Твоя утонувшая душа

Пока Цукишима тонет в своих кошмарах, Сугимото с Огатой долго сидят, запершись в его кабинете, и перебрасываются короткими фразами, пытаясь обсудить ситуацию. В конечном итоге Огата в какой-то момент сдается, снимает с себя всю дополнительную технику и закидывает ее в ближайший ящик стола. - Это полный бред, ты знаешь? Я торчал тут четыре года не для этого. Еще слишком рано, - Сугимото в ответ сонно трет шею и смотрит на Огату исподлобья, пытаясь вернуть расползающиеся из головы мысли обратно. Они спали всего несколько часов сегодня. Огата, приехав домой, бродил по квартире и все никак не мог успокоиться, а потом поднял его ни свет ни заря и притащил обратно на работу. - Ну что нам теперь, им обоим выстрелить гарпуном в затылок? - Огата фыркает на это предложение и закатывает глаза, подходя к двери и отпирая её. Кивнув в темноту коридоров, он зовет Сугимото с собой. - Пойдем, поговорим с этим бешеным морским огурцом, раз он и так нас прекрасно понимает. Сугимото ничего не остается, кроме как оторвать задницу от стола и двинуться за Огатой следом, ворча себе под нос. Беспрепятственно попав в запертый зал с большим аквариумом, они подходят к нему вплотную, разглядывая огромное сооружение, его конец теряется где-то на уровне третьего этажа, переходы которого видно и отсюда. Огата показательно тяжело вздыхает и, цыкнув, стучит по стеклу. - Ты слышишь меня? - Които выныривает из-под искусственной пещеры, подняв хвостом тучу песка со дна, и замирает прямо напротив них, прислонив к стеклу когтистые ладони. Поддерживать с ним зрительный контакт сложно - его взгляд обжигает, в нем так много мистического мрака, который манит и предупреждает одновременно. - У нас довольно непростая ситуация... - Сугимото не успевает договорить, когда Които скалится и раскрывает рот, вода глушит звуки, но пение долетает и через стекло. Это не похоже на далекое тихие звуки, которые Сугимото иногда слышит во время бурь с моря, глубина разговаривает тоже иначе - сквозь гул в ушах и чудовищное давление смерть зовет тихо, сладко, умоляет заплыть еще глубже, обещая много тайн и много богатств. Песня Които звучит тревожно - это певучие звуки, эхом повторяющие друг друга, в них нет слов, но так много смыслов. - Ты, конечно, показал Цукишиме свой язык, но мы здесь, в этом океанариуме... - Сугимото пытается вновь, задвигая Огату себе за спину, чувство тревоги не уходит, как бы он не пробовал, не смотреть на Които невозможно, и в какой-то момент он пропадает. Остается только синее забвение, сдавливающее его все сильнее и сильнее, дикая тревога и беспокойство, перед глазами встает образ Цукишимы. - вечно уставшего, с потухшим взглядом, - он сидит на скамейке или за своим рабочим столом, пьет кофе в столовой и помогает ему справляться с дельфинами, замирает перед спокойной водой, преклонив колени, и его лицо мокрое от слез. Постепенно образ Цукишимы замыливается, превращаясь в нечто серо-зеленое - Сугимото знает, что это, он уже видел подобное, так море видит людей в воде, их темные силуэты на фоне солнца, вечно шумные и беспокойные. Что-то заливает Сугимото глаза, а в теле ощущается чудовищная слабость, кончики пальцев немеют, как при большой кровопотери, но он продолжает смотреть. Он снова может разглядеть лицо Цукишимы, очищая его от ила и мутных вод - тот сидит на краю бассейна, свесив ноги в воду, и его лицо спокойно и расслабленно. В глазах снова есть блеск - Сугимото удивленно вскидывает брови, и даже видит чужую редкую, но искреннюю улыбку. Бледный, будто перламутровый, с темными зелеными глазами - Сугимото никогда не всматривался в их цвет на самом деле, - в сознании Които Цукишима сверкает, будто затонувшее золото, такой же желанный и драгоценный, ему так хочется петь песни, дарить ему спокойствие, топить печали, показать ему весь свет в водном мире, всю магию, все легенды... - Сугимото! - голос Огаты такой далекий, позови его кто-то другой, он бы и не откликнулся. Но Огата слишком важен, чтобы игнорировать его, и Сугимото промаргивается от наваждения и с трудом закрывает глаза, разрывая морок. Боль приходит тут же: лицо печет, одежда намокла и прилипла к телу, мерзкая, тяжелая, липкая, с ладоней что-то капает на пол, он едва стоит на ногах от сильного головокружения. Сдвинуть тело сейчас кажется невыполнимой задачей. - Пойдем отсюда! Сейчас! - он еще никогда не слышал столько волнения в голосе Огаты, и это отрезвляет. Плечи ноют, когда он поднимает руки и подносит их к лицу. На руках кровь, и он с удивлением понимает, что старые шрамы на его ладонях вскрылись заново, став свежими и принося невероятно неприятные ощущения. "Но им же около пяти лет", - думает Сугимото, замечая, как дрожат пальцы. В голове ухает от сильной кровопотери, и он пошатывается. Които прекращает петь, но не двигается с места - его тяжелый нефтяной взгляд маркими следами проходится по всему силуэту Сугимото, напоследок задерживаясь на шее. "Там так много шрамов", - вдруг вспоминает Сугимото, уже давно переставший воспринимать собственные ранения как что-то серьезное, и пугается по-настоящему. - Мы не будем трогать его, ты не так понял. Ладно... - собственный голос звучит слишком тихо, и он думает, что кровью ему залило все уши, пока не понимает, что Огата положил на них свои ладони, пытаясь перекрыть все звуки для него. На полголовы ниже его и с запачканным кровью лицом от вскрывшихся на щеках шрамов, Огата сейчас выглядит оглушенным и потерянным, но быстро приходит в себя и хмурит брови. - Это была тупая идея, Сугимото. Пойдем, пока нас никто не увидел. Когда они уходят, следы крови на полу исчезают. Чем дальше они оказываются от аквариума, выходя из зала на свежий воздух, используя обходные пути чтобы добраться до самого дальнего туалета, где точно никого не будет, тем быстрее к ним возвращаются силы. Сугимото пропускает Огату к раковине первым, походя радуясь тому, что у того так мало шрамов, и тяжело выдыхает только после того, как умывается и находит под коркой запекшейся крови все те же старые, давно зажившие раны. - Что это, черт возьми, было? - Огата по-кошачьи фыркает, вытирая лицо полотенцами для рук, и отходит в сторону, давая пространство Сугимото. Перед раковиной висит зеркало, и только сейчас Сугимото смотрит в него, до этого слишком занятый беспокойством за Огату: зеркальная поверхность отражает его полностью бурое лицо, даже волосы покрыты кровавой пленкой, на фоне этого месива белки его глаз кажутся чересчур белыми. Будто камелии в снегу. Решив не тратить время зря и уже чувствуя, как неприятно похрустывает успевшая подсохнуть одежда, Сугимото включает воду в раковине на максимум и просто сует голову под струю. Вода становится похожей на томатный сок, и только спустя пять минут возвращается к своему обычному, прозрачному состоянию. Сугимото медленно выпрямляется, борясь с головокружением, и начинает снимать футболку, которая когда-то была веселого рыже-голубого цвета. Теперь она буро-черная, полностью пропитанная кровью, и он не думает, что ее можно отстирать нормально. - О, это было русалочье предупреждение. Невероятная романтика. Обтирать себя мокрыми бумажными полотенцами – то еще развлечение, и пусть Огата помогает ему, взяв на себя очистку спины, он все еще выглядит как Керри из фильмов ужасов Кинга. Вот только без выпускного платья и кровь на нем его собственная, а не свиная, что придает общей картине еще более пугающий вид. - Хуевое предупреждение, Сугимото, - Огата всегда переходит на мат во время сильного волнения, и Сугимото не может не позволить себе поймать чужое обеспокоенное и слишком бледное, даже для Огаты, лицо в ладони и благодарно поцеловать в лоб. Тот в ответ закатывает глаза и по-кошачьи бодает его в плечо, утыкаясь во влажную кожу носом. - Вскрыть старые раны? Я никогда такого не видел, - Огата пальцем прослеживает свои старые шрамы на щеках и проверяет ладонь после, но она по-прежнему чистая. - Кровь — это тоже соль. Я мельком видел, как Цукишима от его песен плакал. Нам повезло немного меньше, но все же, - Сугимото слегка поворачивается, вовлекая Огату в объятья, и тот, вздохнув, расслабляется, не чувствуя в себе сил сопротивляться сейчас. - Немного? - Да, мы все еще живы. Он просто предупредил нас. Впредь, думаю, стоит говорить в присутствии Цукишимы, а то больно этот товарищ бешеный, - Сугимото, сам того не замечая, начинает топтаться с ноги на ногу, что случается с ним только от сильного волнения или стресса, но Огата даже не морщится. - Дикие повадки, неудивительно, - отстранившись, Огата отходит на пару шагов и в последний раз осматривает туалет. Заглянув в мусорное ведро, он удивленно вскидывает брови: кроваво-алые, в разводах, салфетки теперь выглядят совершенно белыми. Головокружение, еще несколько минут назад раздражающее его и головная боль, сдавливающая виски, так же проходит. Беглый взгляд на Сугимото подсказывает Огате - ему тоже полегчало. - Как раз-таки человеческие. Цукишима не знает о нашей позиции, да и русалу он навряд ли многое рассказал о нас. Мы выловили и увезли его от моря. Понятно, что он будет опасаться нас и того, что мы можем сделать с его Цукишимой, - Огата обращает внимание на формулировку и понятливо наклоняет голову влево, прищуриваясь. Эмоции с его лица почти ушли, но глаза все еще блестят от беспокойства. Сугимото заправляет несколько выбившихся из чужой прически прядей за ухо и первым выходит из туалета. - Пойдем. Мне нужно съесть что-нибудь сладкое и немного посидеть. А потом будем ждать Цукишиму. ***** "На скамейке", - получает очередную короткую и лаконичную смс Цукишима, стоя на красном светофоре по дороге на работу. Он на несколько секунд позволяет себе спрятать усталое лицо в ладонях. Руки все еще немного подрагивают, а на зубах по-прежнему скрипит песок - сколько бы он не полоскал рот, это не помогло. Следующие двадцать минут, оставшиеся до океанариума, Цукишима пытается предугадать, в каком направлении потечет беседа, но утренняя дымка так напоминает ему голубой прибой, что его начинает мутить снова. Припарковав машину и два раза на всякий случай проверив блокировку дверей и сигнализацию, уже ни в чем не уверенный Цукишима проходит через охранника и заворачивает за угол. На знакомой скамейке для курения его уже ждут двое, и как бы Цукишиме не хотелось попросить Огату оставить их вдвоем, это невозможно - в конце концов разговор неизбежен, карты требуют раскрыть их, и Цукишима просто должен вспомнить, что у него есть яйца в штанах, а оппоненты вовсе не кусаются без повода как молодые акулы на мелководье. "Цуруми не позвонил мне утром с вопросами, значит Огата действительно молчал. А это - новые мотивы", - думать за других и анализировать ситуации Цукишима умеет еще с детства, быстро привыкнув предсказывать и избегать неприятности по возможности. Если Сугимото - сила и поразительная удачливость, то Огата владеет всей цифровой информацией в океанариуме, все камеры и компьютеры, даже мониторы с рекламой подчиняются ему, и захоти он создать Цукишиме проблемы, у него будет столько вариантов, что Цукишиме даже больно думать об этом. И, как ружье и патрон, Сугимото и Огата не работают друг без друга, если Цукишиме нужен точный выстрел. Тошнота, кажется, только помогает, поэтому на скамейку он садится спокойный и почти собранный, кивает приветственно и протягивает Сугимото сигарету. - Черт возьми, он действительно нечто... - Сугимото по старой привычке шарит по карманам в поисках зажигалки. Огата стоит справа от него, прислонившись к скамейке бедром, и только цыкает, но ничего не говорит. Цукишима достает свою зажигалку из пачки с сигаретами, вновь залезая в карман куртки - спустя три недели после знакомства с Които он как-то взял за правило перекладывать все вещи, которые могут намокнуть, куда-нибудь подальше, потому что вода теперь липнет к нему как тополиный пух. И даже сейчас, закурив, он чувствует, как вода течет от локтей к запястьям, чтобы потом с легким звоном упасть на еще не успевший нагреться после ночи асфальт. Это, впрочем, не мешает ему передать зажигалку Сугимото. Тот с благодарностью кивает, подкуривает и сразу сильно затягивается - он всегда все делает резко, размашисто, и это относится даже к курению. - И давно ты его понимаешь? - Цукишима действительно удивляется тому, что раздумывает над ответом. Прошло так мало времени, но каждый день для него - новые открытия и эмоции, их так много, что, кажется, прошли целые годы, в течение которых Които всегда рядом с ним - во снах и наяву, иногда крикливый и требовательный, но также и внимательный, смешливый, невероятно водный, по-волшебному удивительный. - Около трех недель. Он решил утопить меня, но потом передумал, и как-то все... - Цукишима понимает, что ему нужно рассказать. Но он не хочет. Сугимото тушит бычок об асфальт и молча протягивает руку вновь, Цукишима хмурится, но передает ему вторую сигарету. Все же каждый привык справляться со стрессом по-своему, да и парочка сегодня выглядит чересчур помятой и бледной. - Они редко это делают, - зажигалка вспыхивает низким пламенем, и Цукишима вспоминает про свою сигарету: да дотлела уже до середины, а он сделал только одну затяжку, провалившись в мысли, словно в болото, по самую макушку. - Топят? - Дают знание. Я знаю об этом, это не что-то невероятное, видел пару раз, но там были... другие обстоятельства, - Сугимото явно знает больше, чем хочет говорить и, тяжело вздохнув, продолжает: - Это по-прежнему очень опасно. Ты понимаешь, что он может тебя обмануть и сожрать в какой-то момент? - Цукишима согласно прикрывает глаза, решив не сообщать собеседнику о том, что в таком случае он, наверное, будет и не против. Последний месяц выдался невероятно тяжелым, и если смерть уготована ему, то он воспользуется ею чтобы хорошенько отдохнуть. - О да, он просто ждет пока ты окончательно расслабишься, ведь от испуга мясо становится невкусным и жестким, - Огата долго выжидает удобный момент чтобы вставить свой ехидный комментарий и подгадывает его, как и всегда, идеально. Цукишима воспринимает его так же буднично, как потребность время от времени принимать пищу или менять постельное белье на кровати. - Он уже... помогаем мне кое- с чем. Но изначально он предложил сделку. Я его отпускаю - он решает мою проблему, - вот оно, он наконец говорит то, почему ему оставили жизнь, умолчав о другой важной части событий. "Пока что все выглядит логично", - думает Цукишима, рассматривая уже успевшие намокнуть рукава рубашки, с которых до сих пор капает вода. - И ты уверен в этом? Вместо ответа Цукишима в последний раз затягивается, роняет бычок на землю и растирает его пяткой. Затем, затолкав его под скамейку, он устало трет глаза ладонями. В них тут же скапливается вода, брызги летят во все стороны, холод бежит за шиворот, и это как раз то, что нужно сейчас. Сугимото, кажется, наконец замечает, что с руками Цукишимы что-то не так. Протянув было руку, он вовремя останавливает себя, и она безвольно падает обратно на скамейку. Огата тоже не упускает возможность прокомментировать эту странность: - В мой офис со всем этим не заходи. Если закоротишь что-нибудь, я не буду пытаться тебя спасти. - Как это работает? - Сугимото, кажется, невозможно ничем поразить по-настоящему. Удивившись всего на пару секунд, он тут же начинает двигаться - осматривает Цукишиму, по-прежнему не прикасаясь к нему, заглядывает под скамейку и затем замирает, гипнотизируя воду на асфальте взглядом. - Да просто, - Цукишима разводит руками, и лужа, успевшая натечь у него под ногами, послушно идет крохотными волнами. Пыль, которую уже успел принести с собой слабый ветер, быстро тонет, утянутая за собой крохотными волнами, которые гуляют в центре лужи, там, где есть хоть какая-то минимальная глубина. Цукишима, кажется, даже видит пару белых барашков. - Вода появляется. Но она не мешает. В основном помогает от усталости. Еще я полюбил класть больше соли в еду. Рыбы перестали меня опасаться. Дольше принимаю душ. И все, - он умалчивает о том, что случилось с ним сегодня утром, решив, что это больше связано с кошмаром, чем с водой. Просто в какой-то момент моря и тьмы становится для него одного слишком много, и он действительно не удивлен тому, что теперь два этих аспекта существуют в его жизни не порознь, а вместе. В любом случае, это связано. И он в любом случае виноват. - Есть кто-то, кто может приглядеть за тобой? - Сугимото задает неожиданный вопрос, и Цукишима сжимает зубы, запирая язык во рту. Сказать про Които, с которым они и так видятся каждый день, сейчас будет действительно глупо, потому что придётся рассказывать все намного подробнее. В остальном... нет. Наверное, он может предупредить продавца из круглосуточного магазина около дома, куда заходит каждое утро перед работой. - Я буду в порядке, - Цукишима выдерживает два взгляда: один темный и безразличный, не свети сейчас солнце, он был бы уверен, Огата смотрел бы на него привычным взглядом покойника из могилы, и второй - теплый, медовый, отдающий золотом от беспокойства - от Сугимото, и ничего больше не говорит. Он занят тем, что пытается подобрать слова, в то время как лужа под ногами разрастается, откликаясь на его беспокойство. Сугимото резко поднимает ноги, чтобы не намочить ботинки, вода прибывает, и в какой-то момент ему приходится затащить на скамейку и Огату, чтобы тот тоже не промочил ноги. Тот недовольно садится, притянутый сильными руками, но быстро группируется так, как ему удобно, и затихает, задумчиво рассматривая неожиданное маленькое наводнение прямо перед собой. - Надо обсудить все подробнее. Это нельзя так оставлять, ты понимаешь? Его отец даст выкуп, он вернется в море, а ты останешься со всем этим? - Сугимото показывает свободной рукой на лужу, которая все никак не может успокоить свои волнения. - Пока он думает, что его просто украли для продажи. Сугимото удивленно поднимает брови, но Цукишима только качает головой. Эта тема точно не для обсуждения здесь, на скамейке во внутреннем дворике океанариума. - Бери выходной, обсудим все завтра. На набережной во вторую половину дня, - Огата слезает со скамейки первым, осторожно, будто кошка, он опускает ноги обратно на мокрый асфальт, но выглядит так, будто в любой момент готов подпрыгнуть и вернуться на скамейку. - И да, про технику я серьезно, - бросает он напоследок, уже заворачивая за угол, не дожидаясь Сугимото. Тот в свою очередь еще несколько минут сидит, разделяя тишину вместе с Цукишимой, чтобы потом тоже подняться, хлопнуть его по плечу и произнести заключающие разговор слова, но намного более обнадеживающие: - Это в любом случае чудесно, их язык. Я даже немного завидую. Дрессировать дельфинов стало бы намного легче, - и, улыбнувшись, Сугимото оставляет Цукишиму одного. С огромной лужей и промокшими ботинками. Цукишима вздыхает. Новый рабочий день начинается как нельзя лучше. ***** Дождавшись позднего вечера, Цукишима снова выбирает чересчур большую и хорошую рыбу для Които, не в состоянии предложить ему мелкую или замороженную. Походя отметив спросить Които о том, что еще он бы хотел попробовать из еды, он медленно идет по третьему этажу и осторожно открывает крышку, заглядывая в воду через край. Сейчас он одет в обычную одежду и ему действительно не хочется намокать сегодня еще раз. "Но не в чем нельзя быть уверенным", - Които быстро поднимается на поверхность, его движения резкие и нервные, и Цукишиму тут же накрывает беспокойство. - Что случилось? - Които в ответ издает протяжный крик и хмурит свои густые ломанные брови: - Эти двое приходили утром. Они угрожали тебе? - Цукишима вспоминает чужой потрепанный вид и закатывает глаза. Завтра нужно будет спросить, что с ними смог сделать Които, буквально запертый в огромном стеклянном аквариуме. - Нет, вовсе нет. Но их помощь понадобится мне в будущем, когда я буду думать о том, как вытащить тебя отсюда, - ему отчаянно хочется открыть рот и рассказать про выкуп. Но еще слишком рано, он знает это, чувствует своим нутром, но это понимание вытягивает из него все жилы. Смотря на серьезного и воинственного Които, который даже сейчас волнуется о нем, Цукишима ощущает себя огромной свалкой ядовитых отходов, отравляющих воду. - Ты все же решил помочь мне? - Които радостно улыбается, тут же вновь превращаясь в прежнего себя. Его вопрос удивляет Цукишиму: все это время ему казалось, что Които давно догадался и разгадал его быстрее, чем он сам признался себе в этом. Чтобы не стоять в прострации с сожалеющим лицом, Цукишима осторожно запускает в аквариум еще живую рыбу, но Които не отвлекается на это: он по-прежнему плавает у поверхности, задрав голову, и смотрит на Цукишиму. - Да. Я сделаю так, чтобы ты вернулся домой и это не принесло с собой много проблем, - Цукишима приходит к консенсусу, вкладывая столько правды в ответ, сколько может сейчас. Ответ удовлетворяет Които, и он довольно взмахивает руками, с головой ныряя обратно в воду. Посчитав разговор законченным, Цукишима осторожно закрывает крышку и спускается на этаж ниже, чтобы понаблюдать за тем, как Които гоняется по аквариуму за своим будущим обедом. Он легко может поймать рыбу за пару ловких движений, но не делает этого: свобода движений явно приносит ему удовольствие. Хвост извивается, будто летающий змей на ветру, и Цукишима, присев перед аквариумом на пол, думает о скрытых смыслах. В детстве над домом его соседей несколько лет подряд с весны до осени парили воздушные змеи в виде разноцветных карпов. Белые, рыжие, черные - он всегда смотрел на них по утрам, определяя силу ветра, беспокоился за них в дождь и по-детски мечтал о том, что когда вырастет, то у него обязательно будет большой дом с прудом, в котором он заведет своих собственных рыб. Карп Кои - символ силы и храбрости, все же появился в его жизни вновь, хоть и немного в другом обличии. Такой же непокорный и стойкий, не позволяющий ветру смять и унести себя в небо. Цукишиме стоило бы поучиться у него. - Ты выглядишь уставшим, - вокруг Които клубится кровь и ошметки чешуи, но даже так Цукишима находит его невероятно ошеломляющим. Эти чувства прорастают в нем сквозь сожаления, усталость и потерянность, принося ощущение приятного волнения и трепет под сердцем. Что-то давно забытое, из давней юности, почти как первая влюбленность, но уже более осознанная, глубокая и основательная. Чувствовать все это так не вовремя сейчас, но от этого даже лучше, потому что такие вещи никогда не случаются по расписанию. Цукишима рад, искренне рад, что это произошло с ним, и не капли не жалеет. - Да, слишком много дел. Я собираюсь взять несколько дополнительных выходных и как следует отдохнуть, - они разговаривают о планах как давно состоявшаяся пара, и Цукишима не может не улыбнуться от мыслей об этом. - Тебя будет кормить Сугимото, пожалуйста, не откуси ему голову. Он хороший парень на самом деле, - Цукишима даже сквозь воду видит, как Които фыркает, подплывая к стеклу ближе и кладет на него ладони. Цукишима, уже поднявшийся с пола, повторяет его движения и прислоняет ладони уже в другой стороны аквариума: стекло холодное, будто вода, и в какой-то момент ему даже начинает казаться, что он чувствует едва заметное движение волн под пальцами. - Хорошо. Мы увидимся в твоих снах, - Които снова ловит его взгляд, и Цукишима пропадает на долгие мгновения - остается только эта теплая чернота чужой радужки, мягкая, бархатная, пространство между ними гудит, сужаясь, синева расползается в стороны, и когда по наружной части стекла начинают стекать первые капли воды, затекая на его ладони, Цукишима вздрагивает и приходит в себя. - Прости, - Които продолжает улыбаться, и это особенная улыбка, Цукишима так часто видел, как люди дарили их друг другу, и признаться, действительно завидовал, - воде ты тоже очень нравишься. Вот она и стремится к тебе. Если будет мешать, просто объясни ей это, она поймет. Как я понял, вы, люди, не очень любите быть постоянно мокрыми, - он фыркает и, взмахнув на прощание рукой, уплывает искать последнюю оставшуюся рыбу. Цукишима тратит несколько минут на то, чтобы рассмотреть свои мокрые ладони, затем на проверку облизывает палец и вздыхает. Соль и йод, его новые вечные спутники. Цуруми в ответ на его смс о трех днях отдыха присылает улыбающийся смайлик, что позволяет Цукишиме с чувством выполненного долга забрать рабочий ноутбук с собой и отбыть с работы на целых пять дней, включая официальные выходные по субботам и воскресеньям. По приезде домой он заказывает доставку пиццы и долго смотрит старые комедии, чтобы потом упасть на кровать уже на рассвете и проспать мертвым сном большую часть дня.