Одна безрассудная ночь

Солнце начинает садиться, когда они вместе идут по тротуару, направляясь в ресторан, расположенный в нескольких кварталах от больницы, который, по словам Тони, является одним из лучших в городе. Небо окрашивает лицо Тони в оттенки розового и оранжевого, и Стиву хочется дотронуться до него, но он не знает, можно ли ему это сделать. Между ними есть небольшое пространство, достаточное для того, чтобы их руки время от времени соприкасались, и каждый раз его тело пронизывал небольшой электрический разряд. Они шли в комфортной тишине, бросая взгляды украдкой и ласково улыбаясь. — Ну как, твой день стал лучше после того, как мы увиделись? — первым нарушает молчание Тони. — Нет. Определенно нет, — качает головой Стив. — Хотя, один парень выжил, так что, думаю, это лучше, чем было утром. — Действительно лучше, — соглашается Тони. — Первый раз, когда я попал в кодовую группу, был мой второй день в качестве интерна. Девушка выжила, но я был так напуган этим, что выбежал оттуда и меня вырвало. — Странно думать, что ты когда-то был интерном. — Почему? — Я не знаю, ты просто такой… — Стив прервался, неопределенным жестом указав на Тони. — Вот такой. Это не имеет смысла, я знаю, но ты один из лучших кардиохирургов в мире. Странно подумать, что тебя когда-нибудь пугал код или что ты не знал, что делаешь. — Я понимаю, о чем ты, — задумчиво кивает Тони. — Вначале ты думаешь, что преподаватели знают все, как будто они непобедимы. Но мы все начинали с самых низов, и я определенно не был лучшим. Фьюри до сих пор говорит о том, что он был убежден, что я провалю программу. — Что у тебя за история с Фьюри? Он, не знаю, кажется, почти защищает тебя. Из того, что я видел, во всяком случае. — Я бы не стал говорить о защите, но мы давно знаем друг друга, — улыбается Тони. — Он был шефом еще до того, как я начал интернатуру, и он дружил с моим отцом. Они не были близкими друзьями, но они знали друг друга. — Получается, твой отец был хирургом? — тихо спрашивает Стив, понимая, что тема родителей, похоже, является щекотливой для них обоих. — О, нет. Он занимался производством оружия. Наступает пауза, пока Стив пытается придумать подходящий ответ на этот вопрос, но, к счастью, Тони добровольно предоставляет больше информации. — Это был своего рода семейный бизнес, и он всегда хотел, чтобы я возглавил его после его смерти. — Почему ты этого не сделал? Тони пожимает плечами, выглядя немного неловко. Его руки убраны в карманы, поза закрыта, и Стив хотел бы не задавать этот вопрос. — Мне никогда не нравилась идея создания оружия. — Значит, врач, — говорит Стив. — Да, что-то вроде полной противоположности, верно? — Тони тяжело вздыхает. — Спасать жизни, а не отнимать их. Не то чтобы я так думал, когда решил это сделать. Мне просто понравилась идея сделать что-то хорошее. Что-то, что не казалось бы пустой тратой времени. — Это точно не пустая трата. Тони мягко улыбается ему и протягивает руку, беря руку Стива в свою. Его ладонь кажется маленькой, по сравнению с ладонью Стива, и теплое чувство распространяется по его телу от этого контакта. Это как-то более интимно, чем все, что они делали до сих пор. — Ладно, я ввожу правило, — говорит Тони. Неловкость, которая была ранее, исчезает, сменяясь его нормальным, уверенным тоном. — Никаких тяжелых разговоров на первом свидании. Детские травмы и подавленные чувства откладываются по крайней мере до третьего. — Да, хорошо, — смеется Стив. — Звучит неплохо. Тони усмехается, поворачивая за угол, и тянет Стива за собой. Еще полквартала, и они добираются до ресторана. Он непритязателен как снаружи, так и внутри, со скромным декором и непринужденной атмосферой. Не совсем то, чего Стив ожидал от Тони, но это приятный сюрприз. В итоге они занимают столик в дальней части ресторана. Пока Стив снимает пальто, приходит официантка, которая автоматически наливает Тони кофе, не спрашивая. Она смотрит на Стива, но тот отказывается от предложения и просит воды. — Я вернусь через минуту, милый, — говорит она, улыбнувшись Тони. — Спасибо, Бренда. — Я так понимаю, ты часто сюда ходишь? — спрашивает Стив, приподнимая брови, когда официантка уходит. — Да, — пожимает плечами Тони. — Мне здесь нравится. — Сначала бармен на прошлой неделе, а теперь эта официантка, — говорит Стив. — Ты проводишь все свое свободное время, заводя друзей в заведениях возле больницы? — Ты намекаешь, что у меня нет личной жизни? — Возможно, — шутит Стив. — Замечу, что в этом баре все знают Клинта. Ты, по сути, единственный доктор, который не ходит туда постоянно. — Но разве Клинт знает заказ каждого доктора? — Ладно, да, — Тони смеется. — Ты меня раскусил. Но в свою защиту скажу, что я оставил почти всех своих друзей в Калифорнии. Трудно вести светскую жизнь, когда никого не знаешь. — А какой была твоя жизнь в Калифорнии? Ты ведь жил в Лос-Анджелесе, верно? — Хм, да, — Тони опускает взгляд на свои руки, сцепленные на столе. Он делает долгую паузу, затем говорит: — На самом деле, рассказывать особо нечего. Я уже говорил тебе, что переехал туда за одним человеком, но, очевидно, все прошло не очень хорошо. — У меня такое чувство, что мы ступаем на территорию подавленных чувств. — Да, это точно, — Тони слегка улыбается. — Я расскажу тебе всю историю, клянусь, но она действительно не очень хорошая. — Ты не обязан мне ничего рассказывать. — Нет, это… — со вздохом произносит Тони. — Ты, наверное, должен знать об этом. Только позже, хорошо? — Когда будешь готов, — быстро говорит Стив. Какая-то его часть хочет выпытать подробности, потому что это кажется чем-то важным, но он не хочет этого делать. К тому же, Тони, похоже, с облегчением отпускает эту тему. Заметка для себя, думает он, не спрашивать о его родителях или Калифорнии. Стив пользуется паузой в разговоре, чтобы открыть меню. — Кстати, бургеры здесь самые лучшие, — произносит Тони. — Звучит неплохо, — Стив пожимает плечами и закрывает меню, не став даже смотреть его. — Что? — спрашивает он, когда Тони вскидывает бровь. — Ты просто собираешься поверить в это? — Да, почему бы и нет? Тони бросает на него изучающий взгляд, но ничего не говорит. Вместо этого он ловит взгляд официантки с другого конца комнаты, и через мгновение она появляется рядом с ними. — Тебе как обычно, дорогой? — спрашивает она. Когда Тони соглашается, она поворачивается к Стиву, который говорит: — То же самое. — Ты совершенно не представляешь, что только что заказал, — как только девушка уходит, произносит Тони. — Ну, я предполагаю, что это какой-то бургер, — говорит Стив. — И ты сделал заявление, что мы находимся в одном из лучших мест в городе, где лучшая еда — это бургеры, так что я должен сам проверить это заявление. — О, черт. Моя репутация знатока бургеров под угрозой. — А у тебя есть такая репутация? — смеется Стив. — В моем понимании — да, — усмехается Тони. Он делает глоток кофе, затем говорит: — Ладно, я рассказал тебе тонну фактов о себе за последние несколько недель. Теперь твоя очередь. Порази меня подробностями, дорогой. — Что ты хочешь знать? — Все и обо всем, — Тони наклоняется вперед, упираясь предплечьями в стол. — Хорошо, — Роджерс откидывается на спинку стула, задумавшись на мгновение. — Думаю, ты уже знаешь кое-что из этого, но я из Бруклина. Моя мама была медсестрой, а отец — хирургом-ортопедом. Они работали в одной больнице, так и познакомились. Но он давно ушел, и после этого она больше ни с кем не встречалась. Что еще? Я был очень маленького роста до выпускного класса средней школы, который был довольно тяжелым. Надо мной много смеялись из-за этого, особенно потому, что я так же был довольно тощим. Честно говоря, я не знаю, что еще тебе рассказать. Я думаю, что моя жизнь была довольно скучной по сравнению с твоей. — Если честно, я думаю, что жизнь каждого выглядит довольно скучной по сравнению с моей, но это потому, что я был безрассудным. И со своей жизнью, и со всеми остальными. Не так уж плохо не иметь миллион сумасшедших историй, — говорит Тони. Он делает небольшую паузу, затем хлопает в ладоши и достает из кармана телефон. — Так, новая идея. Мы воспользуемся помощью интернета. — Что ты делаешь? — Я набираю в гугле фразу «вопросы для знакомства» и смотрю, что получится. Мы позволим людям решать, — Тони с ухмылкой смотрит на свой телефон. — Да, хорошо. Давай сделаем это. — Ну вот. Здесь больше двухсот вопросов, чтобы узнать кого-то получше, — он прокручивает страницу вниз и закатывает глаза. — О, Боже, это отстой. Что это за вопрос? «До какого возраста ты хочешь дожить?» У кого есть на него ответ? — Я бы выбрал минимум восемьдесят, а максимум — девяносто. — И я просто объязан спросить, как ты это обосновал, — Тони бросает на него заинтересованный взгляд. — Ну, минимум восемьдесят — это чтобы я смог дожить до внуков, а максимум девяносто — потому что мое тело к тому времени, вероятно, будет не в лучшем состоянии. — Так ты хочешь детей? Подожди, нет. Это не вопрос для первого свидания. Не отвечай. — Я думаю, мы уже знаем друг друга больше, чем обычно подразумевает первое свидание, детка, — улыбается Стив. — Так что, да, я хочу детей. Тони медленно кивает, раздумывая. — Думаю, я тоже хочу. Может быть. Я не знаю, — на секунду на его лице появляется отстраненное выражение, но оно проходит, когда он снова опускает взгляд на список. — Если бы ты вдруг стал мастером по обработке дерева, что бы ты сделал? — Кто, черт возьми, писал эти вопросы? — со смехом спрашивает Стив. — Не знаю. Я буквально никогда об этом не думал. Думаю, если я стану мастером, то смогу сделать все, что угодно. Я мог бы делать себе мебель, может быть. Никогда больше не придется покупать ничего. — Я думаю, с этим не так уж много чего еще можно сделать, не так ли? Ладно, каким будет твой первый вопрос после того, как ты очнешься от криогенной заморозки на сто лет? — Я был заморожен добровольно, верно? Значит, когда я проснусь, я буду знать, что прошло уже много времени? — спрашивает Стив. — Я бы так подумал, — говорит Тони. — Первый вопрос, наверное, будет «какой сейчас год?». Не думаю, что ты автоматически поймешь, что прошло сто лет. — Верно. Наверное, это скорее вопрос о том, где и когда я нахожусь, — Стив протягивает руку к телефону и говорит: — Давай я выберу один. Твои вопросы ужасны. Тони смеется и качает головой, вкладывая телефон в руку Стива. — Желаю тебе удачи найти хороший в этом списке. Стив прокручивает список, быстро читая и отвергая первые несколько вопросов, которые попадаются ему на глаза. Должно быть, во время чтения он делает гримасу, потому что Тони снова смеется и говорит: — Я же говорил, что список плохой. Стив продолжает прокручивать список, решив найти хороший хотя бы для того, чтобы доказать, что Тони не прав. В конце концов, список начинает переходить к тому, что он считает «личным», и они становятся немного лучше. — Ну вот: что у тебя действительно хорошо получается, но ты этого стесняешься? — наконец спрашивает он. Тони закусывает губу, пока думает, барабаня пальцами по столу. Он смотрит на что-то за окном, и Стив пользуется моментом, чтобы просто полюбоваться им. В мягком свете ресторана его глаза кажутся более темными, почти такими же, как черный кофе в чашке. Морщины на его лице немного более выражены, и впервые Стив замечает небольшой шрам над бровью. Он настолько погружается в размышления, что удивляется, когда Тони снова заговаривает. — Танцы на шесте. — Что? — мысли Стива застывают. — Это хорошая тренировка, знаешь ли, — усмехается Тони. — Что? — Я тебя сломал? — улыбка Тони становится шире, и он выглядит довольным собой. — Ты представляешь себе это, да? Теперь да. И это точно что-то другое. — Почему ты знаешь, как это делать? — Короче говоря, мы с Роуди напились, сделали ставки, и я проиграл. — Я начинаю думать, что Роуди не очень хорошо на тебя влияет, — шутит Стив. — Он поощрял некоторые сомнительные вещи, но еще больше останавливал, — его голос понижается: — Кроме того, если тебе действительно повезет, ты сможешь увидеть мой талант. — О, Боже, — бормочет Стив себе под нос. Он проводит рукой по волосам, как будто это поможет прояснить мысленную картину. — Это действительно весело — заставлять тебя волноваться, — ухмыляется Тони. — И так легко. — Ты худший. — Я намерен быть самым веселым из всех, что у тебя когда-либо были. Ты никогда не захочешь от меня избавиться, — смеется Тони. От необходимости признать, насколько это правда, Стива спасает официантка, вернувшаяся с едой. Он опускает взгляд на тарелку, затем снова поднимает брови на Тони. — Ты заказываешь обычный чизбургер? — А чего ты ожидал? — Тони хватает бутылку кетчупа и делает большую лужу рядом с картофелем фри на своей тарелке. Он передает ее Стиву, который берет бутылку, пожав плечами. — Не знаю. Что-то странное, наверное. — Что-то странное, может быть, — повторяет Тони. Он качает головой и улыбается: — Приятно знать, что ты готов попробовать нечто странное со мной, наверное. Но я думаю, что делаю вполне нормальный выбор еды, детка. — Это впервые, — Стив не хотел этого говорить, но мысль вырвалась раньше, чем он успел ее остановить. — Что именно? — Тони выглядит озадаченным, остановившись с жареной картошкой на полпути ко рту. Стив краснеет, и Тони прав. Его слишком легко смутить. — Эм, «детка». Это… ты никогда не называл меня так раньше. — Это плохо? — Нет, нет, — быстро говорит Стив. — Это, э, это хорошо. — Ты уверен? Твое лицо сейчас делает очень странные вещи. — Уверен, — смеется Стив. — Мне это нравится. — Хорошо, детка, — улыбается Тони. Румянец становится еще глубже, но Стив старается отвлечься от него, откусывая кусочек бургера. Тони выжидающе смотрит на него, пока он жует, затем спрашивает: — Ну как? Моя репутация не пострадала? — Вполне неплохо, — кивает Стив. Через мгновение он вспоминает, что хотел спросить: — Так откуда у тебя этот шрам на лбу? — Это? — Тони поднимает руку, чтобы потрогать его, обводя пальцем. — Я не знаю, вообще-то. Я был маленьким, когда это случилось, поэтому не помню. Это самая скучная в мире история о шраме, я знаю. — У меня есть шрам на колене, который, по словам мамы, остался от падения с дерева в Центральном парке, но я не помню, как он появился. Хотя она постоянно использовала это, когда кричала на меня, чтобы я был осторожнее. — А что? Ты часто падал с деревьев? — Нет, после этого — никогда, — улыбается Стив. — Но давай просто скажем, что личная безопасность не всегда была моим приоритетом. — «Просто скажем»? Нет, черт возьми, для этого нужна история. — На самом деле никаких конкретных историй нет, но, как я уже говорил, в детстве меня дразнили за то, что я маленький, и я не боялся дать отпор. Наверное, это случалось чаще, чем следовало, — признается Стив. — О, Боже, сейчас я представляю себе твою гораздо, гораздо меньшую версию, противостоящую хулиганам, и от этого мне хочется тебя обнять. — Это удивительно мило, на самом деле, — смеется Стив. — Удивительно? Я всегда милый, дорогой. — Это ложь, и мы оба это знаем. — Назови хоть один случай, — бросает вызов Тони. — Когда ты сделал мне предложение на лестничной клетке в день нашего знакомства. Звучит знакомо? — Технически, это было на следующий день после нашего знакомства, — поднимает палец Тони. — И это было очень щедрое предложение, что ты, очевидно, осознал, учитывая тот факт, что ты сейчас на свидании со мной. Ты можешь признать это, Стив. Я соблазнил тебя своим неизменным обаянием и сладострастием. — Просто чтобы ты знал, ты мне нравишься больше, когда не ведешь себя очаровательно, — не может не улыбнуться Стив. Тони кажется немного ошеломленным, но быстро приходит в себя и говорит: — Я никогда не бываю не очаровательным, детка. — Я серьезно, — произносит Стив. — Мне нравится, когда ты — это просто ты. Тебе никогда не нужно было стараться понравиться мне. — Это… — Тони осекается и смотрит на свою руку, которая лениво теребит салфетку. Он кивает, прежде чем снова посмотреть на Стива с нерешительной улыбкой. — Спасибо. Вместо ответа Стив протягивает руку через стол и кладет ее поверх ладони Тони.