могли на пару секунд запереть в туалете, но они никогда не переходили некой невидимой границы дозволенности, которая у всех была. И биту Обри носила только для устрашения, не собираясь никого ею колотить. Только Ванс часто дрался с парнями из спортивных команд, пытаясь доказать, кто тут сильнее.

***

Наступили долгожданные выходные. Обри завтракала хлопьями с молоком, а за столом сидела ее мама, пьющая кофе. Она рассказывала о маленьком магазине в пяти кварталах отсюда, где она работала, о странном начальнике, но Обри все пропускала мимо ушей. Ее голова была забита мыслями о Ким. О ее вкусных губах, о короткой шее, поцелуй на которой кажется таким взрослым и страстным действием, о ее смехе… Утопая в домашней работе и занятиях бейсболом, Обри едва могла найти время на возлюбленную. — Ты меня вообще слушаешь? — спросила слегка агрессивно мама. — Да… — Последние минут десять она лишь дакала и кивала. — Обри! И тогда Обри очнулась, встрепенулась и посмотрела на мать. Кулаки девушки случайно сжались, но она заставила себя расслабиться. — Мы сегодня идем во Внеземаркет, купить тебе одежду. — Че? Зачем? У меня есть достаточно, — проворчала сонно Обри и положила последнюю ложку завтрака в рот, после чего помыла чашку. Но мама продолжала говорить. — Ты же девушка, старшеклассница. Тебе надо красиво одеваться! — Зачем? — Но Обри уже краем сознания знала ответ. — Чтобы парней привлекать. Ты у меня такая красавица, ты всем понравишься, если будешь модно одеваться. Девушка усмехнулась. Все-таки, она давно, очень давно, не проводила с мамой время, если не считать просмотр телевизора и ссоры. Мать и дочь пришли в торговый центр через минут тридцать. Всякие узкие джинсы, шерстяные осенние платья, свитшоты с принтами селебрити — все это мама Обри считала модным. Кое-как девочка сдерживалась, чтобы не послать мать и не уйти, разрушив полмагазина. С трудом Обри согласилась носить очень понравившиеся ее маме белые джинсы с карманами-обманами, которые девушка просто терпеть не может. Вот почему производители женской одежды думают, что девушкам не нужны карманы?!

***

В воскресенье Обри встретилась с Кимберли. Не желая пересекаться с мамами, они пошли гулять в центр. В парке, на баскетбольной площадке носился Кел с друзьями, и девушки направились во Внеземаркет. Помещение было окутано сладким запахом выпечки — вся семья пекарей работала в пекарне. За прилавком стоял их друг Микаэль, занятый раскладыванием булочек и пончиков и обслуживанием частых клиентов, пока старшие трудились за тумбами и духовкой. Парень увидел Обри и Ким, и на его лице выступил испуг, и он завертелся, будто желая спрятаться, хоть его уже и заметили. — О-о-о, наш Маверик работает, помогает мамуле с папулей! — пропела Ким. — Я так зарабатываю карманные деньги, бездельница! — гордо воскликнул Маверик, вскинув подбородок. — Ага, молодец. Ким, оглянувшись по сторонам, взяла руку Обри и положила голову ей на плечо. Ее жесткие, уже почти полностью черные волосы, щекотали нос Ким, и она широко улыбалась, жмурясь. Обри наигранно устало вздохнула. Глядя на них, Маверик слегка смутился — какой эмоции его друзья никогда не видели. Поправив высокий воротник рубашки, парень наклонился к полке с крендельками и в пятый раз за час переместил выпечку на ней. Изящная и ровная форма из рубашки, коричневых брюк и минималистичного фартука совершенно не подходила вечно нахальному лицу Маверика, его растрепанному парику и торчащим из-под него русым локонам. От этого он выглядел одновременно забавно и мило — как подумала Обри на секунду. — Как у тебя на личном, герой-любовник? — усмехнулась Ким, приоткрыв глаза. — Никак! Все эти девушки недостойны встречаться с Великим Мавериком! — Маверик приложил ладонь к груди. — Да, да… — кивала Ким, выражая явное неверие. — Я слышала, что это от тебя все убегают, — начала Обри, — потому что ты только о себе говоришь. — Верно! — Ким стукнула подружку по плечу. — Девушки не любят парней, которые только про себя говорят. Обри подняла бровь в непонимании. Это Ким сейчас рассказывает, что девушкам нравится в парнях, а что нет? А вот Маверик заинтересовался. — Спроси про нее, побудь более, ну… Внимательным! Не знаю… Ты всех только бесишь, Мик! — Какой я Мик? — И снова этот громогласный Маверик с наглым лицом. — Я Великий Маверик! И я лучше знаю девушек! В ответ Ким только обняла Обри и горделиво подняла подбородок. Кажется, вот кто здесь лучше всех преуспел в отношениях с девушкой. Обри глупо усмехнулась, пряча румянец под волосами.

***

На следующий день после учебы девушки пришли в гости к Ким. Она подготовила для любимой пять коробок светлой краски для волос. Прежде чем возвращать шевелюре Обри ее любимый розовый, нужно было их осветлить. Они с этим успешно справились, и еще две недели после этого Обри ходила с почти белыми волосами. Это придавало ей загадочный вид, неподходящий, на самом деле. В середине недели произошло неприятное… Вернувшись домой, Обри почувствовала до боли знакомый запах. Запах дешевого пива. Сердце упало в пятки, и слезы подступили к глазам, когда девушка увидела маму в прежнем состоянии на диване. Пьяная. С дрожащим голосом, заикаясь, она произнесла: — Обри… Извини меня… — Женщина попыталась встать, но споткнулась и плюхнулась обратно. — Твоя бабушка, моя мама, умерла сегодня ночью. Я не знаю… И резко все нарастающие в сердце эмоции погасли, и Обри почувствовал неприятный пустой холод, поглощающий ее. Чтобы мама не видела ее слез, девушка сорвалась и убежала к себе в комнату. На самом деле, к бабушке Обри не испытывала особо родственных чувств и какой-то любви. Почему она плакала — Обри сама не понимала.