***
На платформу 9 и ¾ Гарри, Сириус и Ремус прибыли за час до отправления. Вместе зашли в последнее купе последнего вагона, где Ремус наложил на окно какое-то хитрое заклинание иллюзии, теперь со стороны платформы оно казалось пустым, и Гарри мог, оставаясь незамеченным, наблюдать за происходящим на перроне. Сириус в это время заколдовал наружную ручку двери так, чтоб она казалась испачканной в какой-то дряни, вряд ли кто-то к ней притронется, а очищающее заклинание закономерно не будет работать с иллюзией грязи, к тому же Гарри планировал закрыть дверь одним редким запирающим заклинанием, которому, в числе прочего, научил его Сириус. Гарри ехал налегке — багаж Сириус ещё утром перенёс в кабинет Дамблдора камином, а на вокзал Гарри прибыл уже в форме, которая примет цвета факультета после распределения. В карманах у него было достаточно сладостей, чтобы перекусить в дороге, выходить из купе до Хогсмида было нельзя. Постепенно на платформе появлялось всё больше и больше народа. Окно купе Гарри выходило прямо на аппарационную зону, и он мог рассматривать вновь прибывших. Среди многоголовой толпы студентов и их родителей Гарри выделил странную пару с одинаковыми длинными платиновыми волосами — отца и дочь. Он в ярко-жёлтой мантии с множеством каких-то кулонов на шее, она с морковками в ушах и в странных разноцветных очках. Парочка походила на городских сумасшедших, которых Гарри видел на улицах Лондона. Потом его внимание привлёк высокий и крепкий парень, который аппарировал один, Гарри сразу определил его, как игрока в квиддич. Парень не был красив, но излучал такую непреклонную уверенность в себе, что Гарри невольно залюбовался. Он явно высматривал кого-то в толпе, и Гарри стало интересно, кого же. Однако квиддичный игрок исчез из поля зрения, и в зону аппарации одна за другой прибыли три семьи. Первыми прибыли поразительной красоты смуглая молодая женщина и не менее красивый темнокожий парень, женщина шепнула что-то сыну, поцеловала его в щёку и тут же аппарировала, парень высокомерным взглядом окидывал толпу; тут же появилась семья провожавшая девочку с каре, отдалённо напоминающую мопса, её семья тоже не задержалась; сразу за ними появилась семья из трёх человек — отец, мать и сын. Чёрт возьми, снова платиновые блондины, наверное, богатые родственники тех странных людей, которых Гарри недавно видел. Вот кого ждали красивый мулат и девочка-мопс. Гарри вгляделся в парня — юный лорд, подумалось Гарри, красивый, самовлюблённый, даже на друзей смотрел как-то свысока, этакий редкий экземпляр экзотического растения! Гарри хмыкнул. Племянник премьер-министра Швейцарии, который учился в одном классе с Гарри в Сонтерье и тот держался попроще. Тем временем блондин попрощался с родителями и с ленивой ухмылкой переговаривался со своими друзьями. Гарри хотел было перевести взгляд, как тут «юный лорд» стрельнул пристальным взглядом прямо Гарри в глаза. Гарри шарахнулся от окна, стукнувшись головой об стену. «Идиот. Окно ведь заколдовано. Не мог он меня увидеть» — успокаивал сам себя Гарри, но руки сами собой вытащили мантию-невидимку. Он закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов-выдохов, а когда открыл их, троица друзей уже успела убраться к боггарту. Гарри злился на себя. Какого жмыра он дёргается? Ну и что, если б его увидели? Папа Сириус же дал ему чёткие инструкции, — «в любой непонятной ситуации улыбайся. Ты красивый, люди сами будут придумывать тебе оправдания, а если это не поможет, сделай так», — и Сириус состроил щенячьи глаза, и заставил Гарри научиться делать такие же. Гарри продолжал смотреть в окно и ему вдруг стало грустно. Вот такой и будет его жизнь ближайшие два года — жизнь невидимого зрителя. Все будут жить, как хотят, а он будет наблюдать, боясь сказать лишнее слово, не смея поднять головы. И ещё ему нельзя играть в квиддич, чтобы опять-таки не дай бог не обратить на себя лишнее внимание. На этой мысли Гарри всхлипнул. Мордред, не хватало ещё расплакаться от жалости к себе. Гарри наколдовал Темпус. 10:58. Через две минуты отправление поезда. Все студенты уже расселись по купе, на перроне остались только родители. В это мгновение опять аппарировали — высокий парень весь в белом с метлой и его отец с огромным чемоданом — и рванули к ближайшей двери поезда, парень на бегу почему-то с широкой улыбкой посмотрел на окно Гарри. «Тебя ждёт облом, красавчик, купе занято и ручка грязная». Поезд тронулся, к купе Гарри никто не подходил.***
Первые два часа было спокойно, Гарри смотрел, как за окном менялись пейзажи, ловил обрывки фраз, доносящиеся из коридора. Мерлин, какую только дичь не услышишь! Девчонки сплетничали насчёт какого-то Забини, спорили, кто красивей, кто-то даже искал жабу со странным именем Тревор! Наконец шум стих, видимо, все со всеми поздоровались, нашли мордредову жабу и разошлись по своим купе, довольные жизнью. Гарри начал засыпать, как вдруг… — Тергео, — услышал Гарри громкий шёпот. — Что за нахуй? Тергео! Вот же блятство! Экскуро! Да что это за пакость? Фините Инкантатем. Хм… — кто-то подёргал ручку. — Алохомора. Гарри судорожно накидывал на себя мантию-невидимку. Больше всего ему хотелось открыть дверь и послать на хуй наглого мудака, которому понадобилось ломиться к нему, но он напомнил себе — «никуда не лезть, блять! Не высовываться! Ты — хаффлпаффец. Ты, блять, — хаффлпаффец!» И Гарри, рассудив, что у настойчивого визитера может таки получиться войти, подтянулся и влез на багажную полку, скрючившись в самом углу. — Алохомора портус! Диссендио. Диссендио, блять! «Да мандрагора тебя раздери! Какого хрена тебе здесь надо?!» — злился Гарри. — Ладно… Аберто! — дверь с тихим щелчком открылась, и в комнату вошёл высокий громила, которого Гарри принял за квиддичного игрока. Он присел на сидение, гипнотизируя взглядом дверь и мурлыкая: — «Вудди, Вудди, Вудди, Вудди…» Гарри закрыл ладонью рот, боясь, что дышит слишком громко, а парень нетерпеливо встал, покрутился возле двери, выглянул в щелку, широко улыбнулся и облокотился бедрами о столик. Через минуту Гарри услышал, как кто-то остановился возле двери. Дверь тихонько открылась, и в купе вошёл давешний красавчик в белом, который чуть не опоздал на поезд. — Ну привет, Марки! — сказал парень с шальной улыбкой. — Шикарный загар, Вудди! Гарри не заметил, кто сделал первый шаг, но таких горячих обжиманий он не видел никогда. «Кажется они сейчас будут трахаться» — в панике подумал Гарри, и как-будто в доказательство «Марки» прервал поцелуй и стал расстегивать ремень «Вудди». — Подожди, подожди, Марк… «Хвала Мерлину!» — подумал донельзя сконфуженный Гарри. — Если ты не хочешь, то какого… — Хочу! Ты же сам видишь… — Марк на это довольно замычал. — Но если я сейчас не вернусь, близнецы сами меня найдут. — Динамщик. — Может мы… может вечером встретимся? — смущённо спросил Вудди. Марк решительно кивнул и потянулся за поцелуем. «Странное имя — Вудди. Или это кличка?» — Нет, Марк, давай успокаиваться. Ээээ… как лето провёл? — Охуенно! «Соколы» открыли летний квиддичный лагерь для юниоров, я неделю как оттуда. — Везучий сукин сын! — Ага! А ты? — Дома был. Близнецы приезжали. Кое-какие новые схемы игры придумал. — И что? Ты всё лето про новые схемы думал? — с намёком спросил Марк. — Может не только про схемы… И опять поцелуи. «Да где там те близнецы?!» — подумал Гарри и как накаркал. — Блять, это, кажется, за тобой. Из коридора послышался весёлый голос: — Привет, девчонки! Вуда не видели? Марк раздражённо вздохнул и наложил на себя дезиллюминационные чары. Вуд резко раскрыл двери, и Гарри увидел двух одинаковых весёлых рыжих братьев. — Олли, а мы тебя ищем! — Заняться вам нечем! — Смотри-ка, Фредди, кажется мы не вовремя, — и один из близнецов кивнул на ширинку Вуда. — Кто она, Олли? — и близнецы попытались заглянуть Вуду через плечо. — Или это он? — Идите, я подойду… скоро. — Кажется, тут всё серьёзно, Фредди… — Это серьёзно, Олли? — Да, серьёзно! Валите, а то ничего не расскажу! — Ладно, кэп, мы отчаливаем. Вуд закрыл двери, наложил запирающее и заглушающее. — Фините, — снял с себя чары Марк. — Так значит, ты им расскажешь? — Они всё равно бы узнали, — развёл руками Вуд. — А так могут прикрыть, когда надо. — Так это действительно серьёзно? — Не знаю, Марки… не я один это решаю, — ответил Вуд с деланным безразличием, но Гарри угадывал в его голосе волнение. — Я только за, Вудди, иди сюда! — Подожди, Марк, я хотел спросить… почему ты завалил экзамены? Хиханьки да хаханьки в миг закончились. Марк посмотрел Вуду в глаза, потом встал и наложил какие-то неизвестные чары не только на дверь, но и на все стены. — Всё так серьёзно? — удивлённо спросил Вуд. — Серьёзней некуда, Вудди. Тёмный Лорд вот-вот вернётся. — Откуда вернётся? С чего ты взял? — взволнованно вскричал Вуд. — Спокойно, Вудди. На пасхальных каникулах мы с Малфоем подслушали один разговор в Малфой-Мэноре, — и Марк достал из кармана мантии моток чего-то, напоминающего кожаные шнурки телесного цвета. — Ушки-подслушки. Откуда они у тебя? — Не сверкай так глазами, Вудди. Купил у твоих рыжих дружков. И ещё вложился в их будущий магазин, чего и тебе советую, если есть сбережения. — Я вообще-то собираю на Нимбус… — На хуй Нимбус! Через пару лет ты их каждую неделю менять сможешь. Пацаны далеко пойдут. Вложись, пока они ещё принимают инвесторов. — Ладно, я подумаю. Что там с Ты-Знаешь-Кем? — Мистер Малфой, мой отец, и ещё несколько человек, я так понял бывшие Пожиратели, говорили про то, что что-то там происходит с их метками. — Подожди, я думал твоя семья в нейтралитете. — Хвала Салазара, отцу удалось избежать метки, единственному из их компашки. — Как? — Дед постарался. Отец тянул сколько мог, а когда уже нельзя было уклоняться, они с дедом устроили целый ёбанный спектакль. Нас с мамой отправили на континент, и дед объявил, что мама поймала отца на измене и приложила одной семейной гадостью, из-за которой человек начинает медленно разлагаться и вонять жмурятиной, как упырь. Дед объявил, что пока сына не вылечит, из поместья не выйдет. Лорд решил, что обойдётся и без вонючих слуг, тем более у него тогда людей хватало. В общем, к ним даже никто не приходил. А потом Лорд исчез. Отец с дедом ещё годик «лечились», а когда стало ясно, что Лорд точно исчез, мама как бы простила отца и вернулась. — Ебануться! — А теперь всё начинается заново, Вудди, и непонятно, сможет ли отец в этот раз вывернуться, мама и малой уже уехали, а мне отец сказал завалить экзамены, в Хогвартсе безопаснее, чем везде, и мистер Малфой считает, что у Дамблдора есть человек, который сможет грохнуть Тёмного Лорда. — Кто? — Гарри Поттер. Гарри, напряжённо слушавший весь разговор, чуть с полки не упал от шока. — Впервые слышу, — сказал Вуд. — Хотя фамилия смутно знакомая. — Мистер Малфой сказал, что последний раз, когда Тёмного Лорда видели, он собирался идти убивать сына Поттеров, вроде новорожденного… — Ёбанный Мордред! — Но по ходу этот малой каким-то образом убил самого Лорда, ну или почти убил… В общем, официально пацана угробили вместе с родителями, но мистер Малфой сомневается. Что-то там странное было с похоронами, и Хагрид, тупой уёбок, пизданул какому-то дальнему родственнику мистера Нотта, что пацан выжил, чуваку память подправили, но он к тому времени успел рассказать об этом мистеру Нотту. Флинт замолчал на минуту, задумавшись. — Мистер Малфой ещё сказал, что было какое-то пророчество насчёт этого пацана, что только он может убить Тёмного Лорда или что-то типа такого, точный текст никто не знает. И если пацан жив, то весь этот старый пиздец может наконец закончиться. — Бедный пацан… Его, наверное, прячут. — Мне кажется, он учится с нами или на курс-два младше, но под другим именем. Это может быть кто угодно. Но скорее всего он в вашем львятнике. — Хм… Наверное… А что они собираются делать? Мистер Малфой, твой отец и все остальные. — Пока обеспечить безопасность жён и детей, насколько это возможно. И отец говорит, что скорее всего им всем придётся идти к Дамблдору. — Хочешь сказать, они больше не поддерживают сам-знаешь-чьи идеи? — Не особо. Те, кто искренне поддерживали, или в Азкабане, или убиты. Остальные — или по глупости приняли метки, или не смогли отвертеться. Тёмный Лорд считал, что чистокровные семьи, считающиеся темномагическими, обязаны поддерживать его. — Считающиеся тёмномагическими. То есть, на самом деле, они не такие? — Та хуй знает. Меня отец такому не учил и при мне тёмные заклинания не использовал. Но книги про всякий адский пиздец у нас есть. Отец сказал, если увидит меня за такой, то… — …расцелует, просто потому, что это книга? — Не выёбывайся! — Марк отвесил своему парню лёгкий подзатыльник. — Да это я так, разрядить обстановку. — Слушай, Вудди, присмотрись к своим львятам. Хорошо бы маякнуть этому Гарри Поттеру, что ну… — Марк попытался передать мысль жестами. — Что он не один и может рассчитывать на помощь? — Типа того, — подтвердил Маркус. — И, Вудди, всё, о чём я тебе рассказал… — Я никому не скажу. Могу дать Непреложный обет! — Чтоб я больше не слышал, что ты предлагаешь кому-либо Непреложный! — запальчиво воскликнул Марк. — Это реально опасно. Просто не пизди налево и направо об этом. Особенно про пацана. Близнецам можешь сказать, что ходят упорные слухи, что Тёмный Лорд готовит камбэк, но больше ничего. — Обещаю. Флинт кивнул. Несколько минут каждый думал о своём. Потом Вуд, видимо, действительно стараясь разрядить обстановку, сказал с лёгкой улыбкой: — Не знал, что у тебя есть брат. И как он, похож на тебя? — Одно ебло, только мелкий. Мы оба в папашу — писанные красавцы, — с сарказмом ответил Марк. — Не знаю… — протянул кокетливо Вуд. — Меня всё устраивает. «Меня б тоже устроило» — мысленно согласился Гарри, пока Вуд делал с Флинтом то, что Гарри про себя определил, как «трахаться ртами».***
Вуд и Флинт ушли, но едва Гарри успел размять онемевшее тело и съесть пару сладостей, как сработали его сигнальные чары — это рыжие близнецы пришли с тремя парнями в одинаковых чёрно-зелёных мантиях. Гарри со своего места на багажной полке наблюдал что-то вроде презентации их товаров, а также обмен многозначительными взглядами между одним из близнецов и хмурым здоровяком по фамилии Монтегю. Увиденное утвердило его в правоте слов Флинта — надо срочно вкладываться, парни были самородками, их изобретения были более, чем многообещающими, а стоили вполовину меньше, чем логично было бы за них запрашивать.***
Почти до самого прибытия в Хогсмит Гарри не имел возможности покинуть багажную полку. Он стал свидетелем слюнявых поцелуев рыжего парня и вульгарноватой девушки с глубоким декольте, которая навязчиво называла его Бон-Бон, ещё двух деловых сделок по продаже Забастовочных завтраков близнецов, неловкого разговора между двумя рейвенкловцами о месте в квиддичной команде факультета, и, наконец, сцены отвергнутой любви между «юным лордом» и его темнокожим другом. Эта парочка зашла в купе за полчаса до прибытия. — Что ты хотел, Блейз? — холодно спросил блондин. Блейз, по-видимому, хотел прикоснуться рукой к щеке своего визави, но не смог — его рука была перехвачена и откинута прочь, а сам блондин сел, закинул ногу на ногу и ледяным тоном отрезал: — Мы не станем к этому возвращаться. — Я думал между нами… — Между нами ничего нет! И то, что я позволил тебе пару раз отсосать мне, ничего не значит. Я тебя предупреждал, Забини, каждый раз предупреждал, что для меня это ничего не значит. Я думал, ты это понимаешь. — Я скучал, Драко… — сокрушённо сказал Блейз. — А ты? «И куда только делось всё высокомерие?» — подумал Гарри. — И я скучал, — сменил гнев на милость Драко. — Но только как по другу. Ты сможешь взять себя в руки и продолжить быть моим другом? Если нет, то мне нечего тебе больше сказать или предложить. Блейз смотрел на блондина взглядом раненой птицы, а потом отвернулся к окну и мягко ответил: — Конечно, я твой друг. Я всё понял. — Хорошо. Вернёмся к остальным? — Я хотел спросить. Я слышал слухи, что Тёмный… — Чщщщщ! Драко кинул заглушку на дверь. — Ты, блять, не в себе, если позволяешь себе говорить о таких вещах рядом с купе, полном хаффлпаффок. Хочешь, чтоб слухи, о которых ты слышал, в течение десяти минут услышал весь поезд? — Прости. — Что ты слышал? — Что Тёмный Лорд скоро вернётся. Это правда? Драко кивнул. — Ты собираешься принять метку, Драко? — Спаси Салазар! А ты? — Разве что под Круцио. И что нам делать, если он вернётся? — Не знаю, Блейз, тянуть время. Отец полагает, что с другой стороны есть сила покруче Тёмного Лорда. — Кто? Дамблдор? — Нет. Кто-то другой. Я сам ничего не знаю. Поезд остановился. Гарри в изнеможении откинулся на сидении, предварительно закрыв дверь заклинанием и стал ждать. Наконец, наступила тишина, и в дверь постучали. — Натаниэль, это профессор Дамблдор. Нам пора.