obsession

Первый инцидент случился через два месяца его упорной работы и жизни в Саут Амбой. Конечно, если не брать в расчет стабильное глотание успокоительного (реже снотворного), нервные тики, постоянные оглядки за спину, вздрагивание от любого шороха, когда он в квартире один, и замирание при определнной поступи и звуке шагов. Если исключить это, то можно сказать, что все в порядке. Однако, это далеко не так. Была напряженная смена пятницы: кругом аврал и непрекращающийся шум. Вечером их посетили много семей, парочек и компаний, что приходили вкусно поесть и отдохнуть. И, ко всеобщему (кроме сокджинового) несчастью, куча пивных фанатов баскетбола. Просто куча. Сокджин, как ехидная лисица, повышал цены на пиво и закуски во время официальных трансляций матчей и за счет этого имел неплохой навар на кричащих бугаях в кепках. Сегодня был показ какой-то знаковой игры NBA, так что все посходили с ума. Чимин со счета сбился сколько перебравших с выпивкой парней и девушек успели подкатить к нему только из-за кепки. Пришлось снять ее и сверкать несвежей прической — он подремал всего 2 часа и не был в состоянии помыть голову ранним утром. К слову, даже это и его вымотанный вид не остановило сердечных поклонников. Юнги из-за этого постоянно косился на него и цедил сквозь зубы что-то вроде «займись, черт возьми, работой, Банди». А пока Чимин размышлял, можно ли это назвать комплиментом в сторону внешности и обольстительных способностей, Мин уже успевал вернуть сверкающие глаза и открытый рот в сторону телека, где очередной великан делал эффектный данк. Да и разве он виноват, что посетители липли к нему как мухи? К чему столько злости?.. Свет был приглушенным и не бил в глаза яркими лучами, запахи вкусной еды, в частности картошки фри и бургеров, стояли по всему помещению просто удивительные. С кухни доносился стук тарелок и сковородок, создавая настоящий оркестр вместе со стучанием пивных кружек и кулаков по столу. Игра была в самом разгаре. Сквозь усталость, Чимин бегал между столиками, пытаясь угодить каждому клиенту, разносил горячие блюда, от которых все еще струился пар под недовольные протесты собственного желудка, выполнял поручения Юнги, хотя тот даже не просил. Паку просто хотелось поднять ему настроение. Нельзя быть настолько угрюмым, правда. И, чего греха таить, немного потереться рядом тоже хотелось. Старший был очень теплым и на вид мягким в своем фартуке, как большой плюшевый медведь. Особенно сейчас, когда Пак валился с ног, мечтая о единственной и неповторимой кровати. Утром его состояние еще было терпимым, к вечеру же запас энергии почти полностью иссяк. Движения стали ленивыми и заторможенными, как после пятой рюмашки крепкого горячительного. Но все действия на корню пресекались, и Мин начинал ворчать еще более усердно «займись чем-нибудь более полезным, у меня все схвачено». А после убегал от Чимина в противоположную сторону зала. Они детсадовцы что ли, ей-богу? Но парня это так здорово веселило, что он весь день ходил с улыбкой и в приподнятом настроении. Надоедать Юнги — его главное развлечение отныне. Чимин как раз собирался забрать со столика вычищенные до сверкающего дна тарелки у шумной компании местных баскетболистов и их болельщиц — поднос был почти полон, когда он развернулся в сторону кухни и услышал за спиной окрик. — Томми! Воздух непроходимой пробкой забился в глотку. Тонкие ветви страха со скрипом и щелчками ломающейся древесины сгибались на его мышцах, продвигаясь выше по телу. Онемение, стук пульса в ушах и влага пальцев. Не контролируя себя, Чимин дернулся всем телом и поднос выпал из рук. Сам даже не понял, как это произошло. Громкий треск стекла о деревянный пол заставил бурлящее кафе немного притихнуть. Особенно компашку местных спортсменов — те замолкли и раздраженно косились в его сторону. Все уставились на него. Проклятье. Когда парень повернулся в сторону того, кого звали он увидел высокого брюнета с проколотой бровью и татуировкой, огибающей шею, который целился скрученной салфеткой в мусорную корзину в углу зала. Это был подросток из той же баскетбольной команды, скорее всего учившийся в местной школе. — Чего застыл Джеймесон? Кидай уже! Черт. Пак низко поклонился людям, сидящим за столиком рядом с происшествием. И поднял глаза: Сокджин стоял за стойкой и встревоженно смотрел на него. Никакого осуждения, к счастью, там не было. Злости тоже. Может, у него не так много вычтут. А вот Юнги смотрел одним из тех пронзительных взглядов, который как уже выучил Чимин, был не угрожающим, а изучающим и беспокойным. Как будто он глядел на бабочку накрытую стаканом, хлопающую крылышками по поверхности стекла и не способную освободиться самостоятельно. — Дерьмо, — прошептал Чимин, когда один острый кусочек тарелки вонзился ему в ладонь. Капли крови тут же стали собираться на поверхности липкой от пота кожи. К нему подлетел официант из дополнительной смены — Тэхен — и начал собирать осколки, помогая. — Иди, обработай руку, — сказал он мягким тоном. — И выдохни. Чимин даже не заметил, что толком не дышал. Вдохи были короткими и рваными, как при пулевом. Только бы оставаться в сознании. Слава богу, его актерских навыков хватило, чтобы убедить всех, что он так переволновался из-за разбитой посуды и потревоженных гостей. Только Юнги хмуро слушал его, когда все остальные утешительно похлопывали по спине и плечам. Мол, бывает. Профессия официанта вообще неразлучно связана с битьем посуды. А Чимин зеленый еще совсем. Тэхен вон на три счастливых жизни вперед уже набил. Под конец их смены, когда они все вместе вытирали столы и поднимали стулья, к нему вразвалочку подошел Сокджин. — Ты как? Нормально? — Полный порядок! — излишне воодушевленно сказал парень. — Извини за беспокойство. Просто случайность. Наверно, я обо что-то запнулся. Можешь вычесть штраф из моего чека за этот месяц, кстати. Хозяин дайнера мотнул головой и уже собирался сказать что-то, видимо, утешительное, но его перебил Юнги, который оттирал пятно разлитого пива со скатерти соседнего стола. — Я смотрел на тебя в тот момент, и ты не запинался, а среагировал, — он даже не поднял головы. — И на что я по-твоему среагировал? — Не знаю, — Мин почесал кончик носа и скинул скорлупу от фисташек в мусорный пакет. — На имя? Чимин сглотнул и обнял себя руками, скрестив их на груди. Защищаясь. — Не наседай на него, Юнгз. Мин нахмурился, но продолжил уборку. — Я уже сказал, что это случайность, — более раздраженно, чем следовало повторил Чимин. Эта эмоциональность и надлом в голосе только доказали, что все было не в порядке. Юнги иногда пугал его своей внимательностью и проницательностью. Люди с повышенной внимательностью к деталям в принципе теперь пугали гораздо больше. — И вообще, почему ты смотрел на меня? Чимин готов поклясться, что чужие уши порозовели, а глаза под челкой расширились в испуге. — Я-я просто смотрел, чтобы ты не натворил дел. И как оказалось не зря. Пак фыркнул и поднял стул, опуская сидушкой на поверхность столика. Сокджин с минуту помолчал наблюдая за этим, а потом хитро улыбнулся: — Слушай, Чимин-и… есть идея. Парень осекся. Никто никогда не звал его «Чимин-и», это что-то новенькое. Не говоря уже о странном тоне, будто подразумевающем какую-то пакость. — После смены мы идем к Юнги с ребятами. Посидим, выпьем пива и расслабимся перед выходными. Не хочешь пойти с нами? Со стороны послышался окрик и тихое: — Какого хрена ты приглашаешь в мой дом чужаков без моего ведома? Ким лишь шикнул на него. — Что за неуважение… — Вы что, устраиваете этно-корейские посиделки? Дресс-код — ханбок, на ужин — кимпаб и шаловливые танцы под к-поп девчонок в разноцветных мини-юбках? Сокджин засмеялся. — Есть такое. У нас тут целая азиатская община. Мы как Могучие рейнджеры, знаешь. Юнги вот голубой. — А ты красный, — зло прошипел Мин. — Как твой зад, когда я до него доберусь. Он скрутил свое полотенце и использовал как жгут, чтобы хлестнуть по филейной части хозяина дайнера. — Да брось, — выставил руку вперед и прикрикнул Джин, пытаясь увернуться, — это даже не шутка! Ты косплеил его на Хэллоуин! Видел бы ты, Чимин, как он смотрелся в костюме из спандекса, сразу бы накинулся на него и… Раздался громогласный шлепок на все помещение. И громкий визг следом. Хохот Тэхена казалось перекрыл шум на соседней улице. — Бинго! — радостно фыркнул Мин и опять принялся за работу. Сокджин со стоном потер место удара, но выглядел все таким же веселым и воодушевленным. — Так как ты? С нами или против нас? — О… я не знаю. Это неожиданно, — Чимин смущенно скрутил полотенце в своих руках. — Очень приятно, но все это… немного неудобно. Не хочу мешать вам, ребята, и все такое. — Соглашайся! — крикнул Тэхен из другого конца зала. — Будет пиво и стриптизерши в торте! Стрипти… что? Чимин вытаращился на него, как на новость об активном участии Швейцарии в военных конфликтах. Застонав, Сокджин заломил брови и крикнул, не оборачиваясь: — Нет, Тэ. Никаких стриптизерш. Нам хватило прошлого чертового раза, когда пришлось объяснять зачем мы заказали девочек на вечеринку к четверым геям. Корейцы и все геи. Ага. Это становилось подозрительным. Чимину точно не стоит опасаться этих личностей? Вдруг у них тут все работает по типу собирания бинго, и чтобы перекрыть линию добавиться что-то вроде «расчленяют по ночам маленьких чихуа-хуа». Затем Сокджин перевел пытливый взгляд на лицо Пака. — Но тебе и правда стоит согласиться. Мы умеем веселиться. Чимин растерялся. Он не планировал заводить близкие знакомства. Или друзей. Но развеяться ему действительно не помешало бы. Парень несмело оглянулся на Юнги, все-таки если хозяин был ему не рад, то точно не стоило туда соваться. Сокджин, увидев и будто прочитав также легко, как список покупок, каждое сомнение и то, как Пак искал ответа в лице Мина, толкнул локтем того под ребра. Юнги закатил глаза и отвернулся. — Соглашайся. Ты и так уже заноза в заднице, без которой никуда. Губы затронула улыбка, а когда Мину прилетел шлепок по плечу и тот начал громко возмущаться («хватит меня бить, черт возьми, я не сраная боксерская груша»), расползлась от уха до уха.