Что происходит в учительской после отбоя

Разлад между ними не остался незамеченным. Уже за обедом МакГонагалл, подозрительно сверля Снейпа взглядом, тихонько осведомилась, что произошло между ним и Гарри; несомненно, решила, что Северус задел тонкую душевную организацию новоиспечённого коллеги критикой его стиля преподавания или что-то в этом духе. Снейп, который не выспался и был зол на весь мир, практически прорычал в ответ: — Всё в порядке, Минерва, не лезь не в своё дело. Ничего, разумеется, в порядке не было. Гарри даже не смотрел в его сторону, держался подчёркнуто отстранённо и за завтраком отделался дежурным «доброе утро, сэр»: значит, идти на примирение не торопился. Иногда Северусу — какая нелепость и глупость, вот, взгляните-ка, во что это порой выливалось — удавалось забыть, какая пропасть лежала между ними. Двадцать лет… Наверное, ему следовало извиниться. Но Северус не считал себя виноватым; на чаше весов неизменно перевешивали вопросы репутации школы, и он не мог подставить собственных студентов, которым лишь теперь — во многом благодаря Гарри — дали спокойно жить, шокирующим заявлением о характере своих отношений с великим Избранным. Не сейчас, сейчас не… «У тебя всегда неподходящий момент». Северус дёрнулся и выронил вилку. На него обернулись коллеги, даже Поттер покосился — этим своим цепким аврорским взглядом окинул, — и он немедленно испытал потребность убраться из Большого зала подобру-поздорову. Минерва пыталась удержать его, начала что-то про «ты ничего не съел» и «побудь с коллективом», но Снейп не обнаруживал в себе никаких сил на это. Да и желания, в общем-то, тоже. В коридоре стало легче. Здесь и не было никого, кроме парочки обжимающихся старшекурсников. Северус лениво щёлкнул пальцами, и незадачливых влюблённых отбросило друг от друга на добрых полфута. — Минус десять баллов с Хаффлпаффа, мисс Батлер, — скучающим тоном оповестил он, узнавая в залившейся краской девушке одну из семикурсниц. — И… оу. Помедлил. Вскинул брови. Мальчишка, явно смущённый и испуганный, всё равно уставился на него с вызовом. Даже прикрыл худым плечом девчонку. Интересно. И как забавно… — И минус десять со Слизерина, мистер Роули, — промурлыкал Снейп, прищуриваясь. — Когда я выражал надежду на то, что студенты моего бывшего факультета смогут наладить отношения с однокурсниками, я имел в виду… немного другое. Что ж, по крайней мере… это очевидный прогресс. Эта маленькая сцена странным образом подняла Снейпу настроение, и он не стал назначать студентам отработку за неподобающее имиджу школы проявление чувств — только кивнул и прошёл мимо, краем уха выцепив облегчённый вздох. Подумал о том, что нужно бы рассказать о случившемся Поттеру. И тут же вспомнил, что они были в ссоре. Поднявшееся было на пару пунктов вверх настроение немедленно скакнуло вниз со скоростью бешеной мантикоры. Дракклы. Северус прикрыл глаза, чертыхнулся и решил сосредоточиться на своей работе. На работе — не на мыслях о повздорившем с ним любовнике. Это всегда спасало, всегда приходило ему на помощь: тупой механический труд, двадцатичетырёхчасовая занятость в сутки. Ещё когда он был шпионом Дамблдора, когда его раздирало на части противоречиями и сомнениями, когда два господина швыряли его, как куклу, в разные стороны, назначая задания, после выполнения которых порой хотелось содрать с себя кожу живьём, лишь бы избавиться от ощущения грязи… Северус зарывался в книги, в составление рецептов зелий, в незаметный, но неизменный надзор за Поттером-младшим, в конце концов. Это помогало. Помогло и теперь, когда на душе у него было неспокойно. В кабинете его ожидаемо дожидался ворох писем. Попечительский совет требовал немедленной встречи. Северусу хотелось верить, что дело было не в Поттере; но, по существу, визиты этих встревоженных мамаш всегда означали лишние проблемы и проверки. Он написал председателю совета, что готов встретиться вечером, после ужина, отправил в ответном письме порт-ключ. И потратил вдвое больше времени, чем обычно, на составление плана следующего занятия с продвинутым курсом Зелий. Творилось Мордред знает что: руки дрожали и сердце с ума сходило, а перед внутренним взором нет-нет да вставало взбешённое, разочарованное, отчаявшееся лицо Поттера. И Северус злился, не очень-то понимая, на кого из них. Далась Гарри эта публичность! Мерлина ради, неужели он не успел усвоить простую истину: от магического общества нельзя было ожидать ничего, кроме проблем, осуждения и копания в грязи? Разве мало ему было всего, что уже было сказано и написано про него и Северуса? Кому помогла бы лишняя порция гадких сплетен? «Мне чудовищно надоело быть твоим маленьким грязным секретом». — Это не так, — возразил Снейп тишине своего кабинета. — Ты же знаешь, что это не так, дракклы тебя раздери. Я беспокоюсь о твоей репутации, о твоём добром имени, о твоём будущем, в конце концов. Когда тебе наскучит быть со мной… Он осёкся. Эта фраза — неправильная и жестокая — обожгла ему язык. Северус поморщился. Был бы Гарри здесь, и в него, возможно, уже полетело бы какое-нибудь проклятие: Поттер был вспыльчив и не прощал намёков на их потенциальное расставание. Глупый мальчишка, невыносимый идеалист. Снейпу тоже хотелось верить в пресловутое «долго и счастливо». Но пропасть в двадцать лет означала ещё и жизненный опыт. Опыт, убедивший его, Северуса, в том, что всегда стоило ждать худшего и готовиться к наименее удачному исходу: тогда падать было не так больно. Впрочем, это всё равно было бы чертовски мучительно — если бы Поттер… Довольно. Он рывком поднялся из-за стола, утомлённо стиснув переносицу пальцами, наколдовал Темпус, чертыхнулся и вылетел из кабинета — он уже опаздывал к седьмому курсу.

***

К ужину Северус снова не спустился. У него не было ни малейшего желания есть, а кроме того, Гарри наверняка всё ещё злился. Да и что Северус сказал бы ему на глазах у всех?.. Нет, мириться или объясняться следовало в другом месте — вдали от любопытных глаз и ушей. Поэтому отведённый ему час он провёл в собственном кабинете, пристроившись на узком неудобном диване и безуспешно пытаясь задремать. Но голова раскалывалась, и сон не шёл, поэтому визит председателя Попечительского совета Снейп встретил измотанным и раздражённым. Его звали Терри Холт — грязнокровка, выходец из семьи магглов, чрезвычайно амбициозный выскочка. Его дети учились на втором курсе: мальчик — на Гриффиндоре, девочка — на Равенкло. Совсем как сёстры Патил в своё время. Близнецы и двойняшки всё чаще оказывались на разных факультетах; это интриговало. — Добрый вечер, профессор Снейп, — с широкой улыбкой приветствовал его Холт. Северус отрывисто кивнул: — Добрый, мистер Холт. Присаживайтесь. И, стоило тому опуститься в кресло, сухо спросил: — Чем обязан? Прошу прощения за отсутствие расшаркиваний, но не очень понимаю, в чём срочность этой встречи. Холт немедленно перестал улыбаться. Было в нём что-то подозрительное, практически скользкое; не раз и не два в разговорах с ним Северус думал о том, что уж ему-то стоило в своё время очутиться на Слизерине, но высказывать вслух подобное соображение было, разумеется, чревато. Как всё-таки это порой умиляло: те, кто громче всех вопил о подлости и мерзости, которые взращивал в студентах змеиный факультет, и сами часто могли похвастаться чертами, которые старик Салазар так ценил в своих студентах. Вот взять этого Холта и его стремительный, практически головокружительный карьерный взлёт. Он, впрочем, был приятелем кого-то из обожаемых магическим обществом героев, с Уизли, что ли, дружбу водил. Удивляться было нечему… но Северус сомневался, что одни только тёплые отношения с мистером Уизли смогли обеспечить Холту местечко под солнцем. Впрочем, сейчас думать об этом не стоило. Холт помолчал, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Потом медленно ответил: — Родители встревожены ситуацией в школе. — Встревожены? — переспросил Северус, вскинув брови и мысленно похлопав себя по плечу: он снова оказался прав, речь шла о Поттере. — Поясните, будьте так любезны. — О, охотно, — Холт улыбнулся, но глаза у него остались холодными. — Многие из членов Попечительского совета выражают свою… неудовлетворённость методами, применяемыми профессором Поттером в его преподавательской деятельности. — Неужели? — холодно осведомился Снейп, подавив в себе что-то жалкое и дрожащее, поднявшееся к его горлу при упоминании этой фамилии. — Что ж, давайте-ка взглянем на ситуацию… Профессор Поттер добился существенного улучшения уровня боевых навыков старшеклассников за один только осенний семестр; пробные тестирования в формате выпускных экзаменов выявили куда меньше пробелов в знаниях, чем в том году. Кроме того, он довольно успешно наводит порядок в коридорах, предотвращая магические дуэли и стычки между студентами, что, несомненно, должно радовать их родителей. Неужели миссис Боуд разочарована тем, что её драгоценный отпрыск стараниями профессора Поттера не угодил на той неделе в Больничное крыло, а лишь оказался ненадолго обездвижен и лишился пары десятков баллов в качестве воспитательного эффекта? Холт опасно прищурился. Он слушал молча, не перебивая, но взгляд у него был тяжёлый и недружелюбный. — Он нападает на детей, — негромко начал он после непродолжительной паузы, — и это совершенно недопу… — Устав школы, — скучающим тоном прервал его Северус, — не накладывает на преподавателя никаких ограничений в отношении использования им безвредных заклинаний по отношению к детям. — Безвредных?! — прошипел Холт. — Значит, вы поощряете его методы! Так и знал. Северус тяжело вздохнул. Прикрыл на мгновение глаза. И, старательно подавляя закипающий в нём гнев, ровно поинтересовался: — Мистер Холт, скажите мне, вы любите своих детей? Холт, очевидно, сбитый с толку этим вопросом, ошалело моргнул. — Конечно, люблю, — растерянно ответил он. — Какое отношение это имеет к… — А если бы они попали на Слизерин, — вновь перебил его Снейп, не сводя с него теперь пронизывающего взгляда, — если бы им ежедневно угрожала опасность, если бы они жили с постоянной потенциальной вероятностью нападения, вы всё ещё осуждали бы политику профессора Поттера? Если бы он был единственной существенной преградой между ними и какими-нибудь старшекурсниками с Гриффиндора, считающими забавным подвесить юных слизеринцев в воздухе вверх тормашками, вы всё ещё выступали бы против его вмешательства? — Эта возмутительная гипотеза не относится к делу, — сквозь зубы прорычал стремительно краснеющий Холт. — Неужели? — мягко осведомился Снейп. — Что ж, дайте-ка мне взглянуть на ваше письмо с подписями тех родителей, которые поддерживают вашу точку зрения… Он взмахнул рукой. Развернул влетевший к нему в пальцы свиток. И усмехнулся: — Как странно. Я не вижу здесь миссис Гросс или мистера Роули. И, отшвырнув список в сторону, выразительно приподнял брови: — Выходит, родители тех, кому необходимо заступничество профессора Поттера, не обнаружили в его действиях ничего преступного. — Он потакает слизеринцам, а вы позволяете ему калечить других студентов! — взревел Холт. — Калечить? — Северуса порядком утомили уже его вопли, и он выпрямился, встал на ноги, оперся ладонями на стол, не без удовольствия отмечая, как отпрянул Холт. — Мистер Холт, вы можете прибыть в школу с инспекцией в любое удобное для вас время. И я даже помогу вам стать свидетелем одной из сцен, в которых, по вашему мнению, профессор Поттер злоупотребляет своими должностными обязанностями. Вы увидите, какими методами он решает проблему, а кроме того, оцените весь предшествовавший этому контекст. Что же вы молчите? Разве смысл вашего визита сводится не к этому? — Нет, я… — неуверенно начал Холт, очевидно, напуганный его выражением лица. Северус сжал зубы. И медленно, с огромным усилием контролируя свою ярость, проговорил: — Я желаю вашим детям никогда не столкнуться с тем, с чем сталкиваются в этой школе слизеринцы, мистер Холт. Им повезло; они угодили на факультеты победителей. Но не забывайте о том, что чаша весов всегда может склониться на другую сторону. И, если это произойдёт, молите Мерлина, чтобы нашёлся кто-то вроде Гарри Поттера. Кто-то достаточно могущественный и уважаемый для того, чтобы защитить здоровье и будущее ваших отпрысков. Холт потрясённо молчал. Северус помассировал виски и, предчувствуя мигрень, утомлённо выдохнул: — На этом наше свидание окончено. Жду вашего письма с датой и временем проверки не позднее следующей недели. Холт не стал протестовать. Взгляд у него был… странный. Он будто разрывался между замешательством и гневом, но, к огромному облегчению Снейпа, покорно покинул его кабинет. Северус проводил взглядом его исчезающую во вспышке изумрудного пламени фигуру и опустился на стул. Сил на то, чтобы снова встать, у него не было — эта короткая пикировка высосала из него все ресурсы. Быть может, стоило всё-таки съесть за день хоть что-то; но он не был голоден, ему просто нужна была небольшая передышка. Он подумал о том, что должен был помириться с Гарри. Хотя бы поговорить. Но сейчас, в таком состоянии… Впрочем, ему не пришлось долго об этом размышлять: Поттер обладал какой-то фантастической, просто невероятной способностью появляться в нужное время в нужном месте. Спустя несколько минут, в которые Северус неподвижно сидел за столом и смотрел в одну точку, дверь в его кабинет скрипнула, и раздалось негромкое: — Профессор Снейп? А как только Поттер захлопнул её за собой и взмахнул рукой, обновляя вязь чар, это сменилось на мягкое: — Северус. — Гарри, — пробормотал Снейп, поднимая на него взгляд. — Что ты здесь делаешь? Прозвучало практически недружелюбно, но Поттер не впечатлился и не обманулся этим тоном — напротив, в то же мгновение он бесшумно шагнул к Северусу, положил руку на его плечо: — Ты в порядке? Нет, Мерлин великий, я не в порядке, и я должен сказать тебе нечто важное, но у меня нет на это сил. — Да, в полном, — солгал он. Гарри, успевший окинуть его проницательным взглядом, вскинул брови: — Я вижу. Давно ты здесь сидишь в одиночестве? — Вы с мистером Холтом разминулись, — усмехнулся Северус. — О… — Поттер помедлил и вдруг опустился на корточки, взял его руки в свои. Снейп вяло дёрнулся, больше от неожиданности, чем из желания прервать прикосновение: пальцы у Гарри были теплые. — И что, когда мне паковать вещи? Глаза его смеялись. — Приберегите это на конец учебного года, профессор Поттер, — едко прошипел Северус, у которого не было настроения шутить, и тут же спросил совершенно другим тоном, ненавидя себя за просящую нотку в голосе: — Ты больше не сердишься? Поттер помолчал. Потом прижался небритой щекой к его ладони, потёрся, и Северус вздрогнул: было колко и приятно, хотелось вывернуть руку в запястье, выласкать, погладить. — Сержусь, — тихо ответил Гарри наконец. — Больше на себя, чем… это не так важно сейчас. У тебя чудовищно измотанный вид. Пойдём, я помогу тебе добраться до постели и уложу. — Мне не пять лет, — вяло возразил Северус. — Нет, — Поттер фыркнул и поцеловал выступающую косточку на его запястье, — уверен, ты справился бы сам. И провёл бы всю ночь за письменным столом, уснув в неудобной позе. А наутро ворчал бы, что у тебя болит спина. — Профессор Поттер… — холодно начал Снейп. — Что, я не прав? — Гарри посмотрел на него снизу вверх, неожиданно открыто, и это тоже заставило его вздрогнуть. — Ты в гроб себя вгонишь, если будешь продолжать питаться воздухом и работать до посинения. Началось. — Ладно, ладно, пойдём, только замолчи, во имя Мерлина, — устало взмолился Северус и заработал ещё одну порцию тёплых золотых искорок в чужих глазах. Гарри помог ему подняться. Прижал к себе — он был твёрдым и горячим, возмутительно горячим даже через слои ткани. Мазнул коротким поцелуем по скуле. Снейп прикрыл глаза и позволил увлечь себя к камину, а уже через секунду они очутились в его собственной гостиной. И Поттер в самом деле раздел его, как маленького ребёнка, уложил в постель. Глаза у него были серьёзные, а губы — поджаты, и Северус не сомневался в том, что, как только он отоспится, его ждёт очередная лекция в духе «нельзя-же-так-с-собой». Но сейчас Гарри просто был: безмолвный и аккуратный. Всегда приходящий на помощь. Может, в самом деле следовало послать к дракклам все его опасения и страхи. В конце концов, Гарри стоил этого прыжка в пропасть — стоил даже падения на дно. — Вот так, — прошептал Поттер, укрывая его одеялом и поглаживая кончиками пальцев по щеке, — выспись как следует, ага? И поешь. Я прослежу. Нет, серьёзно, не смотри на меня так осуждающе; если понадобится, я прикажу домовикам доставить завтрак к тебе в кабинет. Глупый мальчишка, в очередной раз подумал Северус с непривычной, почти колючей нежностью, мой глупый мальчишка, вот ты кто. И, когда Гарри отодвинулся, намереваясь встать и уйти, поймал его запястье и выдохнул редко, практически никогда не срывающееся с его губ: — Останешься? В нём до сих пор плавился сумасшедший микс эмоций — от отголосков гнева до отчаяния, от измученной слабой надежды до горчащей на языке вины. Но, когда Гарри скользнул под одеяло и притянул его к себе, прижавшись губами к его виску, эти чувства затихли, отступили, замолчали. И Северус сумел заснуть.