Замри

Спустя несколько дней. 20:00 Андрющенко, блять, играет с огнём. На сообщение с просьбой всё объяснить она ответила сухим "Забей. Всё норм.", и заставила этим Настю злобно пинать подъездную стенку, потому что нихуя всё не норм. "Значит, Виолетта сама узнает." — получила в ответ Индиго, и красноволосой очень хотелось разбить телефон об асфальт. Только вот тех месяцев, которые она потратила на накопления, чтоб его купить, было жалко. — Она меня игнорит, блять! — рыкнула девушка под мрачный взгляд Виолетты, сидевшей на лавочке. Теперь, вместо Мишель и Лизы, эти двое стали "Бибой и Бобой", которые то пытались выцепить Андрющенко, которая, казалось вообще из дома выходить перестала: Малышенко шутила про то, что когда они искали её на работе, то она пряталась за могилами от них. То эти двое пытались кошмарить Киру, которая хоть и извинилась за инцидент, но сказала, что абсолютно не знакома с их Кристиной: "— Знаю только Штрэфонд, и больше никаких "поставщиков", тем более похожих на неё." — хоть ответ им дали, Вилка была довольно агрессивной в последние несколько дней, так что Медведева чуть не словила кулак в лицо. Настроение Малышенко проявлялось во всём, кроме речи — не хотелось обижать людей, которых и так рядом мало осталось. Но действия, взгляд, и особенно поцелуи давали понять, что у девушки появлялись большие проблемы с самоконтролем. Каждый раз красноволосая молилась, чтоб Вилка не откусила ей случайно что-то. Она позавчера решила поцеловать её на остановке, и, блять, прокусила ей губу. Настя так в жизни никогда, кажется, не визжала — было просто отвратительно больно. Можно списать это на страсть, конечно... если бы не нервный тремор и сильная бледность Виолетты. "Побыстрее бы она уже перестала мучаться и ушла в ремиссию," — из злости она постепенно перешла в печаль, рассматривая девушку, которой за последние несколько дней явно было сложно справляться с ломкой. Да, чёртова ломка в эти дни просто убивала мозг Малышенко. Ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы уснуть и не чувствовать своего тела хотя бы пару часов. Любое действие либо ощущалось слишком ярко, что не хотелось даже одеваться, потому что она чувствовала одежду на своём теле, либо ни-че-го не чувствовала. Она даже предлагала себя ударить Мишель, чтоб той стало легче, но блондинка лишь апатично дала ей щелбан. Тогда, кажется, Настя впервые за пару часов в тот день рассмеялась. Красноволосая была готова слушать каждый день по сотне анекдотов, лишь бы Вилке стало лучше. А та видела лишь жалобный взгляд напротив, оттого чувствуя себя беспомощным котёнком, которого чуть не утопили, но дали шанс. — Давай просто набьём ебало этой Кристине, — устало протёрла глаза брюнетка, и подкурила сигарету. "Лучше бы это был косяк," — словив себя на этой мысли, Малышенко резко тряхнула головой. — Мы не будем бить ей лицо, — упёрто стояла на своём красноволосая, вытаскивая сигарету из чужого рта, и затягиваясь сама. — Ты поаккуратнее с такими движениями, — смотрела на свою руку брюнетка, которая уже непроизвольно дёрнулась, чтобы схватить девушку из-за того, что она сделала. — я плохо себя сейчас контролирую. — Вряд ли ты мне сможешь навредить, — буркнула Настя, но сигарету отдала. "Я бы не была так уверена" — вертелось на языке, но Виолетта промолчала. Вспомнилось то, как Даша рассказывала ей самые страшные эпизоды прошлого месяца, когда Малышенко стала буквально социально-опасной. Особенно было неприятно слушать о том, как Вилка пыталась себя прирезать, и даже почти успешно, но её вовремя перевязали девчонки. Она отказывалась до последнего в это верить, пока подруга не ткнула пальцем в свежий шрам на ноге. Хотелось радоваться от того, как в ней уверена Настя, и плакать, потому что совершенно зря она это делает. По крайней мере, так считала Виолетта. 21:05 — Что мне сделать, чтобы вы в это не лезли? — Малышенко казалось, что мозг уже максимально повредился, и начал слать ей галюны. Перед ней, на пороге её квартиры, стояла ебучая Индиго. Молча пытаясь отдуплить ситуацию, Вилка схватила девушку за грудки, захлопнув за ней дверь, и толкнув ту в стену. "Ёбаный метамодерн, почему она именно сейчас заявилась?" — спрашивали остатки рассудка в черепной коробке. — У тебя есть десять минут, чтобы объяснить мне что, сука, происходит, — неожиданно громко рявкнула татуированная на шокированную Лизу. — либо я ломаю тебе нос, и простреливаю колени Захаровой. — Т-ты... — Андрющенко сильно стушевалась от полетевших в её сторону угроз, и покосилась на трясущиеся руки Виолетты. — У меня, блять, ломка, — закатила глаза та. — и я хочу либо умереть, либо убивать. В твоих же интересах сейчас это предотвратить. Чай предлагать не буду, я тебе не Настя. Молча смотря на татуированную, мысли в голове Лизы абсолютно перемешались, и она поняла, что самый опасный человек, с которым она могла сегодня говорить — далеко не Кристина. Пускай она и проанализировала Матильду в тот раз, которая и подойти бы к ней даже не смогла, но трезвая и злая Виолетта была как-то убедительнее... — Кхм, — Индиго прочистила горло, стараясь просто не смотреть в сторону, где стояла собеседница. — у меня был долг перед Кристиной. — Че ты несёшь? — склонила голову Вилка, на секунду даже успокоившись. — Ты не наркоша, даже не пытайся мне спиздеть. — Это будет очень долгая история, — та перевела взгляд на неё, разглядывала трясущиеся от озноба(?) конечности Виолетты. — давай пойдём хоть сядем. Тебе не очень удобно. После этой фразы Малышенко будто по голове ударили. Потому что порядком напуганная Андрющенко, даже не смотря на угрозы в свою сторону, хотела чего-то хорошего для татуированной. Эти мысли порядком отрезвляли. 21:30 Только что Виолетта прослушала прекрасный монолог Индиго, который можно было смело называть "Лиза и Мишель две идиотки". У Андрющенко был целый вагон и тележка травм после прошлых отношений, и хоть она реально не сидела на наркотиках, её связала жизнь с Захаровой случайно, ещё до разрыва той с Мишель. Случилось это после того, как она не смогла найти легальных способов купить свои блядские таблетки. Потому что прошлое, проведённое в психлечебнице, с подачи бывшего молодого человека, исправлялось очень сложно и долго. Когда она закончила сессии со своим психиатром, который выписал ей транквилизаторы, она стала временами наконец чувствовать себя живой. Вот только таблетки кончались, а новых рецептов на них не поступало. Тут она и вспомнила о том, что Гаджиева когда-то подрабатывала кладменом, и Кристина — барыгой. Два сапога — пара. — Ты сейчас прикалываешься? — Вилка просто закрыла лицо руками, и отказывалась принимать услышанное. Индиго промолчала, понимая, что Малышенко не разочарована, она, скорее, в шоке, и физически не может придумать, что делать. Ей было слишком плохо. — Я подумаю что с этим сделать позже, — прохрипела татуированная, отрывая руки от лба. — просто не высовывайся, я не знаю, как, потому что у неё есть твой адрес... хотя, стоп. Знаю. Пальцы сами, будто на автомате нашли контакт в телефоне, подписанный как "К. Ш.".