Одна безрассудная ночь

— Вы слышали? — спрашивает Наташа, опускаясь в кресло между Баки и Стивом. Она тянется к бокалу Баки и делает глоток его пива. — О чем? — Стив немного отодвигает свой стул, чтобы освободить для нее место за столом, и ставит свой бокал обратно перед собой. Им будет тесновато впятером, когда смена Тони наконец закончится и он придет в бар, но никто из них никогда особо не возражает. — Фьюри. — Что с Фьюри? — Опухоль мозга. — У Фьюри опухоль мозга? — она кивает, и Стив продолжает: — Она операбельна? — Да, Бэннер собирается провести операцию в четверг. — Черт, — говорит Баки с присвистом. — Я бы с удовольствием поучаствовал в этом. — Немного странная реакция на известие о том, что у шефа опухоль мозга, не находишь? — спрашивает Стив. — Я просто хочу посмотреть, как выглядит его мозг, — пожимает плечами Баки. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Ты уже видел мозг раньше. Они все выглядят одинаково. — Ты ведь учился в медицинской школе? — спрашивает Сэм. — Как будто ты учился в реальном учебном заведении, получил диплом и все такое? — Ладно, черт. В этом нет необходимости. Я просто думаю, что это было бы круто. Скажи им, что я прав, Нат. — Вообще-то, я с ним согласна, — говорит Наташа, с небольшим намеком на стыд. — Спасибо, — усмехается Баки. — Я имею в виду, как часто тебе удается заглянуть внутрь своего босса? — Каждую ночь, если ты Стив, — отвечает Сэм. Стиву кажется, что он должен обидеться на шутки о его сексуальной жизни, но вместо этого он смеется, особенно когда Баки морщит нос и жалуется: — Да ладно, чувак. Мне не нужно об этом думать. — Извини, но когда у тебя есть прекрасная возможность для шутки, ты должен ее принять, — говорит Сэм, и совсем не похоже, что ему жаль. — И давайте не будем притворяться, что мы не знаем, чем занимался Стив. Это был буквально один из первых разговоров, которые мы провели вместе. Стиву кажется, что этот разговор состоялся целую жизнь назад, хотя на самом деле прошло всего чуть больше трех месяцев. Сейчас он чувствует себя другим, настолько далеким от той версии себя, которая почти не позволила отношениям состояться, потому что боялась. — Я так и не поблагодарил вас за это, да? — За что? — хмурится Нат. — За то, что вы так отреагировали, — говорит Стив. Он сжимает свой напиток в руке, наблюдая за темной жидкостью. — Вы, ребята, не знали меня, мы еще не были настоящими друзьями. Вы могли бы так же легко отшить меня, но вы этого не сделали. — Ты позволил нам переехать к тебе, зная нас менее двадцати четырех часов, — говорит Баки, пожимая плечами. — Мы никогда не следовали обычным правилам дружбы. — Я действительно ожидала, что вы трое убьете друг друга в течение недели, когда я это устроила, но, думаю, хорошо, что все обошлось, — говорит Нат. — Присяжные еще не определились, — вмешивается Сэм. — Я все еще могу убить твоего парня, если он будет продолжать оставлять свои полотенца на полу в ванной. — О, парень? — говорит Стив. — Так вот что это теперь? Мы официально даем ему имя? Даже в тусклом освещении бара Стив видит румянец на лице Баки. Нат, однако, ухмыляется: — Если у него когда-нибудь хватит смелости пригласить меня на свидание, конечно. — Серьезно, чувак? — недоверчиво спрашивает Сэм. — Ты еще не пригласил ее на свидание? — Я уже делаю это! — защищается Баки, все еще заметно взволнованный. — Знаешь, я помню, как меня сильно осуждали за то, что я долго не решался пригласить Тони на свидание. Это немного лицемерно, Бак. — Это гарантированное «да», чувак. Это действительно уверенность. Нет буквально никакой причины не спрашивать. — Смеешь называть меня покладистой, Сэм? — поднимает бровь Наташа. — Черт, Уилсон, неужели ты жаждешь смерти? — раздается новый голос. Стив оборачивается, когда Тони кладет руку ему на плечо. Он улыбается ему, и Тони наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку. — Ты как раз вовремя, мы смеемся над Баки. Баки что-то ворчит себе под нос, а Тони смеется: — Из-за чего на этот раз? — Из-за того, что струсил пригласить Нат на свидание, хотя она только что сказала, что согласится, если он это сделает, — отвечает Сэм. — А, настоящий ход Стива, да? — он смотрит на Нат и сочувственно произносит: — По крайней мере, со временем они становятся лучше. — Заткнись, — смеется Стив. Он кладет свою руку на руку Тони, которая все еще лежит на его плече, и наклоняет голову, жестом указывая на пустой стул слева от себя. — Ты садишься? Улыбка на лице Тони немного исчезает. — Вообще-то, я надеялся, что мы сможем поговорить, — он обводит взглядом стол, где все остальные изо всех сил стараются сделать вид, что не слушают. — Только мы вдвоем. — Это совсем не тревожно. — Ничего страшного, — говорит Тони, но он больше не смотрит в глаза Стиву. — По крайней мере, я надеюсь, что это не так. Мы можем просто… вон там, пожалуйста? Тони жестом указывает на пустой столик, притулившийся в дальнем углу, и Стив чувствует приближающуюся гибель, следуя за ним. От Тони исходит нервная энергия, и Стива это тоже напрягает. Стив садится первым и ждет, когда Тони начнет разговор. Проходит несколько секунд, прежде чем Тони признается: — Я не знаю, с чего начать. — С самого начала, как правило. Тони закусывает губу, а его рука так крепко сжимается в кулак на столе, что костяшки пальцев белеют. Стив тянется к его руке, разжимает пальцы и обхватывает ее своей. Кажется, это помогает, и Тони говорит: — Помнишь, на нашем первом свидании я пошутил и сказал, что мы можем обсудить травмы и подавленные чувства на третьем свидании? И я сказал, что расскажу тебе всю историю о Калифорнии? Стив кивает, хотя воспоминания немного туманны. Он давно забыл об этом, и ему самому не пришло бы в голову снова поднимать эту тему. — Ты как-то упоминал о каком-то парне. Что ты последовал за кем-то, кого любил, — вспоминает Стив, вспоминая ту первую неделю их знакомства. Тони выглядит пристыженным, когда говорит: — Возможно, я немного недооценил это, или даже очень. Мы были вместе долгое время, почти десять лет, и я… мы были женаты. До сегодняшнего утра, вообще-то. Кажется, что мир на мгновение перестает вращаться, время замирает вокруг него. — Вы были женаты все это время? — медленно произносит Стив. Наполовину вопрос, наполовину недоверчивое утверждение. Ему трудно это осознать, его мозг повторяет слово «женат» снова и снова, не придавая этому никакого значения. Он не осознает, что откинулся в кресле, пока его спина не ударяется о твердые деревянные рейки. — Все это время мы были… ты был… — Я знаю, что должен был сказать тебе раньше, — быстро говорит Тони. Его хватка на руке Стива усиливается, как будто он боится, что Стив отпустит ее и уйдет. — Я должен был сказать тебе в самом начале. — Так почему ты этого не сделал? — Стив быстро моргает, пытаясь прояснить внезапно помутневшее зрение. — Я хотел. Я столько раз собирался тебе сказать. — Это не ответ на вопрос. Тони смотрит в сторону, словно не в силах выдержать взгляд Стива, признаваясь: — Я не хотел потерять тебя. Та часть моей жизни, все, что произошло, это не то, чем я горжусь. Тогда я сделал неправильный выбор, и я просто хотел оставить все это позади. Ты можешь просто — ты позволишь мне объяснить? Позволь мне рассказать тебе все, и если ты захочешь уйти, когда я закончу, я… — Тони прерывается, и звучит так, будто ему потребовалось усилие, чтобы сказать: — Я пойму. Просто позволь мне все объяснить, прежде чем ты уйдешь. Стив скрещивает руки на груди, словно отгораживаясь от Тони. Старк бессильно опускает руку на стол. Часть Стива хочет уйти, но ему нужно услышать всю историю. Ему нужно, чтобы последние несколько месяцев не были пустой тратой времени, нужно знать, что он не был так ужасно неправ. Женатый, проносится у него в голове. — Хорошо. Объясняй, — говорит Стив. Его голос звучит холодно. Тони испытывает облегчение, но только на секунду, прежде чем начать говорить: — Я встретил его на конференции, когда был ординатором, и он был крутым нейрохирургом, с которым все пытались поговорить. Я тогда был никем. Просто ребенок, который был слишком умен для своего собственного блага и так отчаянно хотел, чтобы его заметили. Поэтому я считал чудом, когда он захотел поговорить со мной, понимаешь? — И вначале все казалось таким нереальным. Он был всем, чего я только мог пожелать, и я позволил себе увлечься. Я был молод и глуп, и думал, что влюбился. Я последовал за ним в Лос-Анджелес, когда он захотел уехать, изменил всю свою жизнь ради него, сделал все возможное, чтобы соответствовать его требованиям. Все говорили мне не делать этого, но я не слушал. Не мог слушать никого, кроме него. — Но где-то по пути он как будто стал кем-то другим. Или, может быть, он всегда был таким, а я просто не хотел этого видеть. Слова уже не были такими сладкими. Иногда они были откровенно жестокими. Но после всего этого, после всего времени и усилий, признать, что ничего не получается, было равносильно провалу. Как будто со мной что-то не так, если я не могу сделать так, чтобы это длилось дольше, и я не хотел признавать, что все остальные были правы. Поэтому я делал вид, что все в порядке. Я отказывался от себя, смотрел в другую сторону, когда он приходил домой с помадой на воротнике или вообще не приходил. — Он изменял тебе? — Наверное, больше раз, чем я когда-либо знал об этом, — Тони вздыхает, проводя рукой по волосам. — Я долгое время считал, что это была моя вина. Стив проводит рукой по лицу. Он полагает, что это были признаки того, кто был ужасно сломлен раньше. Все разы Тони удивлялся легкому доверию Стива, каждый раз он ожидал, что Стив откажется от них. — Он ушел или ты? — Я, — говорит Тони. — Почти год назад. Не было ни большой ссоры, ни драматического ухода, ничего такого. Просто однажды я понял, что держусь за то, за что не стоит бороться. Поэтому я собрал свои вещи и сел на самолет обратно домой. Взял отпуск, чтобы привести свою жизнь в порядок, а через несколько месяцев Фьюри предложил мне работу. — А потом ты встретил меня. — А потом я встретил тебя, — повторяет Тони с грустной улыбкой. — Я никогда не ожидал, что ты появишься, знаешь ли. Встреча с тобой была похожа, — он делает паузу, словно подыскивая слова, — на окончательное пробуждение после долгого сна. Как будто я снова могу дышать. И хоть раз мне захотелось чего-то хорошего. Чего-то, что не было бы запятнано всеми моими ошибками. Я знаю, что был неправ, когда скрывал это от тебя, но я клянусь, что с ним все было кончено давным-давно. Мы расстались за несколько месяцев до того, как мы с тобой встретились. — Значит, я не был твоим любовником? — язвительно спрашивает Стив. — Приятно слышать. — Стив, — голос Тони ломается на его имени. Он звучит разбито, а выглядит еще хуже. — Мне так жаль. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Но ты причинил, думает Стив. — Все, что тебе нужно было сделать, это сказать мне, что ты с кем-то расстался, понимаешь, — говорит Стив. — В самом начале, если бы ты просто сказал это. Мне не нужна была полная история. Я бы не стал просить тебя об этом, если бы ты не был готов ее рассказать. — Думаю, я слишком поздно усвоил урок «говорить со своим парнем», — произносит Тони. Стив хрипло смеется, не в силах решить, что делать дальше — что чувствовать или что сказать. Тони использует молчание, чтобы сказать: — Я знаю, что сейчас это может ничего не значить, но я люблю тебя. — Конечно, это что-то значит, — говорит Стив. Но что это значит, он не уверен. — Можно я просто… Мне нужно немного времени. Ты не против? — Да, конечно, — кивает Тони. — Я понимаю. Стив встает из-за стола, колеблясь всего секунду, пока подыскивает, что сказать. В конце концов, он ничего не решает, лишь натянуто улыбается, поворачиваясь, чтобы выйти из бара. Он избегает смотреть на своих друзей, когда уходит, не желая видеть их вопросительные лица. Не может быть, чтобы они не заметили напряженности разговора, должны были уловить тот самый момент, когда сердце Стива было разбито. Стив медленно идет по тротуару, засунув руки в карманы. Он доходит только до угла и поворачивает назад. Это неправильно, понимает он. Не так бы он хотел все закончить. Тони сидит на том же месте, где Стив его и оставил, один в углу бара. Он смотрит вниз, уткнувшись лбом в руку, поэтому не замечает Стива, пока его рука не оказывается прямо перед ним. — Привет, я Стив Роджерс. Приятно познакомиться. — Что ты делаешь? — спрашивает Тони, его лицо разрывается между растерянностью и душераздирающей надеждой. — Я думал, тебе нужно время. — Мы начинаем все сначала. Тони смотрит на руку Стива, потом снова на него самого. — Почему? — Потому что я встретил тебя в первый раз прямо здесь, и я думаю, что это, возможно, одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Потому что я знаю, что то, что у нас есть, это что-то действительно замечательное, и я не хочу упустить это. Я не говорю, что это будет легко, и я не могу сказать, что мне не больно. Я бы хотел, чтобы ты мне рассказал. Я хотел бы, чтобы ты доверял мне, и я хотел бы, чтобы я дал тебе причину с самого начала. Но мы начинаем все заново, потому что мы оба совершили ошибки, и я хочу, чтобы на этот раз все было правильно. — Я хочу забрать тебя к себе и проснуться с тобой в моей постели, и я не хочу, чтобы мы куда-то уезжали. Я не буду ждать, чтобы пригласить тебя на свидание, которого ты заслуживаешь. Я попрошу тебя сразу же, потому что я уже буду так далеко от тебя, что это будет ужасно. И я расскажу тебе о своем прошлом, а ты расскажешь мне о своем, даже о том, что причиняет боль. Ты будешь смеяться над стенами моей спальни и обманывать моих соседей по комнате, заключая глупые пари, а я буду рассказывать тебе ужасные шутки, которые ты втайне любишь. И я не собираюсь отказываться от нас, потому что я люблю тебя, и ты всегда будешь стоить того, чтобы за тебя бороться. Мы начинаем с самого начала, и у нас все получится. — Так что, приятно познакомиться, — Стив снова протягивает ему руку. — Я Стив Роджерс. Тони смотрит на руку Стива еще раз, затем берет ее в свою и с ухмылкой пожимает. — Привет, Стив. Я Тони Старк. Очень приятно познакомиться с тобой.