Что происходит в учительской после отбоя

Северус влетел в учительскую, громко хлопнув дверью, и собравшиеся здесь преподаватели — все как один — вздрогнули. Никто не любил совещания, особенно вот такие — неожиданные, незапланированные, назначенные без предупреждения. Снейп оглядел их напряжённые лица, усмехнулся чему-то своему и еле слышно пробормотал: — Так-так… Хагрид, сидевший на двух стульях сразу, встревоженно завозился, и под его весом жалобно скрипнули все восемь ножек. — Профессор Хагрид, — вкрадчиво начал Снейп, немедленно устремив на него убийственный взгляд, — что это за история с соплохвостами? Помнится, в прошлом году мы с вами уже обсуждали необходимость убрать этих тварей из программы вашего курса. Пять человек лежат в Больничном крыле с ожогами! Чем вы думали, в самом деле? Хагрид пристыженно опустил очи долу и забормотал: — Дык они же славные, соплохвосты-то… К ним, это… подход нужен… — Подход, — опасным тоном повторил Северус, скрестив руки на груди. А потом взорвался: — Перчатки из драконьей кожи — вот что нужно вам и студентам! Ещё один инцидент с травмой во время вашего занятия — и я лично позабочусь о том, чтобы ваши милые безобидные питомцы не смогли больше никому навредить! На лице Хагрида отразился вселенский ужас. — Соплохвосты и правда ничего, — примирительно начал сидевший рядом с ним Гарри, разумеется, пришедший на помощь другу. Снейп скривился: — А до вас, профессор Поттер, очередь ещё дойдёт. Сидите и помалкивайте. Гарри обжёг его смешливым взглядом, и Северус торопливо отвернулся — лукавые искорки, плясавшие в глазах Поттера, совершенно не помогали сосредоточиться на разборе полётов и настроиться на рабочий лад. — Профессор Трелони, — произнёс он сухо, прошагав дальше и поморщившись от запашка хереса, — на вас снова жалуются. Вы опять кормили третьекурсников сказками о том, что кто-то из их коллег умрёт к концу года, не так ли? Две равенкловки впечатлились настолько, что в слезах написали родителям о своей скоропостижной кончине. Попечительский совет рвёт и мечет. Трелони икнула, запахнулась в цветастую шаль и, выпрямившись, с достоинством ответила: — Будущее туманно и мрачно, директор, и не моя вина, коль встреча с неизбежным лишает слабых людей присутствия духа. Да с тобой же невозможно разговаривать, старая маразматичка. Снейп сжал зубы и процедил: — Будьте так любезны, постарайтесь обходить тему смерти стороной. Им по тринадцать лет. Ограничьтесь… не знаю… тяжёлыми увечьями. Третьекурсники уже вовсю играют в квиддич, так у ваших предсказаний появится шанс сбыться. Трелони задумалась. Судя по всему, её раздирали на части праведный гнев и оживлённость. Оставив её решать этот важный экзистенциальный вопрос — пойти на уступки или нет — одну, Северус двинулся дальше, кивая коллегам: — Профессор Вектор — никаких замечаний. Профессор Флитвик — никаких замечаний. Профессор Спраут… Тут он остановился. И, скривившись, точно обсуждение столь незначительной темы наносило урон его собственному престижу, произнёс: — Хаффлпаффцы чрезмерно злоупотребляют выгодным расположением своей гостиной и доводят домовых эльфов до припадков количеством визитов в неурочное время. Обсудите с ними этот вопрос, если не хотите, чтобы все мы лишились горячих завтраков, обедов и ужинов. Спраут, раскрасневшаяся и заулыбавшаяся ещё в начале его речи, будто Северус шутил, кивнула. — Профессор Слизнорт… — проговорил он, скользнув взглядом по одутловатому лицу следующего коллеги, и в тысячный раз поздравил себя с принятием правильного решения. На протяжении восьми лет Минерва предлагала, настаивала и требовала, чтобы Слизнорт занял пост декана Слизерина. Но Северус знал, что за этой внешностью добродушного толстяка скрывается безвольный, неспособный за себя постоять человек; не такого декана он хотел слизеринцам в нынешних обстоятельствах; не такой пример им был нужен. Впрочем, зельеваром Слизнорт был сносным — стоило ли требовать от него большего? — Я заберу у вас занятия с продвинутым курсом, — продолжил он наконец, лихорадочно раздумывая, как освободить время. — Вы слишком… мягки к ним. Это дурно сказывается на их дисциплине и результатах экзаменов. Откуда-то со стороны Гарри донеслось покашливание, подозрительно похожее на тщательно замаскированный смешок. Снейп покосился на него раздражённо, а потом едва не усмехнулся сам — Поттер, несомненно, вспомнил собственный опыт обучения у Горация. И, быть может, старый учебник Принца-Полукровки. — Как скажешь, Северус, — ничуть не огорчившись и даже воодушевившись, пропел Слизнорт, сразу сделавшийся похожим на огромного кота. — Но быть чересчур строгим с детьми нельзя! Они молоды, порывисты и чрезмерно влюбчивы… Северус, не дослушав, отмахнулся и выплюнул: — Минерва. МакГонагалл подняла голову. — Потрудись изложить мне суть вчерашнего инцидента на квиддичном поле, — ровно произнёс Снейп. Минерва поморщилась, на мгновение показавшись ему уставшей и очень, очень постаревшей. И пожала худыми плечами: — Стычка между командами по квиддичу. Видимо, гриффиндорцы решили посетить первую тренировку нового состава Слизерина, но не сумели следить за ней без комментариев. Завязалась потасовка. Никто не пострадал, мадам Хуч подоспела вовремя, но… — Но, — резко перебил её Снейп, — нет никаких гарантий, что это не повторится, не так ли? А что будет на матчах? Что, если Гриффиндору и Слизерину придётся сражаться за Кубок? Минерва немедленно расправила плечи и холодно ответила: — Мои студенты не позволят себе прибегнуть к нечестным методам ведения борьбы, даже если от этого будет зависеть их победа. Неужели. Северус вскинул брови. И после короткой паузы покачал головой: — Это должно стать единичным инцидентом, профессор МакГонагалл. Я прошу вас провести с гриффиндорской командой воспитательную беседу. Никто не отнимает у них шанса тренироваться перед первым матчем; так пусть и они не лишают этого других. Он знал, что это мало зависело от Минервы; знал, что она сама никогда не взращивала в своих учениках ненависть к слизеринцам, что ненависть эта шла извне, и для того, чтобы побороть её, было недостаточно слова декана, пусть даже всеми уважаемой героини войны… Но, Мерлин, как ему это надоело! Он практически приказал Хуч следить за каждой тренировкой по квиддичу, опасаясь именно таких происшествий — и вот. На первой же… — А кто будет соревноваться в первом матче сезона? — с любопытством поинтересовался Поттер. Северус покосился на него, размышляя, стоит ли отвечать… — Слизерин и Равенкло, — пропищал маленький Флитвик. И гордо добавил: — Моя команда рассчитывает на победу в этом году! — Да-да, как и все остальные, — отмахнулся Снейп, устало поморщившись, когда коллеги загомонили, обсуждая шансы факультетов. Гарри прыснул — и немедленно заработал мрачный взгляд. — Вам, я погляжу, очень весело, профессор Поттер? — прошелестел Северус, и в учительской немедленно воцарилась гробовая тишина. — Считаете наше небольшое собрание и его причины забавными? Гарри перестал улыбаться, но в глазах у него не было ни раскаяния, ни тревоги. — Что вы, сэр, — вежливо ответил он, умудряясь каким-то невозможным, недопустимым образом сочетать в своём голосе отголоски смеха и серьёзность. — До меня дошли слухи, — негромко проговорил Снейп, не сводя с него гипнотизирующего взгляда змеи, — что вы, профессор Поттер, развлекаетесь на досуге наложением заклятий на учеников. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но за минувшую неделю вы дважды накладывали Замораживающие Чары на гриффиндорцев, трижды применили Экспеллиармус на сдвоенных занятиях по Защите от Тёмных Искусств и один раз лишили весь четвёртый курс Равенкло возможности открыть рот до конца занятия… Теперь глаза Гарри сделались другими — опасными, практически злыми. Он не стал спорить или оправдываться, только пожал плечами и тихо ответил: — У меня… особые методы. — Особые методы, — вкрадчиво повторил Снейп, приблизившись к нему вплотную. И, в кои-то веки глядя на сидящего на стуле Поттера сверху вниз, наклонился к нему. Только чтобы рявкнуть ему прямо в лицо: — Вам здесь не Аврорат! Гарри даже не дёрнулся. Лишь моргнул, откинулся на спинку стула, окинув Снейпа взглядом, от которого того окатило волной жара, и сдержанно отозвался: — Если бы я наказывал студентов за проступки так, как делал это с аврорами, количество их ошибок давно свелось бы к нулю. Но, к сожалению… — тут он позволил себе слабую усмешку, и — возмутительно! — кое-кто из коллег Северуса заулыбался, — такой роскоши я себе позволить не могу. Я связан по рукам и ногам уставом школы, господин директор, и я ни разу его не нарушил. Было бы лучше, если бы я бездействовал и позволял гриффиндорцам затевать дуэли со слизеринцами, а равенкловцам — критиковать меня, вас и всю организацию учебного процесса в целом? Ты говоришь так, словно я не знаю, что именно подвигло тебя заткнуть рты четвёртому курсу или выбить палочку из рук мистера Брауна; но речь не о проблемах, Поттер. Речь о способах их решения. — Вы могли бы снять баллы, — едко выплюнул Снейп. — Назначить отработку не в меру болтливым личностям. Драить котлы — удивительно умиротворяющее занятие, профессор Поттер. Гарантирую вам, оно отшибло бы у студентов желание высказываться в ваш адрес точно так же, как и Силенцио. А кроме того, я не могу во всеуслышание заявить о том, что одобряю то, что ты творишь. — Позвольте мне с этим не согласиться, — с хищной улыбкой парировал Гарри. — Некоторые люди понимают лишь язык силы. А кто-то реагирует только на то, что способно задеть его гордость. Я пытаюсь комбинировать подходы, сэр. — Вы решаете проблему насилия насилием! — взорвался Снейп. — Как только эта история дойдёт до Попечительского совета, они немедленно примчатся в школу с инспекцией и поднимут вопрос о вашей профпригодности! И я ничего не смогу сделать один — против целой плеяды возмущённых родителей. Гарри сощурился. — Пусть приезжают, — спокойно ответил он. — Я с удовольствием покажу им, как себя ведут их драгоценные отпрыски. Что они позволяют себе по отношению к другим. Уверен, Экспеллиармус, который я применил к Эвану Стюарту, покажется его матушке детским лепетом, как только она узнает, что он собирался приложить коллегу-слизеринца Летучемышиным сглазом за невинную шутку. Или, поменяйся они местами, миссис Стюарт предпочла бы, чтобы в её сына всё-таки угодило заклятие? Поттер был прав. Но ещё Северус знал родителей. Они могли душу высосать оперативнее любого дементора; порой их любовь к собственным детям доходила до абсурда, до крайностей, и Гарри, должно быть, очень удивился бы, узнай он, что и на светлой стороне хватало чрезмерно заботливых отцов, каким был в своё время Люциус Малфой. — Меня мало волнуют подробности! — рявкнул он, не чувствуя в себе ярости, которую имитировал. — Не забывайтесь, профессор Поттер, не переступайте эту тонкую грань между предотвращением нападения и контратакой. И если мне поступит хоть одна жалоба в ваш адрес… То нас будет ждать разве что серьёзный разговор наедине. Но моим коллегам необязательно знать о том, как многое я готов тебе позволить. — То я лично займусь решением этого вопроса, — закончил он вслух. Поттер состроил гримасу, но уже в следующее мгновение его лицо сделалось невыразительным. Впрочем, судя по огню в глазах, он понял больше, чем Северус сказал; ровно столько, сколько было необходимо. Хорошо. Снейп окинул собравшихся пристальным взглядом и процедил: — Совещание окончено. Можете быть свободны. Один за другим его коллеги разбрелись кто куда — некоторые с явным облегчением, читавшимся на лице, другие с недовольством. Кто-то даже сочувственно покосился на Поттера и похлопал его по плечу. Снейп не выдержал и фыркнул. Бедный мистер Поттер, как же! Просто возмутительно, как мало его ценит деспотичный директор Снейп! Пусть так. Для них обоих будет лучше, если все будут считать их отношения напряжёнными. Пусть верят в сказку о старых обидах; довольно и того, что уже написала эта мерзавка Скитер, если кто-то прознает о том, что на самом деле их связывает, грязи не оберёшься… Видит Мерлин, меньше всего на свете они сейчас нуждались в скандале. Он отошёл к окну и уставился невидящим взглядом на пустовавшее в этот час квиддичное поле. Уже стемнело, ужин давно закончился, студенты наверняка сидели в гостиных и корпели над домашними заданиями. Или, что было более вероятно, развлекали себя всякими невразумительными глупостями из «Всевозможных волшебных вредилок». Снейп думал, что остался в учительской один — он всегда покидал её последним после таких собраний, — но за его спиной неожиданно раздались тихие шаги, а в следующее мгновение кто-то — Поттер, разумеется, это был Поттер, кто же ещё — прижался к нему со спины, большой и горячий, обнял поперёк груди… И прошептал ему в самое ухо: — Ты был несправедлив ко мне. Северус дёрнулся и невольно прижался к нему теснее. Гарри хмыкнул, стиснул его в своих объятиях почти до ощущения удушья, опустил ладонь на его бедро. — Несправедлив? — повторил Снейп одними губами, попытавшись вырваться из его хватки — и потерпев оглушительное поражение. — В чём же, профессор Поттер? В том, что вы ходите по очень тонкому льду, разбрасываясь заклятиями направо и налево? — Да, — еле слышно мурлыкнул Гарри, пальцы которого неожиданно сместились Северусу на горло — и сжали, пока легонько, больше дразня, чем перекрывая воздух, — в этом тоже. Мне не понравилось, в каком тоне вы со мной разговаривали, сэр… И — сдавил. Вторая его рука нырнула под мантию, расправилась с ширинкой брюк, легла на пах, и Северус вздрогнул: Поттер знал, как его потрогать, чтобы немедленно добиться отклика; он выучил его тело наизусть за семь лет — и беззастенчиво пользовался этим знанием теперь, вжимая его в подоконник. Снейп хотел сказать что-то про «ты этого заслуживал» или «ты должен меня понять», но поперхнулся, задохнулся родившимся у него в горле невнятным стоном, когда пальцы Гарри обхватили его член, и сил хватило лишь на сдавленное: — Дверь. Смешок пришёлся куда-то ему в висок, обжёг жаркой близостью, и Северус прикрыл глаза и запрокинул голову, ловя губы Гарри. — Надёжно заперта, — шепнул тот, не прекращая мучительно медленно ласкать его, то ужесточая, то ослабляя хватку на беззащитном горле. — Никто не увидит, как вы кончите под моим контролем, господин директор, сэр… Никто, кроме меня. — Проклятый… мальчишка, — полузадушенно прохрипел Северус, отчаянно толкаясь навстречу его неумолимой, неторопливой, недостаточной ладони и цепляясь дрожащими пальцами за подоконник, чтобы устоять на ногах. Гарри подтолкнул его — вперёд и чуть в сторону, вынудил прижаться пылающей щекой к стене, навалился сзади, притёрся к заднице бёдрами. У него стояло, о, Мерлин; и, когда Северус на пробу качнул бёдрами, Поттер сдавил его горло чуть сильнее, прорычал практически приказным тоном: — Не сейчас. И — впился зубами в беззащитную шею. Наверняка до следа, до кроваво-красной отметины. Поттер любил оставлять их, и Северус всегда клял эту его привычку, когда сводил ноющие отпечатки зубов и языка, но иногда намеренно обходил вниманием некоторые из них — там, где никто не увидел бы: на бедре; под ключицей; на груди. Северус подавился всхлипом. Поттер вжал его в себя до упора, до дрожи, до скулежа, прошёлся большим пальцем по головке, обласкал обманчивой мягкостью пальцев уже начинавшее побаливать горло. Рыкнул — напряжённо, раскатисто: — Мер-рлин, какой же ты. «Какой?» — собирался спросить Северус, но не смог. Кольцо пальцев сжалось на его члене практически до дискомфорта, ещё немного, и стало бы больно; но больно не было — только хорошо, и жарко, и пульсирующе, и так… Идеально — то, как его пальцы скользили по твёрдому члену; и то, как его жадный горячий рот исследовал шею Северуса; и то, как он то усиливал, то ослаблял хватку на горле, давая глотнуть пересохшими губами кислорода и тут же возвращая волнующее, головокружительное ощущение удушья. Снейп застонал, но вышло что-то между приступом кашля и скулежом. А в следующее мгновение Поттер потёрся бёдрами о его задницу, и это было слишком ярко и остро даже через два слоя одежды, и Северусу захотелось, чтобы одежды — ни-ка-кой — на них не было и чтобы… — Ну же, — хрипло прошелестел Гарри, мазнув губами по его шее в аккурат в том месте, где был шрам, — сделай это для меня. И — резкое, грубоватое движение кольца пальцев. И — загнанный выдох в затылок. И — указательный и средний, дразняще и опасно устроившиеся прямо на сонной артерии. И ещё — весь Поттер, вжимающий его в стену всем весом своего большого твёрдого тела; возмутительно жаркий и не менее возмутительно болтливый Поттер, прошептавший куда-то ему в ухо перед тем, как горячо и мокро лизнуть мочку: — Мой хор-роший. «Какой я тебе хороший?» — собирался возмутиться Северус, но вместо раздражения пришла волна обжигающего удовольствия, перед глазами всё поплыло от нехватки кислорода, и тугая пружина у него в животе вдруг лопнула. Снейп пошатнулся и застонал, изливаясь в ладонь Гарри; наверняка не сумел бы удержаться на ногах, если бы не сильная рука, тут же поймавшая его ослабевшее, сделавшееся ватным тело. Сердце бешено колотилось где-то в подреберье, в ушах шумела кровь. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя; за это время пальцы Поттера успели исчезнуть, а самого Северуса обдало холодком Чистящих Чар. Он опомнился лишь тогда, когда Гарри снова поцеловал его — теперь осторожно и мягко, в висок. — Мерлин, — пробормотал Снейп, едва двигая непослушным языком. — Почти, — со смешком согласился Поттер, не собиравшийся, похоже, от него отлипать. Но тут же отпустивший и отстранившийся, стоило Северусу неуютно пошевелиться. — Я слишком стар для этого, — пробормотал Снейп, ощупывая шею и зная — чувствуя, буквально ощущая подушечками, — что она вся испещрена следами поттеровских рта и пальцев. Возражал ли он? Драккла с два. — Вот ещё, — хмыкнул Гарри и, когда Северус повернулся к нему лицом, заправил ему за ухо выбившуюся из низкого хвоста длинную прядь. — Говорят, молодой любовник способен открыть в партнёре второе дыхание. — Ты мне его пока только перекрыл, — беззлобно проворчал Снейп, окончательно приходя в себя и придирчиво оправляя мантию. Потом огляделся, некстати и очень остро осознав, где они находятся и чем только что занимались. И уставился на Поттера разъярённо. — Ты… Гарри не дал ему и шанса высказаться — заткнул поцелуем, жадным, горячим, требовательным; он всегда целовал вот так, будто в самый первый или в самый последний раз, и Северус неизменно сдавал позиции под натиском этих нетерпеливых губ. Сдал и теперь — приник ближе, позволил наглым поттеровским ладоням устроиться на своей заднице, обнял его за шею и прижался бёдрами… Поттер зашипел и больно прихватил зубами его нижнюю губу. — Осторожнее, — глаза у него потемнели и горели тем чувственным огнём, который сводил Снейпа с ума. — Я всё-таки не железный. — Да что ты, — фыркнул Северус, притираясь ближе. — А так и не скажешь. Взгляд, которым его одарил дёрнувшийся навстречу Поттер, был угрожающим и многообещающим одновременно, и в паху у Северуса потяжелело. Во имя Мерлина, этот мальчишка в самом деле собирался однажды прикончить его… — Я думаю, нам лучше переместиться в более удобное место, — прошептал Гарри, отстраняясь так неожиданно, что Северус лишь титаническим усилием воли подавил рефлекторный порыв потянуться за ним следом. — Как насчёт директорских покоев? — Ваша наглость не знает границ, профессор Поттер, — сухо заметил Снейп. И не смог сдержать усмешку, когда взгляд Гарри на мгновение сделался напряжённым: иногда он мыслил как настоящий гриффиндорец, честное слово. И вёлся на все его, Северуса, подначки. Пришлось поцеловать самому — коротко, торопливо, только чтобы почти сразу же оттолкнуть его от себя и хрипло прошелестеть: — Жду тебя в спальне через десять минут. Опоздаешь — начну без тебя.