obsession

— Шевели сраными булками, студент! Ты что, спишь на ходу? — Да не студент я! — вспыхнул Чимин, чуть не выронив графин с кофе. — И разве не ты только что пускал слюни на кас… — Ты что-то вякнул? Чимин неуверенно покачал головой. — Вот и отлично. 4 и 9 столики ждут заказы уже 20 минут, а на 7 давно пора подлить кофе. Будешь филонить — я трепану боссу, и он турнет тебя в ту же секунду. — Бли-и-ин, — простонал парень. Мин расправил журнал, слюняво облизал палец и проехался скрипуче по глянцу. Когда он не увидел движения, то вскинул брови: — Ты все еще здесь? Давай. «Veni, vidi, vici». — Разве правильней не «Parate, destituite, ite»? Чимин не хотел задирать нос, но плевать, именно это он сейчас и сделает, ха! — Я тебя проверял, — прищурился Мин. — Шуруй уже, кофе сам себя не разольет! Этот Юнги пугал, но по-доброму. У парня явно были какие-то проблемы если не с воспитанием, то с законом точно. С выбеленными волосами и 7 проколами (4 на одном ухе и 3 на втором, Чимин лично посчитал), он выглядел устрашающе. При этом вел он себя как заноза в заднице. Этакая паршивая девчонка в пубертате, которая желает довести своего папочку-мафиози до смертельного приступа, постоянно сбегая, хамя всем подряд и встречаюсь исключительно с отпетыми ублюдками. Еще Чимин углядел, что у того на спине была обширная татуировка, возможно, дракон или змея, а может все вместе или какая-то художественная абстракция. Это вышло случайно: он опаздывал на работу, но когда влетел в раздевалку, Юнги, продевающий голову черед горловину униформы, смерил его раздраженным взглядом и буркнул что-то вроде «кретин». Парень поспешил побыстрее натянуть уродско-пеструю кофту и прикрыться. Что опять же показалось Чимину странным: либо он скрывал свою причастность к корейским бандам и как дезертировавшего члена группировки, сбежавшего в другую страну, его должны были ликвидировать, либо Юнги его материл почем свет стоял, постоянно огрызался и посылал, и при этом стеснялся. Стеснение объяснило бы его странные отводы глаз, нервные сглатывания и скрытую заботу под грубостью, вроде «шевели булками, а то тебе не дадут чаевых». Чимин больше готов был уверовать в мафию. Но не считая грубого, пугающего коллеги, которого хотелось иногда пожмякать, как подушку-антистресс, все оказалось не так плохо. Друг Джина, Намджун (Чимин уже почти был уверен, что у Сокджина просто фетиши на корейцев в своем окружении), сдавал однокомнатную квартиру за щадящую плату и сделал исключение в виде отсрочки квартплаты. Так как Чимина привел Джин, то на нем лежала ответственность, если парень вдруг сбежит. И то, что он работал в его кафе было просто замечательно: всегда можно проконтролировать, что он не филонит и кропотливо зарабатывает на оплату жилья. Это было странным — отношение Сокджина. Проворочавшись до 4 утра Чимин до последнего сомневался в том стоит ли действительно остаться здесь. Была ли это доброта или Чимин попросту выглядел жалко с грязными волосами, усталым, полужелтым лицом и подержанной одежкой, но это стало его билетом. Чимин очень хотел, чтобы прошлое не бежало за ним. Но, как известно, если бежать от прошлого, оно настигнет быстрее. Пытаясь почувствовать свободу, лишь сильнее загоняешь себя в клетку. На следующее утро, проснувшись после жалких 2 часов дремы, он оделся в спортивки и толстовку и вышел на пробежку. Было около 6 утра и длинные дороги города навевали тоску своей безмятежной пустотой и легкой поволокой тумана. Шуршание деревьев над головой успокаивало, крики птиц как ни странно тоже, а вот запах петрикора въедался давно забытыми воспоминаниями из детства. Когда он был маленьким, то просто обожал с первыми каплями брать велосипед и мчаться по проселочной дороге. Его кожу обволакивала прохлада воды, а рук касались колосья пшеницы с поля — они тогда каждое лето ездили к дальним родственникам на ферму. Ростки склонялись над маленьким Чимином, защищая от мира вокруг, и он чувствовал себя как никогда счастливым. Хруст веток сзади заставил замереть. Сердце в груди тут же зачастило, а горло сжалось будто под тяжестью чей-то увесистой руки. Он медленно остановился, глубоко вдыхая кислород после длительной пробежки, и с осторожностью принялся оборачиваться. — Боже, — буркнул совсем сонный Юнги и поднял газету с газона. На нем красовался вельветовый халат, под которым скрывались семейники и майка с большим желтым пятном, скорее всего от горчицы. На скулах расстилался утренний румянец то ли от прохлады, то ли от встречи. — Ты преследуешь меня, да? Сокджину стоило осторожнее относиться к проходимцу. Свалился как снег на голову, а теперь пожалуйста — занимается производственным шпионажем. Маньяк в чистом виде! Маньяк? Да какого черта… Чимин открыл рот и почувствовал, как щеки припекло изнутри, он уверен, что они были пунцовыми. — Я не преследую! А всего лишь бегаю. Видишь? Он ткнул указательным пальцем на свои штаны с кроссовками и возмущенно запыхтел. Наверняка его щеки надулись как хомячьи. Тетя часто говорила, что он походил на маленького бурундучка, когда злился. Юнги опять закатил глаза. — Как же, мистер Зодиак. Не забудь послать свой тайный шифр газетчикам, когда бесстыдно расправишься с моим трупом. Чимин от абсурдности громко фыркнул и рассмеялся. Он отрицал, что это могло быть что-то нервное. На губах Юнги также играла мягкая улыбка. Он запахнул халат потуже и зажал газету подмышкой. Было непонятно: оттаял он к Чимину или просто был сонным для обычного своего злодейского состояния. — Ты сейчас серьезно? — Еще как. Уже иду писать завещание. Чао, Чимин-Потрошитель, увидимся на работе! Чимину махнули рукой на прощание. Окей, этот Юнги не такой уж и ужасный. Может, не дружелюбный и грубый. По крайней мере чувства юмора он не лишен. Когда Чимин зашел в квартиру, его новый дом, он осмотрелся: вещей было чертовски мало, ни одного атрибута мебели который говорил бы об уюте также не было, лишь его большой увесистый рюкзак, лямки которого начали стираться, и вещи, что он уже успел достать из него. Чтобы двигаться вперед по заданному вектору нужна точка, исходная, отправная. Как ее не называй, главное — начало. Вполне возможно, что этот городок смог бы быть им — чистым листом. Это все, о чем Чимин мечтал сейчас. Он достал скрепленные канцелярской резинкой удостоверения личности, медкарту и водительские права. Первое удостоверение — он сразу же кинул в тарелку и поджег. Края медленно обугливались, и по остатку пластика расползались языки черного пламени. Оно было заламинированным, поэтому жуткая вонь заполонила крохотную кухоньку и ему пришлось открыть створки, чтобы выпустить этот яд на воздух. Как и из жизни. Второе удостоверение, сделанное совсем недавно, парень положил в карман куртки вместе с медкартой, чтобы завтра предоставить Сокджину необходимые документы для официального устройства. Пак Чимин. Теперь это его прошлое, настоящее и, он надеялся… будущее. Далее он принялся за уборку. Чистота в жизни у Чимина начиналась с чистоты в квартире. Он вычистил все до блеска и стерильности, как в операционной хирурга. Перед тем как уйти в магазин, он насыпал тонкую полоску соли около порога квартиры — его личный способ узнать не проникал ли кто-то сюда в его отсутствие. Парень надеялся, что его паранойя будет сыта и накормлена этим сполна. Оставалось самое малое — купить еду, необходимые предметы обихода, балончик с газом или биту. Или нож. На этот раз, в случае чего, он был готов.