как ты там?

ване никогда не бывает стыдно. он, может и задумывается, переваривает поступки, но не перекладывает обстоятельства на себя никогда, потому что уверен, что если бы с ним вели себя так, как он с другими — он был бы самым счастливым. он не смущается, если ему скажут комплимент, он и не благодарит — знает, что красивый, что умный, что притягивает внимание; что нравится нежным девочкам и почти однотипным грубым мальчикам или нефорам, но сам от обоих пластов далёк — ему нравятся нетакусики-мальчишки, такие нежные и грустные. ну, не как он сам, проще говоря. они нравятся, но не больше: флиртовать, наигранно обхаживая каждого, заигрывать, когда становится скучно и, в конце концов, заниматься сексом в разных по комфортабельности местах нравится, остальное — «ме, слишком серьёзно». ваня обожает искать парней в интернете, это прям его; аттракцион особенный, когда выбираешь фильтр: возраст, город, место учёбы. а когда находишь комбо-бокс, где устраивает каждая «позиция» — дух действительно захватывает, словно с американской горки скатился. вот так он серёжу и нашёл, да и мастер в «общих друзьях» показался знáком доверенности. не удивило даже, что именно серёжу позовут помогать со спектаклем — обычно, всё в точности так и происходит; обычно именно одно такое событие заставляет верить в судьбу всю жизнь. и ваня, встретив серёжу в театре, точно уверовал. он ожидал разочарования, что не сойдётся фото со страницы с реальностью, но до глупой улыбки ваня радовался, когда такой же стеснительный кудрявый парень с аватарки появился в стенах учебного театра. да он даже стереотипно в худаках огромных ходит и видно, что скрывает так тело, в котором не уверен. но ваня уверен — там интересно. да в целом интересно, как и обычно — лицо у серёжки милое, а этого достаточно для того, чтобы красиво предложить ему переспать. так оно и случилось. ваня написал вечером того же дня.

ваня бессмертных, 21:45

привет как ты там?

сидя у себя в комнате, ваня ждал ответа, держа телефон чуть ли не у самого носа. не потому что так хотелось диалог продолжить, а просто потому что хотелось уже скорее перейти к сути своего интереса. сергей пешков, 21:47 добра да начитался всякого про твои эти панические атаки кажется, я фея? просто странные какие-то превращения и вот как тут секс предлагать? ваня выдохнул со смешком, и сам не заметил, как увлечённо начал строчить.

ваня бессмертных, 21:49

во-первых че за ублюдское приветствие ахвхвв ты как дед во-вторых какая фея…

серёжа пешков, 21:50 мне 19, я уже взрослый смешарик

ваня бессмертных, 21:50

ахвхвэ боже ладно я по делу помнишь ты мне желание торчишь?

зайти хотелось издалека — видно, что серёжа из разряда «комфортиков», а с ними нежно нужно, как-то выманивать. серёжа пешков, 21:52 че ты меня разводишь, шкет?))) че ещё сделать?

ваня бессмертных, 21:53 на посвят провести хотяб а там посмотрим))) говорят у вас там всех пускают с друзьями за билет я заплачу только на бар сходи со мной пжпж)

серёжа пешков, 21:54 ХАХВХВХ это всё? боже да ок, я сам нажраться иду всё, больше ничего не должен там тебе? посмотри в ежедневничке)))) да блять, какой же он сложный. ваня кипел, от этого испытывал дичайший прилив адреналина и вместе с этим возбуждался, краснея ушами.

ваня бессмертных, 21:56 ну можешь к себе позвать потрахаемся :) пока серёж))

может быть, в общих чертах, ване абсолютно плевать, как это его поведение в глазах серёжи выглядит, но телефон он блокирует волнительно, с первого раза даже по кнопке не попадает и случайно делает скриншот. переписка с косолапым флиртом сейчас ощущаются иначе, и с такими мыслями ваня уснул, какое-то время мучаясь от тревоги в мыслях. • — интересно, а серёжа будет вообще принимать участие в подготовке посвята или просто бухать пойдёт? даже сладко засыпая в аудитории после недельной репетиции в театре евгения васильевича, у серёжи яро горела задница от «слов самой» умной даши кудановой. — не переживай, я выберу второе, — лениво подтягиваясь с пледа, расстеленного на полу, серёжа протёр глаза пальцами и через прищур взглянул на девушку. — а чё за доёбы, м? — посвят сегодня и задание дали всем. все что-то делают, а ты шароёбишься. флэшбэками перед глазами пролетели двадцать часов репетиций света за неделю, на которых серёжа, казалось, ежесекундно слепнет. или умирает и воскресает, поди разбери. — отвянь, истеричка. — вот и проси тебя о чём-то теперь. — а ты не просила. — теперь точно не буду, — морщась, куданова попыталась улыбнуться серёже, но он не оценил. организовывать посвящение первокурсников — это последнее, чем хотел заниматься серёжа, учась в институте до десяти ночи каждый день. студенческая суматоха в совете казалась ему пустой тратой времени; она ни к чему, когда ты учишься на специальности, где твоя основная задача — организация людей, пространства и прочей театральной суеты. тем более посвят, который вообще непонятно зачем организовывать: первокурсники идут туда пить и танцевать, а старшие — тоже пить, но с бейджем «организатор» на шее. а такие, как серёжа, просто без бейджа. и не нужна первашам никакая развлекательная программа: клубняк вруби в колонки, да попсовее, мохито разлей, кому восемнадцать есть и оставь их в помещении на два часа. замечательно, даже похмелья не будет — на следующий день же всем на пары, нужно держать себя в руках. правда, на своём посвящении серёжа это правило пропустил. да и своё посвящение он вообще не помнит. он пошёл туда, кстати, на спор. проспорил старшекурснику, который ставил на то, что серёжа не докурит одну «яву» золотую до фильтра — он закашлялся на первой тяжке. ну, понять можно, был ещё совсем молодой, это он только сейчас, как паровоз, по две разом пыхтит. и в целом-то, чтобы оправдать свой проигрыш, серёжа тогда решил, что пойдёт на тусовку в честь посвящения, чтобы обжиться студенческими историями, которые можно будет где-то рассказать и поржать над собой, чтобы попробовать что-то новое и экстремальное ради загнутого пальца в игре «я никогда не», знаете. но в игру он так и не сыграл, и ни одной истории не помнит — только кусочки видео у сокурсников в телефоне смотрел и потел от стыда. зато посмотрел — кринжанул, но выстоял. это подростковое, оно у всех было — пойти туда, где «запрещено», оступиться, потом стараться себя обезопасить «чтобы мама не плакала», но всё равно однажды вернуться в место, где впервые начал. так серёжа и нажирался люто, и траву смолил в компаниях неприятных, и сексом случайным тоже баловался лет с семнадцати. а на вид, вроде, милашка скромная. — я пошёл, — невзначай бросив, серёжа вышел с кабинета, краем уха услышав, как художественно куданова шлёт его нахуй. ну, с днём буллинга. в коридоре встречает смоляра в своей этой шапке, загримированного в старика. — с пары? — да, грим у сергеевны, хах, — подражая, старчески прокряхтел костя. — ты курить? — йеп. — я тоже, погодь-ка, забегу за сижкой, — подтирая грим со лба, смоляр забежал в свою аудиторию и через минуты три, под заливистый смех одногруппников, выбежал, махнув рукой в жесте «за мной». — идёшь на посвят? — костя, раздраженно опираясь на стену института, посмотрел на серёжу с интересом. начал капать противный мелкий дождь. серёжа кивнул, с тяжёлым вздохом, подцепил пальцами капюшон и натянул на макушку. — отли-ично, — протянул костя, прикрывая от дождя рукой тлеющую сигарету. — мы планируем взять чего покруче. когда серёжа, вытаращив глаза, наклонился к косте, тот завлекающе постучал по карману штанов — там что-то зашелестело. — зелень? — тихо, чтобы никто не услышал рядом, спросил серёжа. — она самая, — в гриме усмешка кости выглядела устрашающе. — раскумарим в толчке, по кайфу будет. — как школьники. — вечно молодой, да вечно пьяный. костя потушил сигарету об грубую подошву кроссовок, которые прибавляли ему сантиметр в рост и, отсалютировав ладонью от виска, перебежал дорогу к пекарне, оставляя серёжу одного.

ваня бессмертных, 13:10 красавчик привет: * чё там с посвятом?

объявился. серёжа совершенно забыл, что в его планы красиво вписался ваня из учебного театра. и он ещё, сука, так не вовремя, серёжа же со своим врождённым недоопекунством будет не о своём комфорте и веселье думать, а о том, что этот подросток себе лицо об танцпол не стёр. и чтобы он, — ух, чего бойся, — ни с кем в туалете не перепихнулся, а если учесть его нескромные признания, то это сильно вероятно. серёжа пешков, 13:12 добра шкет в 17:30 около клуба встречаемся без опозданий вместе контроль проходим и делимся

ваня бессмертных, 13:15 ой какой серьёзный; ,) прям папочка это возбуждает; ,) а с тобой вообще никак нельзя потусить?

серёжа, попутно вторую сигарету меж зубов зажимая, шикает себе под нос. какой же приставучий ваня, ёб вашу мать. серёжа пешков, 13:17 ты в мои планы не входишь я в няньки не нанимался у меня свои друзья и планы провести провёл, долг свой исполнил

ваня бессмертных, 13:18 злой какой ещё больше заводит))) ну ладно всё равно спасибо кудряшка

серёжа пешков, 13:19 хуяшка

ваня бессмертных, 13:19 ууууу очень плохо очень плохо весь настрой сбил

серёжа пешков, 13:20 по делом тебе) • к вечеру дождя уже не было, но на улице было мокро и вообще как-то неприятно. определенно, все планы на длинные и светлые наряды у всех, кто приехал на тусовку, разом отменились. у клуба стояла огромная толпа первокурсников — каждый год их всё больше и больше. серёжа помнит, что на его посвяте в этом же заведении все веселились, как огурцы в банке — не было и сантиметра, чтобы позволить себе свободно передвигаться. у бара ещё не так людно, потому что бухать приходят только старшики — у молодняка ещё ни один палёный паспорт не прокатил, бармены-то люди не глупые. конечно, и студенты не первый день живут, они с собой умудряются проносить и не слабо напиваются. только, как правило, их потом накрывает так, что ночью их приходится с позором выводить из клуба, а на утро о инциденте трещит весь институт. и «отмыться» от такого потом очень сложно, тебе годами, бывает, припоминают всю фигню, что ты под «белкой» творил: в фонтане купался или преподов материл — всё одного поля ягода, уровень кринжа никто не определял. — привет, кудря! со спины кто-то запрыгнул на серёжу, который не на шутку напугался, но из-за хорошей реакции и человека за руки подхватил, и сам развернулся оперативно, чтобы встретиться с одуревшим лицом к лицу. и он абсолютно не удивился, когда увидел перед собой улыбающегося до ушей ваню. — меня серёжа зовут, — отодвигая парня от себя, серёжа одёрнул куртку вниз. — в клубе напрыгаешься, чё херню-то творишь. — а я на тебе попрыгать хочу, смекаешь? — заметив недовольное лицо серёжи, ваня поджал губы. — ну прости, не могу устоять. — ну, уж пожалуйста смоги, потому что если выжрешь столько, что стоять не сможешь, я тебя выводить не буду. — посмотрим, — буркнул ваня, кивая головой. — чё? — слушаюсь, говорю. серёжа в моменте очень пожалел, что согласился на авантюру. ваня вообще этого не стоит, но бежать уже некуда и надеяться на то, что он во что-то не вляпается — глупость. пешков сам себе контракт смертный подписал, только не в ту сторону: хотел печень убить сегодня, а убьёт нервную систему. •

lil kleine, ronnie flex — drank & drugs

уже внутри клуба серёжа встретился с костей и его друзьями с курса. они фон какой-то создавали, серёжа же разговаривал исключительно со смоляром, потому что, собственно, было ради чего. ожидаемо шумно в клубе, но самым главным раздражителем была, конечно, грёбанная даша куданова, которой мало внимания в институте настолько, что она аж в ведущие посвящения подалась. неумело зазывая первокурсников подойти ближе к сцене и поучаствовать в интерактиве за значок с эмблемой вуза, одногруппница вызывала в серёже огромное желание узнать, сколько нужно опрокинуть стопок, чтобы её голос отдавался в ушах ангельской песней. или хоть чем-то приятным. — пошли чёнить выпьем и сразу дунем, — крикнул костя, поднимаясь на носочках к уху серёжи. — я либо одно, либо другое, а то борщ, — так же крикнул пешков, закрывая лицо от надоедливого стробоскопа, бьющего лучом прямо в глаза. — да забей, нормально всё будет. — не, нихуя не будет, кость, на пары завтра. — зануда! — смеётся костя и влазит на барный стул, жестом руки подзывая бармена. серёже незачем садиться, он только разворачивается на месте, устремляя взгляд перед собой, прямо на стеллажи с кучей цветного, полупрозрачного алкоголя. он хочет всё и сразу, но выбирает уже привычный и одновременно ностальгический бакарди черри. — ну, за что будем пить? костя поднимает вверх стакан с лонг айлендом, который в этом клубе вообще не такой благородный, как в городском баре, но зато свежий и не на грошах сделанный. — за то, чтобы никто не помер сегодня, наверное, — дёрнув головой в сторону толпы первокурсников, отвисающих под бэнги иностранного рэпа, кричит серёжа и тоже поднимает стакан с коктейлем. — надо ещё за них пить, лохи ещё. — ну, тоже верно, — серёжа отпивает сверху, морщась от вишнёвой кислинки напитка. — давай просто нахуяримся? — вот это можно, — смоляр чокается с товарищем стаканом и пьёт, откидывая голову назад. пешков точно так же поступает, правда медленнее пьёт, но не потому что жалеет — в процессе, когда ещё даже этот стакан не допил, когда ещё даже глаза не успел раскрыть, вздёргивает в воздухе пальцами с просьбой повторить. так они на двоих покупают ещё сет шотов, чистоганом пьют стандарт ванильный, заливают сверху бифитер без разбору, просто потому что пить по градации градуса — это полное детство. если уж и нажираться, то без особой избирательности. «готовый» серёжа был уже согласен на всё, что угодно, даже на то, чтобы нарушить своё главное правило — не курить траву после алкоголя. второе сильно помогло развязаться, сбросить груз усталости и отвлечься, но первое могло бы совсем убить, чтобы и мыслей не было начать ныть, душу изливать или попускать всех, кто не нравится — трава бы вычистила изнутри всё. поэтому серёжа, ещё не падая, а только покачиваясь на стоячих ногах, пошёл за костей в туалет без возражений, и только на секунду в голове задержалась мысль о том, как там ваня и где он вообще. медленно, во избежание внезапных болей, пешков смотрит вдаль толпы и видит знакомую лохматую макушку, подпрыгивающую вверх — ну, видимо, ему весело. да и похуй, если честно, он уже говорил — не нянька. костя впереди уже торопит, и серёжа, переступая по полу аккуратно, словно в лыжах, идёт следом, как вдруг слышит девчачий визг где-то слева. — какая-то хуйня. — серёг, да забей, пошли уже, — смоляр дёргает того за руку, и серёжа уже бы и забил, да пошёл, но заметил, что кого-то внутри оравы первокурсников, закрутившихся в центре спиралью, разнимают. слева кто-то большой, а справа, конечно, эта ебучая подростковая копна русых волос, дрыгающаяся в чьих-то руках. — я ща. серёжа хватается за чужие плечи, втискиваясь между плотно стоящих в удивлении людей, успевает по пути хлопнуть по экранам мобильников, на которые самые неумные ребята уже начали снимать замес, и наконец пробирается к самому событию. с правой стороны в руках громилы-охранника, брыкается, как осиновый лист, ваня, а слева ноунейм какой-то, выше и больше лохматого раза в два. — бля-ать, ну ёбаный твой рот, — понимая, что шанс дунуть и расслабиться серёжа окончательно всосал, он, глубоко вдохнув, выходит вперёд и, вымаливающе улыбаясь, как подлиза, просит у охраны отпустить ваню с ним и, как-никак, с миром — «извините, это брат мой, больше такого не повторится». • — блядую иногда, ну, бывает у меня, — раскручиваясь на стуле, ваня с интересом поднял глаза на серёжу, сидящего напротив. тот, то ли с облегчением, то ли с осуждением, — ну, явно же плохой актёр, как и говорил, — выдохнул, прикрывая глаза, — вожу пацанов сюда. папа думает, что мы в танки рубимся, а мы, скорее, долбимся. серёжа такой пьяный, что на откровенности не злится. да его и самого тянет, потому что грань пьянки он не перешагнул ещё в клубе, а долился прям в такси — хорошо, что взял ром ещё и в бутылке. хотя, наверное, не так уж это и хорошо. в свете от неоновой подсветки на потолке серёжа стал контрастным — его глаза пьяные темнее ночи, а морщинки, словно тёмные паутины, нарисованные краской, распускались от уголков к щекам всякий раз, когда он неловко улыбался или посмеивался. ваня залипал на это с улыбкой-оскалом, когда верхняя губа слегка приподнимается — это она поддаётся, чтобы из глотки вырвался томный выдох или что-то типа того. — забавно, я такой же. серёжа провёл языком по зубам, не отводя взгляда от парня. тоже улыбается и сдержать это не может, когда понимает, что уровень доверия заметно сместился в связи с состоянием, причём явно после того, как с ваней в такси сел. он только сказал, что случившееся в клубе не больше, чем потасовка: один друг друга случайно толкнул, другой съязвил и получил за это в глаз. серёжа даже не знал, как реагировать, только вину немного чувствовал. ваня с серёжей молчали после и не разговаривали толком, только что-то про дорогу уточнили. да и не нужно было этого разговора, потому что уже то, что пешков сел с ним в машину и повёз домой за свой счёт говорило о трепете, хотя бы зарождающемся. — мальчиков в гости водишь? — нет, я сам к ним прихожу. быстрая перестрелка лишними словами, которые уже прилично подзадерживали то, ради чего ваня привёл домой серёжу и то, ради чего серёжа сюда не шёл. он вообще не хотел разговаривать, но язык развязывался предательски, настраивая обоих на ту волну, когда, очевидно, вы здесь и сейчас, чтобы потрахаться и забыться — всем же от этого хорошо. а оттягивать хорошее — это глупо, но, если честно, очень театрально. музыка, играющая лёгким фоном из колонок, сменилась на какой-то очень заезженный фонк. ваня развернулся к столу и, покрутив колёсико на приборе, прибавил громкость. — что? — спросил серёжа, когда ваня изменился в лице: он прикрыл глаза, с интригой взглянув на парня. в этом взгляде, очевидно, возбуждение лютое, и серёже эти глаза знакомы — они такие не первые и не последние в его жизни. хотя и очевидно, что совсем не такие, как «до». удивительно, что после удара в клубе глаза не заплыли ещё — видимо соперник слабак, послабее вани даже. серёжа, может и пьяный, но красоту ещё различал на уровне «красиво-не очень», и вот ваня сейчас, если честно, был чем-то первым. глаза эти ещё дурацкие, ну очень чистые, и так загадочно во взгляде парня участвуют, так эмоционируют… серёжу вело, хоть он и понимал, что всё то, что грозит случиться, может быть неправильным. но кого это волнует, когда хочется? — а-сможешь-меня-под-фонк? — быстро выпалил ваня и, рассмеявшись, прикусил палец. — что под фонк? — серёжа с недоумением пододвинулся вперёд, упираясь коленями под колени вани, сидящего на стуле повыше. ваня опустился, наклоняясь к лицу серёжи так близко, как это фотошопят на афишах фильмов про влюблённых. — под фонк меня трахнешь? — цокая языком, шепчет ваня в самые губы серёжи. и это был фальстарт, потому что кудрявый, на секунду пришедший в мягки ахуй, не успел ответить перед тем, как ваня поцеловал его. он точно перелез на колени серёжи и одним движением рук придвинулся ближе, обхватив его за талию — его кожа снова будто горела и податливо плавилась под подушечками пальцев. серёжа трогал ваню скромно, завлекающе обводя пальцами пуговицу на джинсах, а тому это точно не нравилось. — блять, ну п-пожалуйста, — выдыхая с писком, ваня, выгибаясь вперёд, схватил серёжу за запястье и запустил ладонь под футболку. — здесь, пожалуйста. «господи, это пиздец», — пронеслось у серёжи в голове, когда он, наконец, ощутив, как к вискам прибивает кровь от нарастающего возбуждения, которое сменило опьянение, надавливает подушечками больших пальцев на соски, и, обведя область рядом, надавливает снова и снова, в такт вздохам, которые гораздо лучше подходят на сопровождение, чем фонк. ваня оказался мягким и в то же время торопливым. его вело с любого движения серёжи и моментами он, выцеловывая чужую шею, задерживал дыхание, тяжело выпуская его через рот. — дыши, ва, — подняв голову к уху парнишки, с лаской, без пошлости шепнул серёжа. — ничего вот сейчас не говори, вообще. ваня хватает парня за щёки, прощупывая кожу под глазами, чуть выше поднимается. он его уже до абсурда хочет потрогать, всего, но не сразу, смакуя и выжидая. целует, закусывая верхнюю губу, втягивает и быстро разжимает зубы — от такого манёвра у серёжи вздрагивают даже пальцы на ногах. он тянется за повтором, и ваня выдаёт то же самое, улыбаясь в поцелуй. он знает, что это горячо. у серёжи давно такого не было, чтоб вот столько чувств в обычный секс вкладывали. он как-то не особо привык, но особенно хотел насладиться этим, пока ещё пьяный немного и пока ещё это возможно делать и не чувствовать стыда за себя, за своё тело и за то, как оно реагирует, как само себя ведёт; за руки, которые многое себе позволяют. русый от губ не оттягивается, наваливается на серёжу так, что ему приходится на локти встать. тот специально поднимает голову вверх, чтобы дать ване понять, что хочется, чтобы он дальше пошёл. и он понимает, словно мысли читает: движется вниз, целует за ухом, шею, обхватывает губами едва видные ключицы и давит языком на кожу в впадинках. — нравится? — ахуенно, — серёжа не любитель разговаривать, потому что дыхалки в такие моменты не хватает. ваня уже прям откровенно об его член трётся, как бы невзначай задевая его руками, когда по бёдрам гладит. сереже уже и хорошо так, что аж слюни текут по подбородку, и больно, потому что его возбуждение под джинсой игнорируют намеренно, и интересно ему, потому что ваня берёт всё на себя и руководит процессом явно. кудрявый так и не успел уследить, как ваня пролезает ладонью между дорожек расстегнутой молнии на джинсах, но когда он вместе с хрипом гортанным проводит ногтями по члену через ткань трусов, серёжа поднимается, простанывая что-то невнятное. — ты мне будешь должен. — буду…да бля-а, буду, — пешков стучит кулаками по матрасу, и он с лязганьем отскакивает, отдавая в руки. — давай уже, сука. — что делать-то, м? — ваня лукавит, нарочно делая голос писклявым, девичьим и завлекающим. серёжа взрослый человек и заигрыши ему точно ни к чему. но в процессе пьяного секса это даже любопытно. ваня нажимает на пах ладонью сильнее и просит пешкова сказать вслух о своих желаниях, иначе эта пытка не закончится никогда и ему просто придётся кончить себе в трусы и до конца дней остаться у русого в памяти «дрочером». — отсоси уже, бля, сколько можно. — рад, что ты вежливо попросил. ваня царапается немного, пока стягивает с серёжи джинсы, а затем, подцепляя ткань у бёдер большими и указательными пальцами, тянет трусы к коленям. пешков раздвигает ноги чуть шире и чувствует, как от холодка по оголенной коже пробегают мурашки. парень губами упирается в низ живота, невесомо целуя самые податливые и чувствительные места. ваня за каждым вздохом серёжиным следит, поднимая взгляд вверх. и особенно концентрируется, когда подхватывает языком головку возбуждённого члена. обводит аккуратно, робко, не спеша, и, наконец, втягивает в рот, влажно причмокивая — эти звуки совсем не бесят и не смешат. ване даже стараться долго не пришлось, потому что возбуждение серёжи было настолько сильным, что он кончил даже не от скоро минета, а от того, что увидел, как пошло ваня улыбнулся ему, всё ещё держа член во рту. — уф-ф, — обводя пальцами вокруг губ, ваня приподнялся, упираясь руками в грудь серёжи. — если бы не папа, который через пол часа приедет… — то…то что? — переводя дух, серёжа прикрывает глаза, подкладывая руку под голову. — всё тебе расскажи, пф. ваня опять играется, это его фишка. он приподнимается с ног серёжи, но не успевает встать на ноги, когда тот хватает его за запястье и тянет к себе. — то что, вань? серёжа смотрит в глаза напротив, требуя ответа, которым может быть всё что угодно, потому что чёрт знает этого ваню вообще, что он может вытворить. он снова наклоняется и обхватывает верхнюю губу серёжи своими, соблазнительно проводя кончиком языка по десне. — то мы бы потрахались, серёж.