* * *
Орден Не появился на закате. — Что заставило наших друзей с севера так сильно опоздать? — громко осведомился Вэнь Жохань, насмешливо цокая языком. — Лесные монстры, — ответил взрослый заклинатель в форме цитадели Цинхэ. — Охота на них еще не началась. — Не кажется ли ордену Не неприличным, — гулко произнес Вэнь Жохань, — так оскорблять собравшихся? Никто из великих орденов не проигнорировал начало торжеств, подобно вам. Не проявил подобного неуважения! И любой из них теперь вправе чувствовать себя оскорбленным. — Охота нас рассудит, — парировал заклинатель. — Я требую, чтобы со мной говорил не безвестный остряк, а глава ордена Не, — расправил складки мантии Вэнь Жохань. — Или хорошие манеры вовсе вам не знакомы, владыка Цинхэ?.. Не Минцзюэ вышел вперед. Он стал еще выше и теперь носил волосы в косах, как принято у табгачей, так что Сичень не сразу различил его в строю. Впервые высокий хвост Минцзюэ, обмотанный косами и скрепленный короткой шпилькой, выглядел не только аккуратно, но и брутально. — Приветствую правителя Цишаня, — сложил он руки на воинский манер, — отклонившего мое участие в турнирных боях. Я не хотел портить настроение собравшимся своим угрюмым видом. — О, так глава Не просто обиделся? — засмеялся Вэнь Жохань. — И решил запретить всем юношам своего ордена состязаться?.. — Мой орден меня поддержал, — распрямился Не Минцзюэ. — В чем же?.. В демонстрации своей обиды?.. — Во всем. — Будьте благоразумны, глава ордена Не, — взмахнул веером Цзинь Гуаньшань, открыв снисходительную улыбку. Гуаньшань сидел справа от Вэнь Жоханя, хотя и на ступень ниже него. — Тут все понимают, что дело лишь в вашем статусе. Как глава великого ордена вы не можете быть на равных с простой молодежью. — В таком случае я займу свое место рядом с вами, — кивнул Не Минцзюэ и поднялся на помост. Некоторую неловкость вызвало отсутствие лишнего сиденья, но великие мужи быстро справились с проблемой. Не Минцзюэ величественно сел с левого края, рядом с Цзян Фенмянем. Из всего ряда орденских глав, где находился и дядя Сиченя, Не Минцзюэ был выше всех. И существенно моложе. Он был одет в черное и бронзовое, как генерал преисподней. Лань Сичень не мог оторваться от его бескровного яростного лица. Он знал, что его друг не будет прежним. Смерть отца, траур, упавшая ответственность за семью и орден быстро сгоняют краски с кожи. А тяжелые тренировки заставляют раздаться в плечах. Но сердце все равно сжало сожаление. Не была ли их давняя встреча лишь сном в облаках?.. Остались ли они друзьями, или все в прошлом?.. Получил ли Не Минцзюэ те два письма, по одному в год, которые Сичень написал ему?.. Он не ответил за ненадобностью или по иной причине?.. Насколько формальным теперь будет их общение?.. — Мин-эра не узнать, — прищурился соученик Минцзюэ из малого ордена Тиншань Хэ. — Надо сказать, самообладание у него на высоте. Но взрослая прическа совсем не к лицу. — Да, — рассеянно ответил Сичень. — Но разве поведение Минцзюэ-сюна не слишком дерзко?.. — Дерзко? — поднял брови соученик. — Стоит удивиться, что он все еще не обнажил меч. Если бы не Вэнь Жохань, прежний владыка Не был бы жив. — Я слышал, что он был ранен в бою, — присмотрелся к трибунам Сичень. — Да, удачно сломалась общупанная Жоханем сабля. …Как выяснилось, в курсе дела были многие, но дядя отчего-то скрыл подробности от племянника. Похваляясь своим оружием, Вэнь Жохань заявил, что оно превосходит чжаньмадао владыки Не, а когда тот возмутился — попросил сравнить клинки. Во время осмотра Вэнь Жохань что-то сделал с саблей владыки Не, так как был сильным и талантливым заклинателем. Хоть и бессовестным. В результате сабля отца Не Минцзюэ сломалась в самый ответственный момент, в бою с монстром, и темная тварь нанесла ему смертельную рану. Отец Не Минцзюэ был крепким человеком и умирал долго. И все время, пока был в сознании, проклинал Вэнь Жоханя. Так что было бы в порядке вещей, если бы Не Минцзюэ вовсе не явился на вэньские торжества, не в силах побороть жажду мщения. — Наконец все главы орденов в сборе, — величественно обвел рукой своих гостей Вэнь Жохань. — Нам выпала честь оценить участников ночной охоты и назначить победителей. Каждый из глав болеет за свой клан, но победа любит отважных! Пусть лучшие из лучших завоюют свою добычу!.. Надеюсь, юный глава ордена Не понимает, что он не может участвовать в охоте. Поскольку представляет свой клан на судейской трибуне. — Ну естественно, — ухмыльнулся Не Минцзюэ.* * *
Лань Сичень всегда отличался рассудительностью, что значит осознавать свой долг перед семьей и помнить, что тщеславие — дурной попутчик. Даже очень талантливый юноша не может обойти взрослых из Великих Орденов. Поэтому он поставил себе задачу сбить несколько целей малой и средней тяжести, по возможности избежать ранений, а в остальное время помогать попутчикам. Орден Гусу Лань был представлен группой заклинателей. По прибытии на место она раскололась: более зрелые бросились на поиски премиального паука, чтобы поддержать престиж, а более молодые разбрелись по долине, выслеживая призраков и оборотней. У всех участников охоты были при себе сигнальные амулеты. При активации такого в небе расцветала вспышка определенного цвета и формы, и все знали, какой орден захватил добычу. Вскоре над лесом появились первые всполохи. Лань Сичень легко справился с парой прыгающих мертвецов, которые укладывались музыкой. Нефритовая флейта имела глубокий и пустой звук, что благотворно воздействует на живых и совершенно успокаивает мертвых. Потом он обнаружил целое гнездо гулей, и когда расправился с ними — Луна зашла. Новый меч, подчиняясь ручным печатям, срубил последнюю гнилую голову и вернулся за спину. В небе к этому времени мерцали и гасли вспышки всех цветов, и по их кучному расположению делалось ясно, что Сичень находится в стороне от выгодного маршрута. Пожалуй, он даже сильно от него отклонился. Сичень подал знак и углубился в чащу. Неявный мускусный запах, пришедший с движением ночного воздуха, позволял предположить, что там скрылся духовный зверь. Если удастся его поразить — задача будет выполнена. Тогда можно встать на меч, взмыть над вершинами сосен и примкнуть к остальным. …Но это оказался не духовный зверь. Сначала Сичень увидел огромный чешуйчатый хвост, с тихим шуршанием ползущий по траве. В непроглядной темени звук давал больше информации, чем зрение. В этот миг еще можно было все исправить. То есть броситься бежать. Но смесь любопытства, куража и гордости все испортили: уже в следующее мгновенье девять голов на длинных шеях окружили Сиченя со всех сторон, извергая ядовитую слюну. Головы Санлю были чисто выбриты, как у буддийских монахов, и из каждой торчал раздвоенный язык. Сичень схватился за флейту, но она лишь немного ослабила скорость монстра. Высоким прыжком Сичень взмыл над змеиными головами, однако местность была невыгодная, ни одного крепкого и высокого дерева. Видимо, рядом находилась река — излюбленная среда земноводных. Головы Санлю стремительно поднялись, клацнув зубами, и Сичень отскочил еще на десяток чжанов. В этот момент он понял, что опоздал. Слюна Санлю прожгла его одеяние спереди, повредив перевязь меча. Когда меч зазвенел о землю, туша Санлю уже придавила его. Скорость Санлю была необычайно высокой. Его скрученное кольцами тело позволяло совершать молниеносные броски, а шеи вытягивались во всех направлениях, словно они состоят из сжатых пружин. Эти головы заключали Сиченя в кольцо, оглушая зловонием, нападали спереди, пока змеиное тело блокировало отступление сзади. Сичень был словно мотылек в подвижной клетке. Игра на флейте повергала некоторые головы во временный транс, но голов было девять, и половина из них всегда оставалась в тонусе. Сичень не мог призвать духовный меч, его руки и внимание были так заняты, что он не успевал даже обезопасить одежду. Она так и тлела от яда, расползаясь уродливой прорехой. Наконец выдался миг, когда Сичень умудрился сложить печать барьера, закрыв себя тонким голубым куполом. Купол не пропускал запах и мог выдержать не более одной атаки; яд его разъедал. Надо было принимать решение — умереть героем или умереть трусом при неудачной попытке скрыться. Сичень постарался призвать свой меч в иллюзии, что тот пропорет змею брюхо. Конечно, этого не случилось. Последняя надежда оставалась на талисманы. Каждый заклинатель должен был иметь при себе боевые талисманы, способные сдержать или остановить нечисть на некоторое время. Базовые талисманы, доступные всем, были слабыми. Сильные талисманы делались с учетом личной ци, но ни один талисман, изготовленный в клане Гусу Лань, не имел огненной силы. Огонь мог бы ослепить зверя или хотя бы испугать. Купол над Сиченем схлопнулся, и одна из голов вырвала клок ткани из его подола. В смятении Сичень подался назад, вытряхивая из рукава все сигнальные амулеты, что у него оставались. Его руки тряслись. Одной он держал флейту и быстро зажимал ее отверстия, другой складывал знаки активации. Звук шел чистый, но такой однообразный и заунывный, что впору удавиться. Силы Сиченя были на пределе. Всю свою ци он вложил в этот звук. Сянлю хлопнул хвостом по траве и словно бы потерял ориентацию. Две его головы столкнулись, и одна укусила другую. Небо над лесом расцвело голубыми всполохами кудрявых облаков. Их было штук двадцать, а то и тридцать. Но вряд ли кто-то поймет, что это сигнал тревоги. Интересно, у скольких заклинателей этот праздничный салют вызовет жгучую зависть. В свете сигнальных огней стало видно, как велик на деле Санлю и насколько защищен: вся его шкура была одета в броню, только шея под головами казалась проницаемой. Сичень отскочил на максимальное расстояние и бросил в Санлю боевой талисман. Три головы склонились к земле, зато другие очень возбудились. Отскочив еще, Сичень смог призвать свой меч: змей сполз с него, ударившись в погоню. Однако ци у Сиченя оказалась так израсходована, что меч ему теперь не подчинялся. Он влетел в его руку и погас. Бирюзовое силовое свечение, что присуще духовному оружию Гусу, исчезло. Таким мечом можно рубить дрова, но взлететь на нем нельзя. В отчаянии Сичень развернулся к Санлю и ударил мечом по одной из его шей. Что ж, ему удалось нанести рану. Ядовитый плевок обжег Сиченю плечо, но он продолжал танец с мечом, разбрасывая талисманы, пока в глазах не потемнело. Последней его мыслью было сожаление, что у заклинателей не четыре руки. Слизь и смрад навалились, словно над ним распороли брюхо покойника. Зловоние сбило с ног, перекрыв дыхание тошнотой. И тут ночь взорвалась свистом. Раздался утробный вой — и все девять голов Санлю развернулись назад. Сичень отполз на локтях, нащупав в траве флейту. Его скрутило в приступе рвоты, но даже сквозь нее он слышал грубую отрывистую брань, которая звучала как самая изысканная музыка. Через густые речные кусты, тут и там сломанные, тлеющие от яда, он видел высокую и могучую фигуру в черном, пинком отшвырнувшую отрубленный змеиный хвост. Его огромное модао сияло золотистым цветом. Оно беспорядочно вонзалось в шкуру Санлю, заставляя того извиваться и извергать яд. Сичень вытер рот влажной травой, так как заклинатель всегда должен выглядеть изящно и достойно, и заиграл на флейте. Впрочем, это оказалось бесполезным: сперва следовало восстановить силы, иначе он не сможет помочь. …Не Минцзюэ был невероятен в своей слепой ярости, его тактика боя не была методичной или продуманной — он просто изливал на монстра весь свой гнев, и в том казался страшнее Санлю. Казалось, он даже не стремится его уничтожить — он просто хочет бить его, пока оба они не провалятся в ад. Постепенно зверь начал сдавать под натиском, и Минцзюэ, взмыв над ним, обрушил саблю на его ближайшую голову. Голова отлетела в траву. Сила клинка из Цинхэ воистину не была преувеличена. Срез на безголовой шее сиял зеленым и золотым — так щедро клинок был пропитан ци. И тут случилось ужасное. Из обезглавленной шеи появились две новые шеи, а на них две новые лысые головы. Не Минцзюэ снова грязно выругался. Его одежда дымилась, бок кровоточил, он этого не замечал. — Надо прижечь отрубленную голову! — крикнул Сичень. Сконцентрироваться на восстановлении в таких условиях не получалось. — Одолжи огонька! — процедил Минцзюэ, примериваясь, и разрубил еще одну шею. На этот раз срез ничем не светился, но судя по растущему вздутию на нем, новые головы были на подходе. — Твоя ци усиливает рост? — догадался Сичень. — Эту тварь орден Вэнь приволок для себя! — отчеканил Не Минцзюэ, со всех сил всадив меч прямо в срез отрубленной головы. Окрестные головы впились в него с двух сторон, и Минцзюэ разжал руки на рукояти, складывая печати. Золотые силовые волны ударили Санлю по глазам и раскрытым пастям. Минцзюэ сражался всем телом, плечами, ногами, кулаками и корпусом, оставляя в зубах Санлю плоть и кровь. Наконец он взлетел, в прыжке призывая свой меч. Встав на него, он активировал барьерный талисман. Его руки двигались точно и решительно. Мощный защитный барьер опустился на Санлю, не давая зверю вырваться за его границы. Неизвестно, какой план был у Не Минцзюэ, потому что в этот момент в него вонзилась горящая стрела. И еще одна. В небо ударила алая вспышка с символом солнца, и шесть заклинателей клана Вэнь во главе с Вэнь Сюэм выскочили на место битвы. — Этот монстр — добыча ордена Вэнь! — закричал он, активируя сразу четыре огненных талисмана, пока его попутчики окружали барьер. Огромная сеть из «вервия бессмертных», что способна поглощать ци, тоже источала огненное свечение. В ярком свете пламени, криках и реве ослабленный зверь метался внутри своего купола, не в силах уйти от сети, и орден Вэнь с хохотом его подгонял. Не Минцзюэ нигде не было. А потом его барьер погас. — Молодой господин! — крикнул один из адептов Вэнь Сюю, — Нам добить наследника Не? — Он уже подох, — изрек Вэнь Сюй. — Сейчас куда важнее добить Санлю. — А если не подох? — спросил другой. — Он все равно ничего не докажет, — развернулся Вэнь Сюй, словно надеясь взглядом рассеять тьму. Но лес за границами огня был непрогляден, и шарить там Вэнь Сюй явно считал ниже своего достоинства. — Впрочем, вы можете всё проверить тут, когда мы закончим. Сичень подобрался. Он все еще был не в форме, но слабое свечение его меча говорило, что восстановление началось. В иных обстоятельствах это могло привлечь чужое внимание, но сейчас окружающим было не до того. — Все знают, что Санлю нельзя одолеть в одиночку, — бросил Вэнь Сюй, потеряв интерес к темным кустам. — Для главы Не такая смерть будет предпочтительней. Так что в его интересах не усложнять. — Верно, — подтвердил кто-то. — К тому же второй молодой господин отличный стрелок. Пламя на прогалине постепенно стало тускнеть. Санлю, опутанный зачарованной сетью из «вервия бессмертных», больше не шевелился. — Брат, — из-за спины Вэнь Сюя вышел субтильный адепт, судя по всему — второй молодой господин Вэнь Чао. — Я хочу забрать стрелы. Но… — Боишься мертвеца?.. — хохотнул Вэнь Сюй. — Мой диди такой трусишка… — Если не уничтожить доказательства, кто-то может подумать… — Ну пойди, вынь, — отмахнулся Вэнь Сюй. — Заодно проверь, жив ли мертвец. Если что, перережь ему глотку. Этого Лань Сичень вынести не мог. Он обнажил меч и вышел на прогалину. — Приветствую молодых господ ордена Вэнь, — бесстрастно сказал он с поклоном. — Я благодарю их за спасение моей жизни. И спасение жизни главы ордена Не. Облачные Глубины будут рады видеть у себя молодых господ, доказавших сегодня, что благородство и рассудительность еще живы под звездами. Вэнь Сюй поднял брови, чтобы скрыть досаду под насмешливым изумлением. На прогалине воцарилась тишина, остаточный треск пламени придавал ей неожиданный уют. Прищуренные глаза Вэнь Сюя смерили Сиченя, словно приценивались. — Первый молодой господин Гусу Лань стал очень хорош собой, — ухмыльнулся он. — Пожалуй, орден Вэнь посетит его, когда придет время.