Одна безрассудная ночь

— Что это, черт возьми, такое? — спрашивает Стив, входя в кухню и замирая в дверном проеме. Стол погребен под беспорядочным нагромождением посуды, грязных сковородок и еды. На полу рассыпана мука, а Баки и Сэм сидят за кухонным столом как ни в чем не бывало. — Завтрак, — Баки пожимает плечами, поднимая взгляд от газеты перед собой. — Там есть блинчики для тебя, — говорит Сэм, потягивая кофе. Он листает новостную ленту в своем телефоне, и никто из них даже не смотрит на Стива. — Что случилось с «так чисто, что ты даже не заметишь, что я там»? Потому что это, — Стив жестом показал на беспорядок перед собой, — не то, что мне обещали. — Оказывается, Баки не лучший повар, — говорит Сэм. — Эй, — Баки хлопает Сэма по руке газетой. — Я отлично готовлю. Я просто не организованный повар. Не волнуйся, Стиви, мы потом все уберем. Стив решает не комментировать использование прозвища — это, конечно, не самое худшее, как его когда-либо называли. Он берет миску, из которой на прилавок капает тесто для блинов, и ставит ее в раковину, затем делает то же самое с разбросанной вокруг посудой. Он прекращает уборку, когда его желудок громко напоминает ему, что нужно поесть перед работой, и он находит тарелку с блинами, о которой говорил Сэм. Присоединившись к Сэму и Баки за столом, Стив откусывает кусочек и с приятным удивлением обнаруживает, что Баки действительно умеет готовить, хотя блинчики уже остыли. — Так что, я буду каждый день просыпаться от разных бедствий? — спрашивает Стив, покончив с блинчиками. Вчера была перебранка в коридоре по поводу того, чья комната больше, причем Баки клялся, что ему должна была достаться та, что побольше, потому что он попросил переехать первым. Позавчера был спор о том, кому первому принимать душ, который Стив решил тем, что согласился принять холодный душ последним. По крайней мере, сегодня он мог быть благодарен за умеренный мир между Сэмом и Баки, которые, похоже, любят досаждать друг другу как можно больше. — Ты был единственным ребенком, верно? — спрашивает Баки, и Стив кивает. — Ты когда-нибудь задумывался о том, каково это — иметь братьев и сестер? — Конечно, — отвечает Стив. — Вот так, — Сэм жестом показывает на комнату. — Добро пожаловать в братский опыт, — усмехается Баки. — И как и с настоящими братьями и сестрами, ты никогда от нас не избавишься. По какой-то причине это объяснение устраняет почти все раздражение, которое он испытывал, заменяя его чем-то гораздо более теплым. — Почему я должен хотеть избавиться от вас? — смеется Стив. — Потому что вчера мы начали войну розыгрышей, и ты определенно попадешь под перекрестный огонь, — отвечает Баки. Стив роняет вилку, и она со звоном падает на тарелку. Он зажимает переносицу, делает глубокий вдох, прежде чем спросить: — Почему? — Баки начал это, — говорит Сэм в то же время, когда Баки произносит: — Это его вина. Они обмениваются взглядами, и Стив понимает, что мир между ними был лишь затишьем перед бурей. — Это ты начал, — обвиняет Баки. — Ты положил соль в сахарницу, и мне пришлось пить соленый кофе. — Это было после того, как ты разбудил меня воздушной сиреной. — Что было после того, как ты… Стив перестает слушать, доедает последний блинчик и ставит тарелку в раковину. Он поднимается по лестнице в ванную, чтобы почистить зубы, а когда спускается обратно, парни все еще продолжают спор. — Мы можем установить хотя бы некоторые основные правила? — прерывает Стив, и они оба замолкают и смотрят на него. — Например, «никаких розыгрышей в местах общего пользования, где Стив может стать случайной жертвой»? — Я не знаю об этом, — говорит Баки. — Ты лишишь себя многих возможностей, — качает головой Сэм. — Хорошо, — вздыхает Стив. — Тогда хотя бы предупреждайте меня о любых шалостях, которые могут на меня повлиять. Просто дайте мне знать, если мне нужно избегать есть что-то, сидеть где-то или открывать дверь. Баки и Сэм обмениваются взглядами, затем, кажется, достигают молчаливого согласия. — Мы можем это сделать, — говорит Сэм за них обоих. Решив проблему, Стив берет пальто с крючков рядом с дверью и надевает его. — И еще, мне кажется, что я не должен этого говорить, но никаких розыгрышей в больнице. Нат может убить вас, если вы будете ее разыгрывать. — Никаких новых розыгрышей в больнице, — говорит Баки, вставая из-за стола, чтобы взять свое пальто. — Понял. — Новых розыгрышей? Что это значит? — Это значит, что Баки может не понравиться, когда он сегодня откроет свой шкафчик, — говорит Сэм. — А Сэму может не понравиться то, что он найдет в кармане своей формы. — Давай просто уйдем, пока мы не опоздали на обход, — вздыхает Стив. — Мы можем поговорить о том, что я живу с двумя шестилетками позже. — Шестилетками? — ехидничает Сэм, открывая входную дверь. — Нам как минимум десять, чувак. — С большой натяжкой, — Стив не может сдержать ласку в своем голосе, задаваясь вопросом, когда это началось — как за последние полторы недели они превратились из незнакомцев в своего рода семью. Ему нравится это ощущение, что у него снова есть семья. Он не понимал, как сильно он по ней скучал, пока не обрел снова. — Если мы дети, значит, ты наш отец? — поддразнивает Баки, закидывая руку на плечи Стива. — Боже, — фыркает Стив. — Нет, черт возьми. Баки смеется и сжимает его плечо, прежде чем отпустить. Они идут по улице в комфортной тишине, пока Сэм не наклоняется к нему, чтобы прошептать: — Может, не пользоваться тостером в ближайшие несколько дней будет хорошей идеей. Стив смотрит на него, готовый спросить, почему, но Сэм прижимает палец к губам и молчит. Стив считает, что тостер — это небольшая цена за то, что определенно будет интересным несколько дней. — Я знаю, что это противоречит принципу «не навреди», но разве это странно, что я надеюсь на действительно ужасную травму сегодня? Последние несколько дней были просто отстойными, — произносит Баки, не заметивший их разговора. — Я бы солгал, если бы сказал, что не думал об этом, — признается Стив. — Вчера было скучно. Я провел девять ректальных осмотров. — Ты думал, что это скучно только потому, что у Старка был выходной, — смеется Сэм. — Что? — голос Стива звучит слишком высоко, и он прочищает горло, прежде чем продолжить: — Это неправда. Я даже не заметил. То есть, я заметил, но мне было все равно. Мне все равно, есть он там или нет. — Вау, Стив. Ты действительно упустил свое призвание как актера, — говорит Баки. — Ты мог бы стать следующим Брэдом Питтом. — Заткнись, — Стив чувствует, как начинает краснеть. — Мне было все равно. — Значит, ты не был разочарован, когда вызвал кардио, а вместо него появился Хаммер? — спрашивает Сэм, подняв брови, словно бросая Стиву вызов, чтобы тот попытался солгать об этом. Но тот все равно врет сквозь зубы: — Конечно, нет. Хаммер великолепен. Так же хорош, как и Тони. — Ты его ненавидишь, — говорит Баки. — Нат сказала, что ты назвал его высокомерным засранцем. — Не в лицо, — бормочет Стив. — Ты можешь просто пригласить его на свидание, знаешь ли, — Сэм хлопает Стива по плечу. — Старка, а не Хаммера. Очевидно. — Мне кажется, что я жду, когда что-то произойдет, — пожимает плечами Стив. — Какого-то момента. — Момента, — повторяет Баки. — Момента. — Какого момента? — спрашивает Сэм. — Пока не знаю. Пойму, когда это случится. — Поймешь, когда это случится, — снова повторяет Баки. — А до тех пор? Ты собираешься продолжать флиртовать на лестничных клетках? В операционной? — Мы не флиртовали в операционной, — твердо говорит Стив, хотя у них определенно был какой-то момент. Момент сразу после того, как Стив был слишком поражен, чтобы говорить нормально, а Тони смотрел на него с такой улыбкой, от которой у него по краям глаз образовались морщинки, и говорил о магии. Но этот момент был после, когда никого не было рядом, чтобы засвидетельствовать его. — В любом случае это он все начал. — Ты же помнишь, что мы с Сэмом попробовали эту отговорку сегодня утром, и ты назвал нас детьми? — Да, поскольку вы опробовали ее друг на друге из-за войны розыгрышей, — заметил Стив. — Которую, кстати, я готов поспорить, ты сам же и начал. — Я не начинал! — Если я Брэд Питт, то ты Леонардо Ди Каприо, — шутит Стив. — Предпочитаю воспринимать это как комплимент, — ворчит Баки. Стив хмыкает, оставляя эту тему. В конце концов, разговор снова переходит на работу, пациентов и процедуры, и так продолжается до тех пор, пока они не доходят до больничного лифта. Они заходят внутрь, и Стив нажимает кнопку второго этажа. Прежде чем двери успевают закрыться, между ними проскальзывает чья-то рука. Тони выглядит таким же удивленным, как и Стив, хотя он довольно быстро скрывает это за улыбкой. Нажав кнопку другого этажа, он ступает на место рядом со Стивом, едва не касаясь своим плечом плеча блондина. — Доброе утро, доктор Роджерс. — Доктор Старк, — кивает Стив. Стив слышит, как за спиной у него хихикают друзья, и Тони, должно быть, тоже их слышит. Он оглядывается через плечо: — Уилсон, Барнс. И вам доброе утро. Двери открываются на их этаж, и Стив бросает взгляд на Сэма и Баки в ту секунду, когда они снова закрываются, унося Тони на другой этаж. Баки не обращает внимания на этот взгляд, продолжая хихикать: — Ого, это большая доза сексуального напряжения для шести утра. — Давай вернемся к предложению пригласить его на свидание, хорошо? — Сэм обнимает Стива за плечи, направляя его в раздевалку. — Когда это ты стал таким невозмутимым? — спрашивает Стив. — Ладно, признаюсь, сначала я не был согласен с этим, — говорит Сэм. — Я все еще думаю, что это странно — встречаться со своим боссом, но это твой выбор, а не мой. Поэтому я поступаю как хороший друг и говорю тебе, чтобы ты просто сделал это. Вероятность отказа равна нулю, Стив. — Я же сказал, что жду подходящего момента. — Звучит как оправдание, но все равно, чувак, — говорит Сэм, когда они входят в раздевалку и направляются к своим шкафчикам. — Это не оправдание, — возражает Стив, затем вздыхает: — Ладно, может быть, это и оправдание. Но, честно говоря, флирт — это весело. Это мило и легко, а отношения сложны и запутанны и являются полной противоположностью легкости. — Так значит, ты боишься отношений, и этот момент — определенно предлог, чтобы не решать эту проблему? — спрашивает Баки, открывая свой шкафчик. — Я… — колеблется Стив. — Может быть. Я не знаю. Мы можем просто больше не говорить об этом? Может быть, больше никогда? — У тебя что, какая-то глубокая эмоциональная травма, с которой тебе нужно разобраться? — продолжает Баки, хотя это больше похоже на шутку. — Кто тебя обидел, Стив? — Никто меня не обижал, — смеется Стив. — И у меня нет никаких эмоциональных травм. Баки возвращается к своему шкафчику, в последний раз крутит замок, открывая дверцу. Стив совсем забыл о розыгрыше, пока из шкафчика Баки не начинают сыпаться десятки надувных мячиков. Они падают на пол и разлетаются по всей раздевалке, устраивая настоящую сцену. — Боже мой, — говорит Стив, истерически смеясь, наблюдая, как Баки поворачивается к Сэму с суженными глазами. — Это акт войны, — говорит Баки, указывая пальцем на Сэма. — Мы уже в состоянии войны, — скрещивает руки на груди Сэм. — Эй, никаких новых розыгрышей в больнице, — напоминает им Стив: — Пожалуйста, оставляйте войну дома. Они еще долго смотрят друг на друга, пока Стив переодевается в медицинскую форму и начинает собирать надувные мячи с пола. Ситуация разряжается только, когда в комнату входит Наташа. — Что здесь происходит? — Видимо, война розыгрышей, — отвечает вместо них Стив. — Ты обманом вынудила меня позволить этим детям жить в моей квартире, и теперь идет война. — Я тебя не обманывала, — закатывает глаза Наташа. — Ты бы не позволил им переехать, если бы не хотел, чтобы они там жили. — Меня обманули, — настойчиво говорит Стив. — Я слишком мил для собственного блага, и теперь я больше не могу пользоваться своим тостером. — Ты их любишь, — говорит Наташа. — Я их терплю. — Конечно, — усмехается Наташа, открывая свой шкафчик. Она переодевается в форму и поворачивается к Сэму: — Если тебе нужны идеи, приходи ко мне. — Какого хрена? — возмущается Баки. — Ты теперь в его команде? — Ему не помешает помощь, — пожимает плечами Наташа. — Надувные мячики в шкафчике — это не очень оригинально. — Рад видеть тебя в команде, хотя я немного обижен за причину, — говорит Сэм. Он протягивает руку, и Наташа пожимает ее так, как будто война розыгрышей — это серьезная деловая сделка. — Хорошо, тогда я возьму Стива. — О, нет, — качает головой Стив. — Я в этом не участвую. — Пожалуйста, — хнычет Баки, выпячивая нижнюю губу в грустной гримасе. — Это будет весело, я обещаю. Пожалуйста, Стиви. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Вот так ты и стал моим соседом по комнате. — Это было лучшее решение в твоей жизни, — говорит Баки. — Один из нас действительно должен быть ответственным взрослым в этой группе, — отвечает Стив. Закончив переодеваться, Баки закрывает шкафчик и переходит к новой тактике: — Что если я буду вести твои послеоперационные записи в течение двух недель? — Договорились. Я все равно собирался сказать «да», но так даже лучше, — отвечает Стив. — Нат, поверить не могу, что ты тоже это делаешь. Я действительно думал, что ты будешь более ответственной. — Ты ошибался, — усмехается Наташа. — Хотя именно я буду напоминать всем, что мы должны все убрать. Вчетвером они собирают надувные шарики по всей комнате, зарабатывая несколько взглядов от других интернов, которые, похоже, не оценили эту шутку, и заканчивают как раз перед началом обхода. Обход проходит быстро, и Стив спускается с Баки в отделение скорой помощи, когда они заканчивают. — Нам нужно придумать что-то действительно хорошее, — в лифте шепчет Баки. — У тебя есть какие-нибудь идеи? — Почему ты шепчешь? — Потому что мы в сговоре, Стиви. — Мне кажется, ты воспринимаешь это слишком серьезно. — Или ты не воспринимаешь это достаточно серьезно, — отвечает Баки, все еще шепотом. — Я отношусь к этому так серьезно, как любой взрослый человек отнесся бы к войне розыгрышей, — произносит Стив, когда двери лифта открываются на первом этаже. — Да ладно, Стив. Ты участвуешь в этом, несмотря ни на что, так что можешь и повеселиться. Присоединяйся ко мне в медленном разрушении здравомыслия нашего соседа. — Хорошо, ты прав, — решает Стив, обдумав эту идею в своей голове. — Я подумаю над идеями. — Мы выиграем эту войну, — Баки триумфально вскидывает кулак в воздух. Стив открывает дверь в отделение скорой помощи и оглядывается по сторонам. Здесь относительно тихо, занята только пара коек. — Эй, — Баки пихает его локтем в ребра, и кивает в сторону стола. Стив следит за движением, пока его взгляд не падает на Тони, который сидит за компьютером и что-то печатает. — Ты должен пойти посмотреть, может, это твой момент. Баки определенно говорил с сарказмом, но Стив все равно принимает приглашение и идет к Тони. Он пытается казаться непринужденным, беря карту из стопки, делая вид, что просматривает ее, ожидая, что Тони заметит его присутствие. Прочитав одну и ту же страницу четыре раза, он понимает, что этого не произойдет, и притворно кашляет, прочищая горло. — О, привет, Стив, — произносит Тони, поднимая взгляд. — Привет, — говорит Стив. Он хотел бы сказать что-то еще, что-то, что могло бы начать флирт, которого он так хочет, но это не его сильная сторона. Вместо этого Роджерс произносит первое, что приходит ему на ум: — Если бы тебя каким-то образом втянули в войну розыгрышей с твоими соседями по комнате, какой бы розыгрыш ты устроил? Это, кажется, привлекает внимание Тони, и он смотрит вверх с замешательством на лице: — У меня так много вопросов по этому поводу. Во-первых, у тебя есть соседи по комнате? У тебя всегда были соседи по комнате, или это что-то новенькое? Во-вторых, как тебя втянули в войну розыгрышей? — Сэм и Баки переехали ко мне, — отвечает Стив. Он возвращает карту в стопку, больше не нуждаясь в иллюзии, и прислоняется к столу напротив Тони. — У меня были свободные комнаты в квартире, а им нужно было жилье. Вчера они начали войну розыгрышей друг против друга, а потом Нат присоединилась к команде Сэма. — Значит, ты присоединился к Баки, — добавляет Тони, и его замешательство сменяется весельем. — Я не мог оставить его в подвешенном состоянии, — пожимает плечами Стив. — Конечно, нет. Тони отодвигает стул от компьютера, огибает стол и встает рядом со Стивом. Он прислоняется к столу, и Стив снова спрашивает: — Итак, что бы ты сделал? Тони смотрит на него долгим взглядом, сдвинув брови и приподняв уголок рта в полуулыбке. — Думаю, мне нужно время, чтобы подумать об этом. И чтобы обработать всю эту новую информацию о тебе. — Какую новую информацию? — Меня не было всего два дня, а у тебя уже соседи по комнате. — Технически, соседи по комнате появились на прошлой неделе, — говорит Стив. Он не знает, стоит ли задавать этот вопрос, но все равно спрашивает: — А где ты был два дня? — Ты скучал по мне? — ухмыляется Тони. — Да, — ответ вылетает из его рта прежде, чем он успевает остановиться. Брови Тони взлетают вверх, а губы удивленно раздвигаются. Он смеется, коротким, шокированным звуком, и говорит: — Мне нужно было кое о чем позаботиться. — Как неопределенно, — улыбается Стив. — Могу рассказать больше сегодня за ужином, — легко предлагает Тони. — Я буду здесь всю ночь. — Это ведь не отказ, верно? — говорит Тони, наклоняясь ближе к Стиву. — Нет. Наверное, нет. Тони открывает рот, чтобы ответить, но его прерывает пейджер. Он хмурится: — Я действительно начинаю думать, что пейджер был худшим изобретением в истории. Стив склонен согласиться, когда его собственный пейджер подает сигнал, и он проверяет маленький экран. Они возвращают свои пейджеры на место и вместе идут к погрузочной платформе скорой помощи, чтобы взять халаты для отделения травматологии. Тони передает халат Стиву и спрашивает: — Если бы ты не был на дежурстве сегодня, что бы ты отвеил? — Не знаю, — отвечает Стив. — Думаю, тебе придется спросить об этом в другой раз. — Поверь мне, я спрошу, — улыбается Тони.