Волчегримм

       В полнолуние работать всегда тяжелее. Есть какой-то зуд глубоко внутри, который заставляет бежать-идти-сражаться-думать. И спать в такие ночи дома — еще тяжелее. — Полная луна зовет? — шутит Ву, прослеживая взгляд Никки. — Полная луна шепчет о неприятностях, — усмехается Никки. — В полную луну всегда происходит что-то. Что-то рушится, ломается, создается новое. Иногда — это хорошо, но только иногда. Сегодня была голубая луна — вторая луна в месяц. Никки почти физически чуяла ее искаженный свет своей кожей, она готова была утонуть в этом свете, и точно знала, что волки, считающие ее своей стаей, сейчас почти с ума сходят. Скотт точно увел их куда-то, где можно бежать, отпустив человеческое-я и отдавшись всему существу оборотня. — Беркхардт, — выглядывает из кабинета капитан. — Зайдите. Хэнк смотрит настороженно, но его тревоги — пусты и глупы. Капитан Ренард не опустится до домогательств, а все его знаки внимания… по сути таковыми не являются. Никки знает это, верит в это… и не хочет, почти не может верить в то, что в нее безответно влюблен кто-то типа Ренарда. Да и поздно ей играть в игры с любовью. Пусть лучше безнадежно, право слово. — Я слышал, что сказал Ву, — говорит спокойно капитан. — Закройте дверь. Никки закрывает, спиной приваливается, смотрит очень спокойно. И не вздрагивает, когда свет гаснет. Капитан встает из-за стола — высокая темная фигура, почти страшная, если бы она еще умела бояться за себя. — Дайте руку, — просит капитан. Ее ладонь в его руке — крошечная. Внезапно. Никки считала, что у нее довольно крупные для женщины руки. Дерек это опровергал, но Джеймс подтверждал. И… она сравнивает своих мертвых мужей с капитаном. Почти смешно. — Не бойтесь, — просит капитан. Он ведет Никки к окну, открывает его, впуская ночной холодный воздух, становится за спиной, кладет ладони на плечи и ведет вниз. — Я омываю вас в лунном свете, чтобы луна не шептала вам свои глупости, — тихо говорит капитан, — чтобы не звала за собой, не путала мысли и не обещала несбыточное. Никки чувствует, как его магия скользит по ее коже, ограждая от магии полнолуний, и закрывает глаза. Дышать становится легче, мысли проясняются — отступает что-то привычное, в чем она захлебывалась с того полнолуния почти декаду лет назад. — Это только внушение, — лжет капитан. — Конечно, — соглашается Никки. Капитан продолжает, и не ясно — то ли в нем реально есть магия, то ли развил то немногое, что людям доступно до приемлемого уровня… Никки же справилась — она научилась, понемногу, чуть-чуть, но ее сил хватало, чтобы защищать, чтобы исцелять. Пока она не перестала на них надеяться и не взялась за пистолет и ножи. — В голубую луну умер мой муж, — говорит Никки. — Он спасал детей от пьяных охотников. Те даже не поняли, на кого охотились. Маскарадные маски приняли за звериные морды… а он всегда так заботился о детях… даже о чужих. Впрочем, иначе бы мы не познакомились. Простите. Она делает шаг ближе к окну, и капитан отпускает. — Вы вдова, — говорит он тихо. — Этого нет в вашем досье. — И не должно быть, — оборачивается к нему Никки. — Спасибо. И прошу прощения за срыв. — Не было срыва, Беркхардт, — качает головой капитан и первым идет к двери — включить свет. — Идите, работайте. Никки проходит мимо него, не глядя. Ей не… не стыдно, пожалуй. Но мысли становятся ясней, и луна уже не так зовет, заставляя куда-то бежать. Нет, она еще шепчет, но… приемлемо. С этим справиться намного легче, а по затыканию голосов в голове у Николлет Мечиславы Беркхардт просто невероятно-огромный опыт.