Часы

Мэттью сидел в полном одиночестве. За окном был живописный туманный рассвет, но Мэттью не хотел открывать штор. Он боялся открывать их. Когда шторы были открыты, это был знак, что он один, значит, кто-то может прийти, а Мэттью не хочет принимать гостей. Кроме Кристофера, об этом знали все, а Кристофер мог прийти, как бы шторы ни висели, но он не приходит по ночам. Мэтт перебирал клавиши, задумчиво набирая какой-то ритм, закрывая глаза от усталости и наслаждения: клавиши наконец-то звучали приятно для слуха. Он задумался. Левая рука ушла дальше, глубже, ниже, к расстроенным басам, и тогда лицо его сморщилось от негодования. Мэтт перестал играть, вздохнул, он ненавидел, когда такое происходило. Еще он уже успел возненавидеть те часы, когда Кристофер уходит. Когда Крис сидел за его пианино, настраивая клавиши, Мэтту хотелось жить. Он не хотел, чтобы Уолстенхолм быстро с этим покончил: какая-то деятельность помогала ему справляться с мыслями, даже если чужая. Мэттью встал со стула, стул покачнулся и стукнул двумя ножками, затем замирая на месте. Он плюхнулся на кровать, платье слегка задралось, но Мэттью не собирался сменять одежду: Кристофер сказал, что придет утром с сюрпризом, и Мэтт надеялся, что это не мармайт. Крис же не может быть таким глупым, он должен понять, что мармайт его не обрадует. Беллами замотался в одеяло, прижимаясь щекой к подушке. Он хотел бы лежать так на груди Кристофера, слыша наверняка такое размеренное, спокойное сердцебиение. Он не заметил, как уснул, осознал это только тогда, когда услышал шум. Двери не было. Кристофер стоял с каким-то мужчиной в проходе, дверь была снята с петель. — Я не хотел вас будить, — Кристофер вошел в квартиру. — Хотел, чтобы вы проснулись уже с новой дверью, но вы проснулись. Мэттью выудил несколько десятков секунд, пытаясь осознать, что происходит. — А еще у вас жуткая пыль. Если вы не можете прибраться, это сделаю я, — посмеялся Кристофер. — Вы так задохнетесь. Пока Мэттью пришел в себя, новая дверь уже стояла на месте. — Подождите, сейчас я вернусь. Кристофер вышел, закрыв за собой дверь, но не запирая ее. Прошла еще пара минут, прежде чем он вошел снова, держа в связке три пары одинаковых ключей. — Это ваши новые ключи. — Какого черта происходит, Кристофер? — сказал Мэттью. Он сидел, замотанный в одеяло, смотрел на Кристофера, медленно моргая. — Я заменил вам дверь. — Я разве просил об этом? — Ваша дверь была не надежнее шторки. Я не могу допустить, чтобы кто-то вломился к вам. — Поэтому вы вломились ко мне сами? — В своих добрых намерениях я уверен. Простите, если напугал вас. — Это и был ваш сюрприз? — Да. — Спасибо, конечно, но вам стоило бы меня предупредить, — Мэттью поежился. — Правда, простите меня, я уже на месте осознал, что это глупая идея. Кристофер виновато смотрел на Мэтта. — Вы правда переживаете, что ко мне кто-то вломится? — Да, я очень этого боюсь. Вы очень хрупкая девушка, это было бы страшно. Мэттью усмехнулся, после чего снова плюхнулся на подушку. — Я не могу встать. Совсем нет сил. — Неудивительно, вы ведь спите по утрам. — Не хотите прилечь рядом? И почему вы пришли утром? Обычно вы в это время в мастерской, вы говорили. — Вы совсем сбиваете мой график, и я решил устроить себе выходной. — Правда? Не моя вина, что вы из-за меня сбиваетесь, — Мэтт закрыл глаза. — Так вы не хотите прилечь? Кристофер закрыл лицо рукой. — Я считал вас более скромной. — А в чем проблема? Кристофер помолчал, прежде чем ответить, он был обезоружен. — Ну как же, — помялся он снова, потеряв нить своего аргумента. — Разве это не?.. — Ничего такого. Просто прилечь рядом. Мэтт посмотрел в лицо Кристофера, его шея и уши слегка покраснели. — Вы уверены? — Да. Иначе такого предложения бы не поступило. — Я просто присяду, — сдался Крис. Он сел на край кровати, чувствуя нежную руку, прошедшуюся по его пояснице. — Видите, ничего страшного. Я в одежде, вы — тоже. — И к чему это вы? — Вы можете лечь. Мне необходимо объятие, — пожаловался Мэтт, видя, как смущение в глазах Криса растет. — Имейте ввиду, я не позволю себе ничего непристойного. — А как же ваши мысли? У вас все на лбу написано, — улыбнулся Мэттью, гладя предплечье Кристофера. — И снимите пальто. Оно вам не нужно. — Вы уже пытаетесь меня раздеть. — Я хочу снять с вас только верхнюю одежду. По крайней мере сегодня, — усмехнулся Мэтт. — Вы ведь понимаете, что я лишь шучу? Я ни на что не намекаю, просто хочу, чтобы вы легли рядом. — Так, значит? — Да. Именно так. Вы ляжете, а я вас крепко обниму и никуда не пущу. — У меня есть работа. — Вы уже проболтались, что взяли выходной. — А завтра? — Я не собираюсь держать вас настолько долго. — Правда? А если я захочу остаться? — Кристофер улыбнулся наконец, решив подшутить в ответ. — Вы захотите. И никаких если. — Боже, Матильда, — вздохнул Крис, снимая пальто. — Вас иногда очень сложно понять. — Вы научитесь. Я верю в ваши силы. Кристофер повесил пальто на стул, после чего снова сел на кровати, и Мэттью бесцеремонно притянул его к себе. — Теперь вы совсем мой. Я заберу вас, чтобы вы настраивали мне пианино и заставляли меня есть. — А что я получу взамен? Вас? — Нет, но я буду мазать вам мармайт на крекеры. — То есть, я ваш, а вы… — Я не ваш. — Если угодно. Мэтт посмеялся, прижимаясь к Кристоферу, обнимая его спину. — Мне очень давно хотелось обнять кого-то вот так. — Кого-то, значит? — Возможно, именно вас. Вы выглядите очень… мягким. На самом деле вы тверже, я даже немного чувствую разочарование. — Очень жаль. — Нет, это совсем неплохо, это значит, что вы сильнее, чем показалось. Не думал, что у часовщиков тяжелая работа. Кристофер посмеялся, попытался улечься поудобнее, не закидывая подошв на постель. — Не ерзайте. Я собираюсь так спать. — А мне что делать? — Разрешаю вам поспать тоже. — Огромное спасибо, Матильда, я думал, вы запретите, — саркастично ответил Кристофер. — Вы правда будете спать? — Нет, я просто хочу вас напугать. Мэттью усмехнулся, и Кристофер почувствовал, как короткие смешки разбиваются о его спину. Тонкая, бледная, прохладная рука обхватила его за живот, к спине прижалась грудь, Кристофер почти не чувствовал ничего: он носил плотную, хоть и тонкую, жилетку под пальто. — У вас получилось. Как вам дверь? — Рассмотрю потом. Сейчас я разглядываю вашу спину, и я никуда не хочу вставать. Мэтт чувствовал это знакомое ранее ощущение, он слегка отстранился, чувствуя жар в груди, как он разрастется, уходит… ниже. Мэттью ничего не мог с собой поделать, он начинал думать о всякой мерзости, но ощущения нельзя было обмануть: ведь Кристофер сейчас лежит так близко, очень теплый, Мэтт готов поклясться, он улыбается. К тому же, Кристофер приятно пахнет. Мэтт уткнулся лицом ему в лопатки, пытаясь отогнать вообще любые мысли. Ему не хотелось думать о том, насколько близко лежит Кристофер, не хотелось гадать о том, как он выглядит под одеждой, и оставил бы он денег сверху, если бы знал всю правду. Не хотелось так же думать и о своих стариках, которые купили ему квартиру, чтобы он учился, а он продал ее и купил, по сути, комнату в Лондоне, окончательно сбив отца и мать со следа. Скорее всего, он их уже никогда не увидит. Не хотел Мэттью думать и о своем одиночестве. Думать о том, что ему пришлось уговаривать Кристофера просто полежать рядом. Правда, вдруг промелькнула приятная мысль. Криса пришлось уговаривать не потому, что он не хотел. Быть может, как раз наоборот — Кристофер хотел, и потому смутился, ведь так? Мэттью хотелось посмотреть ему в лицо, в частности потому, что он, хоть и запомнил лицо в целом, глаза, нос, но он не запомнил губ. Мэтт не знал, зачем ему это. Может, он продолжит притворяться девушкой, а потом сыграет влюбленность? Нет, тогда Кристофер точно не отстанет, да и… Мэттью не нужно играть влюбленность. Он осознает это, сильнее обнимая Кристофера. Крис бы ни за что его не оставил, если бы так и думал, что Мэтт девушка. Только если Мэттью сам захочет. Это он уже понял, он видит взаимность в жестах, словах, взгляде, даже если понимает, что это все ложь, и он сам виноват в этом. Если Крис не отстанет, то Мэтту придется рассказать ему правду. И тогда он уйдет, быть может, даже разозлится. Быть может, даже сильно. Мечтания сменились страхами. Хотя в такой ситуации все одно и то же. Если Мэттью не расскажет, ему удастся скрывать все это до какой-то поры. И лучше бы Кристофер разозлился потом. Это было бы лучше, чем если Крис расстроится. Кристофер вопросительно хмыкнул, чуть приподнимаясь, поворачивая голову назад. — А? — отозвался Мэттью. — Можете не давить так сильно? Я завтракал. Мэттью усмехнулся, ослабил хватку, после чего Кристофер встал с места. — Куда вы? — Собираюсь убрать у вас пыль. Скажите мне, где тряпки. Мэттью сообщил, после чего, лежа на боку в полудреме, из-под прикрытых глаз продолжил наблюдать за тем, как Кристофер протирает пыль. Да, ему точно стоит рассказать правду.