ВРЕМЕННО ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ
II
Гэри сильно ошибался, когда думал, что Кирк пребывал в плохом настроении, когда он только пришел на Энтерпрайз, потому что в по-настоящему плохом настроении Кирк был сейчас. Откровенно депрессивный эпизод сменяется кратким периодом смирения и адекватности, но с того дня, когда в столовой состоялся разговор с Маккоем, Кирк не стал снова грустным, он был злым; злым и отчаянным. В один из будних вечеров Кирк снова заваливается к нему пьяным — не настолько сильно, как в прошлый раз, и без бутылки в руках. Судя по всему, капитану перепало немного спирта в медицинских целях. — Нет, Джимми. — Митчелл все равно уверенно отстраняет его за плечо. Кирк поддается без тени обиды, но удивленно. — Хочешь трахаться под градусом, возвращайся к Маккою. Джим хмыкает. — Я не в его вкусе. — Никто из нас. — В Академии ты не возражал против секса под градусом. — В Академии я не позволял своим друзьям использовать секс, чтобы забыться. Я не против третьих лиц в постели только тогда, когда их вижу. Кирк отступает на шаг, сжав челюсти и сверкнув глазами. Гэри не ударил его с размаху в живот, но неприятно ткнул палочкой. В яблочко. Впрочем, со святым Споком Митчелл не стал бы трахаться, даже будь тот трижды во плоти. Ну на хер. — Как хочешь, — бросает Кирк, разворачиваясь к двери. — Лучше просто проспись, Джим, — искренне советует Гэри. — Завтра все еще смена. Несколько месяцев назад от Кирка фонило виной и безысходностью, однако теперь те замаскировались гневом и обидой — капитан выработал отменный самоконтроль, но даже бывалые сослуживцы предпочитали лишний раз к нему не лезть. Кирк понимал, что обстановка на корабле рискует стать нездоровой, в одиночку пытался сбросить напряжение в зале, но это помогало слабо, и лишь удваивало ощущение бессилия. Митчелл находит его в ночи избивающим грушу — в такой час тот тренируется совсем один. Гэри наскоро переодевается и молча предлагает спарринг. Кирк колеблется с пару секунд, но все же кивает. У обоих встает еще до того, как один успевает повалить другого на маты. Митчелл уверен, что завалит Кирка — сегодня он лучше контролирует ситуацию, однако удары распаляют его, так же лишая спокойствия, и они дерутся на равных. В какой-то момент Джим прикладывает его сильнее, чем требуется в зале — сильнее, чем хотел, — и напрягается, готовый прервать борьбу. Воспользовавшись чужим замешательством, разозленный, Гэри укладывает его на лопатки. Кирк сдается сразу. Они смотрят друг на друга мгновение, прежде чем Митчелл врезается в его губы своими. Когда стоны становятся слишком громкими, а руки оказываются там, где им быть не положено, когда на вас направлена камера с незнакомым оператором, Гэри приказывает: «В каюту». — Это что? — Кирк цепенеет и широко открытыми глазами пялится на журнальный столик. — То, с чем мы будем работать. Точнее — ты. Гэри внимательно наблюдает за его реакцией — Джим впивается пальцами в собственную коленку, смотрит так, словно перед ним находятся смертельно ядовитые змеи, и не дышит. Митчелл склоняет голову. Интересно. Кирк с трудом заставляет себя перевести взгляд на друга, будто не решаясь оставить опасность без зрительного контроля. — Гэри, это — не моя тема. — Да ну. — Митчелл снисходительно улыбается. — В Академии ты был более открытым к экспериментам. — Ты сравниваешь это с теми безобидными игрушками? — слегка взрывается Джим. — Ими при всем желании нельзя было даже кожу рассечь. А эта хуйня выглядит так, словно может вскрыть человека до мяса! — Эта хуйня называется «кнут», Джимми. — Паника Кирка забавляет. Митчелл берет один из девайсов в руки. — Точнее, «пара кнутов». Ромуланское производство. Рабочая часть всего метр, рукоять — двадцать сантиметров. Они ультралегкие, и нет, ими нельзя вскрыть человека до мяса. Ромуланцы грозные ребята, но знают толк в удовольствиях не хуже, чем орионцы, а в безопасности и качестве — получше большинства земных производителей. Митчелл знает, о чем говорит. Он всего лишь перечисляет технические характеристики, и когда легко проводит пальцем по рукояти, тренировочные штаны Кирка больше не могут скрыть его настоящее отношение. — Они отбиты, обработаны и протестированы. При правильном использовании отставляют на коже длинные красные полосы. Никакой крови. Прежде чем ответить, Джим тихо сглатывает. — Гэри, ими однозначно надо учиться пользоваться. Митчелл сверкает глазами — это уже не «нет». У него даже тени сомнения не было в том, что Кирк согласится. А что до ужаса в глазах, он был объясним — Джим без раздумий рисковал собственной задницей, но когда дело доходило до безопасности тех, за кого он отвечает, у него включался маниакальный контроль. — Естественно. — Убедительно отвечает Гэри. — Я тебя научу. Сегодня просто взвесь их в руке. Кирк несколько секунд гипнотизирует кнут, будто это магический артефакт, способный при прикосновении транспортировать самое меньшее в Ад, но затем решительно берет его, обхватив ладонью рукоять. Задержав дыхание, левой рукой он проводит по рабочей части и под конец единожды обматывает кисть. То, насколько серьезно и сосредоточенно выглядит лицо Джима, тогда как его глаза блестят, заставляет взгляд Гэри потемнеть.***
Отношения с Кэрол Маркус у Гэри развиваются по вполне знакомому сценарию, но становятся самыми необычными из тех, что у него были — и самыми стабильными. В Академии у них, возможно, не было бы повода их начать — Гэри подкатил бы к холодной блондинке, она отшила бы его, и на этом бы все закончилось, не начавшись. Но на Энтерпрайз Митчелл осознал, что ему нужен был кто-то, способный понять его, больше, чем краткая череда приятных ночей, а Маркус, у которой было, казалось бы, достаточно приятелей, решила, что ей не помешает друг. Причиной, по которой у Кэрол не было отношений ни на корабле, ни за его пределами, была той же, что и у Гэри — оба не отличались влюбчивостью. Причина, по которой друзей с привилегиями у нее тоже не было — привилегии ни с кем ей были не нужны. Об этом Митчелл узнал спустя несколько встреч. Они оба предпочитали места помалолюдней и взаимно успели поделиться переживаниями о том, каково быть заменой коммандеру и главе научного отдела. Маркус уважала вулканца, так что его личность они обсуждали мало, к тому же приятельствовать на фундаменте из рабочего нытья мало кому интересно, благо, темы для разговоров находились и без этого — порой казалось, что они неиссякаемы. В какой-то момент Кэрол предупредила — на всякий случай, ей просто хотелось быть честной, — что она асексуальна. Гэри кивнул, со всей серьезностью пошутил, что сделал пометку «никакого секса по дружбе», она посмеялась, и разговор потек дальше. Обоих не волновала любовь, одному из них не был интересен секс, но так вышло, что в дальнейшем они не были против романтики. Энтерпрайз была большим кораблем, но самым тихим местом на любом корабле, как ни крути, были личные каюты; и алкоголь был доступен только там. В личных запасах Маркус держала вермут и белое вино, вечер перед выходным был приятным и расслабляющим, так что ближе к ночи Кэрол прильнула к нему как котенок и пробормотала: — Ты только не влюбляйся в меня, пожалуйста. Гэри мягко засмеялся, обнимая ее. — Вот об этом не волнуйся, моя ледяная принцесса. Митчелл рассказывает, как мама предупреждала его, что его умения — очень важный секрет, и как он, не послушав ее, увидел в этом способ влиться в компанию, а другие дети — новую забавную игру. Сначала он думал, что называться Колдуном это весело, особенно во время догонялок, а потом оказалось, что это — кличка за инаковость. К моменту, когда он пошел в школу, он решил никому не рассказывать о том, что умеет, но только — вот досада — знакомцы его решением не интересовались. Элдман — городишко с одной школой, одной больницей и тремя барами. И все же Гэри удалось покинуть его и перебраться в Нью-Йорк для поступления в старшую школу. Мать не могла помочь ему вырваться из Элдмана, и она так радовалась, когда он смог сделать это сам. (Был ли он гением? Конечно же, нет. В то время он ненавидел свои способности, но ему хватило ума выжать из них все, чтобы набрать высокие баллы.) Тогда все начало налаживаться — природное очарование, легкость на подъем и карточные фокусы сделали свое дело. И выработанная способность правдоподобно удивляться каждый раз, когда где-либо речь заходила об ЭСВ. Впервые он заговорил о них с тестерами из Академии — он покрылся ледяным потом и едва сдерживался, чтобы не скрипеть зубами, когда данные вносились в базу, а они комментировали, регистрируя справки: «Очень хорошие показатели. Весьма редкие для Звездного флота». Маркус рассказывает, что однажды все-таки была влюблена — безответно и очень сильно, в одного человека со старшей школы и до самого поступления в Академию. Она шутит с лишенной веселья улыбкой, что на всю жизнь выданный ей запас любви был тогда израсходован, и она как по волшебству превратилась в аромантика. Из-за работы ее отца вечно не было дома, но она много времени проводила с матерью — вместе с ней в маленьком садике Кэрол выращивала базилик. Та умерла вскоре после того, как Кэрол поступила в Академию — больнее всего было то, что они долго не виделись перед тем, как это случилось. Кэрол гордилась быть дочерью адмирала и идти по его стопам. День, когда она узнала, что он сделал, и когда был убит на ее глазах, уничтожил ее. Многие отвернулись от нее, однако были люди, в том числе абсолютные незнакомцы, которые ее поддержали. Она была уверена на сто процентов, что попала на Энтерпрайз не в последнюю очередь благодаря Кирку; задвинуть дочь военного преступника куда подальше, желательно не на самый знаменитый исследовательский корабль, жаждали многие, а потом можно было бы вежливо попросить ее об отставке — верхушка Флота провернула бы это с радостью. — Самое сложное, — размышляет Гэри, — быть временной заменой, зная, что тебя попросят оставить место в любой момент. Я не рвался в первые помощники, и думал о капитанском кресле когда-то в теории и в будущем, но сейчас, спустя столько месяцев, понижение в должности со стороны кажется чем-то унизительным. — Не знаю… — Голова Кэрол лежит на его руке, а сама она выводит круги на его ладони. — Мне кажется, я буду по потолку бегать, когда Спок вернется — на мостике бывает интересно, но быть начальником отдела это ад. Теперь, конечно, полегче, только я уверена, что у меня половина волос сейчас не светлая, а седая. — С Энтерпрайз меня тоже попросят, когда он вернется. Палец Кэрол замирает. Она поворачивается к нему и поднимается на локте. Брови сведены к переносице. — Черт, Гэри. Это самая дурацкая часть. Митчелл приподнимает уголки губ. — Зато никто не будет во сне упираться в тебя своим утренним стояком. Маркус фыркает. — Действительно, хоть какие-то плюсы. Кэрол не нравится ни секс, ни поцелуи, но ей нравятся объятия, контакт кожа к коже и совместный сон. Ей абсолютно неинтересно иметь что-то с тем, что находится у Гэри в штанах, но ей нравится касаться его, изучая мышцы груди, рук и спины. Митчелл лежит на животе, убрав подушку и положив руки под голову. Он не видит лица Кэрол, когда она смотрит на спину, покрытую свежими розовыми отметинами, но ее дыхание сбивается точно так же, как у Джима, когда тот берет в руки кнуты. Она щекотно проводит пальцем в опасной близости от тонкого следа и останавливается, когда его спина напрягается. — Болит? — Кэрол с любопытством смотрит на него, подперев голову. — Да. Но мне это нравится. — Гэри лукаво улыбается. — Хотела бы посмотреть? — На вас с Кирком что ли? О господи, нет. — Со вспыхнувшими щеками хмыкнув она мягко шлепает его по плечу. Гэри знает, что Кэрол нравится смотреть на секс, но только не быть участником — а вуайеризм относится к последнему. Еще Гэри знает, что при отсутствии интереса к участию в сексуальном взаимодействии, ей нравится быть желанной и знать, что Гэри ее хочет, но никогда не сделает того, чего не следует, и, боже упаси, не начнет даже в шутку взывать к чувству вины и глухоте к его потребностям. Митчелл знает, что такое личные границы, и знает, как хреново, когда их нарушают, или, что еще хуже, заставляют поступиться ими ради того, что «правильно» — когда тебя попрекают за то, что ты отличаешься. Ледяная принцесса — это о ее характере. Быть ледяной принцессой с холодным сердцем рядом с таким же принцем не страшно. Но вот тем, что добился того, чтобы Кэрол полностью забыла, что такое чувствовать себя неправильной в постели, Гэри гордился. А еще он был абсолютно уверен, что Кирк на такое способен бы не был.***
Набираясь опыта Гэри становится смелее. Зная — интуитивно или же попросту убедив себя после слов Маккоя, — что настоящий первый помощник не заявится в ближайшее время, он приобретает ощущение стабильности и ведет себя увереннее. Кирк нуждается в нем, у него самого есть Кэрол, Маккой относится к нему как добрый дядюшка к наиболее адекватному из своих племянников, Скотти его, кажется, уважает, Чехов не смог не проникнуться его способностями рулевого, пускай и не горит желанием дружить, Ухура… Ухура его просто не трогает, и это взаимно. У экипажа не из альфы не было иного выбора, кроме как привыкнуть к периодическому взаимодействию с коммандером Митчеллом, и все уже достаточно осведомлены о его «магических способностях», чтобы не пялиться на него, как на единорога, когда он отдает приказы. Бумажная работа раздражает, но не надо быть великого ума, чтобы писать и проверять отчеты. Гэри обладает давно выработанной привычкой не зацикливаться на неприятных задачах и автоматизировать их настолько, насколько возможно — эта часть изначально далась ему проще, чем командование. Также Гэри с самого начала взял на себя нечеловеческие нагрузки — в прямом смысле. Может быть вулканца любили только лишь за то, что тот был способен работать за троих? Пришлось побыть плохим лейтенантом и делегировать нижестоящим парочку задач. Митчелл не заботится о том, чтобы его обожали, как это делает Джим; когда отбрасываешь желание быть хорошим для всех, жизнь становится проще. Люди хотели строгого первого помощника, люди его получили. Вокруг экспедиции к Ролусу среди научников поднимается настоящая шумиха — одна из лун третьей планеты представляет особый интерес для геологов. Инициатором и организатором проекта является лейтенант Беккер, главой высадки капитан назначает Митчелла. По предварительным данным Ролус-3 f — весьма приветливая для людей луна, и экспедиция должна занять около пятидесяти часов. По мнению Гэри, проще было бы транспортироваться на Энтерпрайз для нормального сна в каютах и вернуться обратно, но геологи жаждут зарегистрировать некую активность в подземных водах (что, конечно же, не могут сделать аппараты), поэтому они собираются поиграть в скаутов. Помимо геологов к их веселому походу присоединяются микробиологи, и в итоге Гэри отвечает за группу из шести научников и двоих безопасников — Митчелл знает наверняка, кто создаст больше проблем. — Прежде чем мы начнем, — объявляет Гэри, когда лейтенант О'Доэрти и энсин Грин докладывают, что обстановка чиста, — слушаем меня внимательно... Мистер Беккер, мне нужна всего минута вашего внимания. — Геолог, начавший озираться по сторонам, как ребенок в парке аттракционов, наконец-то смотрит на Митчелла, раздраженно сощурив глаза. — В случае, если я объявляю экстренную транспортацию, команду «бежим» или отдаю любой другой приказ, он должен выполняться незамедлительно. Это значит, что вам придется прервать сбор материалов, даже если до конца записи данных останется десять секунд, или у вас не будет возможности подхватить сумку с образцами, лежащую в пяти метрах. И это определенно значит, что вам не стоит даже думать о том, чтобы прихватить с собой вот эту штуку, — Гэри машет рукой в сторону портативного бура, который на нелепой тележке везут лейтенант Шевченко и энсин Дюбуа (Митчелл считал более разумным поручить такое О'Доэрти, которая была выше и мощнее него, или лосю Грину, но судя по безумному блеску в глазах научниц в ответ на жест Гэри, они бы насмерть забили трикодерами любого, кто попытался бы хотя бы прикоснуться к буру). — Если обстановка позволит, мы сможем вернуться за образцами или аппаратами позже, но если нет — любой, кто рискнет хотя бы секундой ради данных, пойдет под трибунал на нарушение приказа. Всем все ясно? В ответ слышится нестройное, полное недовольства «Так точно». Лукас Беккер практически сквозь зубы тянет его последним под пристальным взглядом Гэри. — Благодарю. Мистер Беккер, группа в вашем распоряжении. Семь с половиной часов спустя их часть луны погружается во тьму, хотя прибыли они аккурат на рассвете — сутки здесь длятся примерно пятнадцать часов. Лагерь к этому моменту давно разбит, но научники и не думают приостанавливать работу, в этом и был смысл высадки — три полных дня и три полных ночи геологи будут посменно плясать вокруг бура, воткнутого у самого берега и укрытого палаткой. У микробиологов своя задача, но она осуществима лишь при свете Ролуса, поэтому работу аппарата денно и нощно будут контролировать все шестеро. На Гэри, Уне и Томасе — обеспечение безопасности этого детского сада. Будь на то воля Митчелла, они обосновались бы гораздо дольше от берега, но специалисты уверяли, что приливы и отливы четко просчитаны, и сейчас на луне прилив — если вода куда-то и двинется, то исключительно в противоположную от лагеря сторону. Выставив Грина дозорным и отправив О'Доэрти спать, Митчелл прочесывает периметр и, прислушавшись к ощущениям, выдыхает. В сон не клонит совершенно, так что он идет к берегу подальше от чужих глаз. Из земли на этой луне повсюду торчат высокие камни — издали они похожи на клыки фантастически огромного хищника, но когда подходишь ближе, попадаешь в настоящий каменный лес. Сегодня две из сестер этой луны оказываются к ней достаточно близко, чтобы парой огромных зеркал серебрить воду от горизонта до берега. Гэри проводит ладонью по гладкому, еще теплому каменному столбу и садится, откинувшись на него — из мышц спины наконец-то уходит напряжение; он был на ногах с середины альфы. Устало осмотрев яркую россыпь звезд, Гэри находит третью планету, вечно далекую от спутника f настолько, что теряется среди чужих светил. Он столько раз наблюдал ночью многочисленные небесные купола, но подобные виды всегда дарили причудливую смесь из умиротворения и торжества — люди столького достигли… Украдкой урванный момент идиллии нарушают приближающиеся голоса. Гэри вздыхает, готовый встать и покинуть каменные «заросли», которые закономерно привлекли не только его внимание, но внутренний голос внезапно приказывает ему сидеть где сидит и не двигаться. Митчелл замирает и в итоге, не рассматривая иных вариантов, остается на месте. В нескольких метрах от него раздается трехнотный перелив. — Восемь с половиной месяцев на одной палубе, а я и не знал, что ты куришь. — Голос принадлежит Беккеру. Митчелл раздраженно стискивает зубы — этот павлин даже здесь умудрился его достать. — Там-то этого добра не было. — Отвечает женщина. Айнек Асан, одна из двоих микробиологов. — Еще бы, — Беккер фыркает. До Гэри доносится еще холодный запах только что включенного Эй-Си. Оба замолкают. Некоторое время тишину нарушает лишь мягкий плеск волн. — Спок должен быть здесь, — с тоской говорит Беккер, и его голос раздается оглушающе в тишине ночи для затаившегося в нескольких метрах от него Митчелла. Со стороны Асан выплывает терпкое облако. — Ему определенно было бы интересно поучаствовать в сборе материалов. Но и увидеть точные данные он будет рад. — О, я намерен отправить ему промежуточные результаты. Без него этой экспедиции не было бы. — В песке тонет несколько шагов — Беккер подходит ближе к берегу. — Честно говоря, я надеялся, что к моему возвращению он уже будет здесь — наивно, знаю. Но просто не мог вообразить корабль без него. Асан глубоко вдыхает и выдыхает. — Когда я вернулась, чувствовала то же самое. Но по крайней мере из Маркус вышла неплохая начальница. Некоторые ее пробовали на прочность, знаешь. Но она смогла поставить себя как нужно и не позволила развалить ничего из заложенной Споком системы — это дорогого стоит. — Не спорю. Вряд ли кто-то вообще смог бы справиться с его местом лучше нее. — Меланхоличный тон Беккера внезапно сменяется раздражением с яркими вкраплениями сарказма: — О временно исполняющем обязанности первого помощника того же не скажешь. Системы, отвечающие за дыхание, без ведома Гэри полностью отдают энергию системам, отвечающим за слух, хотя Митчелл и так уже на сто процентов обращен во внимание. — Без понятия, кто додумался назначить его на место Спока, — продолжает Беккер, — но он идиот. Ты знаешь, что я не фанат Кирка и предпочитаю пересекаться с ним как можно реже, но он по крайней мере выполняет свои обязанности, а этот!.. — Да неужели! — В голосе Асан восторг вперемешку с неверием. — Лукас Беккер признал Джеймса Кирка хорошим капитаном? Вот что с человеком делает перспектива стать лицом с обложки научного журнала. — Признаю, я был необъективен. Пусть местами от его действий у меня волосы на голове шевелятся, но у Кирка действительно есть лидерские качества. Он сильный. Митчелл слишком сильно движим своими комплексами… — Беккер бросает предложение, задумываясь над формулировкой. — Он просто слабак. — Лукас, скажи, пожалуйста, ты в этих категориях начал размышлять до или после? — До. После я осознал, что Кирк все-таки не мразь. Меньше начал требовать от людей, особенно наделенных властью — мы с психологом обсуждали этот момент, мои суждения нормальны. Асан издает задавленный смешок. — Все познается в сравнении? — Да уж. Честно говоря, у меня иногда складывается впечатление, будто временный И.О. неплохо бы туда вписался. С переливом обратным первому Эй-Си Асан выключается. — Думаю, он бы долго не продержался, — говорит она отрешенно. Слышатся шаги, и ее голос постепенно начинает звучать все тише. — Мне кажется, Митчелл был бы неплохим парнем, если бы его не запихнули на эту должность. Это просто не его, вот и все, но у него сейчас уже нет выбора, только ждать, когда Спок вернется. — Что-то мне подсказывает, что избавлению от бремени старпома рад он не будет. Когда Асан определяется с ответом, их уже невозможно расслышать, так что Гэри остается один. Временно исполняющего обязанности бьет мелкая злая дрожь.***
Нахождение на одной луне с научными светилами Энтерпрайз вызывает у Гэри размышления о самых неприятных намерениях, но в том, что они поднимаются на корабль не сразу после того маленького разговора, есть один плюс — Митчелл получает достаточное количество времени, чтобы хорошенько обдумать услышанное и свои дальнейшие действия. Судя по всему, Беккер ведет с вулканцем деловую переписку. От этого Гэри ни холодно ни жарко. Он ничего не будет говорить Кирку. Бесит ли его Беккер? Еще бы. Наверняка он один из тех научников, которые, по словам Кирка, считают его недалеким. Сделает ли Кирк что-нибудь с геологом, если Митчелл перескажет ему подслушанное, опустив детали и обстоятельства? Вряд ли, демократичному капитану на это плевать. Не плевать на слова крысы, не вылезающей с научной палубы, только Митчеллу.***
Несколько дней спустя капитан внезапно делает ему «классное предложение». Никто не ожидал, что Митчелл спустя пять месяцев все еще будет на Энтерпрайз, и Кирк начал опасаться, что Хикару Сулу забудет, как управлять кораблем. На часть смен они двое должны будут меняться местами: Сулу периодически будет рулевым в альфе, в то время как Митчелл начнет брать на себя роль И.О. капитана в бете. Кирк мотивирует свое решение в первую очередь желанием развивать потенциал Гэри, и во вторую — заботой о навыках рулевого. Но червь сомнений, выросший со дня прибытия Митчелла на Энтерпрайз до отвратительных размеров и затихший лишь на краткое время, с миссии на Ролусе без остановки бьется в жирном склизком танце и заставляет Гэри подозревать Кирка в двуличии: в третью очередь можно оценить, как в роли временно исполняющего обязанности первого помощника будет смотреться Сулу, не так ли? А еще мысль о том, чтобы сидеть в капитанском кресле во время дежурств, вызывает у Митчелла усталость и напряжение во всем теле, и такая реакция собственного разума выводит его из себя. — Конечно, Джим. Можешь на меня рассчитывать, — отвечает Гэри с широкой улыбкой.***
Перед своей первой бета-сменой Гэри вспоминает день, когда ему впервые пришлось занять капитанское кресло — то напряжение, вызванное страхом и повлекшее за собой ощущение унижения. На краткий период он смог убедить себя в том, что ему это кажется, что его эмоции — следствие сугубо личного негативного опыта прошлого, но подслушанный разговор подчиненных ощутимо ударил его по затылку, и пока Гэри потирал болезненную шишку, не заметил, как с него слетели розовые очки, заботливо подаренные Джимом. Презрительное раздражение геолога взбесило его, но по-настоящему его внутренности скрутило от жалости и уверенности в своих наблюдениях Асан. Кто она такая, чтобы рассуждать, что его, а что нет? Психолог? Гадалка? Они контактировали-то раза три! Однако самым отвратительным было то, что она права. На Ясири его уважали, в роли рулевого он чувствовал себя уверенно и комфортно — капитан Макдауэлл отдавал приказ, иногда перебросившись парой слов с Холденом, и далее Митчелл становился хозяином положения: между ним и космосом были лишь обшивка корабля и экран. А не толпа людей. Митчелл знал, что Кирк искренне считал Энтерпрайз своим домом, а команду — семьей (очевидно, не всю, семья не может состоять из четырехсот человек). Гэри не мог сказать того же про Ясири и ее экипаж, но на ней он чувствовал себя в своей тарелке. Явившись на Энтерпрайз, Митчелл стал чужаком — чужаком с клеймом «временно исполняющий обязанности». Гэри умел принимать решения и думать своей головой, пусть он никогда до этого не был в должности первого помощника, он быстро научился рассматривать нестандартные ситуации в векторе «Что мы можем сделать?» Единственное, к чему Гэри не смог прийти — к взаимопониманию с командой. Каждый раз, когда Митчелл вспоминал язвительное временно исполняющий обязанности, челюсти непроизвольно сжимались. И Гэри не мог не думать о том, что было бы, если бы его должность официально называлась «первый помощник». Если бы чертов вулканец ушел по-человечески, если бы адмиралтейство заключило с ним адекватный контракт, если бы Кирк представил его команде как своего старпома. Но Кирк с самого начала только и думал, что о возвращении Спока, ему важно было подчеркнуть временное положение Митчелла. Святой Джеймс Кирк мнил себя безгрешным и не подвергал сомнению собственные решения, он заранее лишил Гэри возможности стать полноправным членом команды. Разве могло у людей быть иное отношение к Митчеллу, чем у Беккера и Асан? Да, он был хорошим пилотом без оглядки на экипаж, но это не значило, что ему было суждено застрять на корабликах типа Ясири в этой должности до самой отставки — Гэри мог стать хорошим командующим офицером, если бы не обстоятельства. Обстоятельства, с которыми мог бы что-то сделать, но не сделал Кирк.***
Смены в бете проходят без приключений, Митчелл держится с подчиненными холодно. Люди делают, что приказано, так что Митчеллу нет дела до напряжения на мостике — каждый из них приходит сюда на работу, а не за дружеской атмосферой. Гэри сумел убедить себя, что его вины в отношении коллектива нет, но само это отношение было настолько унизительным, что он не хотел говорить об этом даже с Кэрол. С Джимом Гэри начинает видеться реже после перетасовки смен — мысль о том, что Кирк отталкивает его и хочет от него избавиться, все сильнее коренится в сознании, несмотря на то, что все рационально объясняется банальным несовпадением графиков. Но Митчелл привык прислушиваться к иррациональному, оно его никогда не подводило. Больше на ободряющие речи капитана он не поведется. И когда Джим просит его зайти к нему вечером после общей смены, иррациональное отчего-то напрягается еще сильнее. — Гэри, я заглянул в ремонтные ведомости. — Кирк сидит в кресле с ПАДДом, положив ногу на ногу. Повернув голову в сторону Гэри, он кладет планшет на стол и кивает в сторону дивана. — Я впечатлен — отчеты четкие и публикуются стабильно. Не ожидал, что ты будешь настолько хорош в такой работе. Митчелл замирает. На кой Кирку понадобились ремонтные ведомости? — Тебе надо просто больше верить в меня, Джимми. — Ухмыльнувшись, Гэри аккуратно садится. — Признаюсь, я бы так не смог. — Кирк поднимает брови и уважительно кивает. — Ну, мне же нужно быть в чем-то лучше тебя. — Митчелл тонко улыбается. — Проверять отчеты, периодически лично являться с ревизией... Брал кого-нибудь в помощники? — Да нет, зачем? Для меня работа не сложная. — М-да, я бы точно так не смог. — Уголки губ Кирка, приподнявшись на пару мгновений, опускаются. Он качает головой и смотрит на друга. Напоровшись на неожиданно жесткий взгляд, Митчелл замирает. — Я бы не смог спихнуть свои обязанности на человека ниже по званию, чтобы выдавать его заслуги за свои. Почему ты мне врешь, Гэри? Тело Митчелла обращается в камень. Его рот приоткрывается, но до того, как к нему возвращается способность управлять своим голосом, Кирк продолжает: — Я выяснил, что как минимум последние одиннадцать недель общалась с заведующими отделов и писала отчеты энсин Гань. Нет! — Кирк резко обрывает попытку Гэри заговорить. — Я не закончил, Митчелл. Ты просматривал ее отчеты и ставил свою подпись. Угадай, кто пошел бы под трибунал, если бы что-то пошло не так после официально твоей проверки? — Капитан не кричит, но его голосом можно резать металл. — А знаешь, какую еще статью тебе бы вменили, если бы выяснилось, что работу, прописанную в твоих должностных обязанностях, выполняла твоя подчиненная? Энсин Гань уже имеет право написать на тебя официальную жалобу, и тебе повезло, что я узнал о текущем положении дел до того, как она догадалась это сделать. Вот теперь рассказывай мне, какого хрена ты подставил себя, меня и подверг опасности Энтерпрайз из-за своей лени. И не смей. Мне. Врать. Джим никогда так не разговаривал с Гэри. — Лени?! — Полминуты назад готовый оправдываться, теперь Митчелл задыхается от возмущения. — Лени, Кирк? Я каждый день пашу как проклятый на мостике и вне его. Это не моя вина, что человек не способен так долго тянуть все, что взвалил на себя вулканец! — Гэри вынужден перевести дыхание, но ему еще есть, что сказать. Кирк напрягается (как всегда, когда Митчелл в каком-либо контексте упоминает его любимого старпома) и сводит брови. В его взгляде читается непонимание, затем голубые глаза распахиваются, и он пялится на друга практически в ужасе. — Гэри... — Он в неверии качает головой. — Ты думал, что выполняешь все обязанности Спока? Что? К чему этот вопрос, Кирк? — Естественно не все, я же не научник, — Митчелл скрещивает руки на груди. Бегающий взгляд наверняка выдает его неуверенность. — Я про его коммандерские обязанности! — Джеймс вскакивает с кресла. — Ты правда думал, что для человека на его месте будет такая же нагрузка? Твой контракт составлен на основе самой обычной должностной инструкции старпома корабля класса Конституция и откорректирован мной лично с учетом особенностей пятилетней миссии, моей собственной нагрузки и моего опыта службы на этом корабле! — Кирк неконтролируемо повышает голос. — Я твой прямой начальник — если ты не тянешь, твоя задача — идти ко мне! Митчелл чувствует, как под кожей за мгновение пробегает толпа крохотных насекомых, после чего в ушах появляется звон, как будто его оглушили веслом, как вышвырнутую на берег рыбу. Бред. Бред-бред-бред! Кирк пытается его запутать, это не может быть правдой. Пока Гэри пытается справиться с головокружением, замерев в одной позе и слабо вцепившись в обивку дивана, лицо капитана меняется: искаженный рот вдруг расслабляется, губы на мгновение складываются в крохотную «о», а затем образуют болезненную линию. Он отворачивается, прошагивает к кухне и опирается на столешницу, опустив голову. — Это… — хрипло произносит Гэри. — Это не… Кирк поворачивается, слабо качает головой. После огненной вспышки он кажется абсолютно бесстрастным, и что-то заставляет Митчелла заткнуться. Плечи Кирка опущены, ладони обхватывают край столешницы, кажется, словно он по щелчку пальцев перескочил все стадии принятия, загодя, будто знал, что так будет, пережив депрессию и торг. Самый молодой капитан Флота выглядит постаревшим лет на десять. — Завтра ты предоставишь мне неофициальный отчет о том, что и кому ты делегировал. — Кирк говорит по-настоящему спокойно. Апатично. Но самым страшным является направленный на Гэри взгляд, полный глубокого, ровного разочарования. — Думаю, очевидно, что отчет должен быть правдивым. Слова Кирка доносятся до Гэри через глухую стену. Их разделяет несколько метров, но кажется, будто Кирк провел между ними границу. Митчелл чувствует, знает, что в этот момент Джим закрылся от него навсегда. Холод, идущий из пропасти между ними ощущается почти физически, Митчелл чувствует себя так, словно Джим вычеркнул его из своей жизни, легко и быстро. Нам очень жаль, но Вы не соответствуете критериям нашего предприятия, в связи с чем мы вынуждены попрощаться с Вами. — Свободны, лейтенант Митчелл, — безразлично бросает капитан своему все еще старпому. Гэри дергается так, будто ему дали пощечину. На деревянных ногах он выходит из-за стола и делает пару шагов в сторону двери. На пороге Митчелл оборачивается на капитана, который, не двигаясь с места, гипнотизирует журнальный столик. Только что Кирк действительно поставил на нем крест. — Собираешься найти мне замену? — голос Гэри звучит ровно, ладони сжаты в кулаки. Кирк прикрывает глаза на пару секунд, поднимает голову и устало смотрит в ответ. — А ты этого хочешь? — произносит он совершенно спокойно. В кожу рук до боли впиваются короткие полукружия ногтей. Прикусив губу, Гэри поднимает на него горящий взгляд. Святой. Непорочный. Ебаная скала. — Вот как? После всего, через что мы прошли? Я же тебе жизнь спас! — Тот шумно выдыхает от болезненного напоминания, но очевидно, что спасение жизни — не то, что поможет заслужить расположение капитана Кирка. — Думаешь, ты идеален? — Голос дрожит от ярости, бессилия и обиды. Осознание почти произошедшей потери болезненно обжигает, и Гэри испытывает больное желание самостоятельно прыгнуть в костер, не дожидаясь, пока его свяжут. — Образцовый капитан, думающий о каждом! — С голубых глаз спадает пелена безучастности. Давай! Покажи себя! Я знаю, каким ты можешь быть, Джимми. Ты такой же, как я — выпусти это. — Знаешь, почему ты на самом деле не спишь с подчиненными? — На губах Митчелла играет нервная улыбка, когда челюсти Кирка сжимаются. — Потому что боишься того, как разобьется твой святой образ. Ты тщательно скрываешь всю свою тьму, но она пожирает и тебя, и других. Ты думаешь, что контролируешь свои настоящие желания, но все равно причиняешь боль другим, Кирк! — Гэри нечего терять, он отмирает, выпуская из себя мелкий страх хотя бы неправильно дыхнуть рядом с Джимом, чтобы не разочаровать его. — Люди вокруг тебя вертятся, как планеты вокруг Солнца, превращая Джеймса Кирка в центр своей жизни, и это сжигает их. Ранил. Ранил. Ранил. — Что ты несешь?.. — Кирк отпускает столешницу, в его глазах пламя, он зол, ему больно, Митчелл стреляет и попадает. Но недостаточно точно. — Давно болтал со Споком? — Вот теперь Кирк напрягается, готовый бить. Митчелл улыбается со злобой во взгляде. — Так я и думал. А ты в курсе, что на Энтерпрайз есть люди, которые с ним сейчас общаются? — По мере того, какой искрящей яростью пропитывается Кирк, голос Митчелла становится мягче и увереннее. — Ты его так обхаживал еще на Земле, так может твой возлюбленный вулканец сбежал, когда по-настоящему узнал тебя? Убил. Метаморфоза, происходящая с Кирком после этих слов, выглядит пугающе — он оказывается рядом с Митчеллом мгновенно. Впиваясь взглядом в потемневшие глаза, Гэри с предвкушением готовится получить удар в челюсть. Но этого не происходит. Кирк выглядит как истекающий кровью зверь, но вместо того, чтобы вцепиться в шею Митчеллу, полным боли и ненависти голосом цедит: — Проваливай. Выдохнув, Гэри отшатывается — это бьет синее кулака. Ладно. — Побеседуй с Лукасом Беккером, может тогда узнаешь, когда сможешь вышвырнуть меня с корабля, — бросает он напоследок и выходит.***
Митчелл варится в осознании собственной ничтожности весь вечер и ночь, руководство бетой проходит как в тумане. Сидя в капитанском кресле, он всю смену составляет для Кирка отчет о том, на кого и что он спихнул. Непонимание того, как это могло произойти, все еще не отпускает его, но запрос по должностным инструкциям ставит его перед неоспоримым фактом: его обязанности были стандартными с самого начала, отличаясь лишь незначительно — с учетом напряжения, с которым сталкивались люди во время пятилетней миссии, обязанности для старпома-человека были немного легче, чем на других кораблях. Но Гэри уставал, он ведь правда не тянул. После смен он чувствовал себя выжатым как лимон и был не в состоянии заниматься другими обязанностями — они неизменно откладывались на единственный день на неделе без дежурств, но и этого дня не хватало, так что Митчелл был вынужден работать в выходные. Как другие люди справлялись с этим? Неужели дело было в том, что они просто ощущали себя на своем месте? Или они всего лишь были не настолько слабы, как он? Каждая строчка отчета Гэри придавливает стыдом и страхом. Мысли о том, насколько он жалок, постоянно перескакивают на момент вчерашней ссоры, и ощущение тяжести возрастает. Он всегда хотел быть похожим на Джима — поначалу Митчеллу казалось, что у них много общего, но Кирк был лучше, добрее, умнее, сильнее, смелее него, и это вызывало зависть. В первый раз Митчелл дистанцировался от друга, во второй — порвал с ним, теперь навсегда. Стилус дрожит в руке, Гэри откладывает ПАДД и вцепляется в подлокотник.***
Когда-то Гэри был запуганным ребенком, неуверенным в себе, но сумел спрятать его, повзрослев. Он обрел свои точки опоры, знал свои сильные стороны, обратил то, что другие считали слабостями, в преимущества, а то, что считал слабостями сам — сделал невидимыми, порой и сам забывая, что они есть. От Кирка веяло жаром и жизнью, он делился силой и уверенностью с каждым, кого подпускал близко, но собственные барьеры Гэри были так тонки, что начали сгорать. Вдали от Джима он сумел восстановить их, но так скучал по его свету, что решил попробовать приблизиться к нему снова. У него получилось. Митчелл знал, в чем он хорош, а надевать маску лучшего себя во время нечастых встреч с Кирком, чтобы купаться в солнечном тепле, было несложно. Гэри нашел баланс. Все изменилось с приходом на Энтерпрайз — она стала его ловушкой, из которой не было выхода. По-настоящему Гэри был собой лишь один — или с матерью, — притворство давно стало его натурой, но не снимать маску сутками, неделями, месяцами… Это было невыносимо даже для такого лжеца. Это был не он, эта должность была — не его, эти люди не хотели его. Кирк грел, заряжал своим «я в тебя верю», и это работало, пока Гэри позволял себе вестись на самообман. Ты не знаешь меня, Джим, как ты можешь в меня верить? Боже, да я даже на твоем экзамене скатал. Напряжение росло, барьеры плавились, ему было тяжело, но Митчелл всегда скрывал от Кирка свои слабости — он не смог позволить ему помочь себе, потому что не хотел от него жалости. Это он был тем, кто вертится вокруг Кирка, как планета — вокруг солнца. Он был тем, кто не мог при этом не сгорать, теряя себя. Это привело его к безответственности, Джим уличил его во лжи, слабости стали зримыми, как внезапно объявившийся в каюте слон: пузырь притворства, достигший размеров галактики, схлопнулся, впервые явив Кирку настоящего Гэри. Митчелл был преступником, загнанным в угол, а Кирк — свидетелем. И ничего на свете Гэри не хотелось в тот момент так сильно, как наказать его за то, что тот обнаружил так тщательно скрываемый обман. А еще Кирк был судьей, и Гэри знал, какой он вынесет приговор. Кирк, который видел Гэри лучшим, чем он был, и Кирк, увидевший настоящего Гэри — два разных человека. И Митчелл слишком слабак, чтобы иметь дело со вторым. Этот новый Кирк отнял у Гэри первого, и Гэри не хотел сотрудничать с ним, Гэри хотел отомстить. Он до сих пор без понятия, по каким точкам ударил Кирка, слова сами впрыгивали к нему на язык, подобно тому, как просились в руки нужные ингредиенты. Осознание того, что он наговорил, и воспоминания о настоящей, глубокой боли в голубых глазах вызывают стыд и страх, которые, кажется, будут преследовать Гэри до самой смерти. Митчелл не знает, почему сказанное про вулканца ударило Джима сильнее всего, половина столь бездумно брошенного напрочь стерлась из его памяти, но одна вещь была подло использована с полным осознанием Митчеллом неправильности своих слов. То, что для Кирка было экспериментами, для Гэри являлось стилем жизни — он четко знал, что ему нравится, и никогда не стеснялся своих увлечений. Капелька контролируемой боли, очищающей сознание. Это было точно лучше, чем глушить алкоголь, пока не заканчиваются запасы. Гэри предлагал такое далеко не каждому, с кем спал, и Джим… О, предложить это Джиму было прекрасным решением еще несколько лет назад. Кадет Кирк был любопытен, внимателен, ответственен и чертовски горяч. Капитан Кирк стал еще горячее, был все так же ответственен, но на смену любопытству пришла настороженность и непонятный Митчеллу страх. Гэри пытался разгадать его и пришел к интересному выводу: подобно тому, как Митчелл скрывал свои слабости, так Кирк стыдился склонностей, которые у него еще как были. Каждый раз перед тем, как голубую радужку затапливало темное предвкушение, на серьезном лице застывало напряжение, которое Джиму приходилось с усилием отпускать. Такого не было в Академии, но здесь, исключительно в качестве побочного эффекта, Гэри почувствовал привкус власти над человеком, которого его подсознание боготворило. Это было приятно, это было потрясающе. И Митчелл воспользовался этим во время их отвратительной ссоры. Из-за этого ему было от себя тошно сильнее, чем из-за чего-то еще.***
Кирк оставляет его отчет без ответа, и через некоторое время Гэри получает допсоглашение, в котором пересматриваются его обязанности — все делегированные Митчеллом полномочия теперь официально сняты с него капитаном. Гэри не знает, будут ли продолжать выполнять его работу те же люди, на которых он ее спихнул, и на каких условиях, но молча ставит свою подпись и без комментариев отправляет документ обратно. Митчелл так же ничего не говорит, когда получает новый график смен, в котором он больше не входит в альфу. Все еще обитая в соседних каютах, они не видятся с Кирком до того момента, как пару недель спустя капитан, сияя фальшивой улыбкой, не заходит на мостик через полчаса после начала беты. Вежливо извинившись перед Гэри, Кирк перебрасывается парой слов с подчиненными, каждый из которых реагирует на внезапное появление капитана спокойнее, чем сам Митчелл. Интересно, как Сулу переносил подобный контроль? Кирк продолжает отдавать ему приказы и отправлять его на миссии, но общаются они либо в письменной форме, либо при подчиненных, больше не оставаясь наедине. — Он в крайне подавленном состоянии, — рассказывает Кэрол. — Притворяется, что все в порядке, но на всю смену его не хватает. Когда ничего интересного не происходит, он постоянно погружается в себя. Оборачиваешься на него, а там с лица все краски высосало. Уверен, что разговор не поможет вам обоим? Гэри рассказывает ей далеко не все, но она знает, что они поссорились, что это полностью вина Гэри, что он сделал кое-что ужасное. Кэрол не знает подробностей его дерьма и не узнает никогда. Он плачет при ней лишь однажды, когда первый раз рассказывает о том, что произошло. Кэрол неловко утешает его, сосредотачиваясь на фактах и возможных решениях проблемы. В первые сутки Гэри задумался об извинениях, но это были бы жалкие попытки вернуть все, как было, которые бы ни к чему не привели, и не важно, оттолкнул бы Митчелл Кирка от себя или нет, их прошлые отношения умерли в тот момент, когда Джим понял, насколько слабым оказался его друг. Гэри уже чувствовал себя жалким достаточно, чтобы зря унижаться еще сильнее. Со временем стало легче — он уже столкнулся с тем, чего всегда боялся, и оказался на дне, где больше не нужно было держать лицо и играть того, кем он не был. Это неожиданно подарило чувство некоторой свободы. Гэри был ровно, уверенно спокоен, но определенно не был счастлив. Когда жалость к себе притупляется, Гэри вновь начинает ощущать желание извиниться перед Кирком — невозможно воскресить уничтоженную дружбу, но что, если бы он смог облегчить состояние Джима? Митчелл успевает смириться с собственной потерей и теперь осознает боль своего бывшего друга, и беспокойство об этом является новым для его эгоистичной натуры. Тем не менее, он качает головой и отвечает: — Все слишком сложно, Кэрол. Я наговорил тогда слишком многое, чтобы теперь можно было изменить что-то словами. Митчелл умеет извиняться и признавать ошибки, но всю жизнь делает это, чтобы вернуть к себе чужое расположение. Он умеет говорить то, что другие ожидают услышать, и не важно, верит он в свои слова или нет. Впервые Гэри хочет принести извинения по той причине, что ему искренне жаль, но он боится, что они будут восприняты как манипуляция, как обыкновенная попытка получить от капитана кусок расположения. С ироничным смешком Митчелл думает, что хочет, чтобы вулканец наконец-то вернулся. Вот тогда он извинится перед Джимом (в устной или письменной форме, Гэри еще не решил), в тот же день свалит с этого чертова корабля и больше никогда не увидится с капитаном Джеймсом Кирком.***
Высадка на базу Йорктаун становится глотком свежего воздуха. Гэри наслаждается прогулкой по улицам этого удивительного строения — сколько труда было вложено в возведение посреди бескрайнего космоса такой грандиозной конструкции! Несмотря на то, что создатели базы не пытались воссоздать ни одну из планет и, напротив, подчеркнули уникальность ее устройства, Гэри кажется, что он находится в одном из городов Земли. Здесь невероятно много зелени, и путь через один из многочисленных парков заставляет его почувствовать, как остро он скучает по дому. Сколько же месяцев он не видел мать и не разговаривал с ней?.. На корабле там, куда они забрались, было непросто установить связь, и Гэри планировал наконец позвонить, когда окажется на базе. Усмирив тоску по просторам, Митчелл добирается до выделенных команде номеров. Вскоре на комм приходит сообщение. До того, как Гэри открывает его, в сознание закрадывается шальная мысль: что, если он получит свободу уже сегодня? Заявись Спок на базу, это стало бы идеальным подарком ко дню рождения капитана. Но сообщение оказывается массовой рассылкой для всех членов команды Энтерпрайз — приказ немедленно подняться на борт корабля в связи с непредвиденной миссией. «Вот и поговорили». — С навалившейся усталостью Гэри захлопывает коммуникатор и выходит из номера. Это первая чрезвычайная ситуация с тех пор, как они поссорились, и Гэри успел забыть каково это, стоять плечом к плечу с Кирком — наедине. Митчелл все еще исполняет обязанности первого помощника, и Кирк по-деловому советуется с ним. Он ничего не может сказать о туманности в секторе 210 Марк-14, но после встречи с инопланетницей, назвавшейся Каларой, Митчелл уверенно заявляет капитану: она не та, за кого себя выдает. Кирк серьезно кивает, и они поднимаются на мостик. Они собираются отправиться в туманность. На данный момент Энтерпрайз — лучший корабль во всем Флоте для того, чтобы сделать это. Команда пребывает в напряжении, пока туманность на мониторе становится крупнее и ближе, но люди также испытывают жгучее любопытство — вот зачем каждый из них отправился в пятилетнюю миссию. Подсознательно на месте туманности Гэри чувствует глухую стену, что совершенно нелогично, поскольку туманность не твердая. Но у него недостаточно времени, чтобы поразмыслить над этим, потому что его сковывает ужас. Сулу обратным отсчетом дает информацию о расстоянии. Митчелл зажмуривается, что не уберегает его от буквально физического ощущения, словно он застревает в этой стене — вокруг него пудинг, который обязательно зальет глаза, если Гэри их откроет, он слышит все, что происходит на мостике, но все равно чувствует себя глухим. А потом глухота резко исчезает и на него наваливаются потоки-ПОТОКИ-ПОТОКИ ИНФОРМАЦИИ Гэри пытается смотреть перед собой и хватает ртом воздух, вцепившись в спинку капитанского кресла.— … Альтамид…
ЧЕРНАЯ СУБСТАНЦИЯ. ЩУПАЛЬЦА. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПЛОТЬ. ПЕПЕЛ.В голову глухо врезается механический голос переводчика.
— … на поверхности… жизни…
СКАЛЫ. ПЛЕН. КОМАНДА. ГУМАНОИДЫ. ОРУЖИЕ. ПЫТКА.Кэрол.
— … неизвестный корабль…
ДРЕВНИЙ ЗВЕЗДОЛЕТ. ЗОНД. ГЕРОИ ЗЕМЛИ. ОТЧАЯВШАЯСЯ БЕЛОКОЖАЯ ЖЕНЩИНА.Чехов.
— … не отвечают…
АРТЕФАКТ. ДРЕВНЕЕ ОРУЖИЕ. УБИЙЦЫ. ОТЧАЯВШИЕСЯ ГУМАНОИДЫ. ОБЕЗУМЕВШИЕ ЛЮДИ.Ухура.
Его глаза закрываются.
В следующее мгновение Гэри оказывается ослеплен красным. — Гэри! — Кирк. — Я им займусь! — Маккой. В ушах звенит тревога, он лежит на полу, эхо бесконечных образов отпускает. — Порядок, док. Все нормально. — Пока он был без сознания, на них напали. Гэри лихорадочно пытается вычленить из увиденного то, что необходимо сейчас. Кирк объявляет процедуру всеобщей безопасности, мостик приходит в движение. Гэри пытается встать, но Маккой удерживает его на месте. — Ты свалился в обморок и упадешь снова, если не дашь себе минуту. — Все правда нормально. — Гэри встает на ноги. — Док, экипажу следует занять свои места. Пора в медотсек. — Я и без тебя знаю, что мне делать, сопляк ты эдакий. — Гэри не отвечает на тревогу Маккоя и, молча шагнув в турболифт, выжидающе смотрит на него. Чертыхаясь, доктор следует за ним. Кирк оборачивается. Капитан умирающего корабля напряжен и зол. Гэри успевает кивнуть ему, прежде чем двери закрываются. — Доктор Маккой, мы не попадем в медотсек, — понимает Гэри. — Нам необходимо спуститься в хранилище. Миссия на Тенаксе. — Так, — Маккой достает трикодер и бесцеремонно начинает его обследовать, — давай помедленнее. — Они пришли за артефактом. — Который не приняли те хорьки? — Именно. Лифт останавливается. Нужная им палуба усыпана телами. Из людей словно высосали внутренности – они похожи на мумии. Господи. Слишком поздно. Маккой пытается найти выживших, Гэри же застывает посреди коридора, как вкопанный, поглощая разумом картину, развернувшуюся, кажется, в этот момент всего в десятке метров от них за слоем пары тонких стен. — Док, — тихо зовет он, как будто чудовище неизвестной флоту расы способно услышать его. — Док, нам надо вернуться. — Я не могу оставить их. Кто-то может быть ранен, а не убит. Митчелл вздыхает и дрожащими руками достает коммуникатор. Ответ следует немедленно. — Джим. — Каждое слово дается ему с трудом. — Артефакт из хранилища. Эти существа забрали его. Это оружие. — Фибонанский артефакт? Где ты? — Да. Не важно, — отрезает Митчелл. — Нужно объявлять эвакуацию, прямо сейчас. Энтерпрайз будет уничтожена — это нельзя предотвратить. Кирк молчит. — Эвакуируй команду. Джим. Пожалуйста. — Принято, коммандер. В соседнем коридоре слышатся шаги. — Док, уходим немедленно! — Гэри хватает Маккоя за плечо. — Гэри? На ответ нет времени. Они бегут, и Гэри надеется, что за очередным поворотом не окажется врага. Ввалившись в турболифт, Гэри слышит приказ компьютера: Всему персоналу, немедленная эвакуация. Его собственный стон облегчения оглушающе отражается от стен крохотной капсулы. Митчелл хочет сползти по стенке и больше не шевелиться, но они сами все еще не выбрались с корабля. Всему персоналу, немедленная эвакуация. — Гэри, не смей. — Маккой сует ему под нос что-то жутко вонючее. Митчелл отшатывается от разъедающего глаза запаха. — Порядок. — Он морщится. — Очень надеюсь. Лифт сотрясается, стены корабля пропадают. Гэри отшатывается от стекла, за которым теперь космос. Их капсула вылетела с Энтерпрайз. Корабль действительно умирает! Пришельцы целенаправленно и играючи превращают флагман в труху. От предобморочного состояния не остается и следа, но едва обретя равновесие, Гэри отлетает к стене, почти придавив оказавшегося там же Маккоя. Справа от них торчит нос небольшого инопланетного шаттла, пронзивший капсулу как копье. — Фазер на поражение! — бросает Митчелл и наспех обходит его, вставая с противоположной стороны и доставая оружие. В вылезшего из шаттла гуманоида они стреляют одновременно, но инопланетная броня оказывается слишком крепка — противник только отшатывается и, к счастью, роняет оружие. И все же это не мешает ему схватить Гэри за кисть. Спустя два отчаянных выстрела в молоко, Митчелл с шипением разжимает пальцы. В следующее мгновение инопланетник падает, отпуская его. — Зря они не защищают броней шею, — тяжело дыша комментирует Маккой и убирает фазер. Они оставляют то, во что превратился турболифт, и занимают судно, которое изнутри смахивает на космический мотоцикл. — Док, держись крепче. Я еще не разобрался, как управлять этой штукой.***
Приземление выходит не из мягких. Окружившие их скалы перекликаются со вспышкой, увиденной Гэри, когда корабль прошел через туманность. А Теперь Энтерпрайз мертва. Это планета отчаявшихся, и Митчеллу кажется, что отсюда нет выхода. — Каким образом ты вообще вел шаттл с такой рукой? Они безуспешно пытаются связаться с командой. Гэри надеется, что Джим жив. Гэри надеется, что Кэрол жива. Гэри страшно представить, сколько уже погибло из экипажа, состоявшего из четырехсот человек. — С ним, в общем-то, можно было справиться одной левой. Маккой цыкает. Правой он диагностирует ушиб — рука горит, так что доктор прописывает обезбол. — Тебе крупно повезло, что здоровяк ее не вывихнул. — Мне крупно повезло заполучить в компаньоны врача, — ухмыляется Гэри. Они скрываются, блуждая в местных пещерах. Рой остроносых шаттлов продолжает прочесывать небо даже после заката. «Что же им нужно? — сонно думает Гэри. — Разве они не получили то, что хотели?» Но он слишком устал, чтобы пытаться сейчас понять мотивы врага. — Взгляни-ка. — Утром Маккой указывает на стены пещеры, где они заночевали. То, что они не разглядели при слабом свете уходящего дня, оказывается письменами, похожими на те, что украшали артефакт. — Ничего не напоминает? Всматриваясь в так никем и не расшифрованные символы, Гэри осознает кое-что. — Знаешь что, док? Я без понятия, что Кирк умудрился провернуть после нашего отлета, но осы-переростки снова потеряли свою штуку. Звук приближающихся шаттлов подтверждает эту догадку. — В таком случае лучше нам здесь не задерживаться.***
Они пытаются связаться с командой снова. И снова. И снова. Гэри мучают жажда и голод, но из съестного у них только антибиотики. Остается радоваться, что обезболивающее в аптечке тоже все еще есть. Припухлость на руке становится меньше, но когда действие гипо заканчивается, боль все еще бросает в жар. Маккой снова достает коммуникатор и предсказуемо опять захлопывает его. А потом Митчелла охватывает знакомое свечение, поглощая неприветливый пейзаж и ошарашенного доктора, и в следующую секунду он едва не валится на платформу транспортатора, чувствуя себя так, словно его прожевали и слепили обратно. Это явно не Энтерпрайз. — Рад, что вас не разорвало, коммандер! — О господи, мистер Скотт? – От облегчения Гэри готов пустить слезу. На негнущихся ногах сойдя с платформы не без помощи начальника инженерной, он натыкается на беспокойный взгляд голубых глаз. Скотт отпускает его и принимается за транспортацию Маккоя. Митчелл и Кирк молча смотрят друг на друга по мере того как взаимная радость от созерцания друг друга живыми сменяется напряжением. А затем Гэри видит ее. На явно звезднофлотском корабле, которому место в историческом музее, перед ним во плоти стоит белокожая женщина из видения, сложив руки на груди. Сознание Гэри в который раз за сутки оказывается в плену его способностей — к такому он не привык, и вероятно, поэтому, моргнув, Митчелл оказывается подхвачен Кирком, сжимающим его плечи. — Команда, — вяло говорит Гэри. — Многие выжили, но они в плену. — Ты знаешь, где? — Кирк вцепляется в его плечи сильнее. — Нет. — Постепенно к нему возвращается способность стоять самостоятельно. — Но вы знаете. — Чехов. — Кирк отпускает Митчелла. — Вводи координаты сигнала, полученного от звонка. В то время как Скотт, Маккой и капитан выжидающе смотрят на Чехова, белокожая женщина, нахмурившись, прожигает взглядом его.***
Это действительно оказывается корабль героев — USS Франклин, пропавший в середине двадцать второго века вместе с командой капитана Эдисона. Все эти люди так и не смогли вернуться домой и погибли здесь, на незнакомой планете в чужой галактике. Гэри передергивает от мыслей о подобной участи. Белокожая женщина — Джейла — не сразу, но стараниями Скотта соглашается им помочь. В их положении ее знания бесценны, только благодаря информации об устройстве базы врага им удается составить хоть какой-то план. — Боунс, Чехов, Джейла, — объявляет Кирк, — вы со мной в группе высадки. Скотти, модифицируй транспортатор, потом попытайся запустить корабль. — Слушаюсь. Со сведенными бровями Митчелл подходит ближе к Кирку. — Наш план продуман и надежен, как воздушный шарик. Там, на месте, не помешало бы иметь человека с ЭСВ. — Ты сегодня дважды терял при мне сознание, — Кирк хмурится в ответ. — Ничего подобного, первый раз был вчера. — Ты сможешь связаться с любым из нас, если увидишь что-то. — Уверен? Скалы глушат сигнал. Капитан тяжело вздыхает и прикрывает глаза. — Боунс, — зовет он. — Ему можно с нами? Маккой подходит, берет его за предплечье и сканирует кисть. — В принципе, да. Только гипо не помешает обновить. Кирк округляет глаза. — Так, а с рукой что? — Ударился о дверной косяк. — Здоровой рукой Митчелл разминает шею, в которую поступил спасительный обезбол. Капитан мрачно качает головой. Гэри рад, что не пришлось втолковывать Кирку о том, что он хочет найти Кэрол, которую его третий глаз видеть не хочет.***
Отвлекающий маневр в стиле Кирка срабатывает на отлично — как истинный позер он не мог не воспользоваться найденным на звездолете мотоциклом, которому было лет сто. Технологии Джейлы существенно облегчают задачу, также она оказывается не только хорошим инженером, но и прекрасным снайпером. Маккой и Митчелл добираются до грубого загона — примитивной импровизированной тюрьмы для огромного количества пленников. — Коммандер, — обращается к нему Сулу, и Гэри становится очевидно, кто был за главного для оставшихся в живых людей, — лейтенанта Ухуру забрали. Митчелл напряженно сканирует взглядом толпу и, наконец, находит растрепанные светлые волосы. Кэрол слабо улыбается ему через разделяющие их метры. Облегчение, которое Гэри испытывает, сильнее, чем он ожидал. — Вы можете ее увидеть? — давит рулевой. «ЭСВ работает не так», — раздраженно думает Митчелл. — Да, — отвечает он. — Готовьте людей к транспортации в безопасном месте группами не больше двадцати. Все же он действительно видит Ухуру, и не только ее. С тех пор, как они прошли через туманность, концентрация образов, возникающих в его сознании, увеличилась многократно — за последние сутки он видел столько, сколько до этого в лучшем случае мог увидеть за месяц, и нынешние образы были четкими, словно за спинами его противников установили камеру. Он оставляет группу, не беря с собой никого, потому что сейчас лишние люди будут обузой. Митчелл осторожно крадется, концентрируясь на ощущениях. Обойдя очередную скалу, он видит врага глазами — в конвое всего двое, их остается лишь снять, и Нийота Ухура ему поможет. Гэри целится немного ниже затылка одному из них и попадает в шею. Второй тут же оборачивается и начинает стрелять. Теперь Гэри — приманка. Пока он уворачивается от выстрелов, связистка яростно вырубает инопланетника камнем. — Скорее, — командует Митчелл. Ухура отшвыривает свое окровавленное оружие и след в след идет за ним. Гэри смотрит только вперед, но все равно видит, что женщина бросает на него серьезные и настороженные взгляды.***
Гэри Митчелл знает о намерениях Кралла, а если быть точным — капитана Бальтазара Эдисона, еще до того, как бывшие пленники рассказывают об этом Джеймсу Кирку. — Их цель — месть, — спокойно объявляет он на мостике, пока входящие в альфа-смену наблюдают, как бесчисленный рой взмывает в небо. Все сразу оборачиваются на него. — Сто лет назад они были людьми, но выбранный ими способ продления жизни превратил их в чудовищ. До возглавления исследовательской миссии Эдисон был военным. Он хочет уничтожить Йорктаун, чтобы показать ошибочность политики мира, которой последний век придерживается Звездный флот. Джеймс Кирк вглядывается в его лицо с таким выражением, словно Митчелл впервые делится своими наблюдениями. Вероятно, такими, впервые. Митчелл чувствует, словно созерцает все: настоящее, прошлое и будущее, и внимательный взгляд Кэрол Маркус за научной станцией позади него столь же отчетливый, как взгляды людей перед ним. — Капитан, — взволнованно говорит Нийота Ухура, — мы видели, как Кралл и его приспешники способны изменять свои тела. Это что-то вроде трансформации. — Именно, лейтенант Ухура. Более подробную информацию о его жизни и использованной им технологии можно найти в базах данных этого корабля. Кэрол Маркус мгновенно делает запрос. — USS Франклин взлетит, — продолжает он, пересказывая увиденное им ранее. — Лейтенант Сулу будет управлять им. — Коммандер, — слышит он голос Леонарда Маккоя и поворачивается к нему. — Временно исполняющий обязанности коммандера, — поправляет Митчелл. Глаза доктора по непонятным причинам расширяются. — Вас удивляет мое поведение, доктор Маккой, но уверяю, со мной все в порядке. — Хикару Сулу аккуратно подходит к Джеймсу Кирку. — И вас, лейтенант Сулу. Все очень просто, — объясняет он, когда рулевой настороженно застывает на месте. — Когда USS Энтерпрайз прошла через туманность, мое экстасенсорное восприятие настроилось на информацию из этого мира, и ее оказалось очень много. Вам не стоит сомневаться в своем будущем, лейтенант Сулу. Я расскажу, что вам следует сделать, чтобы заставить этот корабль преодолеть притяжение планеты. И он рассказывает, давая четкие инструкции. В это время Джеймс Кирк просматривает журналы капитана Бальтазара Эдисона. — Выполнять, — приказывает Джеймс Кирк команде, возвращаясь взглядом к Митчеллу. Только после этого члены альфа-смены приходят в движение. «Интересно, — думает Гэри Митчелл, — почему они не стали действовать сразу? Люди бывают очень странными». — Гэри. — Его размышления прерывает прикосновение к плечу Джеймса Кирка. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, — уверенно отвечает Гэри Митчелл, — а почему ты спрашиваешь? — Да так, на всякий случай. Слова капитана озадачивают его. — Я за ним присмотрю, Джим, — говорит Леонард Маккой. — Здесь, на мостике. Кристина за старшую в медотсеке, обстановка там относительно спокойна. — Хорошо. Займите места и пристегнитесь. Капитан отдает распоряжения мостику и инженерной службе. Доктор связывается с медицинским отсеком. — Джеймс, — говорит Митчелл растерянно. Капитан оборачивается с выражением удивления на лице. — Мне кажется, я должен был сказать тебе что-то важное, но я не помню, что. Что-то из нашей галактики. Джеймс Кирк хранит молчание несколько секунд. — Тогда давай сначала вернемся в нее. Люди волнуются, каждый, кто находится на корабле, пропитан адреналином. Они безудержно радуются, когда USS Франклин преодолевает притяжение Альтамида и берет курс на туманность. Гэри Митчелл мягко улыбается, спокойно прощаясь со знаниями этого мира, которые он не сможет забрать домой.***
— С возвращением, Гэри, — говорит Маккой, сканируя его, когда корабль покидает туманность и готовится войти в варп. — Как самочувствие? Переход в родную галактику оказывается мягче — ведь ей нечем его удивить. — В целом, сносно. — Посмотри, пожалуйста, на меня, и скажи, улыбается ли лейтенант Ухура. Гэри вопросительно поднимает бровь. — Нет? — неуверенно тянет он. — А что, правда улыбается? — Гэри оборачивается на Ухуру, которая не обращает на них никакого внимания. — Что ж, кажется, ты правда в порядке. — Только не говори мне, что я опять отрубился, потому что я такого не помню. — Нет, просто вел себя так, словно еще чуть-чуть и сможешь управлять приборной панелью силой мысли. А еще у тебя глаза светились. — Чего? — Ага, серебристым. Ты вообще помнишь, как мы взлетели? Гэри напрягает мозг в попытках понять, что он мог упустить. — Сулу нас вытащил? — Ну, в общих чертах, да. А про Эдисона скажешь что-нибудь? — Кралл хочет уничтожить Йорктаун. Он использует фибонанский артефакт. — Что? — Маккой отрывает взгляд от приборов. Корабль выходит из варпа. Реакция доктора заставляет Митчелла еще раз проанализировать свои слова. «Черт!» — Гэри избавляется от ремней безопасности и подскакивает к Кирку, с ужасом смотря на базу, окруженную роем. — Капитан, Эдисон хочет внедрить артефакт в систему газораспределения! Ухура шумно выдыхает и взывает то ли к богу, то ли к дьяволу на незнакомом Митчеллу языке: — Если он это сделает, все на базе погибнут! — Лейтенант, немедленно свяжитесь с базой, чтобы они отключили атмосферный регулятор и сейчас же начали эвакуацию, — отдает приказ Кирк. — Я не могу, рой глушит нас! Маккой с серым лицом отправляется в медотсек. Кирк матерится и связывается со Скоттом. Прервав отчаянный спор об оружии между капитаном, инженером и Джейлой, их внимание привлекает Кэрол: — Капитан, шаттлы действуют как единый организм — невозможно двигаться в столь плотном потоке на таких скоростях без централизованного управления. Наше оружие неэффективно против них, но что если мы сможем дезориентировать весь рой? Все на мостике замирают. Кирк потирает переносицу. — Скотти, ты можешь транспотрировать меня на их корабль? Перебив возмущение инженера, Гэри спешно говорит: — Нет! Кирк отвечает вопросительным взглядом. — Необходимо, чтобы ты остался на корабле, — Митчелл не видит никаких четких картинок, но точно знает это. — Капитан, мои компетенции легко помогут разобраться с этим, — заявляет Кэрол, выходя из-за научной станции. Гэри удивленно смотрит на нее. — Я отправлюсь с доктором Маркус — у меня есть опыт полета на их шаттле. Кирк по очереди вглядывается в их лица и в конце концов решает: — Действуйте.***
— Ты в порядке? — интересуется Гэри, седлая знакомую конструкцию и тут же мягко уводя их от столкновения. — Да. Альтамид, конечно, не лучшее место, но так, как мне, повезло не всем, — отвечает Кэрол, вникая во вражеский софт. Больше на разговоры нет времени. Они передают всю необходимую информацию команде, и Гэри спешит вырваться из общего строя. Он не знает, что транслирует Франклин, чтобы заглушить сообщение между шаттлами, но план срабатывает — корабли-осы будто начинают жалить друг друга и это приводит рой к гибели. — Получилось! — выдыхает Кэрол. — Почти. — Гэри цепляет взглядом таких же отщепенцев, как их шаттл-шпион. Кэрол чертыхается, тоже замечая их по приборам. — Доктор Маркус, вы целы? — Так точно, капитан. Видим три шаттла, направляющихся к базе. — Эдисон! Давайте за ним. Нельзя позволить ему добраться до атмосферного регулятора. — Так точно. Кралл пробивается в один из главных транспортных коридоров, находящихся под водой, и Гэри ничего не остается, кроме как следовать за ним. — Капитан, мы не сможем задержать все три корабля, даже если будем ждать их у центра базы. — Принято, доктор Маркус. Убедитесь, что они летят к площади. Гэри преследует шаттлы, пытаясь разгадать план Кирка. — Коммандер, немедленно уходите с их траектории. Без лишних вопросов Митчелл направляет шаттл вверх. Секунды спустя Франклин выныривает на поверхность канала, поднимая сильнейшую волну — рискованный маневр позволяет обезвредить сразу три корабля, которые врезаются в корабль, намертво срастаясь с ним. Шансы, что пилоты выжили, ничтожны. Гэри не удерживает восторженного крика. Кэрол вымученно улыбается. — Из вас вышел неплохой навигатор, доктор Маркус. Может сбежим из Флота, угоним небольшой кораблик и отправимся в вольное плавание? — Митчелл с облегчением потирает перенапряженную правую руку. — Что, прямо сейчас? Он с радостью наблюдает, как лицо Кэрол слегка светлеет, пока она ненадолго отвлекается от страшных мыслей о пережитых потерях, но тут его губы сжимаются в тонкую линию. — Черт, — он вздыхает от возникшего в разуме осознания, — придется повременить с этим. Свяжись с Франклином. — Все в норме? — У нас — да, но Эдисон еще жив и направится к регулятору по четвертой башне. — Кто бы сомневался, — бормочет Кирк. — Сможете перехватить его? — Мы направимся к регулятору, капитан, — говорит Кэрол, — но гравитационные потоки в центре базы слишком непредсказуемы. Стрелять даже с минимальной дистанции, на которую мы сможем подобраться, будет либо неэффективно, либо опасно. — Хорошо. Я направляюсь за ним. Гэри ругается, когда Кирк обрывает связь. Теперь все, что они могут, это пасти капитана на случай, если что-то пойдет не так. Джим безуспешно пытается переубедить сошедшего с ума от жажды мести милитариста. Гэри с болью в сердце и с чувством вины слушает, как Эдисон разоблачает сломленность Кирка, достигшую такого уровня, что проникла даже в официальный капитанский журнал. Гэри знает, что свой настоящий журнал Джим давно доверяет только бумаге. Митчелл наворачивает восьмерки, в которые возле верхушек башен превращаются круги, и снижается, чтобы сделать управление шаттлом более предсказуемым. — Джим, ты не успеешь! — предупреждает Гэри, когда Кирк собирается вручную открывать технический люк. Но кто вообще его слушает? — Кэрол, займи мое место и примотай себя чем-нибудь к креслу. Я собираюсь открыть люк. — Ты с ума сошел?! — Верь мне! Кэрол снимает пояс, принимает штурвал, оперативно делает петлю и просовывает в нее запястье. Шаттл заносит, но Кэрол возвращается на безопасную траекторию. Гэри знает, что Кирк сорвется, но он выживет. Они оба выживут — его ЭСВ еще никогда его не подводило. Надо всего лишь сделать все очень оперативно. — Сейчас! Эдисон вылетает в открытый космос, и технический люк базы захлопывается. Если они не перехватят Кирка, он насмерть разобьется о то, что здесь было вместо земли. Гэри высовывается из шаттла, не вываливаясь из него исключительно благодаря невообразимой акробатике. Кирк бьется о поверхность судна, но хватается за его левую руку. Стиснув зубы, Митчелл подтягивает их обоих вверх. О боже, надо было держаться другой рукой. Все происходило слишком быстро, чтобы Гэри сообразил заранее поменять рабочую правую на здоровую левую. К счастью, Кирк хватается за край люка и затягивает себя внутрь. Гэри пытается сделать то же, но левая хватает воздух. — Гэри! — Кое-как закрепившись ногами, Кирк пытается схватить его за шиворот одновременно со второй попыткой Митчелла схватиться за люк. Правую схватывает онемение, и Гэри не чувствует, как пальцы расслабляются. Он начинает падать, когда ладони Джима слишком поздно проскальзывают по его форменке. — ГЭРИ! Шаттл с бешеной скоростью удаляется от Митчелла, пока он отчаянно кричит. Тьма наступает с резким, пронзившим все тело ударом.🌓 🌔 🌕 🌖 🌗
~ ~ ~
Оставшиеся в живых члены команды более не существующего корабля возвращаются в номера, предоставленные им, когда они прибыли на Йорктаун, чтобы отдохнуть. Но если бы кто-нибудь явился во флотскую гостиницу, чтобы найти капитана уничтоженной Энтерпрайз, он потерпел бы поражение — Джеймс Кирк снял дешевую квартирку на окраине базы как можно дальше как от филиала адмиралтейства, так и от людей, которые знают его в лицо. В таких местах обычно не водятся активные соседи, и никто не беспокоит уборкой номеров. Единственный, кому он сообщил свой временный адрес, это Боунс, пообещавший оставить его в покое только после видеозвонка и договоренности слать подтверждение, что он еще жив, минимум дважды в сутки. Кирк не отвечает на сообщения Ухуры, Сулу, Чехова и Скотти, он даже не читает их. И надеется, что ему ничего не напишет Кэрол Маркус. Он принимает звонки только от начальства, но лишь потому, что на сухое решение некоторых вопросов у него еще остались силы — вероятно, та машина в нем, которая все еще называется «капитан», будет продолжать функционировать даже в ту минуту, когда он влезет в петлю: Адмирал Пэрис? Да, удобно. Да, все верно. Нет, мое решение не изменилось. Я могу помочь вам чем-то еще? Хорошо. Хорошего дня, адмирал. Судмедэксперт установит: Смерть наступила приблизительно в 1720. А потом они проверят его комм и зададутся вопросом: Адмирал Пэрис, о чем вы говорили с капитаном Кирком в 1719? Это будет той еще подставой для адмирала. Доставлять неприятности даже будучи мертвым — что ж, это было бы вполне в его стиле. Кирк лежит на диване в полной темноте, разглядывая белый потолок, на котором, вот черт, нет ни люстры, ни подобия крюка. Пиликает комм. Вяло пошарив между подушек, Кирк находит его. «Я предупреждал, что если нарушишь соглашение, я выбью твою дверь?» Боунс. Кирк направляет в камеру средний палец и жмет на отправку фото. Через щель между потолком и блэкаутом от окна скользит полоса света — снаружи кто-то проехал. Кирк прикрывает глаза. На базе только наступает условный вечер и, кажется, он проснулся с час назад, но кому какая разница, сколько он спит? Из полудремы его вытягивает звонок в дверь. Кирк вяло хмурится, отметая вариант, что Боунс все-таки явился. Может, все же объявился активный сосед? Пока он отрывает себя от дивана и шлепает босыми ногами по коридору, звонок раздается повторно. Не удосужившись взглянуть в монитор у двери, Кирк распахивает ее, тут же сощурившись от яркого света, ударившего в темную квартиру. В силуэте незнакомца отчетливо выделяются острые уши, вместе с которыми непривычно замечать отсутствие на лбу классической вулканской челки. Кирк часто смаргивает и неосознанно отступает на шаг. Перед ним определенно стоит вулканец, но никакой это не сосед. Джим ошарашенно произносит: — Спок?.. Его шепот раздается оглушительно громко в звенящей тишине.