Благодарение Эбигейл

Вскоре Эбигейл переехала в Мордхаус. Нэйтан не решался сделать ей предложение, но первый предложил жить вместе, заметив, что многие вещи девушке сложно делать без его помощи. Живот мешал ей наклоняться — если Эбби роняла что-то, то садилась на корточки, и поднять её из этого положения не всегда удавалось даже Нэйтану. В ванной она не дотягивалась до многих своих округлостей, и совместный душ из эротической игры превратился в рутину. Благо, Чарльз шестым чувством про это выведал, и в комнате Нэйтана появились странные, но полезные вещи, вроде губки на длинной ручке и палки с крючками на конце. После ужина приходилось звать клокатиров, чтобы вытащить Эбби из-за стола — раздувшееся пузо не давало ей выбраться. Эбигейл по-прежнему вела себя так, будто ничего не происходит, а вот Нэйтан всерьёз обеспокоился. Он мог смириться с тем, что его девушке нужна помощь, но пребывание с ней плохо влияло на его не слишком стройную талию. Они постоянно тусовались вместе и постоянно ели — а за компанию, как Нэйтан давно выяснил, можно приговорить гораздо больше. Пивной живот, который вокалист раньше считал признаком мужественности, стал выглядывать из-под футболок, а джинсы до боли крепко натягивались на смягчившихся бёдрах. К счастью, Нэйтан заметил это прежде, чем Эбигейл утешила бы его лживым «да брось, ты набрал всего пару фунтов». Ему нравилось наблюдать, как набирает вес его девушка, но присоединяться к ней Нэйтан не собирался. Пара недель на тренажёрах, и вес вернулся в норму, даже мышцы чуть выразительнее проступили под плотным слоем жира. Но Нэйтан решил перестраховаться — и лишь кормил Эбигейл, не позволяя себе взять в рот ни крошки из того, что она ела. Создавалось ощущение, будто она не хочет упускать ни одной возможности набить пузо, даже если ради этого приходилось жертвовать работой. Как бездонная бочка, Эбигейл тянула в себя всё, что не приколочено. Она не наслаждалась едой, а словно… стремилась набрать вес. Странное желание, но Нэйтан не мог ей отказать. К тому же, он старался вести счёт её растяжкам — эти розовые зарубки были свидетелями их любви, всех хороших моментов. — Как думаешь, кому Жан-Пьер продал душу, чтобы так готовить? — хихикала Эбигейл, когда Нэйтан размазывал заживляющий лосьон по складкам у неё на боках. Запускать ладони между валиками жира, в мокрое тепло, было приятно. — Среди поваров договор с дьяволом, наверное, частая сделка, — хохотнул Нэйтан, вспомнив давнее приключение со старым блюзменом. Эбигейл фыркнула и в шутку навалилась на него. После еды настроение у неё взмывало вверх, но теперь Нэйтан редко соглашался на секс. Эбби предпочитала устраиваться сверху, а Эксплоужен всерьёз боялся, что она его раздавит. В поведении Эбигейл появлялось всё больше странностей, но любви Нэйтана это не умаляло. *** Остальные детклоковцы, разумеется, со со страстью Отелло ревновали его к девушке. Нэйтан и сам жалел, что проводит с ними меньше времени, но каждая тусовка превращалась в обсуждение объемов Эбигейл. Они обсасывали подробности её фигуры с таким извращённым наслаждением, что Нэйтану становилось неловко. — Сквизгаару, например, нравятся старухи, — опустившись в джакузи по шею, разглагольствовал Пикл. — Уильям любит, когда на него ссут, да, Вилли? Барабанщик ехидно прищурился, желая подразнить Мёрдерфейса, и без готового провалиться от стыда сквозь землю, и подытожил своё сексологическое исследование беспощадным: — А Нэйтану нравятся толстухи. Эксплоужен в мгновение ока сделался красного цвета и бросил на Пиклза испепеляющий взгляд. — Мне нравятся не толстухи, а Эбигейл, кретины! — рявкнул он и снова уставился в горлышко пивной бутылки. Взбешённый, Нэйтан не видел, что Сквизгаар бросил на него сочувствующий взгляд, наклонился к уху Пиклза и прошипел: — Это смахивать на проявление интереса к личной жизни Нэйтанса. — Вот-вот, — подхватил Уильям и гневно нахмурился. — Мы же не интересуемся твоими фетишами, Пиклз? Может быть, не знаю, ты любишь, когда тебе в зад запихивают бутылку? Жирный и уродливый Мёрдерфейс, конечно, заслуживает порицания! Но Нэйтан? Неужели нельзя в собственном доме любить толстую бабу? — Сказал тот, кто трахает нашего продюсера, — хмыкнул Пиклз с деланным безразличием, которое неизменно приводило Уильяма в ярость. — Тебе, поди, нравится, что Набблер теперь жирный? Нэйтан не выдержал. Решив не дожидаться реакции ошалевшего Уильяма, он шумно засопел и вылез из джакузи, которое впервые за долгое время не принесло долгожданной расслабленности. Ему непременно нужно было потискать Эбигейл. Прикосновение к её изобильным объемам успокаивало куда быстрее, чем джакузи. Спасибо Сквизгаару — он иногда встречался с толстыми женщинами, и по дружбе показал Нэйтану несколько удобных позиций. Однако многие из них вскоре перестали подходить. Эбигейл быстро уставала, когда закидывала ноги Нэйтану на плечи, хотя ему было совсем не трудно, а стояния на четвереньках её колени не выдерживали. Живот уменьшаться не собирался и с любого ракурса перекрывал доступ к райским воротам. Единственной доступной осталась скучная миссионерская поза. Пришлось Нэйтану смириться с существованием вибро-друга. Эбигейл получала удовольствие, втискивая его между складками на бедрах — до своей щёлочки она ещё доставала, но с трудом. Нэйтану было проще самому вложить вибратор, чем наблюдать, как она пыхтит, сдувая со лба кудрявые пряди. Эбигейл не могла обхватить живот обеими руками, не говоря уже о том, чтобы его приподнять. Она стала стала настолько беспомощной, что зависела от Нэйтана почти во всём, и мысль об этом была до болезненного возбуждающей. Такая Эбигейл — толстая до безобразия, с крошками и пятнами на рубашках, вечно потная и хрипящая, нравилась ему гораздо больше стервозной красотки. Хоть и не вязалась с представлениями Нэйтана о красоте. Носить на себе такой вес — это уже металл. Однако остальные так не считали. *** — Она выглядит совсем плохо, чувак! Тебе стоит посадить её на диету! Она блин, грёбаный кит! Нэйтан в ответ на возмущения Пиклза лишь в растерянности почесал затылок и поудобнее перехватил клюшку для гольфа. Он видел, что Эбигейл счастлива, и не хотел лишать её этого. Он мог поддержал её, ограничить себя в еде за компанию — если бы это её беспокоило. Но Эбби была всем довольна, хоть и жаловалась ему порой на боль в коленях. Кто он такой, чтобы заставлять любимую девушку идти на то, чего она не хочет? Зато Нэйтан мог облегчить ей жизнь. Например, купить скутер, чтобы Эбигейл не утруждала ходьбой свои бедные ноги. Только не ужасный, как у бабули Мёрдерфейса, а изящный и современный. Возможно, кроваво-красный и с шипами, с отделкой в стиле Dethklok. Точно, шипы. Надо поговорить об этом с Чарльзом. Однако стоило хотя бы попытаться наставить девушку на правильный путь. Так, чтобы остальные не приставали к нему. Какое-то чувство нашёптывало Нэйтану, что парни упрекают его ради вида. Возможно, они тоже хотели узнать, как изменится продюсерша, если будет толстеть дальше. Неспроста же устраивали все эти пирушки и задабривали Эбигейл пончиками. Нэйтан всегда был тормозом, но сейчас всё понял. — Я постараюсь поговорить с ней, мужики, — неохотно произнёс он и отставил клюшку. — Но ничего не обещаю. В спину донёсся групповой разочарованный выдох, но Нэйтан, как человек слова, уже шёл к Мордхаусу. Эбигейл нашлась в нетипичном для неё теперь месте — в студии. Сдвинув два железных стула, она сидела за микшером и сосредоточенно что-то сводила. Звук жующих челюстей заглушал музыку, и Нэйтан не сдержал вздох. Она такая толстая, что скоро будет свешиваться с двух стульев, а притащила еду даже сюда. Поглощённая едой и работой, она не услышала грузных шагов Нэйтана и дёрнулась, когда тяжёлая рука опустилась ей на плечо. Тонкая блузка была влажной от пота. — Эбби, может быть, тебе хватит? — со всей возможной деликатностью пробасил Нэйтан и покосился на початую коробку с дюжиной пончиков. Стоявшая рядом бутылка Mountain Dew походила на ведьминское зелье своим ядовито-зелёным цветом. — Боже, Нэйтан, ты меня так напугал! — воскликнула Эбигейл, обернувшись к нему. — С чего ты взял, что хватит? Мне так лучше работается! — Я просто беспокоюсь, — произнёс Нэйтан уже не так твёрдо. В глаза ему бросилось новое изменение. Эбигейл теперь связывала кудряшки в высокий пучок, чтобы не лезли в еду, но две прядки по-старому висели вдоль лица. Эта причёска нисколько не скрывала того, как она растолстела. Даже на шее сзади у девушки появились складки. Эбигейл ответила громкой отрыжкой, даже не поднося руки ко рту из вежливости, как делала раньше, и потянулась за следующим пончиком. Живот мешал ей дотянуться до коробки, стоявшей на краю стола, и Нэйтан привычным жестом переставил пончики на полку выпирающего желудка. Это было жалко, тряпично, но он ничего не мог с собой поделать. — Беспокоишься? — удивлённо переспросила она, слизнув с губ разноцветную посыпку. — Я хорошо себя чувствую. И это, — обвела она свои пышные формы, — не мешает же мне делать свою работу? «Вообще-то мешает», — хотел сказать Нэйтан, но удержался. Эбигейл как будто специально его дразнила, подставляя обнажённый живот его рукам. Бирюзовая блузка была завязана бантом под грудью — найти тряпку, способную прикрыть телесное изобилие девушки, было не так-то просто. — Зачем я должна отказывать себе, если у меня теперь есть столько места? — не давая возлюбленному сказать хоть что-то в свою защиту, нахмурилась Эбигейл. — Просто… Я же во всём тебе помогаю, — протянул Нэйтан, поддавшись искушению, и потёр круглый живот, похожий на огромную конфету, облитую зеркально гладкой шоколадной глазурью. — Ты же у меня сильная и независимая. Вдруг тебе это неприятно, не знаю. — Совсем не неприятно, — успокоила его Эбигейл и накрыла его руку пухлой ладошкой. — Наоборот, когда ты мне помогаешь, я только больше уверяюсь в том, что ты меня любишь. Вот если бы ты вел себя как Чарльз, я бы отказалась, — фыркнула она. — Господи, даже не напоминай мне этот кошмар, — скривился Нэйтан. — Чарльз извращенец. Конечно, насильственнное кормление — это жестоко, это металл. Но у меня ни разу не возникало мысли приковать тебя к постели и поить через воронку. Глаза у Эбигейл сделались хитрющие-прехитрющие, и Нэйтану в лицо снова бросилась кровь — прекрасная чертовка увела его от темы. Поняв это, он вздохнул, мысленно плюнул в лицо Пиклзу, который сейчас на лугу пытался послать мячик в лунку, и заговорил: — Если еда доставляет тебе удовольствие, то почему бы нет? Ты и худая была невероятно горячей, а сейчас просто что-то. Ради такого мне несложно раздвинуть тебе ягодицы над унитазом, — прибавил Нэйтан и смущённо отвёл взгляд. Помогать девушке казалось ему совершенно естественным, хоть порой и не очень приятным. Эбигейл поначалу стеснялась показываться ему в таком виде, но чем толще она становилась, тем меньше застенчивости в ней оставалось. Нэйтана это восхищало. И если худышку ему совесть ещё позволяла бросить, то оставлять одну девушку таких размеров — это не по-человечески. Жестоко, но не в том смысле, что брутально. — Но, может, ты, э… Хочешь похудеть, чтобы, ну, не терять самостоятельность? — с трудом выдавил он, вспомив негодующие возгласы Пиклза. — Мне нравится быть такой большой, — остановила его Эбигейл, и нежный пальчик с фиолетовым маникюром прижался к его губам. — Даже не думала, что моё тело на такое способно. Это удивительно. Мне интересно, смогу ли я стать ещё больше. И я хочу, чтобы ты был рядом. Нэйтан хмыкнул. Впервые за долгое время он стал действительно уверенным в своих отношениях. — Хочешь, я тебя покормлю? — спросил он. Пути назад уже не было.