Волчегримм

       Переезд дается Джулиану легко — он просто собрал свои вещи и привез их в дом Никки. А вот Никки уже три месяца не может приспособиться жить… с кем-то. — Раньше для меня это не было проблемой, — говорит она, стоя на кухне и переворачивая блины, — а сейчас… — Сколько ты жила одна? — спрашивает Джулиан, обнимая ее со спины. Он очень часто обнимает ее, и это… это хорошо… это привычно. — Два года, — прикидывает Никки. — Совсем одна — только в Портленде. — Полгода, — щекотно хмыкает ей в волосы Джулиан. — За полгода ты отвыкла жить с кем-то? — За полгода я наделала тайников с оружием в каждой комнате дома, — ворчит Никки. — И вырастила борец на окне, — хмыкает Джулиан. — Ты знала, что он ядовит? — Борец? — рассеянно повторяет Никки, смотрит на подоконник, где цветет фиолетовой волчьей смертью аконит и хмыкает: — Да. Да, я знала. С шестнадцати знаю. Это спасло много жизней, но еще больше — уничтожило. Джулиан напрягается, а потом уточняет: — А твою жизнь?.. Просто почему-то же ты выращиваешь аконит, м? — Это… — Никки отклоняется назад, кладет затылок на его плечо. — Это скорее напоминание о том, что было. Потому что сначала эта травка сломала мою жизнь, а потом я сломала ею чужие жизни. И всё почти пришло в равновесие. Так что я… я помню. Как-то так. Она замолкает почти неловко, и тишина немного тяжелая, полная осознания горечи ее прошлого. Джулиан чуть покачивает ее в своих руках, и от этого немного легче. На сковороде мирно жарится блинчик, и это ощущается так обыденно и нормально, что не верится в этот растущий на подоконнике цветок. — А оружие тебе тоже для того, чтобы помнить? — очень тихо спрашивает Джулиан. — То самое странное оружие в тайниках? Никки молчит, не зная, как объяснить, выдыхает, закрывает глаза и говорит осторожно: — Говорят, что темное и тяжелое прошлое может настигнуть внезапно. Вернуться. Вот только мое прошлое… оно может уничтожить меня… и тебя теперь. Я не позволю ничему из этой тьмы коснуться тебя. Я очень постараюсь не притащить это домой. — А если притащишь, у меня есть, чем защищаться? — уточняет Джулиан. — Не-а, — хмыкает Никки. — Ты не притронешься ни к чему из моего арсенала. В Эл-Эй я даже успешно доказывала, что могу за него руки оторвать. Купим тебе пистолет. А теперь отпускай, или наш завтрак сгорит. Джулиан медлит мгновение, прижимает Никки к себе на миг покрепче, а после отпускает. И идет поливать аконит на подоконнике. Никки вздыхает и переворачивает блинчик. Надо бы посадить к акониту петрушку хотя бы, а? Тем более, она знает как минимум один вид нелюдей, с которым этой травкой можно бороться.