sand storm!

      Леон никогда не понимал всеобщий фанатизм местных студентов по поводу Дня писем для любимых. Уже второй год он видел несущуюся в его сторону Пенни с множеством конвертов, которые на все сто предназначались ему. И уже второй год бейсболист всеми силами пытался улизнуть от сокомандницы. Ему не хотелось брать в руки письма. Ему не хотелось открывать каждое однотипное послание и читать чуть ли не скопированные строки: «Ты такой классный, но я боюсь к тебе подойти».       У Леона такие вещи вызывали разве что непонимание. «Боишься подойти? Я что, кусаюсь? Или на маньяка похож?» — думал он.       Большинство девушек говорили о своей нескрываемой ревности к Биби — хотя правда заключалась в том, что они с Биби не могли поделить между собой Спайка. Также многие поклонницы в открытую побаивались Спайка — Леон считал это высшим проявлением глупости. Стоило только чуть-чуть задержаться после пар, как любая из них стала бы свидетельницей настоящего Спайка, того, что с любовью тискает младшего брата.       В этом году Леон даже не стал открывать письма. Он с видом мученика принял груду посланий у счастливой Пенни, которая явно наслаждалась своей работой, и тут же небрежно бросил их в рюкзак.       Взгляд парня зацепился за однокурсника. Кольт сидел у своего шкафчика, окруженный множеством разбросанных вокруг посланий, и читал одно единственное письмо. Красно-золотой конверт осторожно лежал отдельно от остальных, видимо, имел особую ценность. Леон даже залюбовался им, такой счастливый, а все из-за какого-то письма.       Выбрасывать конверты прямо в университете было бы самым отвратительным преступлением и насмехательством над традициями. Леон уверен: сделай он так, Пенни провела бы личное расследование и схватила его. Мертвым.       Дома студент вытряхнул из рюкзака кучу макулатуры. Белые и розовые конверты посыпались на пол, напоминая Леону о том, насколько заинтересованные в нем девушки далеки от того, чего жаждал он сам. Содержимое посланий также подтверждало их отдаленность. То, что было дорого для него — Нита, Спайк и Биби, — становилось «стоп» сигналом для девушек, и те с пустого места начинали ставить свои условия. Леон в жизни не согласился бы променять близких на одну из анонимных поклонниц. Как минимум потому, что близкие не боялись увидеть его настоящего: в плохом настроении, пьяного, злого, кричащего, проснувшегося в агонии от кошмара. Его близкие были невероятно сильными людьми, и казалось, готовы были встретиться лицом к лицу с любым монстром из сна. Все эти девушки же, наоборот, проявляли открытую пассивность. Возможно, они думали, будто таким образом смогут привлечь внимание бейсболиста, только вот на деле их поведение имело обратный эффект.       Уже отправив стопку в мусорный пакет, Леон заметил один единственный темный конверт. Любопытство взяло верх и парень вытащил пухлое письмо из мусора. Внутри оказался самодельный ловец снов из темных ветвей ивы. Зеленые и фиолетовые нити красочно переплетались между собой. Может, это был не лучший вариант с точки зрения совмещения цветов, зато вышло достаточно символично. Леон рассмотрел поделку со всех сторон и выдал восхищенный вздох. Внезапно сочетание зеленого и фиолетового сумело преодолеть необъяснимый заслон в его памяти. Сердце забилось быстрее. Он дрожащими руками вытащил из темного конверта письмо. Леон чувствовал себя исследователем, наконец нашедшим подтверждение существования неведомого существа. «Солнце, думаю, ты светишь так же ярко, как и во время нашей первой встречи» — прочитал первую строчку парень. Из легких мгновенно пропал весь воздух. И чем ему дышать?       Леон беспомощно сполз у кухонной двери, прижимая к себе письмо. «Солнце» — так его называл лишь один человек.       Он чуть не выбросил послание от ловца снов. Мысли стремительно сменяли одна другую. У его спасителя мелкий, аккуратный почерк. Буква «С» везде написана с забавным завитком наверху. Текст чуть наклонен вправо. Каждая из этих мелочей несла в себе частичку самого сновидца.       Леон внезапно вспомнил тот самый рассвет. Пять утра. Они с Нитой шли выгуливать её собаку, которая, к слову, прохожим больше напоминала медведя. Он уже и не помнил, зачем они вышли так рано. Зато запомнилось небо: нежно-фиолетовый плавно переходил в темно-синий. Если к этому не приложил руку художник, то неясно, как такое чудо в принципе могло появиться на небосводе. Леону казалось, словно небесный живописец использовал самые красивые цвета своей пастели, чтобы создать тот рассвет. «Я хочу съесть небо! Оно похоже на сладкую вату!» — сказала в тот день Нита, а Леон в ответ недовольно фыркнул.       Он сделал множество фотографий, но ни одна из них так и не смогла передать красоту творящегося над его головой совершенства. Они с сестрой бродили по пустым улицам и воображали себя самыми могущественными на Земле.       Ощущение могущества, волшебства. Вокруг настолько великолепно, что ты не можешь принять происходящее. Почему он вспомнил то утро? Такого же цвета глаза были у сновидца. Смотря в его глаза, Леон испытывал ту же силу, будто весь мир должен уступить ему дорогу. Он прижал к себе письмо и чуть не взвыл от отчаяния. Хотелось побыстрее уснуть и встретиться с магом. «Отправлять это довольно рискованно, но я решил поддержать университетскую традицию. В этом году я имею на это полное право, ведь я влюбился»       Леон снова прижал листок бумаги к груди, а лицо спрятал в коленях. После каждой новой строчки ему требовалось восстановить дыхание.       Раньше, читая подобные послания, парень находил их сопливыми и банальными. Послание сновидца разительно отличалось как по оформлению, так и по содержанию. Оно было искренним, красивым.       С тяжелым вздохом Леон нашел в себе силы дочитать остальное письмо залпом. По окончании он принялся растирать между пальцев уголок плотной бумаги. Ему казалось, будто он взмыл в ночное небо и наглотался звезд. Щеки и уши вмиг залились краской: оставалось радоваться, что Леон прочитал это один, а не в присутствии сестры.       Письмо с должной аккуратностью отправилось обратно в конверт, конверт — в тумбочку, ко всему самому дорогому. Найти место для ловца снов оказалось не так уж и просто, но в конце концов член бейсбольной команды сумел прицепить его ровно над кроватью.       Сна не было ни в одном глазу. Из-за прочитанного парень переволновался, ходил по квартире из стороны в сторону. Леон вспомнил про разбитый фонарь. Он покопался в верхних шкафах в прихожей и отыскал хозяйственный клей. Сказал бы он самому себе из прошлого: «В один день ты будешь сидеть на кухне ночью и склеивать дверцы украденного фонаря», тот Леон наверняка покрутил бы пальцем у виска. Однако, вот он — мечта, как минимум, десяти девушек, что написали ему письма — сидит и возится с фонарем. Клей застывал слишком быстро, к тому же был бесцветным, отчего никудышный мастер вмиг склеил себе пальцы. После часового мучения фонарь наконец напоминал что-то сносное.       Леон понимал: для ловца снов эта вещь уже не имеет никакой ценности. Но она имела ценность для самого Леона. Ещё одно маленькое и хрупкое напоминание о существовании мага.       Фонарь нашел свое место рядом с лампой на тумбочке. Хозяин квартиры забрался под одеяло, осторожно задел пальцами перья и бусины над головой. Пришла пора встретиться с магом.

***

      Парень ожидал переместиться в мир сновидений резко, словно от удара по голове. В принципе, так он всегда и появлялся в каждом кошмаре: внезапно приходил в себя под угрозой быть атакованным. Сейчас же он будто заново проснулся. Слух уловил разгневанные крики. Один из голосов принадлежал ему самому.       Леон резко сел, ощущая ладонями уже знакомую тьму собственного сознания. По этой тьме и катались в драке два знакомых силуэта. Леон даже не сразу понял, видит он кошмар или воспоминание. — Ты её недостоин! — крикнула Макс и сжала челюсть однокурсника. — Отвали! — Леон не мог сказать больше одного слова, соперница лишила его возможности говорить.       Первый курс. Чертов первый курс. Какой цирк они тогда устроили... Вспоминать стыдно. Повезло, что потасовка случилась на поле и не вышла за пределы команды. Оттащили их тогда с трудом: Леон на первом курсе не терпел обид, а Макс имела среди прочих талантов отточенный удар и искреннюю ненависть к сокоманднику. — Прекратите! — крикнул на них настоящий Леон, понимая, что никто кроме него останавливать драку не собирается.       Макс и её груша для битья синхронно подняли глаза на крикнувшего. Оба отскочили друг от друга, будто ошпарились. Может, и вправду ошпарились. Их соперничество началось с самого знакомства. Пока остальные в команде с упорством оттачивали навыки, как, например, Фэнг, или находили себе друзей, с которыми могли тренироваться, как Биби и Пенни, Макс и Леон делали всё, лишь бы переплюнуть друг друга.       Это было что-то, зародившееся на подсознании. Сначала их поставили вместе бежать на скорость — абсолютная случайность. Макс пробежала быстрее. Она ушла к остальной команде с гордо поднятой головой, ибо знала себе цену. Леон тогда не понял: как он мог проиграть девушке?       Затем все гендерные стереотипы отступили. Леон больше не видел в Макс девушку, которой при любом казусе нужна помощь. Он видел в ней гоблина из видеоигры — сущего монстра, готового загрызть при любой возможности. Вот только у «монстра» была очень красивая и умная подруга. Леон привык следовать советам из сказок и спасать принцесс от злых гоблинов, драконов и прочих существ. Только вот он не ожидал, что в этой истории сам окажется монстром.       Он заберет Джесси у Макс, поймет, что не любит, и отдаст морально разбитую девушку обратно чудовищу. — Я давно простил тебя, — Леон протянул руку ко лбу первокурсницы. В то время она ходила с распущенными волосами, не думая, что кто-то может схватиться за локоны.       Рука хозяина подсознания прошла сквозь наваждение. Макс ещё до прикосновения рассыпалась на тысячи песчаных крупиц. Леон удивленно отдернул руку. Неужели он научился самостоятельно справляться с кошмарами?..       Леон с первого курса — помятый и побитый — удивленно разглядывал точную копию себя. Настоящий Леон гневно сжал кулаки. Любитель добиваться всего подряд, ставить пустые цели и достигать их. Он думал, что хватал звезды, когда на деле не имел ничего. Он любил Джесси ровно столько, сколько она была важна для Макс. — Никогда тебя не прощу, — заключил юноша, с ненавистью рассматривая смиренную копию себя. — Самодовольный кретин! Зачем? — бейсболист замахнулся на первокурсника, намереваясь влепить тому пощечину, но второй Леон пропал также, как исчезла Макс.       Это была не обычная их перепалка на поле. Это была их последняя драка за Джесси. Настоящая драка. С тех пор подруги не общались. Джесс считала, что Макс просто не может принять их счастье. Хотя «счастья», как такового, не было.       Импульсивность в словах и действиях была самой нелюбимой чертой Леона в самом себе. «Сначала думай, потом делай» — говорили все вокруг, а он не слушал. Он просто делал. Бежал вперед, причиняя всем боль, расталкивая хрупкие тела окружающих в стороны.       Леон с раздирающей тоской смотрел на исчезающие песчинки. Время не вернуть назад. Душевные раны других людей не залатать. Он дернулся вперёд и попытался схватить горсть песка, но тот моментально исчез. Откуда, черт возьми, в его сознании песок? Это сила ловца снов, а того сейчас нигде не было. «Он ответит на все мои вопросы» — успокоил себя юноша и прикрыл глаза.       Стоять в темноте и глядеть в пустоту казалось сущим безумием. Тем не менее, закрывая глаза, Леон встречался с тем же мраком, что и при открытых глазах. И этот мрак отвечал ему. Казалось, мгла готова была воплотить в реальность всё, о чём подумает юноша. Леон стоял и прислушивался к ней, прислушивался к самому себе. Наружу рвались крики диких птиц и завывание ветра в горах.       Леон почувствовал разливающееся по телу тепло. Должно быть, он сейчас непроизвольно создал свет, чтобы ни себе, ни магу, который вот-вот подойдет, не было темно. Парень вздрогнул, почувствовав прикосновение к своему плечу. Неужели очередной кошмар? И снова в виде копии самого Леона?       Он резко обернулся и ударил, намного позже осознав, в кого прилетел кулак. — Ай, — пискнул Сэнди, пряча нос в ладонях. — За что?.. — Ты чего? Нельзя же так к людям подкрадываться! — Леон перехватил руки мага и отвел от лица. — Дай посмотреть! Не дергайся! — парень взял лицо сновидца в свои ладони и поднял нос вверх. — Так, ну, перелома нет, — с облегчением вздохнул спортсмен, тут же ободряюще улыбаясь. — Постарайся в следующий раз создавать больше шума. Помнится, в нашу первую встречу ты вёл себя так же тихо. Я даже не сразу заметил тебя — постороннего. — А ты так же сиял, — с заложенным носом пробубнил ловец снов.        Леон резко замер, словно пораженный в чувствительное место. Он ловким движением притянул Сэнди к себе за щеки и прикоснулся к мягким губам. Маг вздрогнул, но не отстранился, наоборот, постарался осторожно ответить на поцелуй. Казалось, его внезапно вывели на свежий воздух из душного помещения, оттого привкус свободы ударил в голову. Леон снова потянул мага на себя, и они вместе упали на мягкую траву вперемешку с россыпью алых маков. Над головой кружили дикие горные птицы. Трава щекотала щеки и подбородок. В горах завывал ветер. Все как хозяин подсознания и представлял. — Как тебе мое письмо? — тихо спросил Сэнди, ловким движением стягивая капюшон с парня под собой. — Глупо. Глупая традиция, мы что, в девятнадцатом веке? — возмутился Леон. — Но в отличии от остальных писем, я его прочитал.       Ловец снов победно улыбнулся и резко дернулся вперед. Должно быть, он планировал резкий поцелуй, что было ему не свойственно, но потерпел сокрушительную неудачу из-за резкой боли в носу. Сэнди шикнул, аккуратно тронув распухшее место. Болело не так сильно, но резких движений лучше не делать. — Ты ничего не понимаешь в романтике, — заключил Сэнди. — Все-то я понимаю! — громко фыркнул Леон, выводя замысловатые узоры на руках сновидца. — Ты посмотри, какое красивое место для свидания я нам выбрал. Оно даже красивее предыдущего. — Ага, только вот перед началом свидания ты успел зарядить мне в нос, — усмехнулся Сэнди и запустил пальцы в русые волосы, взъерошив их. — Очень романтично. — Инстинкт самосохранения. Это семейное. — Я заметил, — парень невольно поежился, вспоминая грозный взгляд Ниты и её железный кулак; тот всегда был наготове, когда она оборачивалась.       Сэнди предпочитал выступать в роли слушателя, время от времени добавляя свои комментарии. Он старательно запоминал характеристику членов команды: иногда лестную, иногда не очень. Описание сопровождалось соответствующими историями, каждая из которых вызывала у Сэнди ленивую улыбку. Несмотря на захватывающее повествование, ловец снов куда больше внимания уделял самому рассказчику. Темно-русые пряди Леона мягко скользили меж его пальцев. Когда бейсболист рассказывал что-то особо смешное, то задирал подбородок вверх, сотрясаясь от смеха. — Тогда-то Пенни и узнала, что никто не собирается её заменять, — во всю болтал Леон, размашисто гладя мага по спине. — Она внезапно поняла: тот парень из клуба журналистики болван, раз решил обмануть её ради сбора информации. Поэтому она вывела этого кретина на чистую воду в его же газете! — вспоминая всё в более интересных деталях, парень вновь откинул голову назад и громко рассмеялся, а Сэнди мягко поцеловал его во вздернутый подбородок. — Отдельное спасибо Эмз, которая сочла произошедшее настоящей сенсацией и опубликовала на первой полосе, не уведомив об этом того идиота. Короче, все после этой ситуации остались в плюсе. Секреты каждого из команды остались при них, в том числе любовь Булла к Бритни Спирс. Пенни перестала волноваться о путевке на скамейку запасных, а Эмз стала профоргом клуба журналистики. — Особенно рад за Эмз, — безрадостно отозвался сновидец и снова воспользовался моментом, оставив мимолетный поцелуй на шее Леона. Ладонь бейсболиста потянулась вверх, остановившись на макушке мага. Сэнди улыбнулся краешком губ. Пальцы Леона еле-заметно направляли его голову в сторону открытой шеи. — Кажется, ты потерял нить повествования, — хмыкнул Сэнди, оставляя чуть выше очередной нежный поцелуй. — С тобой не только нить повествования потеряешь, — вздохнул Леон. — Погоди, Кент, нам нужно серьезно поговорить. — Ты прочитал «Короля Лир»? — искренне удивился Сэнди. Он совсем забыл об их договоренности называть мага любым именем из трагедии Шекспира. — Да, — Леона передернуло от воспоминаний о прочитанном, и он тут же обреченно закрыл лицо руками. — Было тяжело. — Тебе не стоило начинать с «Короля Лир», лучше с «Гамлета» или «Отелло», — влюбленно улыбнулся маг. — Они хотя бы читаются легко. «Король лир» наполнен душераздирающими монологами безумного короля, от которых даже у меня голова шла кругом. — Я заметил, — настала очередь Сэнди убрать ладони с лица Леона. — Никогда не буду это перечитывать. — Вижу, ты проникся всей сутью жанра трагедии, раз сейчас так страдаешь, — ловец снов ласково чмокнул влюбленного мученика в нос. — Это мило, спасибо. Моим любимым персонажем тоже был Кент. Кент и Корделия.       Леон какое-то время молчал. С одной стороны, потому что Шекспир вызывал у него желание никогда больше в этой жизни не брать в руки книги, а с другой, потому что он хотел серьезно поговорить. С трудом Леон постарался придать лицу максимально серьезное выражение, несмотря на то, что его собственные щеки в данный момент подвергались атаке теплых смуглых ладоней. И он сдался; разрешил себе на долю секунды окунуться в омут тепла и нежности перед неприятной беседой.       Небо над головой постепенно сменило оттенок. Из нежно-голубого оно стало сине-фиолетовым. Как тот рассвет. Как глаза Сэнди. Сновидец удивленно вскинул голову, рассматривая небосвод. — Ого, красиво, — лениво протянул маг. — Но с чего вдруг ты решил сменить цвет неба? «Ни с чего. Нужно меньше рассматривать твои глаза, тогда и небо не будет без предупреждения менять цвет. Впрочем, кто я против твоих чар?» — думал Леон, густо краснея. Сэнди пожалел, что за все время своих путешествий во снах не научился читать мысли спящих. — Ты хотел серьезно поговорить, — напомнил ловец снов.       Не стоило говорить это. Леон уже полностью отдался ощущениям, ушел в сладостные грезы, как и положено спящим. Он готов был на глазах мага снести горы и воздвигнуть на их месте океан, стоило тому попросить. Ему хотелось снова и снова возвращаться в мир сновидений, а не задавать одни и те же вопросы, что так мучили в реальности. — Я вытащил из сна несколько вещей, — выражение его лица стало крайне обеспокоенным. — А сегодня самостоятельно превратил кошмары в горсть песка. Откуда у меня твоя сила — песок? И почему я могу выносить вещи? Можешь ли ты нечто подобное? — Выносить вещи я не могу, — сходу ответил Сэнди. — Про песок не знаю, но... Я сейчас занимаюсь поиском ответов. Просто дай мне время, — маг прижался своим лбом ко лбу парня, словно передавая собственное спокойствие. — Я найду ответы.       Под собой он имел в виду Эдгара и Биби, но те явно не спешили делиться с окружающими проводимым исследованием, а потому ловец снов об их причастности умолчал. Он ласково перебирал русые пряди, «нечаянно» задевал пальцами уши. Леон внимательно рассматривал сновидца долю секунды, словно чувствуя подвох в сказанном. — Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался Сэнди. — Есть такое, — нервно усмехнулся спортсмен. — У меня есть друг — Спайк, а у него, в свою очередь, есть подруга Биби. Между ними вроде как что-то есть. Я не знаю. Не хочу в это лезть. Вернее, хочу, но не позволяю. Всё-таки, не мое это дело. Так вот, Биби начала игнорировать Спайка везде, где только можно: сообщения не читает, после пар сразу же куда-то убежала, — на одном дыхании говорил Леон, активно жестикулируя. — Он очень переживает. Наверное, любой бы начал беспокоиться на его месте. Они были не разлей вода. Я предлагал ему забить и отправиться домой, но он говорил, что Биби расстроится, если мы уедем без неё. В коридоре как раз туда-сюда бегала Пенни, студсовет снимал какой-то дурацкий несмешной скетч. Впрочем, ты знаешь, как они любят этим заниматься. Спайк спросил у них, не видел ли кто Биби. Они сказали: «Биби только что брала очередной энергетик в автомате, а сейчас ушла в сторону библиотеки». Ну, он отправился в читальный зал, а там Эдгар и Биби занимались чем-то невероятно увлекательным. Нет, не придумывай себе, ничего завуалированного тут нет. Они действительно сидели и обсуждали что-то. И ладно, если бы это был любой другой парень, но это, черт возьми Эдгар! — на лице парня отразилось высшей степени недовольство. Мягкая улыбка Сэнди в одночасье пропала, а поглаживания по волосам прекратились. Он хотел было вставить слово, но Леон продолжил гневную тираду. — Спайк ничего не услышал из их разговора, говорили они слишком тихо. Только вот лица были такие довольные, увлеченные, что ему и мешать расхотелось. Нет, ты только подумай. Эдгар и Биби. Сидели и болтали, словно друзья. — Разве это плохо? — наконец сумел вмешаться сновидец. — Это противно, — скривился Леон. — Мало того, что Спайк расстроился, так Эдгар и сам по себе дерьмо, а не человек. Не представляю, с чего бы им вдруг начать общаться. — Что? — Сэнди, конечно, знал, что Леон бывает резок в высказываниях, но отзываться подобным образом о том, кто ищет ответы за них двоих, мягко говоря, некрасиво. — Ничего, Эдгар — ходячий кусок говна. Он ненавидит нашу команду и ищет любую возможность заявить об этом открыто. Ничего масштабного, конечно, он не предпринимал, но... — Леон поднял глаза к небу и тут же перевел обратно на сновидца. — Эдгар из тех жалких одиночек, что вечно в своем выдуманном мирке. К тому же он вечно что-то бубнит себе под нос, кидает на нас высокомерные взгляды, весь такой из себя мрачный и нелюдимый. У него вообще есть друзья? Наверное, Биби просто стало его жалко, вот и все. — А у тебя-то они есть? — равнодушно произнес маг. От резко проявившейся бесстрастности в голосе полюбившегося человека, Леон заметно растерялся. — Ты никому не рассказывал про мучившие тебя долгое время кошмары. Ты ни с кем не делился проблемой, хотя ночные твари разрывали твою душу на кусочки. Почему?       Леон беспомощно открыл рот, но сразу же закрыл обратно, поджав губы. У него не было ответа. Не было такого ответа, который позволил бы ему выйти из конфликта победителем. Он мог сказать правду и столкнуться с резко накатившей волной поражения — он ничем не лучше Эдгара. — Прости, наверное, мне пора, — ловец снов резко отстранился от своего «солнца». «Раньше я воспринимал путешествие во снах как некую рутину: я приходил к людям, помогал им избавиться от кошмаров, уходил. Однако с тобой путешествия стали поистине волшебными и захватывающими, такими, какими и должны быть путешествия» — Ты чего? — Леон резко сел и удивленно поглядел на ловца снов. «Началось всё с поединков. Помощь тебе помогла мне раскрыть потенциал в должной мере. Каждая ночь становилась новым приключением. Я запоминал каждое существо. В сущности, многих я до сих пор пытаюсь детальнее изучить. Помнишь, с кем мы сражались в первый раз? Это был энт — огромное дерево. Я тогда невероятно испугался. Никогда таких монстров не видел. Я просто стоял, не зная, как мне правильно атаковать, что сделать и какой навык применить. Я боялся. Ты же, в отличие от меня, сражался один на один со своим кошмаром, не имея магических сил. Это удивительно, солнце! Ты удивителен! Я стоял как истукан с этой лампой на голове, которую ты так ненавидишь, и понимал, что ты сияешь куда ярче всех моих приспособлений для выживания в мире сновидений» — Эй, погоди! — парень резко вскочил и бросился вперед. «Я — луна, трусливый лжец. И я признаю это. Не нужно было запечатывать воспоминания ни тебе, ни твоей сестре. Я рад, что хотя бы сумел помирить вас. Это меньшее из того, что я способен сделать для тебя. Я бы отдал все звезды в своих карманах, чтобы в жизни быть чуть ближе к тебе, чтобы оказаться простым запасным из бейсбольной команды»       Сэнди отошел на приличное расстояние и протянул руку вперед. Сознание Леона полностью доверяло ему, также, как доверяло и самому Леону, а благодаря силе ловца снов повиновалось ему куда быстрее. Дверь со скрипом отворилась. Сэнди в один шаг покинул сознание Леона. Снаружи он столкнулся с уже привычной прохладой, тьмой и бледно-голубым путем к сознаниям других людей. В голове снова и снова звучала фраза: «Эдгар из тех жалких одиночек, что вечно в своем выдуманном мирке». Знало бы его «солнце», сколько таких одиночек в их университете. Знало бы его «солнце», кто из них действительно в выдуманном мире, а кто каждый день перебарывает себя и приходит, чтобы в конец не стать отшельником; знал бы он, сколько среди них «жалких», а сколько тех, что помогают людям бороться с кошмарами, спокойно спать. «Пожалуйста, сделай этой ночью всё, что не успел в прошлый раз. Я украл у тебя возможность обнять меня на прощание. Мне очень жаль. Даю свое письменное соглашение на бесконечное количество объятий».       Леон прошел сквозь то место, где только что был Сэнди. Он отчаянно щупал руками место, где только что была дверь. Он закрывал глаза, прислушивался к своему испуганному сердцу, призывал подсознание открыть ему выход, но всё тщетно. «Я долго думал, готов ли я принять тебя в свою жизнь? Не пошатнется ли мой хрупкий мир, сотворенный из стужи и мрака, от столь яркого света? Я дам тебе точный ответ этой ночью».