HO!

— Ауч, — с лёгким недовольством произносит Феликс, стоило Минхо не совсем аккуратно усадить его на стол. Он немного не рассчитал силу, поэтому почти уронил возлюбленного на твёрдую поверхность, вызывая хоть и не болезненные, но неприятные ощущения у юноши. Если всё было бы слишком серьёзно, то Феликс наверняка выругался более нецензурно, но старший всё равно беспокоится. — Прости, — искренне извиняется он. Дабы хоть как-то загладить вину, Минхо проходится поцелуями по чужой шее, вынуждая откинуть голову и открыться ещё больше. Это сводило с ума и заставило Феликса на мгновение даже забыть о том, что случилось что-либо неприятное минутой ранее. — Сильно больно? — Всё в порядке, — юноша никогда бы и не подумал злиться на кого-то из парней из-за такого пустяка, но и не врал – ему действительно было не шибко больно, отчего он мог бы и промолчать, если бы не неожиданность произошедшего. Обеспокоенность Минхо заставляла его сердце замереть, а румянец на щеках проявиться сильнее, чем от всех предварительных ласк. — Просто в следующий раз давай ты лучше словами скажешь, куда мне сесть. В обычной ситуации Минхо запросто мог поднять некоторых своих парней, но утренняя сонливость, всё ещё порою присущая ему, даже когда проходило около часа с момента пробуждения, не давала ему воспользоваться своей силой в полной мере. Он временами об этом забывал, отчего изредка происходило подобное, но никто на него не обижался ни разу. Минхо звонко смеётся куда-то в чужую ключицу, заставляя что-то внутри Феликса затрепетать. Он дрожит, сжимая чужие плечи крепче, чем стоило бы, но парень делает вид, что не замечает этого, продолжая дорожку поцелуев всё ниже, насколько это вообще позволяет расстёгнутая на две пуговицы рубашка. Хочется снять её и бросить далеко в другой угол помещения, только вот домой за новой бегать совсем не вариант, да и времени бы до открытия заведения на это не хватило. Вероятно, тёплая постель служила более удобным местом для утреннего секса, но Минхо с Феликсом решили, что кухня закусочной для этого тоже подойдёт не хуже. Стол для персонала, которым никто не пользовался по назначению, не обязан же стоять без дела, так ведь? Кители для готовки они надевают позже, отчего всё было более чем стерильно, дабы у них была возможность иногда заниматься этим перед работой. В теории, они могли потрахаться и дома, но прошлый такой раз закончился тем, что парни разбудили не шибко радого этому Джисона, который по итогу заставил их обоих опоздать – выпросив всего один оргазм у ничего не подозревающих Минхо и Феликса, он забыл напомнить им, что для того, чтобы достичь его, ему необходимо было гораздо больше времени, когда он сонный. Месть его более чем удовлетворила, хотя карма и настигла его тем же вечером: Чанбин и Чан, что часто заходили в закусочную за завтраками в рабочие дни, были не шибко довольны тем фактом, что их лишили еды не из-за какой-либо важной причины, отчего без наказания Джисон не остался – Минхо не совсем уверен, в чём именно оно состояло, но тогда младший пришёл домой лишь на следующее утро с извинениями, засосами по всей груди и без возможности ровно сидеть. — Думаю, будет удобнее, если ты ляжешь животом на стол, — парень отрывается от тела возлюбленного только для того, чтобы сказать это. — Ох, это значит, что моя задница пострадала зря? — Поверь, за произошедшее она получит компенсацию в двойном размере, — подобные намёки не совсем имели смысл среди остальных людей, но для них это был собственный язык, понимание которого было распространено лишь между ними. У младшего закружилась голова, когда он понял что имеет ввиду Минхо. — Если ты не против, конечно. — Я же не выдержу дважды, — Феликс выглядел слегка обеспокоено, несмотря на то, что действительно хотел попробовать предложенную парнем идею. Если говорить на практике, то он мог пережить и три оргазма подряд, но здесь ввиду он имел кое-что другое. — Иначе я... — Котёнок, тебе не обязательно сдерживаться в этом плане, — Минхо успокаивающе гладит Феликса по веснушчатой щеке, смотря прямо в глаза напротив. Эта теплота во взгляде и действиях старшего заставляла того выкинуть все тревожные мысли из головы, оставив там лишь желание. — Хочешь, я абсолютно никого не буду впускать на кухню, даже парней, чтобы они не видели тебя в таком виде? У Феликса была одна проблема, что, пусть и не была масштабной, но всё же заставляла его временами отказываться от удовольствия, дабы предотвратить неприятные ситуации, если риск таковых имелся. Один оргазм не доводил его до такого состояния, но сверхстимуляция и два и более оргазмов в короткий промежуток времени не давали ему выходить в люди как минимум ближайшую половину дня. Феликс был очень чувствителен. А чрезмерная чувствительность доводила его до слёз. Ему нравился секс, ему нравилось пробовать разнообразные вещи во время него и никто из парней никогда не делал ему больно своими действиями, но сильная чувствительность не давала ему возможности насладиться происходящим везде и в любой момент: он начинал плакать и всхлипывать неосознанно громко, а опухшее от слёз лицо позже давало всем понять что́ он испытал. Практически каждая встреча с кем-либо после секса начиналась с надоевшего «Всё хорошо?», за которое, впрочем, Феликс не винил лишь своих парней – те действительно беспокоились на этот счёт, хотя и знали, что в большинстве случаев юноша ответит положительно, указав хороший оргазм в качестве причины. Над ним не смеялись и уделяли столько же времени в постели, сколько и остальным, что заставляло Ли плакать ещё сильнее – уже от любви и переизбытка эмоций. — Не нужно. Просто... Дашь мне позже свою толстовку с капюшоном, чтобы я не распугивал посетителей своим внешним видом во время обеда? Парни то уже привыкли, но клиенты – наверняка нет. — Хорошо, но знай, что ты, даже если сильно захочешь, никого распугать не сможешь, ибо похож на милого мокрого цыплёнка после того, как плачешь, — улыбка сама появляется на лице Минхо, когда Феликс с наигранным недовольством фыркает на его заявление, что было чистейшей воды правдой – по крайней мере, для него и остальных парней. Снимает юношу со стола Минхо уже намного более аккуратно, чем усаживал туда – тот не злится, но невольная ассоциация, кажется, преследовать его будет ещё долго. Феликс даже сквозь рубашку ощущает грудью прохладную поверхность, которая ещё не успела прогреться после ночи, что в их краях отличалась довольно низкой, по сравнению с днём, температурой. Минхо слишком привычно стягивает низ вместе с бельём с младшего и, удостоверившись, что положение не причиняет ему дискомфорта, позволяет себе немного помедлить и насладиться видом распластавшегося на столе Феликса. Если бы тот возразил, то он тут же бы продолжил, но полюбоваться кем-либо из возлюбленных ему всегда хотелось подольше, отчего он никогда не упускал возможности этого сделать. Одноразовую бутылочку со смазкой он достаёт из заднего кармана джинс, что предусмотрительно в девяноста процентов случаев содержал её в себе – остальные десять были тогда, когда Ли ею уже пользовался, выкинув пустую ёмкость и не успев положить новую. Иногда это заставляет его задуматься над тем, как часто они занимаются сексом только вне дома, но эти мысли практически сразу же улетучиваются от неважности. Парень настолько преисполнился в этом, что научился открывать лубрикант зубами, дабы сразу наносить его на свободную руку и не тратить время на возню с упаковкой. Минхо делает это настолько машинально, окунувшись в свой мир, что не сразу замечает кое-что, заставившее его невольно затаить дыхание. Он чересчур легко проникает двумя пальцами в младшего, чувствуя, как тот податливо принимает его без какого-либо труда. Это заставляет его осознать одну вещь. — Я растянул себя ещё в душе, — Феликс невольно озвучивает его мысли, краснея и радуясь тому, что старший не может видеть этого. Они договорились об этом с самого пробуждения, отчего в подобной подготовке не было ничего необычного, но Минхо это отчего-то поразило до тихого протяжного стона, вырвавшегося с губ. В голове невольно предстают подробные картинки того, как юноша делает это, и, чёрт возьми, эти фантазии возбуждают безумно. — Хочу увидеть то, как ты себя растягиваешь, — всё же говорит вслух Минхо, наблюдая за тем, как нуждающеся принимает его подготовленное колечко мышц младшего. Парень буквально видит как тот сжимается, услышав это, что сносит им обоим крышу ещё сильнее. — Не сейчас. В следующий раз. Возможно, с присутствием кого-нибудь ещё из парней. И Феликс плывёт, услышав это. Он думает о том, будет ли Минхо хвалить его на протяжении всего процесса, станет ли дрочить, смотря на это, и насколько близко он будет находиться, чтобы запечатлеть в памяти каждое мгновение прекрасного. А как бы отреагировали остальные на подобное? Зная парней, Феликс имеет возможность лишь предполагать, но и для этого фантазии у него хватает: Чан бы наверняка не сдержался и в привычной манере сделал бы всё сам, не позволив младшему и слова сказать между громкими стонами, Чанбин, с большой вероятностью, действительно бы просто послушно смотрел, по окончанию кончив прямо на пульсирующую дырочку, заставив Ли пожалеть в случае, если в этот момент в комнате не будет зеркала, дабы он смог увидеть весь беспорядок лично. Хёнджин бы обязательно нарисовал это на одной из сотни спрятанных в закрытом на ключ ящике стола бумажек, заполненных другими не менее эротичными изображениями, являющихся не столько воображением, сколько реальными ситуациями из их жизни, Джисон бы предложил помочь, хотя пальцы у него не намного длиннее, дабы существеннее облегчить задачу, но другого оправдания для более детального рассмотрения у него бы попросту не нашлось. Сынмин плевать хотел на правило «смотреть, но не трогать» и бесстыдно бы оттягивал покрытые веснушками ягодицы в стороны, открывая себе максимально подробный обзор на всё происходящее, хотя к самой дырочке прямо и не прикоснулся бы, а Чонин бы, воспользовавшись эффектом неожиданности, из интереса мазнул по колечку мышц языком, в последствии забив на изначальную суть представления перед ним и доведя Феликса до оргазма одним лишь риммингом. Феликс серьёзно задумывается над этим и не может решить, какой из этих сценариев лучше. Может, стоит провернуть это шоу абсолютно перед всеми? Кажется, этой идеи в совокупности с пальцами Минхо, периодически натыкающихся на самое чувствительное место внутри него, более чем хватает, чтобы довести Феликса до оргазма. Парень не двигается и лишь заворожено наблюдает за плавающем в блаженстве младшим, пока тот всё не перестаёт слегка дрожать, сжимая пальцы Минхо в себе. — Всё хорошо? — шепчет вопрос на ухо, целуя Феликса в щёку. Он старается не прикасаться к нему до тех пор, пока послеоргазменная чувствительность не снизится, дабы не сделать ему неприятно. — Да, — его дыхание всё ещё не выровнялось до конца, но на ответ силы есть, а желание так и вовсе увеличилось в несколько раз. — Давай... Продолжим. Полноценно. Слова младшего звучали уж слишком завуалированно, но Минхо не возмущается, понимая абсолютно всё без какого-либо дополнительного контекста: смущение Феликса во время секса достигало своей вершины, а мысли путались и не могли сформулировать ничего более нормального. Минхо находил это одной из его милых особенностей, большинство из которых совсем не совпадало с тем фактом, что их владелец на ряду с Джисоном зачастую был ответственен за разнообразие их сексуальной жизни. Парень предпочёл бы видеть лицо возлюбленного, но понимает, что лёжа на спине Феликсу будет некомфортно – после оргазма он был не состоянии даже обвить ноги вокруг торса Минхо или же удержать их на чужих плечах, из-за чего приходилось довольствоваться тем, что есть, хоть за одни только стоны юноши старший был готов продать душу. Чёрт, как же прекрасно Феликс его принимает. Минхо никогда не говорил этого вслух даже парням, но он уверен в том, что сможет отличить своих возлюбленных лишь по форме члена и ощущений от проникновения, что были у каждого разными, но одинаково замечательными. Отличием Феликса было то, что вне зависимости от продолжительности растяжки – с учётом минимальной, во избежание травм и дискомфорта, само собой разумеющееся – он был идеально тугим, быстрее всех остальных заставляя Минхо кончить. Феликс же чувствовал как каждая клеточка его тела раскалена до предела, а отдающие внизу живота приятные судороги вынуждали его затаить сбившееся дыхание, чтобы справиться с ощущениями. А их было слишком много, поэтому голова от этого шла кругом, не давая здраво мыслить, в то время как рукав рубашки уже стал влажным от слёз. Минхо делал ему очень хорошо, чётко зная под каким углом лучше войти и насколько сильно сжать веснушчатые бёдра – юноша не может отрицать факт появившегося у него кинка на следы от ладоней на них. Феликс плывёт. Распадается на части в руках Минхо, не имея уже сил даже на стоны и ничуть не жалуясь на это. Он хочет когда-нибудь подарить точно такие же ощущения старшему, показать, в знак благодарности, насколько великолепное удовольствие тот дарит, но сейчас он может лишь упереться лбом в собственные предплечья и принимать всё то, что ему дают. Ему до закатываюшихся глаз хорошо и это главное для Минхо. Кончает Феликс во второй раз более громко, его тело охватывает крупная дрожь, а ослабевшие ноги перестают держать даже с учётом весомой опоры в виде стола. Парня, что в успокаивающем жесте расцеловывает его шею, он сжимает до умопомрачительного головокружения, отчего тому приходится быстро выйти, дабы не излиться внутрь – младший находил это приятным, но в данном случае чиститься было бы слишком неудобно. Минхо же кончает в ладонь, немного попадая на рубашку и бедро Феликса. Это не критично, поэтому он даёт себе минуту на то, чтобы до конца опомниться, и дотягивается до салфеток чистой рукой, разматывая почти половину рулона. Возможно, им стоит на времяпровождении где-либо вне дома надевать презервативы, дабы не приходилось тратить их столько, только вот к подобной гениальной мысли парень приходит лишь после секса, забывая её напрочь уже спустя несколько минут. Даже после оргазма Феликсу удавалось каким-то образом выглядеть мило: его растрёпанные волосы напоминали птичье гнездо, побагровевшее лицо было влажным из-за дорожек слёз, а сам он невольно шатался, сидя на месте, всё ещё не до конца придя в себя, но Минхо всё равно видел в нём милого котёнка, вместе с которым хотелось укутаться в тёплое одеяло и уснуть во время холодной погоды за окном. Минхо вытирает их обоих салфетками и, как и обещал, помогает Феликсу переодеться в свою толстовку, откладывая его рубашку к личным вещам, чтобы по окончанию рабочего дня забрать её домой на стирку. После секса старший чувствует себя бодрее, чем утром, отчего запросто убирает за ними, давая возлюбленному отдохнуть. Когда на кухню заглядывает Чанбин, Минхо как раз заканчивает протирать стол, давая Со понять, что тот зашёл вовремя. Скорее всего он, как обычно, хотел спросить о заготовках для завтрака и уже открыл было рот, дабы озвучить вопрос, только вот все мысли вылетели из головы, стоило ему обратить внимание на внешний вид парней, что явно пришли в закусочную задолго до открытия. Изначально Чанбин почти испугался, думая, что случилось что-то серьёзное, но вскоре до него приходит осознание. Ох. Заплаканные глаза Феликса и ленивая улыбка Минхо многое ему объясняют. — Надеюсь, завтрак не включает в себя секретные ингредиенты? — Чанбин не упускает возможности подколоть возлюбленных, поняв то, чем они занимались на рабочем месте. Это ничуть не отбивало у него желание есть, но поводом для шуток на ближайшие пару недель наверняка станет. — Лично для тебя можем и добавить, — отвечает Минхо, отойдя к раковине, чтобы помыть руки, а запоздало осознавший всё сказанное Феликс краснеет, не зная куда себя деть. Понимание таких шуток вызывало у него прямые мысли по этому поводу, несмотря на долгий опыт общения с ними двумя, из-за которого он, по идее, должен был уже давно привыкнуть к такому. — Теперь я буду весь день думать об этом, — Феликс решается сказать это только когда они принялись готовить завтрак для остальных парней. Минхо вопросительно поднимает голову, не совсем понимая о чём идёт речь, но следующие слова младшего заставляют его громко засмеяться. — Не попало ли... Что-нибудь лишнее в еду. Рано или поздно это всё-таки случится, мне кажется. — Технически это не является незаконным, а если серьёзно, то в таком случае, я очень сомневаюсь, что это кто-то заметит. Но мы делали это не за кухонным столом, тщательно моем руки и надеваем другую одежду поверх, поэтому могу точно сказать, что вероятность этого крайне мала. Хотя, если сделать такое специально, в качестве ответной шутки для Чанбина... — Минхо!