Благодарение Эбигейл

Чарльз приспустил галстук и вошёл в кабинет переводчика. Красноватое свечение всегда казалось ему интимным, почти расслабляющим. Эдгар, при виде менеджера попытавшийся сжаться и спрятаться за компьютером, так не считал, однако Чарльза это распалило ещё больше. — Всё ещё переводишь послания морских богов, Джомфру? — насмешливо спросил он, разворачивая бумажный пакет с бургерами из «Burzums». Другому хруст упаковки показался бы аппетитным, но глаза Эдгара в ужасе расширились. — Может быть, тебе нужно в воду? — продолжал Чарльз, разгорячённый видом плоти, в красном свете такой же ненатурально-розовой, как мясо на витрине. — Ты же в точности кит, которого выбросило на берег. Чарльза восхищал стоицизм, с которым Эдгар игнорировал его издёвки. Переводчик лишь громко пыхтел, но даже от этих звуков у Оффденсена в паху болело от возбуждения. Он остановил механические руки кормушки и подошёл ближе, разглядывая результат своего труда. Фигура Эдгара, и раньше не бывшая худой, сейчас в расплывающейся полутьме занимала, казалось, половину пространства, а колышась, будто немного двигала стены. Чарльз прекрасно знал, что это невозможно и немного жалел об этом. Но имеющееся его вполне удовлетворяло. Признаться, вид свисающих с усиленного стула складок уже довольно давно радовал Чарльза. Но странное, отчасти мазохистское желание требовало отсрочить основную часть, чем причиняло почти физическую боль. — Я думаю, тебе хочется разнообразия, человеческого тепла,— произнёс Чарльз со зловещей улыбкой. — Я с трудом вырвался с работы, чтобы покормить тебя. И я очень расстроюсь, если ты сыт. Хотя как будто меня это останавливало. Откинув полы пиджака, Чарльз сел напротив и развернул экран, желая видеть Эдгара. Переводчик не переносил, если кто-то смотрел за тем, как он ест, но Оффденсена это не волновало. — Чего-то ещё ждёшь? — уточнил Чарльз, поднося первый бургер к губам переводчика. Пальцы тут же сделались жирными. Эдгар затряс головой, испугавшись, вдруг сейчас принесут ещё. Такое уже случалось, когда он не успевал ответить. Чарльз всё равно заставлял его съедать всё, невзирая на слабые протесты. Сейчас менеджер лишь улыбнулся, наблюдая, как колышется второй подбородок. Решив не сдерживаться, он протянул руку и потрепал липкие, влажные складки. С трудом прожевав первый кусок, Эдгар попытался его проглотить. С каждым днём проталкивать в себя опротивевшую еду становилось всё невыносимей. От этого кормёжка затягивалась, ничуть не убавляя в своей беспощадности. Эдгар чуть ли не со слезами смотрел на некогда любимые бургеры, и ему становилось ещё обидней. Он всё ещё любил эту еду, но организм, уставший от такой жизни, пытался избавиться от пищи всеми доступными способами. — Тебе помочь? — с угрозой в голосе нахмурился Чарльз, и Эдгар вновь затряс головой, поспешно запихивая в себя остатки дрожащими пальцами. Толчок в горле чуть не заставил выплюнуть еду, но зажмурившись, переводчик заставил себя проглотить и это. Теперь во рту, помимо резкого вкуса жирной котлеты, он чувствовал едкую горечь собственных внутренностей и того, что в них переваривалось. Желая избавиться от него, Эдгар схватился за трубку кормушки и надавил языком на клапан, включая её. Сладкая, почти вязкая от своей насыщенности жидкость обожгла язык и горло, но приглушила остальные вкусы. Эффект от проклятого коктейля был таким же, как от еды. Даже хуже — ведь он почти не сменялся. Под аккомпанемент собственных хрипов, протестующих завываний желудка и громкого дыхания напротив он смог преодолеть ещё несколько бургеров. От этого легче не стало, ведь Оффденсен всё трепал и тормошил его, сжимая мягкие складки почти до синяков. И когда Эдгар изнемождённо откинулся на спинку стула, заметил умоляющим тоном: — Всего один остался. Эдгар не ответил, чувствуя, как по лицу, оседая на бровях и путаясь в бороде, течёт пот от натуги. Если бы раньше ему сказали, что он не сможет без мучений съесть несколько бургеров, Эдгар бы рассмеялся, но сейчас хотел закричать. Не получив ответа, Чарльз с тихим вздохом придвинулся ближе и навалился на раздутый до боли живот. Эдгар стиснул зубы, не позволяя себе застонать и растерять последние остатки достоинства. А Оффденсен, взяв последний бургер, обхватил свободной рукой его затылок и немного шею. Крепкие пальцы почти нежно провели по складкам на загривке. — Открой рот, — приказал он, прикасаясь хлебом к сомкнутым губам. Эдгар мелко трясся, чувствуя, как что-то упирается в его губы и раздражает тонкую кожу. Нехотя он разжал челюсти, чтобы Чарльз быстро затолкал ему в рот весь бургер. Эдгар не мог увернуться, оттолкнуть менеджера и спастись — сотни фунтов, покрывавшие тело, делали его беспомощным и неподвижным. И Оффденсену, это, кажется, нравилось. — Жуй, — приказал он, прищурив глаза. Эдгар честно попытался сжать челюсть крепче, но та затряслась, и на губах показались капли кетчупа, похожие на кровь. Чарльз вновь молча сжал его подбородок и насильно задвигал им. Он делал так уже не первый раз, но Эдгар всё ещё не привык к роли безвольной куклы и пытался вырваться, уже вяло — вся эта еда лишала его сил. Он даже не спихивал руку Оффденсена, жадно мявшую жир в районе желудка. — Проглоти это, — услышал он приглушённое. Еда с трудом преодолевала сопротивление болезненно сжимающегося горла. В какой-то момент Эдгар резко нагнулся вперёд, боясь, что его сейчас вырвет. Но Чарльз ловко поднял его голову и заткнул трубкой, вливая в переполненный желудок остатки коктейля. Только после этого Оффденсен отпустил трясущееся тело и поспешно вышел, почти сбежал из комнаты, оставив Эдгара приходить в себя и готовиться к следующей трапезе.