Твоя утонувшая душа

Он ожидает почувствовать укусы, но их нет - и Цукишима распахивает глаза, видя вокруг себя флуоресцирующую воду, которая вспыхивает сотней оттенков зеленого и синего. Из его одежды выходит кислород, пузырями всплывая вверх. Чужой хвост обвивает его ноги, сковывая крепко, но не до боли - его так легко сломать сейчас, и он подсознательно ждет и этого, чтобы снова ошибиться. Удушья нет - когтистые руки продолжают крепко держать его за плечи, увлекая все ниже и ниже, и ему чудится что дна нет вовсе - это не бассейн, здесь не может быть флюоресценции, он не в океанариуме, сейчас не ночь, он не в Японии, вокруг только километры воды без названий и координат, что пляшут вокруг него, только невероятная морская пучина, такая разнообразная и мистическая. Песня прекращается, и он видит перед собой русала: тот сосредоточенно рассматривает его лицо, будто стараясь разгадать его, и Цукишиме как никогда хочется позволить ему. Чужие глаза, темные и дикие, вначале наполненные решимостью и злобой, быстро меняют свое выражение на смесь удивления и понимания. Иссохшийся по событиям в жизни, Цукишима жаждет новых и только сейчас с удивлением понимает это. Как флаг на забытом всеми флагштоке, изорванный временем и непогодой, он хлопает на ветру и готов повернуться на встречу муссону. А русал перед ним предлагает ему самую долгожданную бурю, и ей так просто покориться. Мокрая и грохочущая, она надвигается быстро, небо темнеет, принимая все оттенки водной бездны, и пучина зовет его в свои губительные объятья. Отчего-то он знает, что не утонет, что вода просочится в каждую его клетку и вымоет из него всю тяжесть и затхлость, зарождая новые течения. Он знает, что это не будет просто, и подсознательно готов. Все чувства обострены до предела, они звенят натянутыми электрическими проводами на высоковольтных столбах, сердце стучит в ушах. У русала тонкие и совсем бесцветные губы, он говорит ему что-то, но Цукишима, конечно, не может разобрать. Вдруг становится смешно - радость зарождается в груди сотней пузырей, бурлит и поднимается через ребра к горлу, он чувствует как губы растягиваются в улыбке. Русал хмурит свои изломанные брови и взмахивает рукой, продолжая говорить с ним, и Цукишиме ничего не остается, кроме как показать, что он не слышит. Для этого он почему-то выбирает не уши, а сердце. Прислонив ладонь к своему сердцу, он тянется к русалу - под пальцами чужой мускулистый торс ощущается удивительно теплым: обычно русалки всегда холодные, но с этим русалом все как всегда идет не так. С первых секунд Цукишима чувствует под рукой дробный стук чужого сердца, и это похоже на дом. Теплое, давно забытое ощущение затекает в него, и так до краев полного, вытесняя усталость и серость из мыслей, он невероятно воодушевлен, и дай ему горы - он непременно придумает как свернуть их, это чистый экстаз, и он пьет его с каждым вдохом, быстро пьянея. "Зачем вообще покупать русалок? Для украшения?", - Цукишима спрашивает об этом у нескольких "посвященных людей", но никто из них так и не может дать ему вразумительный ответ. "Потому что они, хоть и отчасти выглядят как люди, совсем другие. Они могут больше, чем кажется", - Сугимото тогда мрачно хмыкает, отводя взгляд, и Цукишима загадывает себе однажды разобраться в этом. Русал смотрит на руку Цукишимы на своей груди несколько долгих минут, вода колышет его иссиня-черные волосы, блики от лунного света лежат на них тонким серебряным ободком, словно диковинная витая корона. Затем, все также продолжая хмуриться, одним плавным движением он приближается к нему вплотную - Цукишима чувствует движение воды, затекающей под рубашку, теплые руки обхватывают его лицо стальным капканом, когти на указательных пальцах прямо на коже у его глаз, и он покорно замирает. Бескровные губы раскрываются снова - он видит проблеск юркого розового языка по острым зубам, вода расцветает кровавыми пионами, тут же становясь буро-черной, и один пораженный вдох спустя его целуют. В этом нет ничего сексуального, - он не закрывает глаза, как и русал - тот упрямо держит зрительный контакт, кусая ему губы, и он впускает чужой израненный язык внутрь своего рта, вдыхая новый поток воды уже сквозь нос. Первые секунды ничего не происходит, время будто замирает, а затем он глотает воду, смешанную с чужой кровью, и понимает: вот оно, знакомый медный вкус, низкие темные грозовые тучи, запах дождя, громкие крики чаек. Качка палубы под ногами, соль под ногтями, черные на фоне белого песка лубки спутанных водорослей под пирсом. Прибой хватает его за ноги и тянет за собой, за грядой мелких прибрежных рифов - открытая спокойная вода, волны есть только у самой поверхности, а если нырнуть глубже и прислушаться, то шума города совсем не слышно. В совсем недавно затопленных кораблях пусто и скучно, там живут только крабы, а от медленно ржавеющего железа пахнет смертью. Намного интереснее находить старые затонувшие суда или самолеты, спящие под слоями песка, изучать их досконально, придумывая каждому интересную историю, полную драм и любовных вздохов. В каждом таком забытом людьми месте обязательно найдется памятная безделушка, с которой молодняк будет с восторгом играть, если принести её в поселение. Можно часами лежать в зарослях водорослей, смотря как они колышутся вокруг толстыми зелеными лентами, запутывать руки, тянуться вслед за ними, но, как и они, не доставать до верха. Медлительно проплывающие мимо спокойные киты всегда похожи на прогулочные катера, тень от них накрывает постепенно, будто наползающие на солнце тучи, в детстве он боялся, что тьма никогда не закончится, но она всегда проходила, всегда наступало утро, это оставалось так же неизменно, как быстро разрастающееся поселение и усталый взгляд отца, погрязшего в заботах. Если долго просить небо о дожде - тот обязательно приходит, принося с собой ледяную морось над волнами, которая так приятно бьет в лицо свежестью, помогая дышать. Воздух на поверхности сладкий, пьянящий, он всегда долго лежит на глубине, заплывая в самый мрак, где не видно ни собственных рук, ни кривых кораллов, растущих на чужих обглоданных костях, чтобы потом всплыть обратно к свету, солнечному или лунному - это всегда свет, и он слышит как море довольно поет, эти тихие мелодии текут сквозь него, перебирая чешую, заправляя волосы за уши, они бессловесны, но всегда наполнены смыслом. Слушать и слышать - он долго учился этому, он умеет это лучше всех, море рассказало ему так много секретов, и он запомнил их все. - Ты понимаешь меня? - чужой голос высокий и богатый звуками, он как куркума, с неожиданным оттенком желтого. Цукишима нехотя выныривает в реальность, все еще не желая отпускать образы и видения чужой жизни, наполненные тихим шумом волн, при всем своем многообразии оттенков отчего-то тоже одинокие, там, среди сотен призрачных течений, он видит этот невероятно красивый пятнистый хвост с мощными плавниками, руки, обнимающие шебутных дельфинов, он - тьма, которая ждет, пока тот опять нырнёт в неё, вмиг потяжелев от своих печальных размышлений. - Да, я понимаю, - собственный голос звучит хрипло и инородно, в ушах стоит вода, но Цукишима думает что это оттого, что он кричал первые несколько минут, когда его топили. Отчего он все еще жив и почему спокойно дышит водой, не чувствуя удушья, он не задумывается, принимая это как данность - после всего того, что подарила ему чужая кровь, эти ощущения, эти знания удивительны, как и то, что русал показал ему так много. Русал довольно кивает, на секунду молодея на несколько лет, отстраняется и вновь окидывает его задумчивым взглядом. - Я хотел утопить тебя. Но ты потерялся. А мы не топим потерявшихся людей, только отчаявшихся, в море есть такие законы. Поэтому всплывай, нам есть что обсудить, человек. Между ними вновь бурлит вода, Цукишима чувствует, как его легкие сжимаются, выталкивая из себя лишнюю воду, его толкают вверх, и поверхность совсем близко - он внезапно снова дышит кислородом. Быстро нащупав края бассейна и взобравшись на него, он устало валится на пол и долго лежит на боку, пытаясь откашляться и продышаться. Нос и уши все еще забиты водой, тело потряхивает, но ему хватает с десяток минут чтобы прийти в себя. Наконец, глубоко вздохнув без позывов забурлить, как выкипающее кофе из турки, Цукишима расслабляется на холодном полу, раскинув руки в стороны, головой к бассейну. Зрение перевернуто, в помещении все еще темно, но вода продолжает неестественно светиться, и он отчетливо видит как русал всплывает из воды и замирает на краю, прямо рядом с ним, опершись о бортик сильными руками. - Как тебя зовут? - у Цукишимы так много вопросов, но этот - самый важный. Сотня сказок и легенд, чужих историй и предположений ученых лениво закручиваются у него в голове воронкой, но его личные эгоистичные желания теплятся на самом дне алыми морскими звездами, которые горят ярче, затмевая собой все остальное. Он еще не до конца пришел в себя, позволяя себе быть таким несобранным, каким не бывал с самого детства. Сегодня ночь чудес, и он хочет насладиться ею сполна, только для себя, и не чувствовать груз долгов или обязательств. - Я Които. А ты Цукишима, я слышал, как этот громадный человек обращался к тебе. "Угадал", - тихо улыбается Цукишима, чужой голос все еще воспринимается немного странно, в нем слишком много неестественных оттенков, но так, наверное, и должно быть. В детстве он смотрел множество мультиков с такими же сюжетами: где главные герои внезапно начинают говорить с теми, кто раньше этого не умел. Повзрослев, он забыл что тоже является им - главным героем в своей истории, и вспоминать это удивительно приятно. Радость продолжает расти в нем, наполняя грудную клетку и вытекая на щеки слабым румянцем, и он, всегда серьёзный и молчаливый, не знает как с этим справляться. Руки непроизвольно тянутся к воде, ища в ней успокоения - это непривычно для него, но сейчас кажется правильным. Он и так весь мокрый, но стоит ему погрузить ладони в воду, что начинается прямо над его головой, и спокойствие тут же затекает в него, туша горящие мысли, уравновешивая, и он довольно вздыхает. - Прекращай игнорировать меня, Цукишима. Които складывает голову на сложенные руки и недовольно ворчит ему почти в самое ухо, но Цукишима даже не вздрагивает. - Я слушаю тебя, - в компании, в которую он устроился сразу после университета, ему всегда делали выговоры за то, что он слишком молчаливый и неприветливый. Потом обстоятельства столкнули его с Цуруми, тот предложил ему работу, на которую он быстро согласился, и проблема коммуникаций отпала сама собой. Рыбам не было дела до его выражения лица, дельфинам хватало коротких приказов чтобы они делали то, что ему нужно, а остальным работникам редко что-то было нужно от него. Услышав очередное фырканье, Цукишима поворачивает голову в сторону Които и удивленно смотрит на чужое надутое лицо. Опасный хищный русал, задурманивший ему разум и заманивший к себе в бассейн чтобы убить, куда-то пропадает, и на его место приходит кто-то слишком эмоциональный и незрелый. Рассматривая молодое недовольное лицо, Цукишима понимает: русал моложе, чем ему казалось ранее. "Нужно будет исправить в документации" - делает он ленивую пометку в планах на будущее, и терпеливо ждет пока русал захочет продолжать беседу. - Это отвратительно, я оставил тебе жизнь, а теперь ты плаваешь в своих течениях и невнимателен ко мне. Чувствуя себя графином, только что вынутым из холодильника, доверху наполненным чистой свежей ключевой водой, Цукишима спокоен и умиротворен. Сегодня он выбирает чувствовать то, что хочет, а не то, что должен. - Ты говорил что-то о морских законах. Които поджимает губы и упрямо смотрит на него, и грудь Цукишимы мерно колышется от вдохов и выдохов. Водная гладь внутри него идет ровными кругами, расходящимися в стороны от самого центра, и он отчего-то чувствует, что русал тоже знает об этом. О всей той воде, которую он подарил ему вместе со знанием языков, и о том, какой на ощупь песок в громадных скалистых пещерах на невероятной глубине, куда не заплывал ни один из аквалангистов. - Ты знаешь, что русалки заманивают к себе людей и топят их, - Които дожидается чужого кивка и продолжает. - Мы топим не всех. Только тех, кто хочет быть утопленным. Запутавшихся людей море всегда просит наоборот спасать. Поэтому иногда мы помогаем тем, кто прыгает в воду от большого горя, но с надеждой в сердце. Это так похоже на все романтические истории, которыми кишели медиа последние годы, но которые Цукишима никогда не видел, только слышал обрывками в случайно подслушанных чужих разговорах. Это действительно банально, но то, что люди и их потребность к вере в более глубокие чужие мотивы оказались правы, приятно удивляет Цукишиму. Он улыбается уголком губ, отчего Които хмурится еще больше. Его черные рваные брови сходятся почти у переносицы, но он все еще не выглядит опасно. - Как это связано с тем, что ты пытался утопить меня в начале? - Цукишима задает вопрос с нотками интереса, принимая чужое поведение и прощая его, он не держит на русала зла. Будь он в ситуации, в которой находится Които, тоже бы думал о попытках сбежать или отомстить. Эта мысль горячая и взбалмошная, не совсем обычная для него, и Цукишима тратит некоторое время чтобы распробовать ее на языке. Спроси у него кто-то подобное еще утром, он ответил бы совсем иначе. Но теперь что-то изменилось. Зажглось в нем ярким, мерным синим светом, уверенным и нетушимым, будто отблески солнца под водой, и он не хочет сдаваться так просто. - Это другое: я все же хочу выбраться отсюда. Быть пойманным, да еще и этими глупыми морскими коровами с мускулами, такой позор. Я подумал, что если убью кого-то из вас, то вы испугаетесь и выпустите меня обратно, - Които взмахивает когтистой рукой, а затем рисует в воздухе кривые линии, будто играясь с призрачными рыбами, которых видит только он один, - ну, по крайней мере одна русалка из нашего поселения оторвала голову рыбаку, который вытащил ее в сетях, и остальные тут же выбросили ее обратно за борт. Цукишима читал об этом в газетах. После этого вышла целая серия статей о браконьерах, и проверки в их океанариуме увеличились втрое. Они даже на некоторое время прекратили свою теневую деятельность, многие полезные контакты тогда были потеряны. Нескольких человек посадили, и Цукишима, помнится, каждый день тогда просыпался и шел на работу как на поле боя, готовый к новым звонкам, напряжению во взгляде Цуруми и горе бумажной работы. А потом Цуруми нашел Сугимото и все стало намного легче, потому что тот все делал сам, а не через посредников, и вероятность быть пойманными из-за того, что один из звеньев их цепочки попался и раскололся на допросах, уменьшилась в десятки раз. - С Сугимото так не сработает, он непростой рыбак. Каким бы добродушным и легким на подъем Сугимото не казался на работе, Цукишима несколько раз видел его "в поле" и с уверенностью мог сказать, что это два разных человека. Его теплые золотые глаза замерзали, темнея, и оттаивали только когда вся работа была выполнена безукоризненно. Сугимото ловко перепрыгивает грань между человеческими и животными инстинктами, всегда нося в себе отражения той, второй части, тая у самой ее поверхности. От этого Цукишима всегда ценит их короткие разговоры во время перекура: то, как Сугимото всегда следит, чтобы не перекладывать на него свою работу и изредка угощает его домашней едой, которую, Цукишима уверен, всегда готовит Огата. Внутри Сугимото тоже живет стихия, и Цукишима рад, что стоит позади неё, охраняемый, а не пытается побороть ее. Потому что против такой мощи у него, скорее всего, нет и шанса. - Я уже понял. Там был еще второй, с этой мерзкой бородкой, прыгнул к нам в воду и помешал мне вырваться. Он быстрый и верткий, как мурена, заломил мне руки и рот заткнул, - Които кривится, зачесывая волосы назад, невольно повторяя любимый жест Огаты, и Цукишима согласно кивает. Они редко сталкивались на работе, и он действительно видел, что Огата мог быть человечным и спокойным рядом с Сугимото, но ему такой подарок фортуна дарила редко. Поэтому он предпочитал отвечать односложно, не провоцировать и потом выпускать пар на улице, тратя время перерыва не на курение, а на обход всего здания по кругу. В особенно плохие дни одного круга было недостаточно, и однажды, помнится, он сделал около пяти, в конце концов даже слегка запыхавшись. - От него приятно пахло страхом. Хоть что-то. Кровь у Сугимото отвратительная, я даже подумал, что он проклят. Които продолжает размышлять вслух, позволяя Цукишиме плавать в мелководье своих мыслей, и тот глубоко благодарен ему за это. - Вполне может быть. Я никогда не видел настолько бессмертного человека. Цукишима вспоминает глубокие порезы от когтей на улыбающемся лице Сугимото и представляет, как вода вокруг него тревожно растворяет кровь, разжижая её и делая почти незаметной на фоне синевы. - Приплыви мне на помощь не дельфины, а акулы, ему бы это не помогло, - Които недовольно фыркает, вздергивая голову, и в этот момент его схожесть с избалованным мальчиком, выпрашивающим у матери очередную игрушку в их магазине сувениров у выхода, становится стопроцентной. - Итак, ты хочешь освободиться. Это не так то просто, ты сейчас не в порту, ты далеко от моря, - чувствуя, как разговор постепенно поворачивается не в то русло, Цукишима делает над собой видимое усилие и поворачивает поток мысли в нужную сторону. Он, конечно, не против слушать Които целую ночь напролет, но внутренние часы подсказывают ему, что до утра осталось совсем немного, и скоро на работу начнут возвращаться первые сотрудники. А он лежит тут на полу, в темноте, мокрый с ног до головы, с абсолютно точно умершим от воды телефоном и сил в нем осталось на пару затяжек. Будет глупо отрубиться прямо тут: это вызовет слишком много вопросов и проблем, придётся давать объяснения, на которые Цукишима сейчас не готов. Сегодня у него появился один секрет, и он накопил в себе достаточно эгоизма для того, чтобы ни с кем им пока что не делиться. В момент став серьезным, Които вытягивается на руках, поднимая себя из воды сильнее, и нависает над Цукишимой. Вода мерцает, подсвечивая его лицо и делая кожу еще темнее, чем она есть на самом деле, еще более мистической, чем это вообще возможно. Глубина смотрит на Цукишиму сквозь чужие глаза, и тот спокойно встречает её своими - цвета молодых кувшинок - глазами, не отводя взгляда. - Я предлагаю тебе сделку, человек. Ты помогаешь мне сбежать, а я рассказываю тебе как найти себя. И это разумно потому, что Които не знает, что его выловили не на продажу. Что выбрали его не случайно, что Цуруми точно знал где искать их поселение и кого именно стоит ловить, чтобы потом прийти и вести переговоры с их главой. Цукишима никогда не участвует в этом и не знает какие методы использует Цуруми, но они всегда действенные, всегда работают, и по итогу переговоров Цуруми получает требуемое, а похищенные русалки возвращаются обратно. Иногда это информация, иногда клады с затонувших кораблей, которые русалкам достать и доставить на поверхность намного проще, дешевле и быстрее, редкие рыбы, послушные и преданные; однажды, Цукишима знает, Цуруми с помощью морских обитателей потопил целую яхту, и никто из пребывающих на ней людей в тот день не спасся. Предлагая этот обмен, Които не знает, что он не товар, а пленник, изумительная в своей красоте приманка для большой добычи. Все намного более прозаично. Достаточно просто потерпеть около двух месяцев, и Които обязательно вернется в родные воды, но Цукишима не настолько бессердечен, чтобы обмануть его так жестоко. Старые ошибки покрывают его душу шрамами, которые не заживают уже долгие годы, и сейчас, после всего, что случилось за эту ночь, лежа в темноте, облепленный все еще мокрой и холодной одеждой, он готов признать себе, что это тяготит его сильнее, чем он думал раньше. И раз волшебство творится вокруг него прямо сейчас, почему бы не продолжать жить по сказочным сценариям? Пусть это глупо, наивно и в конечном итоге потопит его, он просто не может физически продолжать делать вид, что существует. Ему хочется жить, хочется видеть перед собой дорогу четко, идти по ней твердо, и если теперь у него есть фонарь в руках, отчего бы ему не попробовать? "Если ты упустишь этот шанс, другого может не быть", - вода лижет ему пальцы, целуя ладони, напоминая о том, насколько все быстротечно и переменчиво. В детстве он боялся воды, чуть не утонув однажды. Потом он перерос это, и страх забылся, затерявшись где-то в уголках памяти, чтобы по итогу переродиться в новую потребность, подаренную ему, он уверен, вот этим чудным русалом, который смотрит на него серьезно и выжидающе. Наконец Цукишима вытаскивает руки из воды, с тяжелым вздохом садится, протирает лицо мокрыми ладонями и берет время на небольшую передышку. Так просто сейчас ухнуть с головой в этот омут, и, будь ему глупые пятнадцать, он бросился бы очертя голову, сверкнул яркой подброшенной монетой на солнце, но упал бы в грязь, проиграв в итоге. Но он уже давно вырос и научился не только глупо махать кулаками, но и использовать голову. - Дай мне пару дней, Които, и я скажу тебе свое решение. Русал согласно кивает, расслабляя руки, и уходит под воду, на прощание махнув ему хвостом. Свечение в воде медленно затухает, постепенно сходя на нет, и к двери Цукишима идет уже в полной темноте. Мокрая одежда неприятно липнет к телу, вода в ботинках хлюпает, а телефон не реагирует на прикосновения. Он все еще слегка в состоянии аффекта, но руки не дрожат, а в голове приятный штиль, пришедший после урагана мыслей. Переодевшись в сменную одежду, быстро проверив аквариумы и удостоверившись, что морские обитатели вновь ведут себя адекватно, освободившись из-под чар молодого, но невероятно смелого русала, Цукишима быстро отправляет пару служебных писем через компьютер и уезжает домой. Впереди его ждет два заслуженных выходных и океан возможных вариантов будущего, каждый из которых стоит внимательно рассмотреть и проанализировать. Монета должна упасть ребром, и Цукишима знает, что сможет подкинуть ее правильно.