Mall Pall - это группа из трёх жирных, матерящихся наркоманов из какого-то захудалого городка в эстакадной стране, которые считают, что это уморительно - напиваться до чёртиков и драться с другими наркоманами в барах. И это несмотря на то, что им всем уже за тридцать, а у двоих из них даже есть семьи.
Они также выиграли "Альбом года" на какой-то модной премии и стали платиновыми благодаря двум последним релизам, некоторые из их песен даже входят в плейлист Эймонда для бокса.
Предсказуемо, что они любят веселиться. Эймонд помогает освещать их пятидневный тур в районе Королевской Гавани, и ему выдаётся шанс сопроводить их в клуб ночью перед тем, как они должны будут покинуть город. Это место, которое он сам рекомендует, и на то есть веские причины. Последнее, что нужно Эймонду - это чтобы с ним обращались как с мальчиком на побегушках за таблетками, девочками и всем остальным, на что эти три толстосума считают себя вправе рассчитывать, поэтому он выбрал место, где все эти вещи легко доступны. Они оказываются в VIP за считанные минуты, статус знаменитости из списка C имеет определенную ценность, в конце концов.
- Вот эта сексуальна, - усмехается жирный колобок №1, его глаза-бусинки бегают из стороны в сторону.
Он уже под кайфом. Эймонд был рядом с достаточным количеством таких, чтобы распознать признаки.
- Задница этой стриптизерши... - присвистывает жирный колобок № 2.
- Танцовщица бурлеска, - поправляет Эймонд, давая объяснение, когда три пустых взгляда устремляются на него, - Если они показывают грудь или что пониже, их штрафуют. И есть неработающие девушки, - он показывает пальцем на группу девушек студенческого возраста в углу, - Здесь много шлюх, на самом деле. Ещё сегодня должен прийти дилер по имени Алин.
- Его дерьмо качественное? Чистое? - облизывает губы жирный колобок №1.
Эймонд сдерживает усмешку.
- Конечно, мужик.
Он ходит вокруг них и выполняет свою работу, периодически делая снимки. Это документальный проект, над которым работает группа, рассказывающий об их первом общенациональном туре, который, Эймонд готов поспорить на одно из своих яиц, никогда не будет выпущен, но для него это легкие деньги. Жирные колобки № 1 и № 3 исчезают на некоторое время и возвращаются, бормоча что-то друг другу под нос, и разговаривая с каждой женщиной на их пути так, как будто они влюблены в них, так что он полагает, что Алин уже найден.
Он потягивает пиво у бара, когда толпа расступается, словно перед ними Моисей на Красном море и он видит такое зрелище, что приходится моргнуть, чтобы убедиться, что у него нет галлюцинаций.
Так-так-так, - облизывает губы Эймонд.
Люцерис очевидно уже под кайфом, это видно по его радостным и отрывистым движениям. Как и остальные, два Стронговских пацана, племянники Эймонда, и его кузены, которые спят с его племянниками. Некоторых из их друзей он уже видел в инстаграме Люка, но он не знает их имён, один из них, возможно, трахает Дейрона. А может и нет. Эймонд не знает, чем занимается его младший брат - или что у него в заднице - и его это не особенно волнует.
Из всех его братьев и сестер Дейрон - единственный, кто может позаботиться о себе.
Эймонд на мгновение замирает. Он внимательно смотрит на то, как распутный топ его племянника приподнимается, обнажая соски, как толстый ремень, удерживающий брюки, опускается ниже пояса трусов, а серебряные цепочки на шее и в петле ремня, выглядят так словно он Бритни Спирс из 2003 года.
Эймонд бы потянул за них, если бы был там.
Уже не в первый раз он задаётся вопросом, можно ли убедить Люцериса сделать пирсинг сосков или хотя бы использовать зажимы. Центры удовольствия и боли, которые он хочет помучить. Племянник всегда дуется и говорит, что ему это не нравится, что он предпочитает глубокую боль в мышцах от плётки, девятихвостки или ладони Эймонда. Шок, который остаётся надолго, а не щипок, который со временем немеет.
Сделай это для меня, - хотел бы он приказать, но Люцерис вне постели не податлив. Он забывает о своём месте сразу после того, как оргазм прокатывается по нему, и начинает командовать Эймондом, как своим личным рыцарем.
Если бы у него был пирсинг в сосках, Эймонд потянул бы за него сейчас. Дергал бы их каждый раз, когда Люцерис прижимал бы своё тело к чужому или когда он с радостью приветствует пару рук на своей коже. Сейчас Рейна позади него, они вдвоём неуклюже трутся друг о друга в танце, почти не обращая внимания на ритм, и смеются во весь голос. Теоретически, Эймонд мог бы подойти к нему, но у него нет сил разбираться с этим - у него был раздражающий день, жирные колобки № 1 и 3 действуют ему на нервы, а № 2 не ужасен, но он просто отвратительный, что раздражает Эймонда после стольких часов, проведенных с этим парнем.
Глядя на своего племянника, Эймонд испытывает жгучую злость и потребность выплеснуть её прямо сейчас. Он хочет нахмуриться и зарычать, заставить Люцериса почувствовать себя виноватым за то, что не заметил его сразу. За то, что был поглощён другими людьми. Сколько раз Эймонд предупреждал эту маленькую потаскушку?
Больше никого, кроме самого Эймонда. Сколько бы Люк ни протестовал против того, что Рейна просто друг, это не меняет того, что она была в его заднице, раздвигала ноги для Люцериса, лизала его, сжимала бедра вокруг головы Люка, пока он делал её куни, и сквиртила, наверное, как принцесса.
Он щурится в дымке и поту комнаты. Рейна горяча, возможно. И она управляет своим телом так, будто может хорошо трахаться. Эймонда это раздражает.
Посмотри на меня, - телепатически кричит он на своего племянника.
Чудесным образом Люцерис поворачивается к нему лицом. После нескольких мгновений тупого разглядывания...
О.
О.
Люцерис...
улыбается.
Эймонд едва успевает схватить мальчика в охапку, прежде чем тот врезается в него своими розовыми губами, Люцерис практически взбирается на него и он... радостый? Он весь вибрирует от возбуждения.
Не такой реакции ожидал Эймонд, не после того, как недавно Люцерис, выглядящий тогда словно прибывшая на их планету инопланетянка, явно произвёл впечатление на Дейрона на своей кухне. Эймонд тогда выдал всю имеющуюся у себя актерскую игру, тоже самое он делает сейчас - к счастью, толпа снова собралась в кучу, так что банда маленьких девочек Люка больше не находится в прямой видимости.
- Эймонд! - кричит Люцерис, его зрачки при этом расширены.
- Привет, - говорит он, поглаживая свободной рукой его тёмные волосы, - Отдыхаешь?
- Угу, - Люцерис кивает так сильно, что его голова могла бы отвалиться, прежде чем притянуть Эймонда к себе за шею в неуклюжем поцелуе.
Эймонд отстраняется первым, более чем удивленный тем, как его племянник идёт напролом.
- Зачем это?
- А что, мне нельзя? - дразняще смеётся он, - Ты здесь с одной из своих сучек?
Эймонд хмурится.
- Нет. Я работаю. Но я вижу, что ты здесь со своей.
- С кем? Я здесь только с Джейсом, близняшками, и ещё Аддам и Алин.
- Близняшки это Рейна, которая лизала твою задницу?
- Может, тебе самому стоит почаще лизать мою задницу? - надувается Люцерис, - Ты делал это только один раз.
Эймонд закатывает глаза, потягивая пиво. Люк всё ещё не отрывается от него, и Эймонд не собирается быть тем, кто скажет ему сделать это. Зачем, если от этого у сопляка Джейкериса может лопнуть кровеносный сосуд?
Да пошёл он. Эймонд думает, что ему понравится выражение лица старшего отпрыска Рейниры, если тот узнает, что из всех людей на планете именно Эймонд трахает его младшего брата.
Часто. Воспоминание о том, как Люк скакал на его члене, сидя к нему спиной, в последний раз, когда они были вместе, до сих пор не покинуло его.
- Ты под чем именно? - переводит он разговор, освобождая место рядом для Люцериса, и тот ближе прислоняется к груди Эймонда.
- Я трезвый! - щебечет Люк, - В смысле, несколько часов назад мы приняли молли и я понюхал кое что в туалете, но сейчас у меня ничего нет.
- Ты пил?
- Воду, в основном. Угостишь меня выпивкой?
Эймонд пожимает плечами.
- Конечно, можешь выбрать.
В любом случае, это за счёт жирных колобков. Ему любопытно, что за гейское дерьмо пьёт Люцерис, потому что если одного взгляда на него недостаточно, чтобы у монаха сработал гей-дар на истребление, то его напиток будет, может быть, май-тай, пина колада или апероль спритц.
- Я буду негрони сбальято, - объявляет Люцерис, выпячивая грудь, словно гордится собой.
Эймонд бросает на него вопросительный взгляд.
- Ты не пьешь негрони.
- Почему нет?
- Никто из тех, кто покупает гребаную клубничную смазку и спрей из сахарной ваты, не пьёт это дерьмо. Это старушечий напиток.
- Ладно, я не пью его, - смеётся Люцерис, глядя на него осоловелыми глазами, - Просто шучу. Моя мама пьёт его, - мама Эймонда тоже, как ни смешно. Люцерис наклоняется над стойкой, его задница оттопыривается, но это только для Эймонда, так что всё в порядке, - Можно мне порнозвезду, пожалуйста?
Шлюха, думает он. Он даже не пьёт больше ни капли, просто отправляет всё на счёт колобков и позволяет Люку поболтать с ним, пока тот раскачивается взад-вперёд на своей платформе Docs. В конце концов, Люцерис возвращается к людям, с которыми пришёл, после того, как выкачает из Эймонда ещё одну бесплатную выпивку. Это его устраивает. Он будет продолжать пить, если Люцерис этого захочет, предпочитая компанию своего племянника компании наркоманов музыкантов.
Кстати говоря.
Эймонд уже почти закончил своё рабочее время, он напряжён и возбуждён, он чувствует будто его кожа слишком натянута, поэтому не обращает особого внимания на трёх уродцев, которых сопровождает. Он слишком занят тем, что намеренно игнорирует этого сопляка Джейкериса, который только и делает что косится в его сторону, после того как они заметили друг друга. Эймонд хочет пойти домой и оказаться в темноте и тишине, потому что его голова разрывается от напряжения; спортзал не работает так поздно, иначе он бы был уже на полпути туда.
На малом танцполе возникает суматоха, когда он предупреждает охрану об уходе, и Эймонд в мгновение ока оказывается рядом.
Как раз то, что ему нужно.
Жирный колобок № 3 лежит на полу, похоже, у него стало на один зуб меньше, и смеётся, как Джокер. Эймонд понимает, что это всё последствия наркотиков. Когда танцовщица, явно ответственная за состояние жирного колобка, перекидывает свой розовый парик через плечо, и все вокруг кричат, он поднимает глаза и видит, что рядом стоит шокированный Люцерис, а на его руке потёки густой красной...
Эймонд видит кровь.
- Какого чёрта?! - он бросается к племяннику, не обращая внимания на суету вокруг, - Что случилось?
- Этот придурок врезался в него и порезал разбитым стаканом, - отвечает Джейс, слишком отвлеченный травмой Люка, чтобы вести себя как придурок с Эймондом, - Пойдём, смоем всё в туалете, выглядит не так уж плохо.
- Блять! - рычит Эймонд, - В служебных помещениях есть аптечки.
Он хватает Люцериса за локоть, пока никто не успел сказать что-то против, и проталкивается сквозь толпу, не обращая внимания на то как его племянники и кузены вопят позади них. Он легко проходит мимо бара - он представитель прессы или службы безопасности, или кто он там, у него есть на это право - пока они не оказываются в туалете с одной кабинкой. Люцерис безвольно прижимается к раковине, в которой Эймонд включает воду с чрезмерной силой.
- Что, чёрт возьми, с тобой не так? - выплёвывает он вопрос сопляку, который стоит с потерянным взглядом, и суёт его пострадавшую руку под воду.
- Со мной? - шипит Люк.
- С тобой! - злится Эймонд, сверкая глазами, - Ты даже не можешь увернуться от пьяного наркомана? Господи, дай мне взглянуть. Здесь может застрять стекло.
Он в ярости, потому что ненавидит попавших в беду дам, ненавидит, что Люцерис сейчас одна из них. Просто ещё одна инфантильная сучка с головой, полной ерунды, вместо сильной и острой на язык дряни, к которой привык Эймонд. Люцерис сегодня был занят игрой в яркого петушка, выставляя напоказ свой плоский живот, с искусно растрёпанными волосами, румяными щеками, но при этом он весь трясётся от громкого шума? Он пролил кровь из-за кого-то, кто даже не знает его, даже не видел его?
Зачем он выставляет себя таким никчемным? Где та храбрая сука, которая плюнула в лицо Эймонду, когда была с завязанными глазами и раздвинутыми ногами?
- Это был несчастный случай, - фыркает Люцерис, выдёргивая свою руку. Эймонд закатывает глаза. Вот так, значит.
К счастью, стекла нет, и Люцерис запрыгивает на раковину, протягивая руку обратно.
Эймонд молча смотрит в ответ.
- Пластырь, - приказывает Люк. По какой-то причине Эймонд разрешает ему это, достаёт аптечку и поднимает руку Люцериса, чтобы рассмотреть её ещё раз поближе.
(У Эймонда только один глаз, видите ли. Тепло свободно протянутой открытой ладони имеет к этому мало отношения.)
Вода не остановила кровотечение полностью. Она собирается на месте пореза, разбухая всё больше, пока он наблюдает.
Он наклоняет голову вниз и слизывает каплю крови, собирая её языком из любопытства, железо и ржавчина делают её холодной от воды, в которую она была опущена. Она расцветает у него во рту, и он сжимает кожу, чтобы её выделилось больше, вкус наполняет его щеки. Ему всегда это нравилось; когда он был ребенком, он всегда был из тех, кто вот так облизывал свои собственные царапины, невинно наслаждаясь медным привкусом. Возможно, одной из причин, почему он так любил драться, или одним из результатов этого, было то, что у него появлялся вкус крови во рту.
Даже когда он потерял глаз. Он помнит, как она текла по его щеке, наполняла рот и проникала в промежутки между зубами. Он не мог видеть в течение нескольких дней после этого, но ощущал этот специфический вкус в течение нескольких недель. Он закрепил это в своём сознании, это было чем-то осязаемым, что он мог отследить, пока мир вокруг него переворачивался с ног на голову.
Здесь и сейчас, это возвращает его назад в то время.
- Что это было? - хихикает Люцерис.
- Зачем её тратить? - пожимает он плечами, ничего не объясняя и накладывает пластырь.
Вскоре они уже целуются, цепляясь языками и запустив руки друг другу в волосы. Люцерис чувствует вкус собственной крови во рту Эймонда, предположительно, потому что он делает эти маленькие облизывания языком, пока не становится совсем смелым, подаваясь вперёд, чтобы сжать бедрами тело мужчины с двух сторон. Эймонд не возбуждён, но его племянник немного, трётся о него, как будто его влажная киска горит от желания.
В женщинах, когда они возбуждались, было что-то такое развратное, отчаянное, что заводило Эймонда до предела. Хотя, может быть, это просто его собственная ущербность. Некоторых женщин возбуждает насилие. Они питаются им. Эймонд встречал таких женщин; его тело до сих пор носит некоторые шрамы.
- Ты должен был подойти и потанцевать со мной, - вздыхает Люцерис, расположив свои руки на груди Эймонда, - Я всю ночь хотел прикоснуться к тебе.
- Твой брат набил бы мне морду, - хрипло смеётся Эймонд. Не то чтобы Джейкерис представлял для него угрозу, любой повод поколотить эту дрянь - достаточно хороший повод, - Спорим, ты больше не захочешь меня так же сильно потрогать после того, как я оставлю ему пару переломов?
Люцерис хмурится.
- Дейрон знает. О нас.
Эймонд не может удержаться от шумного выдоха, который вырывается из его груди. Да, Дейрон, мать его, знает.
Он знает, что Дейрон знает. И что, блять, Дейрон собирается с этим делать? Дейрон - чёртов ребёнок. Он вырос вне дома, так что всё иначе, чем если бы Эйгон или Хелейна знали - он ничем не обременён, волен зайти поиграть в "Монополию", посетить Мейлора, когда захочет, уйти, когда захочет.
Его раздражает, что Люцерис хочет услышать какие-то слова по этому поводу.
- Только потому, что ты ему сказал. Мне всё равно, что знает Дейрон, и тебе должно быть тоже, - предупреждает он.
Но Люцерис даже не обращает внимания на его тон, он слишком занят тем, что без остановки трогает лицо Эймонда и его шею, он жаждет ласки, его тело нуждается в прикосновениях, как будто Эймонд - его собственность, и это его право. Он всё ещё трётся своей выпуклостью о живот Эймонда через одежду, сосредоточенный на этом, пока не отодвигается назад, опираясь на обе руки и позволяет голове откинуться назад. Эймонд знает это желание - это наркотики, алкоголь и удовольствие, текущие в его крови.
Люцерис нуждается в нём. Возможно, он многое отдаст за это. Согласится на дерьмо, на которое обычно не соглашается.
- Ты больше не хочешь меня? - спрашивает Люк, когда Эймонд не делает абсолютно ничего. Даже в таком состоянии он являет собой образ невинности - его глаза пляшут по лицу Эймонда, а уголки губ дергаются в улыбке. Племянник будто насмехается над ним.
- Зачем мне такая грязная шлюха, как ты? - усмехается Эймонд и внутри у него все теплеет. Он бы с радостью нагнул Люцериса над этой раковиной, если бы дело было только в этом, но сейчас Люцерис ведёт себя... Он ведёт себя...
- Почему я шлюха? Только потому, что я красивый? Это ты сделал меня грязной шлюхой, - смеётся он, как какая-то фея. Его стеклянное сердце легко разбить тысячей уловок, если Эймонд будет настолько глуп, что осмелится, - Ziry iksos aōhon, kepa, sīr gūrogon ziry.
Эймонд хватает его подбородок рукой, прежде чем ещё одно грязное слово успевает выскользнуть.
- Ты думаешь, это будет работать всегда, шлюха? Nyke jāhor pryjagon ao. Rybagon?
Люцерис хватает его за запястье, захват на нём не слабый, но и не властный. Он соединяется свои руки с его, кладёт их поверх так, что Эймонд ослабляет хватку. Он не жалеет об этой милости, не тогда, когда Люцерис подносит его ладонь к своим губам, целуя линии жизни на ладони Эймонда, и его пульсирующие вены. Его прикосновения мягкие, как у ягненка.
Как укус бабочки.
Как пыльца феи.
Это твоё, дядя. Так что бери, - сказал он мгновение назад. Но почему возникает ощущение, что это Эймонд отдаёт? Как будто это он наклоняется вперёд, обнажая шею? Люцерис сосёт кончик его большого пальца, и язык Эймонда прижимается к его зубам, чтобы оживить вкус крови во рту.
- Может, было бы забавно, - шепчет Люцерис, - Позволить мне разрушить тебя? Хотя бы один раз? - они встречаются взглядами, и улыбка Люцериса настолько остра, что Эймонд чувствует как у него начинает ныть что-то глубоко в позвоночнике. Рука, которую племянник не прижимает к лицу, сжимается в кулак, - Давай же,
детка. Обещаю, что буду хорошим.
Когда Джейкерис врывается, наконец-то проложив себе путь в служебное помещение, Эймонд всё ещё стоит на месте.
Даже когда Люка забирают и уводят, эти слова всё ещё не дают ему покоя. Не выходят из его головы. Они застревают у него в горле, и они безжалостны, но не делают больно - просто сидят там, окровавленные, дышат, и беспомощно бьются в тисках.
Он дрочит в единственной ванной, дезориентированный и не понимающий, что, блять, только что произошло.
Чего хочет Люцерис? Чего хочет он? У Эймонда плавятся мозги, и ему нужно выбраться отсюда, нужно побыть одному, пока он не сделал или не сказал что-то, о чём потом пожалеет. Он знает себя лучше, чем можно подумать,
сегодня вечером он примет какое-то важное решение.
Люцерис пишет ему сообщение пятнадцать минут спустя.
Эймонд кусает кулак и отвечает.
***
Да будет вам известно, что Алин на самом деле не является наркоторговцем.
Он действительно иногда продает наркотики. Но только иногда!
Это стабильные деньги с постоянным рынком сбыта, так что если у него мало средств, а работа не даёт ему дополнительных смен, конечно, он попросит у мамы немного товара (сверх того, что она разрешает ему иметь для личного/семейного/дружеского пользования) и выторговывает что-нибудь хорошее для себя. Это деньги на бензин. Деньги на развлечения.
Сегодня одна из таких ночей - это деньги на клуб, в который Марильда в любом случае посылает людей продавать, так что попасть туда было легко, и, поскольку его имя связано с таким авторитетным человеком, его карманы набиты смятыми двадцатками ещё до того, как подействовал наркотик, который они все приняли. Они предварительно собирались и приняли у Джейса и Бейлы и тогда только отправились в пути, после ещё нескольких рюмок текилы.
Вот почему ему нравятся эти люди. Конечно, они заносчивы, говорят на своем языке, не думая о других, они глупы так, что даже не понимают этого благодаря своему привилегированному воспитанию. Однако, что в них есть, так это жажда веселья. Что бы он ни предложил, по крайней мере, несколько из них согласны. Нетти всегда готова на всё, Люцерис забавный как чёрт, Рейна любит всю эту ерунду, так что всегда его поддерживает, Аддам - его родной брат. Джоффри не так часто бывает рядом, но когда он с ними, то всегда заходит слишком далеко, что убивает Алина насмерть. Просто замечательные люди.
А Бейла? Бейла - другое дело. Бейла - его девушка.
Или станет ей.
Сейчас у неё есть мужчина, поэтому Алин довольствуется статусом её подружки, но он возлагает большие надежды на будущее. Потому что в последнее время она подаёт ему сигналы. Пишет ему первой, танцует с ним, когда они пересекаются на тусовках, оставляет маленькие красные полосы на его руках своими забавными острыми ногтями, которые он не прочь укротить... Хотя Джейкерис платит за эти ногти.
(Что просто безумие. Кто сказал ему, что он должен это делать? Алин опасается, что зарождается новая порода белых мужчин, и Джейс - прототип).
Несмотря ни на что, он ведёт себя наилучшим образом - доступный, но не слишком, ожидающий, но встречающийся с другими людьми, чтобы она не испугалась. Не говоря уже о том, что им всегда весело вместе.
А когда она улыбается
вот так? Не та огромная самоуверенная улыбка, которая озаряет всё её лицо, нет, она прекрасна и остра, но он говорит о другой её улыбке. Маленькая, когда она думает, возможно, о чём-то хитром, когда она даже не понимает, что её лицо выдает её полностью.
Эта улыбка убивает его. Заставляет Алина хотеть быть в сговоре с ней. В криминальном дуэте.
Он поднимает свой стакан, когда подходит его очередь платить, с облегчением понимая, что пьют только четверо, трое, учитывая, что Люка нигде не видно. Впрочем, Алин и не искал его слишком усердно. У него в руках виски с колой, а Бейла двигается рядом, поэтому он кладёт руку на перила рядом с ней, просто чтобы можно было дотянуться.
Показать ей, чего ей не хватает.
- Я кое-что слышала, - она скользит ближе к нему и полукричит, чтобы он услышал.
Алин ухмыляется - подайте на него в суд, ему нравится быть с ней стервозным. Бейле тоже. Они обнаружили это на одном из общих занятий у профессора Пика, на семинаре, где Алин убедил половину класса написать "сделайте филлеры для губ" в разделе предложений о его работе.
(Последовал ли профессор Пик этому совету? Нет. А его жена ушла от него в том же году? Да, и эти два факта определенно связаны между собой).
- Порази меня, - наклоняется он, приближая свое ухо к её губам. Её дыхание пахнет текилой.
- Я слышала, что ты говоришь людям, что однажды сделаешь меня своей женой.
Он задыхается. Бейла улыбается своей маленькой улыбкой, лукавой, а не искренней, её подбородок гордо вздёрнут. На ней одно из тех платьев, которые заставляют девушек выглядеть более обнаженными, чем если бы они действительно были голыми, бретелька только на одном плече и с вырезом в форме моллюска под её милой грудью. Оно голубое, едва прикрывает хоть что-то, и она выглядит в нем чёртовски красиво.
- Кто тебе это сказал? - Алин изображает удивление, затем наклоняется к ней с ухмылкой, - Я говорил, да, но кто тебе сказал? Я больше никому не могу доверять.
- Ты отважный, не так ли?
- Я такой, каким ты хочешь меня видеть, детка, - смеётся Алин. Отказывается от своего напитка, чтобы прижаться к ней поближе. Бейла выстроила вокруг себя стену, но Алин - парень решительный, он будет разбирать её кирпичик за кирпичиком, если это то, что он должен сделать, - Хочешь пойти покурить?
- Мне хорошо там, где я есть, - подмигивает она, - Скажи мне кое-что, Халл. Разве нам не нужно первое свидание, если мы собираемся пожениться?
На лице Алина, должно быть, самая наглая ухмылка - ему всё по барабану. Она играет с ним так, что они оба понимают, что это всё не игры. Нет, это флирт. Предупреждающие выстрелы сделаны.
- Совершенно верно, красавица. Ваша семья сдаёт самолёты по часам?
- На день, дорогуша.
- Чёрт. Похоже, нам придется найти, чем занять все эти часы, да?
Очевидно, он шутит. Если бы он когда-нибудь пригласил Бейлу на свидание, он бы оставил небо свободным. Вместо этого он взял бы её на морскую прогулку под парусом, охладил бы шампанское, а свежие мидии, моллюски и креветки варились бы в прекрасной паэлье на мини-кухне. Пусть не говорят, что он не знает, как обращаться с девушками.
Алин не говорит ей об этом, потому что Бейла из тех, кто оценит сюрприз. Он мысленно хлопает себя по спине - он молодец, если так можно выразиться. Одним кирпичиком меньше.
- Ты много болтаешь, - говорит Бейла, потягивая свой коктейль.
- Зачем Бог дал мне рот, если не хотел, чтобы я им пользовался?
- Только для разговоров?
- Всё, что ты захочешь, - его слова медленны и спокойны. Её фиолетовые глаза, игривы, но в то же время задумчивы. Джейкерис на другом конце зала, они обнимались недавно, но сейчас его здесь нет, и рука Бейлы хлопает Алина по животу.
- Ты что, издеваешься надо мной? - спрашивает он, кивая в ту сторону, где этот чудо мальчик держит в объятиях её близняшку, они оба одеты в черное с красными узорами.
На случай, если Бейла забудет, что у неё есть мужчина.
- Джейс есть Джейс, - машет рукой она, - Все это знают. Но мы молоды и непобедимы, не так ли? Но если ты только болтаешь, то...
Оставайся спокойным, предупреждает он себя и наклоняется к её уху.
- Нет, я действительно имею это ввиду. Если ты готова, то и я готов.
Они едва успевают задержать любопытные глаза друг на друге, когда Бейла переводит взгляд за него и хмурится.
- Какого черта?
- А? - когда Алин оглядывается и видит, что её удивило, у него такая же реакция, он даже присвистывает, -
Чёрт, подери, Люк.
Люцерис очевидно в отрыве, и он знает, что именно получит сегодня, судя по тому, как уверенно накрывает собой барную стойку. Другой парень явно в восторге от этого, он держит свои руки по обе стороны от тела друга Алина, пока блестящие серебристые волосы падают ему на лицо. Алин всегда считал Люцериса больше любителем милых парней, но не признанный главарь банды байкеров тоже подойдёт.
- Это же...
- Он знает, что делает, - заверяет её Алин, стремясь вернуться к их теме, но Бейла резко хватает его за запястье.
- Не говори Джейсу о том, что ты только что видел, - предупреждает она.
- Я ничего не видел, - подмигивает он. Значит, Люцерис суёт нос куда не следует. Неважно. Мы все живём только один раз.
- О чём мы говорим?
Её надоедливый бойфренд, как всегда не вовремя, пристраивается рядом с Бейлой, пока Алин бросает последний взгляд на ситуацию с Люком - в конце концов, он только что дал ему благословение перед Бейлой, так что чувствует себя немного ответственным - но толпа закрывает обзор, к счастью для всех присутствующих. Джейкерис обнимает Бейлу за талию, а она откидывает голову на его плечо, к несчастью для Алина.
- О свидании на которое меня приглашает Алин.
- Да? Лучше бы это было где-нибудь в хорошем месте. Только лучшее для тебя, - Джейс встречает его взгляд. Алин не знает, что сказать, поэтому просто неловко смеётся.
- Точно.
- Ты ревнивый? - спрашивает Джейс, наклоняя голову, чтобы поцеловать кудри Бейлы, - Если да, то ничего не получится.
- А вы уже делали это раньше?
Это застает пару врасплох. Рот Джейса открывается и закрывается, умный ответ просто недоступен. Бейла изображает свою маленькую задумчивую улыбку.
- Никогда. Это наш первый опыт, - признаётся Джейкерис за них обоих.
Алин берёт свой бокал с того места, где он его оставлял, и поднимает его в воздух. Он тоже никогда не занимался этим дерьмом, но если таковы карты...
к чёрту всё. Пусть победит лучший.
- Я тоже, мужик. Давай лишимся нашей грёбаной девственности.
***
- Когда ты сказала "первое свидание", я не это себе представлял.
- Тише.
- Детка, я не думаю, что если начну говорить сам с собой то это сделает прятки в этом кусте менее безумными.
- Во-первых, мы не прячемся, мы расследуем. Во-вторых, я не твоя
детка.
- Фигура речи, Таргариен. И вообще, что за слежка? Люцерис уже большой мальчик, ему позволено делать все эти дела для больших мальчиков. Кстати, та шашлычная на Первой открыта ещё тридцать минут, если поднапряжёмся, то успеем.
- Тако на Третьей открыто ещё час.
- Я терпеть не могу это место, у них всегда заканчивается карнитас прямо перед моим приходом...
- Тише!
Алин вздыхает, откидывая голову назад. Прохладно, чёрт возьми, и они сидят за
кустом. Когда он сказал, что сделает
всё для Бейлы, он имел в виду не
это. Они могли бы сейчас смотреть мультики на его диване. Могли бы делить одно одеяло. Том и Джерри на заднем фоне, пока они прижимаются друг к другу. Вместо этого они документируют сексуальную жизнь Люцериса, как будто она вымирающий вид в природе.
- В чём смысл? Если Джейсу не нужно знать, почему нам надо?
- Ты можешь помолчать? Люцерис и Эймонд... Это не лучшее сочетание. Я просто хочу посмотреть, - она бросает дерзкий взгляд через плечо, - Тебе не обязательно оставаться, ты же знаешь.
- О, я остаюсь, - ворчит он.
Когда она, наконец, облегченно вздыхает и берёт его за руку, Алин торжествующе хмурится.
- Я знаю, знаю. Уже слишком поздно для шашлыков.
- Нет! - шепчет она, - Смотри!
Тот же самый сереброволосый мужчина, что и в клубе, или, по крайней мере, Алин предполагает, что это тот же самый парень -
Эймонд - как ему сказали, проходит через стеклянные двери жилого комплекса, как будто он часто здесь бывает. Здание где живёт Люцерис - средней вычурности, но за стойкой в холле есть девушка, и она просто пропускает Эймонда без вопросов.
Очевидно, это привилегии постоянного гостя.
2 + 2 = Люцерис определённо трахается с ним. Встречается с ним. Он друг с привилегиями. Кувыркается под простынями, со своим заклятым врагом. Восхитительно для некоторых (не для него), скандально для многих (для Бейлы, очевидно).
- Чёрт, это шокирует, - через какое-то время нарушает молчание Алин, - Ну так что? Тако?
В итоге они, конечно, не едят тако. На самом деле, он провожает её домой в относительной тишине, пока они не оказываются у самой двери, и Алин... Ну, он пытается прочитать по её лицу подсказки о том, что она чувствует, наклоняется немного, достаточно, чтобы она поняла, что не обязательно следовать дальше.
- Никому не говори о том, что мы видели сегодня вечером, - угрожает она, на самом деле пугая, когда хочет быть пугающей.
- А я получу награду за то, что хорошо себя веду, если буду держать язык за зубами? - поддразнивает он.
Бейла закатывает глаза, она явно в хорошем настроении.
- Награду? Милый, я не собираюсь заниматься с тобой сексом.
Алин выпячивает грудь в насмешливой обиде.
- Заниматься сексом со мной? Это значит, что ты думаешь о моем члене? - этот самый член реагирует любопытством в штанах, услышав, что его упомянули. Алин мысленно отмахивается от него.
- Нет, я думаю о своём члене, - фыркает Бейла, скрестив руки, - Хочешь с ним познакомиться? Он не слишком длинный, но толстый, фиолетовый и блестящий. Его зовут Луна.
Он прикусывает внутреннюю сторону щеки. Чёрт, эта девушка слишком остра для него. И он знает, что это определенно будет хаос, но это также будет очень весело, и он не может дождаться. Он уже даже не чувствует холода, только тепло и возбуждение, потому что симпатичная девушка, которая ему нравится, очевидно отвечает на его знаки.
- Фиолетовый и блестящий? Отстой. Дай мне знать, когда у тебя появится член с щупальцами, и мы сможем по-настоящему пошалить.
Из груди Бейлы вырывается смех, и она отталкивает его на несколько шагов, поворачивается на пятках и идёт к двери.
- Спокойной ночи!
Отличная ночь, думает он.
- Я напишу тебе, когда вернусь домой!
Он качает головой, когда она показывает ему средний палец, а затем посылает воздушный поцелуй и исчезает из виду. Алин ловит поцелуй, хотя она и не видит, как он это делает.
Бейла будет его девушкой. Он знает это, даже когда она едет в лифте к своему парню. Это просто вопрос времени.
