15:05
Сынок
Мам, как фамилия моего доктора?
Суркова или Шастун?
Мам?
МАМ??
Но ответа он не дождался. Из-за двери вышел улыбчивый парень с округлившимся животиком: — Вы можете заходить, доктор уже свободен. От растерянности Арсений только сумел кивнуть. Он чуть не грохнулся в обморок, когда понял, что подошёл его черед. Омега робко поскребся в дверь. — Да-да, проходите. Услышав бархатный глубокий голос юноша остолбенел — тот явно принадлежал не Оксане Викторовне Сурковой. Парень замер с полуоткрытой дверью, вцепившись в ручку. Пальцы будто примёрзли к ней, а ноги прилипли к безупречной кремовой плитке пола. *** У Антона Андреевича был трудный день. Сегодня пришлось взять еще и пациентов Оксаны — та отсутствовала по понятным для омеги причинам. Все же, и такие напряжённые дни, к примеру как этот, — он любил. Потому что любил свою работу. Потому что когда туда приходил, там запускался дивный механизм из карт, процедур, людей, который без него не работал. Конечно, в свое время рассказав Пашке — закадычному другу и по совместительству однокурснику — что выбирает по распределению гинекологию, Антон дал повод для миллионов шуток. "Шаст, что угодно сделаешь, лишь бы омежкам заглянуть между ног." Но несмотря на всеобщее подтрунивание над единственным альфой на потоке, Антон сумел убедить всех в серьёзности своих намерений. Он обожал омег и их естество во всех проявлениях: беременных, зрелых, и совсем малышей, которых он осматривал после рождения. Как и большинству зрелых альф, достигающих рубежа тридцатилетия, Шастуну хотелось, наконец, встретить свою пару. Свою омегу, с которым они будут единым целым. Пока этого не случалось. Но ожидание — часть пути. Антон приложил все усилия, для того чтобы в момент, когда знаменательная встреча случится, его омегу ожидал добротный светлый дом, прекрасный сад. Те, словно замершие в предвкушении, ждали, когда в их стенах зазвенит ещё один, омежий голос. Оставался последний пациент. Заполняя бумаги, врач мысленно отметил, что тот самый пациент ещё не вошел. Подняв глаза, он увидел едва приоткрытую дверь, идущую ходуном, и поспешил выяснить в чем дело. — Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? Вцепившись мертвой хваткой в несчастную дверь на пороге стоял юный темноволосый омега. Широко открытые, синие, как море, глаза смотрели на Антона то ли с ужасом, то ли с восхищением. То ли с немыслимой смесью того и другого. Омега никогда еще не видел таких красивых людей. То есть альф. То есть врачей. Определенно альфа — высокий статный шатен с копной вьющихся волос и точёным изгибом рта. На парня с беспокойством смотрела пара теплых ореховых глаз, окаймленных первыми морщинками. К этим глазам как нельзя лучше подходил кремовый медицинский костюм. Мысли Арсения окутывал шлейф кофейного запаха, пока он бездумно смотрел на обеспокоенное лицо и, очевидно, что-то говорящие губы. — … вы меня слышите? Вам плохо? — Арсений пришел в себя, когда этот невероятный врач склонился к нему, отнимая сжатую ладонь от двери и касаясь плеча. Стоп. Врач?! Парень встрепенулся. Это вовсе не ожившие сцены из вчерашнего романа и не сон. Он же к гинекологу пришел! — Я… я-я... и-извините, я… ошибся, кажется, — голос надламывался, дрожал, а из рук норовила вывалиться карта и чёртов гинекологический набор. Антон вежливо улыбнулся, перехватывая медкарту. Он пробежал по имени на ней. На карте стандартным шрифтом было выведено "Арсений Попов". "Попов… Попов… А, это же Оксанин!" — Нет-нет, Арсений, всё верно, проходите, присаживайтесь. — Парень был бледен. Гинеколог сразу смекнул, что тот впервые оказался в подобном кабинете. — К-куда? — Омежка и не заметил как теплые руки, придерживая за плечи, завели его в кабинет. Арсений осмотрелся вокруг. Было ощущение, что он очутился в нежно-розовом домике для барби. Мебель, лишённая острых углов, была на вид зефирной, мягкой. Пугала только ширма. Он знал, что там находится. А гугл помог ему узнать, насколько страшно это выглядит. Однако невинность служила для омеги определённым гарантом того, что то, что за ширмой ему не грозит. — Присаживайтесь пока на стульчик или кушетку, как вам удобнее, — по остекленевшим глазам доктор понял, что этого парня напугало слово "пока" — Арсений, верно? — Да, — промямлил парень и вдруг засуетился, вставая, — знаете, я… я лучше приду потом. Мама записывала меня к другому врачу... — Арсений, дело в том, что Оксаны Викторовны не будет ближайшую неделю. — Голос доктора звучал уверенно и спокойно, словно отгораживая мальчика от его страха. — Уверяю, что бы вас не беспокоило, я помогу вам. Омега не охотно согласился рассказать о своих проблемах врачу-омеге. Но чтобы альфе! Ни за что! Он втянул голову в худи, весь сжался и, будто это поможет, закрыл ладонями лицо и горько всхлипнул. Лицо Антона вытянулось от такого зрелища. В его — заведующего центром — смену никто никогда не льёт слез! Врач поспешно присел около парня. — Тише-тише... Арсений, выпейте водички, мы сейчас все решим. "Что этого мальчика так беспокоит?" Арсений, отпив несколько глотков, спрятал глаза в пол. — Арсений, вы пришли один? Если вам нужно позвать кого-то из зала ожидания для более комфортного самочувствия это не проблема. — Низкие вибрации голоса действовали на омегу успокаивающе. Этот социальный рудимент древности напоминал о том, что от внутренней природы никому не сбежать. Парень отрицательно помотал головой. — Я с-сам. — Арсений, я пока не знаю, что именно вас так тревожит, но, прошу, доверьтесь мне. Я вам помогу. — Вы... вы альфа. — Едва прошелестел парень. — Что ж, это так. Как видите, некоторые природные данные, в отличие от запаха, врачам порой сложно скрыть. — Антон тепло улыбнулся. — Это никак не помешает мне помочь вам. Договорились? — Договорились. Омега заалел. Этот врач вызывал в нём необъяснимые и неизвестные чувства. Наконец, Антон позволил себе вернуться за стол. Его ладони, украшенные несколькими перстнями, обхватили ручку. — Арсений, меня зовут Антон Андреевич. Чтобы не возникало дискомфорта, называйте меня просто Антоном. — Хорошо, Антон. — Омега подсознательно посмаковал имя. Оно будто пахло кофе и желтыми кленами после дождя. — Вот, уже отлично получается, — добродушно усмехнулся врач. — Расскажите мне, Арсений, что вас беспокоит. Юноша вновь, в который раз, залился алым цветом. "Милый омежка. Почему ты так смущаешься, малыш?" Антон мысленно осадил себя. Что за непрофессионализм? Продолжая сминать вспотевшие ладони, омега в свою очередь заговорил. — У меня очень… болит. Когда у меня… Ну… — Течка. Все хорошо, не бойтесь говорить со мной. — Да. — Парень тяжело вздохнул и умолк. — Арсений, не нужно смущаться, этот процесс естественен. Вы половозрелый омега. То, что у вас есть течки — это правильно и прекрасно. Слышите? Теперь давайте разберемся подробнее с вашими болями. Парня хватило лишь на тихое "угу". Альфа, говорящий так откровенно об "омежьих делах" вгонял в краску. — Скажите, какие именно боли? Где болит? — Антон задал очередной вопрос, внимательно вчитываясь в записи на карте. — Очень тянет, где низ живота и поясница. — Парень выглядел так измученно, будто врач в прямом смысле клещами вытаскивал из него слова. — Что-нибудь еще, Арсений? — Ну, сильно болит... "там". Антон видел, что Арсений смущен донельзя. Он едва удерживал уголки губ, чтобы те не расплылись в умилительной улыбке. "Там", говорит. — Хорошо, вы молодец Арсений. — Мужская ладонь успокаивающе потянулась и сжала ледяные пальчики омеги. — Скажите, обезболивающие вы принимаете? — Мама дает, но они не помогают. Каждый раз очень плохо. — Антон нахмурился — этот факт уже его беспокоил. — Кто-то из родных или знакомых альф вам помогает при течке? Обычно, феромоны альфы или вещи, пропитанные ими, успокаивают омегу. Мальчик лишь отрицательно закивал. Антон, видя растерянность, не стал продолжать эту тему. — Хорошо, Арсений. Давайте заполним стандартную анкету — вы ведь впервые. Итак, сколько вам полных лет? — Семнадцать. — Парень говорил так тихо, что альфа невольно склонился ближе к нему. — Хорошо, — серебристая ручка стала выводить записи в карте. — Когда случилась первая течка? — Год назад. — А дата последней течки? — Двадцать пятое сентября. Следующий вопрос не имел смысла, но альфа, отчего-то, желал услышать это, насладиться юной нежной застенчивостью. — Арсений, вы половой жизнью живете? — Нет, что вы, я ничего такого не делал!.. — Паренек тихо пролепетал и закрыл ладонями пылающее лицо. Шастуну вновь пришлось одернуть себя. Желание прижать омежку к груди, успокоить росло и крепчало. "Шаст, черт тебя дери, ты что девственных омег не видел. Возьми себя в руки. Мальчик и так боится." Гинеколог выдохнул и решил отвлечь Арсения хоть как-нибудь. Он вновь переместился на стул около омеги и заговорил тихим голосом. — Послушайте, Арсений, это нормально. Нет ничего плохого в том, что у вас никого не было. И даже если кто-то бы был — это нормально, когда у омеги, альфы или беты есть интимная жизнь. Впервые с юношей так открыто и легко посторонний человек обсуждал его же течку. Ему удалось отнять от лица руки. Перед ним, в нескольких сантиметрах сидел этот… Гинеколог. Антон. Красивый, уютный, взрослый. Он казался не к месту в этом почти кукольном кабинете — высокий подтянутый альфа — и в то же время, ему так шёл этот супер-омежий розовый антураж. И запах кофе. Наверное, Антон его очень любит. — Да, простите… Я просто. Просто... Со мной, наверное, что-то не так... Я-я не знаю... — Нервозность в голосе снова росла. — Тихо-тихо, тшш... — Длинные пальцы обхватили ладони в успокаивающем жесте, — все хорошо, Арсений, не будем торопиться. Понемногу, да? — Да… с-спасибо, вам. — Арсений в силу своей неопытности ещё не понимал как сильно близость этого мужчины влияет на него. — Скажите мне, что вас натолкнуло на мысль, что в вас что-то не так. — Врач, не вдумываясь, поглаживал большим пальцем ладонь в своей руке, изучая параллельно анализы парня. Арсения словно холодной водой окатило. Говорить было стыдно, но слова вылетели сами. — Мне очень-очень больно. Внизу. И мокро, очень. Я не сплю, не ем во время "таких" дней. "Показатели высокие... Конституция пола активная... Он полностью здоров. Просто... девственник." — Арсений, ваши анализы в норме. Вы здоровый омега, с активными гормонами. Скажите, как часто во время течки происходит семяизвержение? Омега чуть не потерял сознание от этого вопроса. Нет, только не это. — Никогда. Это... стыдно. "Кто же вбил в твою голову это, мальчик?" Шастун поджал губы. — В таком случае нам необходимо исключить физиологические проблемы. Я должен осмотреть вас на кресле, Арсений. — Но ведь я же сказал, что у меня не было... этого. — Почти успокоившийся парень встрепенулся. — Ведь не надо туда, — худенькое личико кивнуло в сторону ширмы — если еще "мальчик"... Арсений договаривал почти шепотом. Но Антон услышал его слова и, игнорируя весь профессионализм хозяина, по телу пробежала горячая дрожь. В голове только и стучало "мальчик… мальчик…". Кое-как врач собрался с мыслями. — Не нужно так пугаться, это не болезненно. Чтобы вы не переживали, открою вам секрет — при осмотре девственных омег не используют зеркала. — На лице доктора появилась теплая улыбка. — Л-ладно, хорошо. — Арсений выдохнул и решился вновь задать вопрос. — Хорошо. Мне… Все равно нужно туда садиться? — Да, это займет всего пару минут. — Шастун ободряюще улыбнулся. Этот милый мальчик, кажется, понемногу овладевал его сердцем. И не только. — Нужно будет снять одежду по пояс. Положить под ягодички эту пеленочку, сесть на кресло и укрыться большой пеленкой. А после позвать меня. — Омежка как болванчик только кивал на все указания. А после, сжав синюю ткань, потопал за ширму. За ней его снова ждал липкий страх. Парень наступил на пятки кроссовок, стягивая их. Дальше последовали джинсы и, наконец, крепко зажмурившись, он подцепил край трусиков и уложил их к остальной одежде. Было неуютно стоять перед этой конструкцией, вертя в руках кусочки ткани. Оставшиеся без укрытия части тела слегка холодил воздух кабинета. Тонкие ножки тряслись, время от времени стуча коленками. Спустя время, парень умудрился найти применение обоим пелёнкам. Осталось лишь сесть. По ступенькам он забрался на сидение. Теперь предстояло откинуться и опустить ноги на опоры. Омега в который раз зажмурился и поместил ножки в нужном положении. Даже после того, как он поспешно накрыл нижнюю часть тела, его не покидало ощущение полной открытости и беспомощности. — Я, кажется, готов... Донесся звук текущей воды, пшиканье антисептика, а чуть позже приближающиеся шаги. Антон зашел за ширму, поправляя перчатки и не смог сдержать умиления. Под пеленкой, будучи накрытыми, коленки его пациента были сведены и дрожали. — Отлично, Арсений. Можем начать? И тут Арсения осенило. Он резко приподнялся. — Постойте, а как осматривают тех, кто еще не делал... Ну, этого? — Обычно, руками. Все хорошо, я не сделаю больно. Сначала мы посмотрим животик. — Антон привычно приподнял пеленку. — Раздвиньте чуть шире коленки. — Руки опустились на мягкий живот, периодически чуть сильнее надавливая. — Больно? — Нет, — Арсений просто смотрел в потолок. Было уже не страшно. Было очень страшно от того, что прикосновения Антона оказались... Приятными?! — Замечательно. А теперь мы посмотрим внутри. Парень почувствовал приближение липкой паники от этих слов. Он схватился за поручни и почти слезно прошептал: — П-пожалуйста, Антон, не нужно этого делать. — Тише-тише, все в порядке. Я не сделаю больно. Мы просто убедимся, что нет никаких воспалений. Если только станет больно — сразу прекратим. — Подрагивающие ножки в белых носочках будоражили Шастуна. "Дожил, Шаст, поздравляю! Ты - гребаный извращенец." Остановить поток своих мыслей Антон не мог. Тем более, что лишнего наяву он себе не позволял. Приподняв пелёнку, Антон открыл для себя самый лучший вид в его жизни: в копне темных курчавых волосков лежал аккуратненький небольшой омежий член и такие же яички. А ниже — сжатое колечко. Пальцы мазнули заранее заготовленным лубрикантом и на пробу коснулись дырочки — Арсений был зажат намертво. Шастуна вело. В какой-то момент он потерял ощущение ситуации, в которой он — врач, а парень на кресле — его пациент: — Чуть ближе попу ко мне, зайчик. Нужно немного расслабиться, солнышко. Это будет быстро и не больно, если ты немного потужишься. Давай сделаем это. Полуживой, взмокший и начинающий возбуждаться от ласковых слов врача парень послушно открылся и почувствовал, как в нем оказался палец. Антон видел, что член мальчика подрагивает. Он старался об этом не думать — его собственный давно уже был полностью напряжён. Такое в его практике было впервые. Он ещё несколько мгновений ощупывал отверстие у входа, а после осторожно вышел. Пелена безумного возбуждения уходила, а твердость под форменной одеждой — нет. — Вы умница, Арсений. Можете одеваться. — Латексные перчатки были поспешно скинуты и доктор оставил его, дав возможность привести себя в порядок. Надевая джинсы, Арсений стыдливо посматривал на твердый бугорок и ощущал влагу в тянущей попке. Было страшно, стыдно и… хотелось ещё. Пока омега одевался, его воображение рисовало картины свиданий и… огосподибоже, похожих вещей с Антоном Андреевичем. Но не так, не на гинекологическом кресле. В его мягкой кроватке, к примеру... Вышел из-за ширмы Арсений красным как рак, с блестящими глазами. Однако, теперь в них было чуточку меньше страха — так показалось Антону. — Арсений, при осмотре я не выявил анатомических патологий. Вы здоровы, однако уровень гормонов у вас высокий. Для нормального течения дальнейших течек необходимо "успокаивать" их альфьими. В идеале, естественно, проводить этот период с истинным. — Антон прятал за теплой улыбкой в отточенных профессиональных словах некоторую грусть - так ему понравился мальчик. — Позвольте узнать, уже встретили его? — Нет, я пока... Нет. — Что же, этой или этим альфой может быть член семьи. Достаточно того, чтобы вас обнимали или окружали своими вещами, делясь альфьим феромоном. — Мы с мамой одни, мама тоже омега. — Парень хоть и был рад, что не болен, но поник — где же он найдет альфу, которому можно довериться и не боятся его объятий? — Ничего, Арсений. Сделаем вот что, выпишу вам несколько травяных настоек — не будем травить вас подавителями. Попробуйте их попринимать. В следующий раз придёте после течки, расскажете о своих ощущениях. А там, может, и альфа отыщется. — Доктор, закончив свои записи в карте, протянул ее омеге. — До встречи, Арсений. Когда за мальчиком закрылась дверь, альфа осел в кресле, будто сдувшийся воздушный шар. Последний на сегодня пациент обошелся Шастуну дорого: у него стояло и он чувствовал себя профнепригодным. Выжатый как лимон, он потопал переодеваться. В конце концов, рабочий день был закончен. Антон мог позволить себе снять блокиратор запахов. За день нос ужасно уставал от этого врачебного атрибута. Как только прозрачная штуковина оказалась вынутой, в нос ударил аромат корицы, лаванды и какао. По телу пробежали мурашки. "Твою мать, я хотя бы не извращенец. И, наконец, я нашел его" Оказавшись за пределами кабинета, омега, как завороженный поспешил к рецепции. — Подскажите, а кафе на этом этаже? Судя по запаху, у вас отличный кофе, ужасно хочется попробовать. Все та же девушка что проводила Арсения к кабинету, удивленно хлопала ресницами. — Извините, вам наверное показалось. У нас кафе на первом этаже, тут на пятом, его аромат вряд ли можно услышать. Озадаченному парню ничего не оставалось, как заглянуть по рекомендации девушки на первый этаж. Но, увы, запах кофе там был слабее и вовсе не тот, что его очаровал. Придя домой, парень тут же набрал Димку и договорился о завтрашнем экстренном собрании у него дома. В его жизни происходят странные вещи и только с Позовым они могут это обсудить. Антон же вечером завалился к Пашке. За парой тройкой бокалов виски он упоенно рассказывал об Арсюше, как он теперь называл мальчика, о том как соскочил на "ты" при осмотре. О запахе и о том, что он полный кретин. — И что мне теперь делать? — Осоловелый взгляд доктора едва концентрировался на орлином профиле друга. — Искать этого парня. — Как же я ему всё это объясню? Привет, знаешь, я пальпировал твою попку и понял, что ты мой истинный? — Поддатый Антон был развязаннее в словах. — Фу, Шаст, - Пашка издевательски протянул, — а если серьезно. Примерно так. И... Павел не договорил. В его кресле, мужчина оперев голову о кулак посапывал, стянув брови к переносице. — А, протрезвеешь и сам разрулишь, — он подхватил пустой бокал и накрыл долговязого альфу пледом.