***
На обед Северус не спустился: его дожидались письма от обеспокоенных родителей, визит председателя Попечительского комитета и ревизия имеющихся в Больничном крыле составов. Словом, времени на еду катастрофически не хватало. Скверно, конечно, ему хотелось бы выцарапать несколько минут на то, чтобы посетить урок Гарри, взглянуть, как он справляется; впрочем, стоило этой мысли посетить его голову, и Северус рассердился на самого себя. Право слово, Поттер не ребёнок! Как-нибудь разберётся. Кто, если не он? С планом мероприятий на семестр и сроками промежуточной отчётности он провозился добрых несколько часов. По крайней мере, когда Северус наконец выпрямился и потянулся, отбросив перо, за окном уже стемнело. Впопыхах наколдованный Темпус подсказал, что до ужина оставалось чуть больше часа; значит, уроки ещё идут. Кто там сейчас у Поттера?.. Призванное небрежным щелчком пальцев расписание расправилось в его руках. Северус прищурился. Оч-чень хорошо: Слизерин. Первокурсники. Наверняка перепуганные до полусмерти. Заранее настроенные подозрительно; он был бы. Но ещё — заинтригованные. Он не станет вмешиваться. Лишь убедится в том, что всё идёт как надо. Это беспокойство о новоиспечённом коллеге и его маленьких учениках, и только. Снейп поднялся на ноги и решительным шагом покинул кабинет. На третьем этаже было светло и сухо; не сравнить с вечной сыростью подземелий. Он без труда отыскал дверь нужного кабинета и на мгновение замер перед ним, будто засомневавшись в правильности этого решения. Припомнил собственное первое занятие с Поттером, то, как тот строчил что-то не унимаясь, и собственное бешенство из-за невнимательности «звёздного мальчика»; как стоял перед ними, первокурсниками, до нелепости крошечными и испуганными, и говорил о могущественных составах; и как у некоторых — но лишь у некоторых — горели глаза… Он проскользнул в аудиторию бесшумной тенью. Дверь, едва приоткрывшаяся и тут же беззвучно захлопнувшаяся за ним, даже не скрипнула. Его не увидели бы в полумраке дальнего угла кабинета, Северус позаботился о том, чтобы не привлекать внимания; но Поттер, стоявший у доски, на мгновение осёкся и взглянул на него, безошибочно отыскав во тьме его неподвижную фигуру. Усмехнулся — одними уголками губ. И негромко продолжил: — Итак, привидения. Что мы о них знаем? Да, Квентин? Последнее было сказано с доброжелательным кивком в адрес светловолосого мальчика, робко поднявшего руку. Значит, Поттер уже успел познакомиться с детьми. Хорошо. Северус оглядел их, не вслушиваясь в неуверенное бормотание ребёнка; их было всего трое, и его сердце больно сжалось, как сжималось и на вчерашнем распределении. Этот крепыш за третьей партой — Булстроуд. Оставшиеся двое — полукровки; чудо, что они оказались на Слизерине. Большая часть чистокровных семей участвовала в Битве за Хогвартс на стороне Волдеморта, следовательно — мертвы или под стражей. Какие-нибудь Уизли или Лонгботтомы скорее проглотили бы Распределяющую Шляпу, чем позволили бы ей отправить себя в Слизерин… Плохо. Очень плохо. Но, может быть, станет лучше. — Замечательно, — говорил тем временем Гарри. — Отличный ответ, Теренс, пять баллов Слизерину. А теперь вооружитесь перьями, приготовьтесь конспектировать и простите мне моё занудство. Кто-то тихонько рассмеялся. Темноволосый мальчишка или коротко стриженная девчонка? Не так важно. Северус увидел то, что хотел; следовало покинуть кабинет. Но он почему-то остался, напряжённо следя за негромко диктующим Гарри и торопливо записывающими за ним детьми. В этом не было ровным счётом никакой необходимости — пустая трата времени, которое он мог бы посвятить более важным делам. Снейп и сам не мог бы объяснить себе, почему не находил в себе сил для того, чтобы сдвинуться с места. Даже когда Гарри попрощался с детьми, и они выскочили из кабинета, на ходу запихивая в сумки школьные принадлежности. Поттер проводил их взглядом. Покосился на самый тёмный угол, в котором всё ещё стоял Северус. Хмыкнул. Взмахнул рукой, запечатывая дверь невербальным заклятием. Кто к кому приблизился первым, было непонятно. Они встретились посередине; руки Гарри оказались на его плечах, не сжимая, лишь легонько удерживая на месте; губы Гарри мазнули по его собственным обжигающим и недостаточным прикосновением, а потом дрогнули, когда он улыбнулся и прошептал: — Не думал, что ты придёшь. — Хотел убедиться, что у тебя всё под контролем, — вышло хрипло: Северус не сразу справился с голосом. Гарри смешливо вскинул брови: — О, так это инспекция, господин директор? Пальцы Поттера пропутешествовали по его плечам — ниже, к локтям, к предплечьям. — Может быть, — уклончиво отозвался Снейп. — Как всё прошло? Гарри дёрнул его на себя — так резко, что Северус едва не потерял равновесие и впечатался грудью в чужую, жёсткую и твёрдую, горячую даже сквозь плотную ткань мантии. Ладони Поттера вдруг оказались на его пояснице, поверх наглухо застёгнутого сюртука, который ещё никогда не казался Северусу настолько неудобным и лишним, как теперь. — Вполне неплохо, — проурчал Гарри, целуя его под подбородком. — Гриффиндорцы и словом не обмолвились о моём деканстве. Только косились мрачно. — Это пока, — сухо прокомментировал Снейп, сладко вздрогнув от очередного прикосновения влажного поттеровского рта. — Дай им время прийти в себя, и они ещё покажут, на что способны. — Звучит как угроза, — фыркнул Гарри, перемещаясь губами на его горло. — Думаешь, всё станет хуже? — Это лишь затишье перед бурей, — прошелестел Северус, прикрывая глаза. — И рано или поздно грянет гром. У него было дурное предчувствие по поводу всего этого, а интуиция редко его обманывала. Впрочем, сейчас Северус был бы рад ошибиться. Где-то за дверью раздались шаги. Разумеется, от незваных гостей их защищали предусмотрительно наложенные Поттером заклятия, но… Снейп всё равно дёрнулся и попытался высвободиться, как-то разом вспомнив, где и с кем находится. Поттер не позволил — напротив, притиснул его к себе ближе, лизнул в шею, туда, где был надёжно скрытый от любопытных глаз Маскировочными Чарами шрам. И, чуть отстранившись и неожиданно посерьёзнев, заглянул Северусу в глаза. — Я проведу с ними воспитательную беседу при необходимости, — прозвучало жёстко, по-аврорски. — Если потребуется — с каждым лично. Этого, разумеется, мало, стереотипы и предрассудки не рушатся по одному щелчку пальцев… Но, по крайней мере, это уже что-то. — Уже что-то, — эхом откликнулся Северус; сосредоточиться, когда наглые ладони Поттера продолжали блуждать по его спине, было затруднительно. Кажется, это он первым подался вперёд и инициировал поцелуй. Северус не сумел бы сказать наверняка: он очнулся лишь в тот момент, когда кислорода в лёгких перестало хватать, а в животе скрутилась тугая пружина возбуждения. — Тебя не было на обеде, — выдохнул отодвинувшийся Гарри ему в губы, теперь поглаживая его по скуле. — Я был занят, — в тон ему ответил Северус. — Ты и за завтраком ни драккла не съел. — Поттер. — Двадцать пять лет уже Поттер, — взгляд Гарри сделался недовольным. Снейп тяжело вздохнул: — Что ты хочешь услышать? — М-м… — в глазах Поттера блеснули знакомые золотые искорки. Он облизнул губы, и Снейп сжал зубы: это неизменно порождало в нём волну жара, и паршивец знал об этом как никто другой. — Есть множество вещей, которые я бы хотел от вас услышать, господин директор, сэр… Впрочем, под его предупреждающим взглядом Гарри немедленно разжал пальцы и добавил: — Но сегодня мне хватит и обещания нормально поужинать. Пойдём? Северус неопределённо дёрнул уголком рта: — После вас. Когда он, вернув себе самообладание и извечное каменное выражение лица, вошёл в Большой зал, Гарри уже был увлечён ужином и болтовнёй с коллегами. Судя по краем уха выцепленному Снейпом диалогу с добродушно посмеивающимся Слизнортом, делился бесценным опытом первого дня в роли преподавателя. На Северуса Поттер не смотрел, но у того всё равно сложилось впечатление, что его нет-нет да окидывали незаметными для других взглядами: короткими и осторожными. Жадными. Многообещающими. Вилка в его пальцах слегка подрагивала, и Северус ничего не мог с этим поделать.Часть 3
17 ноября 2022 г. в 14:20
За завтраком Поттер казался оплотом спокойствия и уверенности в себе: жизнерадостно поглощал овсянку, перешучивался с Хагридом и то и дело задевал колено Снейпа своим под столом. Может, и не специально, но Северус был человеком опытным и очень сомневался в том, что Поттер хоть что-нибудь делал случайно. Впрочем, это было лучше вчерашней нервозности. И ещё странным образом обнадёживало, будто Гарри делился с ним своей убеждённостью в том, что всё будет в порядке.
Снейпу как никогда сильно хотелось обладать пресловутым гриффиндорским оптимизмом и верить в лучшее.
Не раз и не два он ловил на себе взгляды студентов — взволнованные, заинтересованные, скептические. И отчего-то знал наверняка, что прошлой ночью многие из них толком не выспались: до хрипоты обсуждали его решение. Сколько из обсуждений, касавшихся этого, прозвучали разозлённо? Сколько — с недоверчивым осуждением? И были ли обнадёженные — хотя бы нейтральные — голоса?
Минерва, ответственная за распределение расписаний занятий для всех курсов и факультетов, взмахнула волшебной палочкой, и к четырём столам потянулась вереница свитков. Интересно, какое занятие стояло первым у Поттера?..
— Гриффиндор, шестой курс, — еле слышно прошептал вездесущий Поттер ему на ухо, и Северус вздрогнул и чуть повернул голову в его сторону — только чтобы поймать мимолётный взгляд, потеплевший, стоило их глазам встретиться.
— Могу лишь посочувствовать, — усмехнулся он отчего-то непослушными губами. — И посоветовать запастись терпением. Гриффиндорцы всегда славились отсутствием дисциплины.
— Всё не может быть так плохо, — возразил ему Гарри с улыбкой, — в конце концов, я сам учился на Гриффиндоре.
Будто я мог об этом позабыть.
— Вот именно, — вкрадчиво мурлыкнул Снейп. — И, помнится мне, именно вы, профессор Поттер, были ответственны за большую часть снятых с Гриффиндора за нарушение школьных правил баллов.
Гарри состроил оскорблённое выражение лица, насквозь фальшивое — его с потрохами выдавали весело сверкающие глаза. Зато не преминул вмешаться крошечный Флитвик, подскочивший на своей горе подушечек и пропищавший:
— Ну-ну, Северус, ты пристрастен!
— Неужели, — сухо ответил Снейп, без особенного интереса размазывая по тарелке остывающую овсянку.
— Не стоит забывать и о том, как много баллов Гарри принёс своему факультету, — влезла МакГонагалл; в голосе её звучала поистине материнская гордость, но Гарри моментально стушевался и сделал вид, что увлечён тостом с джемом.
— Вот-вот! — горячо поддержал её Слизнорт. — Чего только стоит одна эта история с василиском!
Кто-то из преподавателей одобрительно поддакнул. Гарри гипнотизировал взглядом стол, будто ему было неловко или стыдно. Северус поджал губы и выплюнул:
— Не думаю, что кто-то из нынешних студентов факультета Гриффиндор повторит этот подвиг. Видите ли, запасного василиска у нас нет.
И добавил с неожиданной для самого себя тихой яростью:
— А кроме того, пока я занимаю пост директора, ни один студент этой школы и близко не подойдёт к настолько опасному созданию. И уж тем более — обучаясь на втором курсе. Альбус отличался феноменальной способностью исчезать в самый неподходящий момент, оставляя сражения детям; я не повторю его ошибок.
Теперь он чувствовал взгляд Поттера на своём лице, но упорно не смотрел на него.
— Профессор Дамблдор был великим директором! — взревел Хагрид, стукнув по столу кулаком с такой силой, что лишь оперативное вмешательство взмахнувшего палочкой Флитвика уберегло посуду от падения.
Но — замолчал, стоило Северусу взглянуть на него. Смутился, пожал огромными плечами, что-то пробормотал в косматую бороду.
Снейп на мгновение прикрыл глаза, справляясь с волной бешенства.
— Профессор Дамблдор, — он практически шептал, но в воцарившейся за преподавательским столом тишине шёпот этот сделался громовым раскатом, — был человеком своеобразным, склонным к попустительству и фаворитизму по отношению к… некоторым своим подопечным.
— Например, ко мне? — мягко осведомился Гарри.
Северус посмотрел на него прямо, глаза в глаза. И коротко кивнул:
— Например, к вам.
— Северус! — в голосе МакГонагалл были изумление и предупреждение.
Во имя Мерлина, Минерва.
Он сжал зубы и поднялся из-за стола, так и не притронувшись к овсянке. Выдавил, старательно сдерживая гнев и застарелую злую боль, всегда вспыхивавшие в нём, когда разговор заходил о прошлом директоре Хогвартса:
— Прошу меня извинить, на этом я вынужден вас покинуть. Продуктивного дня, коллеги. Профессор Поттер… удачи.
Его провожали взглядами — острыми и неодобрительными, Северус это чувствовал. Краем уха, уже направляясь в сторону выхода, он успел уловить тихонько сказанное кем-то из женщин, быть может, профессором Вектор:
— Не бери в голову, Гарри. Он… сложный человек.
И ещё — спокойное поттеровское:
— Не переживайте. Меня трудно задеть. К тому же, в сказанном профессором Снейпом есть доля истины.
Доля истины, подумал он с мрачным весельем, ускоряя шаг и двигаясь теперь так торопливо, что тяжёлая чёрная мантия хлестала по лодыжкам при каждом движении. Доля истины, в самом деле… Правда в том, Поттер, что, будь твои родители живы, они не оставили бы от старика Альбуса и мокрого места за то, какой опасности он подвергал тебя из года в год; но история не знает сослагательного наклонения, и ты попал в его руки сиротой, из которого можно было вылепить что угодно; орудием войны, которое необходимо было регулярно проверять на профпригодность. И погляди-ка, что из этого вышло: ты — Национальный Герой, он — практически святой. Альбус бы сказал, что игра стоила свеч; я же считаю, что это лишь чудом тебя не сломало.
Они никогда не обсуждали это с Гарри. Это было негласным табу, темой, которую они всегда избегали затрагивать, и Северус уже жалел об этой своей вспышке. Коллеги, несомненно, перемоют ему все косточки. Быть может, выразят Поттеру свои соболезнования по поводу необходимости работать со старым желчным сухарём. Он почти мог слышать, как какая-нибудь Трелони, нелепо тараща увеличенные толстыми стёклами очков глаза, вещает что-нибудь про давнюю ненависть и предвзятость. Оставалось надеяться, что Гарри хватит благоразумия не расхохотаться — в конце концов, сведения хогвартских преподавателей об уровне отношений между ними были несколько… устаревшими.
— Гриффиндор, шестой курс, — пробормотал он себе под нос, выходя в вестибюль и останавливаясь перед огромными песочными часами, символизировавшими количество баллов каждого из факультетов; пока все они пустовали. И усмехнулся.