Волчегримм

       Не то, чтобы Никки не ждет встречи с кем-то из прошлого, но… но не так, хорошо? Она смотрит на хрупкую кудрявую Мередит, и рука невольно тянется закрыть ее пустые мертвые глаза, что видели слишком много. Мертвая банши — это всегда к неприятностям. — Хэнк, — говорит Никки глухо. — У меня тут ситуация сложная. Нужно… посоветоваться. Ей нужно взять самоотвод, потому что она знала Мередит. Но она не может этого сделать, потому что она знала Мередит. И тот, кто не знал, что она такое, не сможет раскрыть дело. Никки просто в этом уверена, когда входит в кабинет капитана. — Беркхардт? — смотрит на нее чуть рассеянно капитан, что-то видит в ее лице, видимо, и приказывает: — Закройте дверь. Никки закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Капитан смотрит со своего места чуть внимательно, словно на дикого зверя, который непонятно, что сейчас сделает. — Проблема? — уточняет капитан. — Этическая, — кивает Никки. — Если я возьму самоотвод по текущему вызову, никто не раскроет это дело. — О, — поднимает брови капитан. — Это… из вашего засекреченного прошлого? — Это из моего засекреченного прошлого, — соглашается Никки. Капитан встает со своего места, медленно подходит к Никки и спрашивает тихо: — Вы справитесь? Он смотрит сверху вниз, и сейчас Никки отчего-то знает — ему плевать на раскрываемость, ему важно, чтобы это дело не принесло боли ей. От этого знания тоскливо, она не хочет чувствовать себя виноватой за то, что не разглядела и не приняла чужих чувств. — Это будет трудно, — кивает Никки. — Но да. Я должна дать Мередит правосудие. Так или иначе. Капитан смотрит на нее внимательно и повторяет: — Так или иначе. А потом усмехается и отступает. Никки смотрит, как он устраивается на своем месте и добавляет: — Я не буду мстить. Я найду истину. — Даже не сомневаюсь в вас, — кивает капитан. Никки смотрит на него, а потом всё же решается: — Почему вы решили меня проверить? Я была детективом с хорошими рекомендациями. Я знаю. Капитан смотрит на нее, а потом усмехается и признается: — Меня заинтриговала разница на фото. В вашем деле была опасная и дерзкая девчонка, сорвиголова, от которой будут неприятности. А потом появились… вы. Никки долго кивает. Она тогда только поняла, что холод, из-за которого она вечно куталась в толстовки и свитера, становится всё гуще, тяжелее… мертвее. Уехать в Портленд — было простым решением. Подальше от всех, кто может ее пожалеть и попытаться спасти. — Впрочем, это было довольно ошибочное первое суждение, — продолжает капитан. — Вы оказались крайне дерзкой. — Только не говорите, что вам это не нравится! — выдает Никки прежде, чем успевает задуматься. Капитан поднимает брови и предлагает: — Давайте мы вернемся к этому вопросу в один из тех дней, когда тайн для Джулиана станет слишком много, когда не получится рассказать ему о том, что снится вам в кошмарах, когда милого дома с цветами на подоконнике станет слишком мало вам самой. Хорошо? Он спокоен и уверен в том, что так и будет, что однажды Никки станет скучно, а Джулиан перестанет принимать ее такой, какой она стала. И он готов ждать этого момента. И в этом спокойствии чувствуется что-то от Питера, а бороться с Питером она умеет. — Капитан? — берется за ручку двери Никки. — А вы хоть знаете, что за цветы растут на моем подоконнике? Капитан смотрит на нее непонимающе. Не знает. Никки усмехается и выходит за дверь.