Твоя утонувшая душа

Сегодня его ожидают два совещания подряд - одно официальное, на котором все работники сидят в большом зале, обсуждая будущее закрытие океанариума на технические работы, и второе уже для более узкого круга заинтересованных - в кабинете Цуруми за плотно закрытыми дверями. Цукишима терпеливо молчит первое время, старательно пытаясь перебить привкус соли во рту второй кружкой кофе подряд, но это не приносит ему ничего, кроме изжоги и еще большего раздражения. Он рассматривает людей вокруг себя, плавая где-то глубоко в своих мыслях, и общий шум кажется ему отдаленным шумом прибоя. Это не первые технические работы, большая часть сотрудников работает достаточно для того, чтобы не задавать очевидные и глупые вопросы, но они все равно задают, и Цукишима может наизусть ответить на каждый из них, даже если его разбудят глубокой ночью. Даже если все это касается его довольно косвенно - ему, как и Огате, нужно знать, как система работает изнутри для того, чтобы выполнять работу правильно. Специалистом широкого профиля невозможно стать за один год, это долгая и кропотливая работа, которую Цукишима привык выполнять идеально. В этот раз они закрываются еще и для того, чтобы подготовить зал с дельфинами и морскими котиками к новому шоу, которое запланировано на сентябрь, поэтому обсуждение затягивается. Сугимото вначале предлагает достаточно хорошие идеи, но потом в диалог вступает Шираиши, и все комкается, превращаясь в соревнование на самую смешную шутку, и Цукишима прикрывает глаза, пытаясь напомнить себе, что он не в старшей школе и всем присутствующим здесь людям минимум по двадцать пять лет. Допивая остатки остывшего кофе он ловит над краем чашки тяжелый взгляд Огаты, который сидит на другом конце стола, и спокойно выдерживает его до того момента пока тот не поднимает одну бровь и отвлекается, окликнутый Цуруми. Перестановка света и записи шоу для последующей продажи в интернете - задача Огаты, и маленьким злым краем своего сознания Цукишима надеется на то, что тот, ползая под потолком и настраивая освещение, рано или поздно свалился в бассейн под собой, и дельфины замучают его до смерти. Возможно это даже послужит довольно весомой причиной чтобы Огата, никогда не берущий отгулов и отпусков, торчащий на работе как штык пять, а то и шесть дней на неделе, наконец соизволит отдохнуть и перестанет распространять свое ехидное остроумие вокруг себя как осьминог - чернила. Неофициальная часть собрания проходит намного быстрее и продуктивнее - Цукишима дает краткий отчет о русале, умолчав про свое неудавшееся утопление. Инцидент со странно ведущими себя подводными обитателями так же исчерпан - тесты ничего не показали, лаборатория прислала им сразу два дубликата отчетов на всякий случай, и Цукишима знает, что Цуруми уже ознакомился с каждым из них. Он приносит ему в кабинет все бумаги сразу после прихода на работу. - По срокам - еще около шести недель, не больше. Пока просто держим его, смотрим, пусть все в его поселении успокоятся, а потом я поеду на переговоры. И там будем решать по итогам. - Цуруми говорит и одновременно пишет кому-то сообщение в телефоне, он всегда здесь и не здесь одновременно. Цукишима знает, что океанариум - всего лишь один из его проектов, и уже привычно поражается размахом чужого разума и организованности. За эти пять лет он слышал много слухов: и то, что начальник держит пару закрытых цветочных павильонов, выращивая мак, и о его косвенной связи с производством оружия, однажды он даже видел, как тот гулял по океанариуму после закрытия, проводя экскурсию для какого-то всклоченного старика, говорящего слишком много и явно уже полу-ослепшего. Величина чужого гения восторгает, но не вызывает зависти: Цукишима всегда любит знать, чем он занимается и крепко стоять на ногах, быть ведомым привычно для него, и выше головы прыгать он не ощущает никакой надобности. У него и так забот выше крыши, и он пропускает обед, делая большой стандартный обход, который в этот раз задерживается из-за того, что морские обитатели более заинтересованы в нем чем раньше. "Естественно", - устало думает Цукишима, наблюдая за тем, как мелкие разноцветные тропические рыбки стаей следуют за ним, тыкаясь в стекло, пока он обходит аквариум по кругу и проверяет уровень загрязнения в воде и работу фильтров. В большом стеклянном туннеле даже в будний день многолюдно, посетители ахают при виде акул и постоянно фотографируются на фоне особенно красивых рыб или кораллов, но Цукишима не может не обратить внимания на морских скатов, которые преследуют его по пятам, будто большие шкодливые собаки. Даже черепаха, одна на весь океанариум, вечно сонная и любящая притворяться камнем, просыпается и величественно проплывает над ним, а затем пристально наблюдает, спрятавшись в зарослях водорослей. Спустя аквариум с медузами, которые при его приближении начинают приветливо танцевать, раздувшихся от важности фугу, постоянно меняющего цвет осьминога и рыбу-луну, которая перестает плавать безразличным белым пятном у поверхности и опускается на один с Цукишимой уровень, провожая его глазами-блюдцами, он абсолютно уверен в том, что все ближе и ближе приближается к катастрофе. Надолго задержавшись у резервуара с русалкой, Цукишима растерянно наблюдает за тем как Сувус, заметив его, начинает расчесывать волосы пальцами и взбивать пену хвостом. - Здравствуй? - на пробу пытается он, поймав момент, когда вокруг нет посетителей, но русалка ожидаемо молчит. Только смотрит на него широко распахнутыми серыми глазами, чтобы затем, покраснев, быстро спрятаться в своей пещере. В обеденной Цукишима почти ломает куллер с водой, который упорно пьет воду у него из кружки вместо того, чтобы, наоборот, отдавать ее, и, смотря на большую канистру со свежей водой, которая теперь окрашивается бурым цветом его кофе, который он пытался разбавить, Цукишима теряет всякий аппетит и расстроенно идет курить. Перед этим он, конечно, выливает кофе, сливает и меняет баллон, и наконец добивается от куллера адекватной работы, но перед этим он от злости пинает его, чем пугает Шираиши, заскочившего пообедать. - Ты в порядке? - Шираиши смотрит на него настороженно, и это отчего-то откликается где-то глубоко внутри Цукишимы давно забытыми случаями из детства, когда он так же ловил каждое движение отца, и он сокрушенно кивает. Конечно он в порядке. Это просто усталость. Кто бы не устал сидеть и чесать языком четыре часа утром в понедельник? Наверное, только Сугимото - с ним Цукишима встречается на своей любимой скамейке, и пока они курят в блаженном молчании, он думает о том, почему люди и рыбы буквально не дают ему прохода сегодня. Для идеального набора встреч не хватает только встречи с Които, и ее Цукишима старательно пытается отсрочить, закопавшись по голову в план будущего шоу и другие бумажки, накопившиеся за то время пока он был на выходных. *** Поскольку о специальном "госте" знает действительно узкий круг работников, кормить Които - тоже забота Цукишимы. Он привычно выбирает несколько больших и хорошо выглядящих рыб, ведро тяжело стукает по его ноге, когда он спускается по бесчисленным лестницам в подвальные помещения, и события прошлой недели на несколько минут завладевают им в темноте гулких длинных коридорах, в которых так легко заблудиться по незнанию. Океанариум - сложная многоуровневая система насосов и комнат с фильтрами, вечно работающими и шумными, резервуаров для рыб на карантине, свободных зоны, в которые иногда отправляют отдельные виды, чтобы те отдохнули от внимания - Цукишима действительно пристально следит за тем, чтобы все выставочные образцы были довольны, здоровы и счастливы в меру своего узкого эмоционального спектра, поэтому даже сейчас некоторые рыбы находятся "на отдыхе". Които встречает его воинственным возмущенным криком, стоит ему только отпереть дверь специальным ключом, и разбросанными по всему полу скелетами мелкой рыбы. Цукишима терпеливо прикрывает глаза и щелкает выключателем под потолком. Тусклые лампы загораются, масштаб беспорядка становится ещё более впечатляющим. - Не понравилась рыба? - он на ногах уже четырнадцатый час и вовсе не против положить рядом с этими тонкими иссохшимися скелетиками свои уставшие кости. Които, узнав его на свету, тут же подплывает к ближайшему краю бассейна и недовольно складывает свои сильные руки на груди, выглядя поразительно по-человечески. - Этот морской черт два дня кормил меня этими помоями. Я что, похож на прибрежную зубатку? Они на вкус как разводы на воде после танкеров. Сами ешьте эту гадость! - он фыркает, задирая голову, а Цукишима мечтает только о том, чтобы в нем самом было хотя бы на пять процентов больше от чужой энергии. Ему предстоит еще долгий путь домой, и хоть основные пробки уже рассосались, вечером всегда больше людей, чем утром. Вместо ответа и оправданий, которые на самом деле никому не нужны, Цукишима привычно бережет слова, не считая нужным сотрясать воздух чем-то праздным. Он всегда любит больше показывать что-то делом или действием - поэтому осторожно берет из ведра еще живую рыбу и передает в руки Които, который так же спокойно принимает ее. Это действительно сильно отличается от того раза, когда он протягивал ему рыбу в сачке, держась на безопасном расстоянии. И хотя прошло меньше недели, Цукишима не чувствует в себе потребности в осторожности - Които воспринимается как обычный человек, только с небольшими дополнениями в виде огромного хвоста и волшебными, еще не до конца понятными, морскими способностями. Поэтому вместо того, чтобы стоять в отдалении и смотреть на чужую трапезу, Цукишима переворачивает опустевшее ведро и садится на него, чтобы дать ногам отдых, пока Които сочно хрустит тонкими косточками и доедает вторую рыбину. Чувство нереальности и легкой эйфории, задавленное со всех сторон усталостью, вспыхивает внутри него совсем тихо, но оно все еще там, отчего слова сами лезут на язык. - Как ты тут? - Цукишима сам не ожидает от себя этого вопроса, но каждый раз, когда он опускается в этот подвал, все идет не так как он задумывает, поэтому, видимо, ему нужно перестать удивляться. Които в ответ фыркает и на секунду уходит по воду плавным лёгким движением, смывая с себя остатки крови после приема пищи, и выныривает рядом с ним, вновь положив руки на край бассейна. - А сам как думаешь? Торчу тут, как коралл на камне. Беситься нет смысла. - Он обводит скучающим взглядом пол, устланный мелкими скелетиками, и начинает играться с потрохами, которые он вновь решил не есть. - Я бы тоже не знал, что делать, если бы меня похитили, – говоря это, Цукишима просто надеется на то, что не звучит надменно. Но Които реагирует спокойно: только пожимает плечами, не поднимая на него глаз. - Что бы ты обычно делал в море? - Прошлый год был богатым на рыбу, появилось несколько теплых течений и один из наших рифов сильно разросся. Поэтому дельфиньи самки решили понести детей, и сейчас они как раз рожают. С новорожденными много проблем, их нужно учить, и мы часто помогаем с этим - как и дельфины помогают нам постоянно. Это надолго, на самом деле, с ними возни на пару лет, пока они все поймут и всему научатся, но это всегда интересно и весело. Если ты рядом с ними с самого рождения, они будут слышать тебя хоть за пол моря, если правильно позвать. И обязательно приплывут, - Които тихо улыбается, забывшись, и Цукишима наблюдает за чужим эмоциональным лицом в легком удивлении. В воде столько тайн и секретов, свои обычаи и удивительная, надежно скрытая от людей жизнь, и ему действительно интересно узнать больше, пусть даже он потеряет много от и так немногочисленного времени, что остается на отдых перед следующим рабочим днем. Които, явно скучающий в своей импровизированной камере, говорит с ним охотно и не пытается юлить или подкалывать. Его огромный рыжий хвост, мерно перемешивающий воду, колышется позади него, время от времени показываясь на поверхности. Цукишима теребит между пальцами пачку с сигаретами, чтобы чем-то занять руки, и слушает о правилах морских течений. О том, что акулы никогда не нападают на русалок, что рядом с берегом вода другая, более пресная и легкая, что черепахи тоже могут грустить, да так сильно, что иногда выбрасываются на берег специально. Как однажды Които два дня преследовал прогулочный катер, привлеченный музыкой на борту, а потом пытался повторить мотив бесчисленное количество раз, но так и не преуспел. Как долго он разучивал человеческую речь и перебирал хрупкие страницы утонувших книг. Как один старый генерал с боевого судна всегда приплывает в одно и то же место рядом с их поселением, чтобы почтить память утонувшего сына, как Които однажды поднял ему со дна его вещи, а тот не принял их, попросив вернуть обратно морю. Все это удивительно, но так понятно Цукишиме, и ему гадко от себя все сильнее и сильнее после каждый истории. Които напоминает старую антикварную шкатулку, перламутровую и драгоценную, на нем останутся следы после прикосновений грязными пальцами. Цукишима уже виноват, был и будет, и это знание наполняет его привычной цветущей пресной водой. Он почти раскрывает рот, чтобы сказать "да" на заданный в их прошлую встречу вопрос о сделке, но вовремя затыкает его сигаретой и устало поднимается, прихватив с собой ведро. В него он быстро сметает с пола разбросанные высохшие скелетики рыб и подбирает аккуратно сложенные кучкой свежие остатки недавней трапезы. - Я зайду завтра под вечер. Които опять фыркает, от долгого нахождения вне воды его волосы успели высохнуть и теперь лежат на голове в запутанном беспорядке, но кажутся уже не черными, а темно-каштановыми, цвета дорогого горького шоколада. - Буду здесь, как и обычно. **** Среди ночи с пятницы на субботу Цукишиму будит телефонный звонок и он, погруженный в поверхностный беспокойный сон, быстро выныривает в реальность и тут же берет трубку. - Проверка будет в первой половине дня сегодня. Решили заглянуть перед нашим плановым закрытием. Я уже сажусь в самолет, буду через два часа, - на заднем фоне голоса Цуруми Цукишима слышит гомон сотни голосов и объявления о заходящих на посадку рейсах. Вызов обрывается, связь скачет, но ему не нужно перезванивать - он уже проходил это не меньше двадцати раз, алгоритм его действий точен и отработан, и, как солдат, исправно несущий свою службу, он быстро собирается и едет на работу, в этот раз повременив и с утренним кофе, и с душем. На пустынной дороге он может позволить себе вести машину одной рукой, телефон привычно подсказывает нужные номера, и Цукишима почти не морщится, набирая Огату первым. Чтож, это не самое доброе утро, и есть еще так много возможностей сделать его еще хуже. Но удача, видимо, действительно существует, поэтому трубку берет Сугимото, который сонно выслушивает новости. Отворачиваясь куда-то в сторону от трубки он спрашивает время, через которое они появятся на работе, телефон шуршит, видимо, передаваясь из рук в руки, и наконец Цукишима слышит недовольный голос Огаты: - Будем как положено, у меня все идеально, разберись с бешеной русалкой сам. Цукишима нервно проезжает на желтый, подыскивая в себе остатки спокойствия, но Сугимото в очередной раз спасает ситуацию. - Он подключится по удаленке, дай нам полчаса. В дальнейшие споры Цукишима уже не углубляется - ему нужно сделать еще пару звонков, и он делает внутри своей памяти отметку угостить Сугимото хорошим сытным обедом на днях. Воспоминания о днях, проведенных в вечных спорах с Огатой на работе до того момента, когда появился Сугимото, еще очень свежи в его памяти и, задумавшись, он действительно понимает, что в последнее время чужая агрессия перестала душить его каждый рабочий день. В честь этого он решает угостить Сугимото двумя обедами и, приободренный этими мыслями, Цукишима начинает свой новый рабочий день еще даже до восхода солнца. Впереди его ждет множество дел, в череде которых яркими бликами на воде сияет потребность переместить Които, чем Цукишима решает заняться сразу после проверки всех камер и подчищением документации в архиве компании от своего лица. Курсор мыши на его рабочем компьютере упрямо дергается, когда он садится проверять все по второму кругу, а затем рисует пару овалов на рабочем столе и настойчиво ползет проверять корзину на удаленные не до конца файлы. Цукишима закатывает глаза и встает из-за стола: с Огатой спорить бесполезно, у него есть доступ ко всей технике здесь. Поэтому Цукишима быстро проверяет кабинет с камерами, несколько из которых мигают и переподключаются и, кивнув сам себе, идет переодеваться. Перемещение нелегально выловленных русалок — это всегда огромная морока. Но в этот раз Цукишима спокоен - ему не нужны ни усыпляющие ампулы, ни веревки для крепкой фиксации чужих рук и хвоста, поэтому в подвал он въезжает сразу на погрузчике, на переднем держателе которого покоится готовая к использованию камера, почти такая же, какую Сугимото использовал для первой транспортировки Които, только в два раза меньше, чтобы удобнее было перемещать в узких коридорах океанариума. - Это что за ракушка для маленького краба? - Които подпирает голову ладонью, прикрывая себя хвостом, будто зонтом от дождя, но выглядит заинтересованно, и Цукишима с удивлением чувствует на своем хмуром и сосредоточенном лице улыбку. Они видятся каждый день, Цукишима по обыкновению заходит уже после конца своей смены, не желая отвлекаться на повседневные заботы, и подолгу разговаривают. И если по первой Цукишима в основном молчит, вслушиваясь в чужие удивительные истории, то постепенно Които вовлекает его в беседу, и ему это удается поразительно просто. Цукишима, обычно не любящий разговоры и экономный на слова, обнаруживает в себе потребность рассказать больше о своем, человеческом, мире и чужое удивление и интерес вызывают внутри него чувство теплого удовлетворения. Уставший и вымотанный за день, он сидит на перевернутом ведре, а иногда и на полу, подложив под себя куртку, и пытается рассказать русалу что-то интересное о мире людей. Които часто фыркает, как речная выдра, иногда уходит под воду, видимо, чтобы смочить жабры, но никогда не перебивает его и слушает внимательно, задавая умные вопросы. Это освежающе - и даже не со стороны философского переосмысления, к которым Цукишима по-прежнему не чувствует интереса. Это просто иначе. И, конечно, на удивление самым интересным для Които оказывается не вопрос человеческой политики, модные веяния или вопросы денег, а различные способы приготовления рыбы. Поначалу он недоверчиво поднимает брови, узнав о том, сколькими способами человечество придумало готовить и употреблять рыбу, заливисто смеется при упоминании сырой форели, и, упав обратно в свой бассейн, долго лежит на поверхности, раскинув руки в стороны. - Я бы не отказался от крабьего мяса. Очень уж оно мягкое, давно не ел, - говорит он тогда, и Цукишима делает себе еще одну заметки попробовать организовать эту маленькую вольность. Зарплата позволяет, да и тратиться ему, в принципе, некуда. - Сегодня проверка, и нам нужно тебя переместить на время. Ты уже знаком с такими камерами, - Цукишима отцепляет верхнюю крышку, проверяет подключение кислорода и присоединяет специальный шланг, который закачивает воду прямо из бассейна. Это позволяет ему сэкономить уйму времени для подготовки свежей воды, и убирает тревогу о том, что она может как-то не подойти. Все же здоровье их гостя для него на первом месте, но он слукавил бы, если бы сказал что волнуется о русале только как о субъекте для выкупа. - А если я буду громко кричать и меня найдут? - Които, вопреки своим же словам, подплывает к краю бассейна и, удивив Цукишиму, подтягивается на руках, ловко запрыгивая на край, оставив в воде только хвост. Вода потоком стекает с него, устремляясь обратно в бассейн, брызги летят во все стороны, и Цукишима позволяет себе несколько секунд бездействия, чтобы рассмотреть Които ближе. Под чужой загорелой кожей прячутся сильные мускулы, русал удивительно складно сложен, он подвижен и ловок, не умея застывать в одном положении надолго. Как и вода он постоянно перемещается - это завораживает, и иногда Които даже не нужно говорить, чтобы воровать себе все внимание Цукишимы. Он удивляет не только своими повадками, но и поступками - каждый раз Цукишима ожидает от него колкостей, но получает лишь шутки, готовится к возможной борьбе или препирательствам, но Които проявляет поразительную понятливость. И там, где любая другая русалка давно бы искусала его, он спокоен и приветлив, где любой другой человек вставлял бы ему палки в колеса, Които отчего-то понимает, что Цукишима - исполнитель, а не зачинщик, и не мешает выполнять его работу. Не противится разговорам. Сам, кажется, с нетерпением ждет его прихода. Это в новинку для Цукишимы, но он почти привык к кратким всплескам адреналина, которые происходят каждый раз, стоит только Които опять не поступить так, как Цукишима от него ждет. И от этого взаимодействовать с ним так волнительно: есть ровно один процент того, что дикий русал не убьет вас при приближении и спокойно позволит коснуться себя. Подходя к краю бассейна, Цукишима знает, ждет этого одного процента, и когда он выпадает ему, вновь чувствует это легкое чувство нереальности, следующее за ним по пятам в последнее время. - Сюда проверки обычно не заходят. А этого помещения уже даже на планах здания давно нет, - Цукишима встает поудобнее, расставляя ноги для большей устойчивости, и наклоняется над Които, осторожно поднимая его на руки. Тот глубоко вздыхает, теряя под собой опору, вскидывает руки, чтобы быстро ухватить Цукишиму за шею, и в этом столько странного, тревожного доверия, что Цукишима невольно теряется. Разгибаясь в два осторожных подхода, он подбрасывает свою драгоценную ношу, перехватывая второй рукой Които под хвостом, чешуйки приятно щекочут ему пальцы, но он держит крепко. Които тяжелый – из-за хвоста намного тяжелее чем обычный человек, но Цукишима привык таскать тяжести, он много лет ходит в зал, и такая нагрузка ему по силам. Поэтому он делает всего три осторожных медленных шага до капсулы, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Които, который замирает в его руках. Момент - и он уже опускает русалку в тесное пространство, наполненное водой. Които напоследок будто случайно проводит ему пальцами по шее, совсем не больно - он не стремится запустить когти и поранить его, и Цукишима чувствует волны мурашек, расходящиеся по всему телу. - Теперь я как краб в ловушке, - Които смотрит на него снизу-вверх, опираясь локтями о края капсулы, и Цукишима невольно отступает на пару шагов. В руках чувствуется слабость, и он убеждает себя в том, что так бывает после сильной нагрузки. На ватных ногах он доходит до крышки, с трудом поднимает её, и, хоть она и не может сравниться с весом Които на его руках, это все равно ощутимо. Холодный метал под пальцами немного приводит его в себя и, гоня из мыслей странное желание лечь к Които в капсулу и спрятаться под водой от всех проблем и нервов, которые ему сулит сегодняшний день, Цукишима улыбается ему на последок, осторожно прилаживая крышку на место. - Я вернусь вечером и выну тебя. Все будет хорошо, - он не совсем понимает для чего говорит это, зачем объясняет простые истины русалу, который и так все прекрасно понимает, но не может иначе. Които не послушный дельфин и не пугливая мурена, рядом с ним не нужно думать о том, как стоит правильно двигаться и какие звуки можно издавать, а какие напугают и приведут к стрессу. Които почти человек, он больше, чем обычный морской обитатель, он умеет смеяться и иногда покрикивает, выражая этим свое недовольство. Които внимательно слушает его, и вода в его бассейне идет кругом, выдавая его заинтересованность. Цукишима крепит над ним крышку капсулы, будто древний лекарь укладывает мумию своего фараона в саркофаг, и мерный блеск металла в полутьме отливает для него золотом. Които бы пошло это - всеобщее поклонение и трепет, пышные цветы и тяжелые витые изгибы трона, он бы идеально смотрелся среди белых песчаных статуй и столбов, укрытый теплыми ветрами и искрящимся песком. "Да и по цвету кожи он тоже вписался бы идеально", - насмешливо думает Цукишима, бережно перемещая капсулу в складские помещения, чтобы спрятать среди больших контейнеров и ящиков, надежно укрыть сверху брезентом и оставить до вечера. Цуруми приезжает через сорок минут, они быстро проводят последние проверки и расходятся каждый по своим делам. Спустя несколько часов восходит солнце, и Цукишима встречает его на скамейке с сигаретой в руке. Он все еще не переоделся в свою обычную форму, от него пахнет рыбой и хлоркой, но он чувствует себя удивительно комфортно. Смотря на сгиб своей левой руки, он невольно вспоминает тяжесть веса Които - ощущение чужой теплой кожи приходят с опозданием, отчего-то вспоминается их недо-поцелуй в бассейне, и Цукишима тихо вздыхает, стряхивая пепел с сигареты на асфальт. Это все выглядит слишком сказочно. Много хрусталя, мало надежности - в складках его водонепроницаемых штанов переливается что-то полупрозрачное, и, подцепив это ногтем, он отклеивает от ткани чешуйку. Она поразительно большая - с половину его ладони - беловатая сверху и насыщенно оранжевая к низу, а форма напоминает большой разглаженный лепесток розы, круглый, но не совсем. Он задумчиво крутит его между пальцев, а когда на парковку заезжает знакомая машина, прячет в карман и остается на скамейке, экономя силы и избегая очередного праздного утреннего разговора. Благодаря обширным связям Цуруми, проверка, которая должна была быть внезапной для них, проходит без эксцессов. Цукишима спокойно проводит проверяющих по залам, показывает свою часть документации, отвечает на несколько вопросов и старается быть таким любезным, насколько он вообще способен. Далее, передав проверяющих в надежные руки следующего сотрудника, он наскоро обедает кофе и сэндвичем, купленным около дома еще ночью по пути к машине, и пытается вернуться в свой кабинет чтобы привести документы в порядок, но его снова и снова вызывают в зал. Администратор тоже занят из-за проверки. В океанариуме, в связи со скорым закрытием, пусть и всего на неделю, наплыв народа, и Цукишиме приходится разбираться с множеством смешных и банальных конфликтных ситуаций, которые приносят ему раздражение и головную боль. Спустя три часа почти беспрерывного нахождения в зале Цукишима в какой-то момент ловит себя на том что смотрит, не мигая, прямо в глаза какой-то недовольной престарелой даме уже больше минуты. На исходе второй минуты она сдается, стушевавшись, подхватывает под руку плачущего внука и утаскивает куда-то вглубь второго этажа, у Цукишимы звонит телефон, и с одного поля боя он переносится к другому, лавируя между нервными сотрудниками в коридорах-окопах. Цуруми благодарит его за отлично проделанную работу, передает новые бумаги для рассмотрения, спрашивает про перемещение русала, и тут Цукишима, действующий почти на автомате, наконец тормозит бешено бегущее вокруг себя пространство и начинает подбирать слова для ответов. Рассказ выходит коротким и четким, как и ожидает от него Цуруми - так привычно рассказать все то же самое, что он говорил о предыдущих "гостях", и, направляясь обратно в свой кабинет, Цукишима старательно стирает чужое лицо с образа Които. Он умалчивает обо всем, решение все еще не принято, и пока что у него действительно нет сил. К концу дня его язык, кажется, распухает от постоянных разговоров, и Цукишима чувствует себя просто отвратительно. Он уже перестает считать часы, проведенные в этом здании, и двигается скорее из чистого упрямства. Справедливо посчитав, что выгрузка Които вручную - в прямом, и в переносном смыслах - в одиночку займет намного меньше сил, нервов и времени, он осторожно освобождает надежно спрятанный контейнер и долго трет глаза, нажимая на них ладонями, прежде чем сесть за руль манипулятора. Груз повредить никак нельзя, поэтому он возится долго, но аккуратно, и когда крышка открывается, а изнутри на него смотрят знакомые темные глаза, Цукишиме не хватает сил даже на улыбку. - Я вижу, они очень плохо искали, - Които потягивается, тут же вываливает хвост и весь пытается вытянуться, освобожденный из достаточно тесного контейнера. Боль гулко ухает в голове у Цукишимы, расходясь по телу волнами усталости, и он прикрывает глаза, на пару минут присаживаясь у контейнера. "Осталось совсем немного" - говорит он себе. Бесконечный список дел за сегодня настолько внушителен, в нем так много пунктов и подпунктов, но большая часть из них закончена. Ему просто нужно поднять это невероятно тяжелое драгоценное хвостатое тело, опустить в бассейн, переодеться, - он слишком поздно замечает, что не сменил обычную одежду на непромокаемый рабочий костюм и решает, что сил еще на одно путешествие по океанариуму туда-обратно у него просто не хватит, - найти ключи от машины и постараться не врезаться в столб, уснув по пути за рулем. На словах это звучит просто, но мысли уже слишком вязкие, медленные и перепутанные, кажется, если он моргнет слишком медленно, то... Чужая мокрая, но теплая ладонь накрывает его руку, возвращая к реальности, и Цукишима недовольно сжимает губы. В конце концов, это не он лежал в тесной тьме контейнера все это время. Които пытается заглянуть ему в глаза, молчаливый и понимающий, но Цукишима лишь коротко мотает головой и встряхивается. Работа должна быть сделана. Които тянет к нему руки, чтобы тут же обвить ими шею, с него течет так много воды, что одежда Цукишимы тут же промокает. В этот раз идти до бассейна немного больше, и где-то между третьим и четвертым шагом Цукишима чувствует чужое призрачное дыхание на влажной коже своей шеи. Ему в ухо фыркают, и Цукишима позволяет себе усталую мысль об этих тонких губах, которые сейчас, скорее всего, улыбаются. - Как принцессу на старых картинах. Масло в воде почти не портится, ты знал? - Които говорит совсем рядом, его голос тише, чем обычно, теплый, будто рассказывающий ему какой-то личный секрет. Опускаясь перед бортом бассейна на колени, Цукишима наклоняется к воде так низко, как может, отпуская руки, и замирает. Които плавно входит в воду, повернувшись боком, и делает два широких круга под водой, все еще стараясь размяться. Головокружение, которое Цукишима смог прогнать на последние десяток минут одной своей силой воли, возвращается с удвоенной силой, и он решает ненадолго прилечь. Еще не хватало от усталости свалиться прямо в бассейн, потеряв равновесие, поэтому он выбирает место на полу посуше, стелет под себя сухую куртку и устраивается на ней, подложив под голову руки. - Я однажды подарил одной русалке на ее свадьбу старую картину с затонувшего корабля. Она так удивилась, что смотрела на нее весь праздник, а потом постоянно вспоминала и благодарила меня при встрече. Рама почти сгнила, и я заменил ее на кораллы, а вот само полотно сохранилось почти идеально. Там были нарисованы собаки - и только два русала из всего поселения знали, как они выглядят, - голос Които звучит совсем рядом, он тихий и успокаивающий, как шелест волн у кромки песка, вода привычно бурлит за краем бассейна, и Цукишима, закрыв глаза, тянет руки вперед, чтобы окунуть их в прохладную влагу. Эта новая привычка уже не раз спасала его - стоит ему выйти из себя, или, наоборот, уработаться до черных кругов перед глазами, обычный кран с водой вдыхал в него такую необходимую частичку жизни. Это, а так же новая привычка спать с открытым окном в дождь, одежда, высыхающая слишком быстро, постоянная потребность выпить или съесть что-то соленое преследует его после той самой чудной ночи, которая произошла неделю назад, но он не против. Всего неделя, а кажется, что прошло минимум месяца три. Вода холодит пальцы, обволакивая, струясь, целуя ладони, от этого головная боль как будто уходит, вытекая из Цукишимы, и он даже не сразу понимает, что Които снова поет. На этот раз мелодия не манит его - он отчетливо ощущает свое тяжелое, налитое свинцовой усталостью тело, и порыва идти куда-то не возникает. "Потому что ты уже здесь" - шепчет темнота из углов помещения, и это так заманчиво, просто и понятно, что Цукишима закрывает глаза плотнее. В песне будто бы совсем нет слов, но мотив понятен - теплый свет солнца сквозь водную гладь, штиль, микроскопические вкрапления планктона, что пляшут у самой поверхности. Течение, величественное и спокойное, огибающее полматерика, старое и умное, подхватывает его, дрейфующего и сонного, унося с собой. Цукишима так и засыпает: с закинутыми за голову руками, погруженными в воду почти по самые локти, с головой у самого края бассейна, выпрямив ноги и расслабив, наконец, сведенные судорогой мышцы лица. Море дышит за него, грудная клетка мерно поднимается вверх и вниз, вторя прибою, влага расползается из-под него в стороны, и высохшая ткань идет мятыми складками. Но он не знает об этом, как и о том, что, допев песню, Които долго лежит на дне бассейна, рассматривая чужие расслабленные ладони, нашедшие успокоение в воде. Как затем, резко крутанув хвостом, всплывает за два мощных движения руками, вновь взбирается на край бассейна и нависает над Цукишимой, капая ему на лицо водой с волос. Капли скользят по его лицу, медленные, изучающие, чтобы затем вернуться обратно в протянутую ладонь Които, поведав ему часть чужих ощущений, которые крепкий сон вытащил на поверхность. Человеческие эмоции намного более странные, сумбурные и угловатые, дельфины и киты мыслят иначе, но Които расшифровывает и их. Он никогда не видел существа более уставшего от мира и от себя самого. Даже большие красные черепахи, переплывающие полсвета каждый раз ради того, чтобы создать новые кладки яиц, ведомые инстинктом, движущиеся вперед всегда - даже в бури, даже против течений - не выматываются так сильно. - Пусть твои шторма стихнут сегодня, - он осторожно вытаскивает руки Цукишимы из воды, складывая их рядом с его головой, и с улыбкой наблюдает как тот тут же меняет положение, подкладывая ладони под висок, переворачивается, устраиваясь на мягкой куртке удобнее. Които позволяет себе посмотреть на чужое расслабленное лицо еще несколько минут, прежде чем соскальзывает обратно в воду, на прощание едва заметно коснувшись коротко стриженной головы. Чтож, он не шутил, что с ним обращались как с принцессой, - пусть и всего несколько минут за день - Които чувствует эту тихую заботу, необоснованную и неожиданную, но от того не менее приятную. А он может быть заботливым в ответ, ведь это совсем просто. Легкие сны, легкие мысли. На дне бассейна темно и тихо, звук сонного дыхания до сюда не добирается, но ощущение присутствия остается. Които укладывается на хвост, приглаживая плавники ладонями, и тоже закрывает глаза. Он знает, что хочет увидеть сегодня во сне и решает взять Цукишиму с собой. Вода принимает его удивительно покладисто, и Които довольно улыбается, под веками трепещут ведения морских просторов, и он делает привычное движение вперед, ускользая от реальности.